Тварь сорвала маску за мгновение. Я потерял защиту и экран. Почувствовал кожей когти, прошедшие в миллиметре от лица. Бугристые крюки вырывали вязкие ткани и твёрдые слои шлема с характерным треском. Прилегающая часть брони смялась от удара. Повредилась аппаратная часть. Ожидаемо, такая рваная рана на живых латах не сулила ничего хорошего и не спешила затягиваться. Я принялся отступать от орущего зверя, уязвимый и сбитый с толку. Едва успел зажмуриться от ярких голубых лучей местной звезды, как в тот же миг голову и спину словно сдавило. Лапы вжали внутрь внешние панели? Точно судить без маски с закрытыми глазами я не брался. Разум потерялся внутри слепой брони.
Мысли спутались и закрутились. Время замедлилось после активных инъекций и поддержки сети умного доспеха. За секунды я перебрал все мышцы, пересчитал варианты развития событий. Для анализа постарался чётко понять и продумать происходящие. В панике показалось, что зверь проигнорировал электрический разряд костюма и сохранил все конечности. Скорее всего, нужен был удар посильнее, но без маски уже не получалось запустить второй. А без сильной атаки шансов на успех оставалось совсем мало. В секунды слепого отступления мой разум на мгновение сковал ужас. Только восприятие других чувств сделалось более отчётливым, вырывая из состояния ступора. Жар от твари исходил волнами и доставал до моего лица. Страх ещё перехватывал дыхание и сгибал тело зигзагом, отдаваясь в каждом ударе сердца, в висках и в ушах. Разум защищался, общий тонус восстанавливался благодаря введённому костюмом коктейлю из препаратов. Но недостаточно быстро.
Отступая наугад, я пошатнулся и с хлопком оказался на земле. Ослеплённый и растерянный, моргал и отползал назад. Старался убраться побыстрей и не попасть под раздачу. Пятился, сопровождаемый дрожью от ударов по земле, рядом с ногами. Откашливался от смрада орущей в лицо пасти. Пока капли слюны летели на кожу лица, по обонянию ударил запах запёкшейся плоти. Чувства обострились, но только упёршись спиной в корпус корабля, я смог полноценно открыть на миг привыкшие глаза. Успел открыть, чтобы тут же зажмуриться снова, заслоняя лицо левой рукой.
Моя сеть уже связалась с сетью корабля, когда существо добралось до него и настигло меня. Намного позже пришло понимание, что тяжесть нервной системы и ощущения давления вызвал перенос нагрузки на нейронный интерфейс. Я не успел принять все необходимые данные и настройки до последнего выстрела, поэтому пришлось обходиться урезанным тяжёлым управлением. Сказалась усталость и вся внезапная нервотрёпка. Позже я понял, что у жилистой и лысой псевдо-обезьяны с такими человеческими чертами значительно вырос хвост. У громадины было какое-то подобие с самого начала. Покрытое шерстью и малозаметное на фоне клыков, мускулистых рук и ног, затерявшееся на фоне громоподобного ора. Но в самом моменте всё происходило быстро и неожиданно. Времени на наблюдения ждать не стоило.
Существо, за которым шла охота, менялось. Адаптировало тело, готовилось защищать свои владения до полного уничтожения угрозы. На глазах увеличивались мышечные ткани, разрастались прочные наросты. Видимо, огромный запас информации в геноме позволял не только эффективно накапливать энергию, но и взрывным образом менять собственное тело. Может и просчитывать какие-то ситуации оно умело, точно не скажешь. Активность мозга можно было считать, но не расшифровать за минуты. Иначе бы охота прошла бы без проблем. Охота и случилась из-за особо ценного материала.
Я спустился на корабле на самую границу зоны обитания зверя. На скорую руку собрал данные с орбиты и не исключал необходимость постоянной готовности, пристальной слежки или быстрого отступления. Но на нападение в ста метрах от ещё остывающей ревущей громадины корабля не рассчитывал, это уж точно. Системы выдавали мизерные шансы такого расклада событий. Нападение не являлось типичным поведением известных ранее существ. Не входило в рамки их моделей мышления. И я зря не придавал значения такому варианту. Существо подавило страх и ринулось в атаку, не принюхиваясь к непрошенному гостю. Собирая информацию по ходу действа, оно бросилось в атаку с вершины своей пищевой цепочки. Все косвенные меры не сработали из-за спешности проведения работ. Потому что я мечтал всё закончить и вернуться, как только перешагну последнее препятствие на пути.
Теперь же по моим следам наступало взбешённое подобие обезьяны, пережившее удар током. Сильный удар, надо сказать. Мощный разряд костюма не оставлял шанса животным размером с земного слона. А толстокожая тварь раскачивалась и носилась, словно насекомое на лапках, а не мохнатая махина. Может удар пришёлся в хитиновые наросты, может под кожей скрывалась какая-то защита. Не знаю. Опалённые участки я разглядел позже, после запуска двигателей. А в тот момент события не оставляли времени. Мысли, пробежавшие за миг, сместила забота о защите костюма и тела. Удар слева охватил бок на уровне поясницы, часть спины и живота. Что-то твёрдое подняло меня в воздух, сжав с трёх точек, словно кулачки дрели. Тело невольно покачнулось в воздухе и полетело от сильного импульса броска. Через секунду я собрал спиной часть обшивки корабля с жутким треском. От удара и скомканного приземления завертелся. Шлёпнулся так, что желудок скрутился и постарался вывернуться наизнанку. Я даже не пожалел, что не ел обычную еду последние сутки. Всё внутри оказалось на грани срыва.
Проходили считанные секунды. Но они растягивались от шока и медикаментозной обработки. Костюм поглощал повреждения и обрабатывал тело обезболивающими, вгонял ударные дозы адреналина и общего питания в кровь. Даже с ними всё равно чувствовались сильные отголоски боли и усталости. Тело слушалось хуже, откликаясь не сразу. Заторможенное, словно обшитое ватой, оно поддерживалось экзоскелетом и всё равно быстро угасало. Сеть удерживала сознание, но мысли всё же терялись перед большой опасностью. В замешательстве и усталости только стук сердца прояснял положение, оставляя какие-то шансы, отсчитывая время.
Когда паника начала проходить, мысли немного прояснились. Я принялся отползать от звука ударов бегущего существа. Судя по вибрации земли, оно приближалось достаточно быстро. Чтобы успеть развернуться с оружием, я подключил к обороне корабль. Объединил и запустил все мощности нейросетей против настигающего меня зверя. Страх перенести агрессию на единственный доступный транспорт с дикой планеты испарился - мертвецу корабль ни к чему. Я только и успел проверить амуницию, как услышал позади рёв твари. Монстр попал под выбросы системы маневровых двигателей и двигателей системы приземления. Крик боли заглушил рёв систем. Последовавшие удары позади казались хаотичными, потому паника отступала. Появилась возможность на мгновение обернуться и перевести дыхание.
Я прекратил попытки отползти подальше и повернулся вполоборота. Тварь, раза в полтора выше и больше меня вместе с костюмом, каталась кубарем по земле. Она потеряла цель и наугад молотила обгорелыми руками и ногами вокруг. Доставалось и обшивке корабля, особенно от ударов обугленных наростов на теле, похожих на проступающие части чешуи. Невидящие повреждённые глаза и гортанные крики значительно стёрли сходство с человекообразными обезьянами. Сочувствие отторгали непривычные изгибы в сочленениях и хвост с тремя зубцами на конце, жилистый и мускулистый, как и израненные конечности. Сейчас существо напоминало смесь обезьяны с членистоногим, формой туловища походя на паука или скорпиона с хвостом. Или мне просто показалось.
Жалости места не нашлось. Что странно, потому что сомнения мне привычны. Или так было раньше, с прежним мной, не знаю. Сейчас действия сами находили меня, не оставляя времени на переживания. Левой рукой я отцепил от поясницы восьмилапого дрона-камикадзе. Бросил на невысокую примятую траву и смотрел, как биомеханизм резво засеменил к зверю. Той же рукой в миг поддержал правую, прицелился и выпустил снаряд. Задал целью голову существа, чуть выше глаз, и выдохнул. Там, по моему предположению, должен был оказаться мозг монстра. Так, как мне казалось, всё плохое должно было закончиться.
Снаряд подправил траекторию и поразил цель за секунду до самоуничтожения паука со взрывчаткой под самым брюхом. Тандем ударов последовал друг за другом и прекратил метания твари. Пуля оторвала часть головы. Шлем уже успел восстановиться и смягчил звуки падения трупа на землю. Конечности подёрнулись и сложились, словно у убитого паука. Я закрыл глаза, опустил руки и выдохнул с огромным облегчением. Время и мысли покинули моё местоположение, стараясь не зацепиться за очередное убийство. Отсутствие жалости я не мотивировал алчностью. И низкий уровень разумности по внешнему анализу не снимал вопрос обоснованности убийства. Время в одиночестве научило признаваться себе в правде. Стало легче избавляться от иллюзий. Кому мне врать в одиночестве?
Я чаще смотрел на себя в последние перелёты. Экран на корабле в выключенном состоянии оставался зеркалом. Из него в минуты бодрствования в меня вглядывался наёмный рабочий средней руки. Один из многих. По конкурсу прошедший на особенно рискованную работу, слишком дорогую и новую для качественных машин. Знающий, что только ради оптимизации расходов наймит рискует жизнью. Только поэтому с умной сетью в пути я, обученный и отправленный искать, убивать и собирать. Конечно, ради выживания дома, далёкого и привычного: от скрипучей двери до общих бионических сетей, от пыльных рассветов и закатов до ночей, наполненных шумом. От монстров корпораций до небольших тихих полисов. От плотной тесной жизни до пропасти к социальным верхам. По договору я уничтожаю и соскабливаю с подошв части чужих планет ради собственной. Но за кого я в действительности делаю грязную работу? Ради чьего спасения учёные восстанавливают биосферу?
Новые виды для расширения и регенерации собирают из других миров. Такие охотники, как я. Это осознанный выбор, но не работа мечты. Даже не близко. Мысли возвращались к происходящему вокруг неохотно. Неприятно смотреть на чужую смерть, битву с предстоящей темнотой в крови. Своя тёплая и солёная, с привкусом железа. Чужой навидался разной, даже не буду вспоминать. Теперь и здесь этого добра хватало. На этот раз обречённая борьба за жизнь продолжалась какую-то пару минут. Но мне и их с лихвой хватило. Усталости накопилось на все церемонии поиска информации и на весь обратный путь. Поэтому я поторопился поскорее покончить с констатацией смерти. После, с парой восьмилапых роботов, принялся снимать генетический код убитого. Требовалось забрать не только жизнь, но и множество проб. С ещё тёплого умирающего животного соскребались биоматериалы тела и всей микрофлоры, внутри и снаружи гиганта. Поэтому мы возились в остывающей смердящей туше долго. Местные насекомые заполонили происходящее, напоминая мне о характере собственного копошения. И я утешался хоть таким участием в спасении собственного мира. В нетерпении завершал сбор данных, не отвлекаясь. Торопился успеть, пока кто-нибудь из собратьев или какой другой хищник планеты не успел прибыть к пахнущей плоти и к опустевшим угодьям ради плотного обеда.
Под нарастающий гомон насекомых я быстро настроил автоматическую часть забора материала и внешних проб. Пару раз включил динамики костюма и запустил химическую обработку, отпугивая мелькающих над головой крупных насекомых. Или тварей, похожих на них, не знаю. Почти сразу запустил с корабля зонды в воздух, ещё без указания необходимых веществ. Общая сеть из мозга корабля и личной системы ещё не выдала результаты диагностики. В нетерпении я повернулся, бегло осмотрел корабль и понял, что повреждения критичные. Махина лежала до перевода в положение взлёта, покрытая тёмными чешуйками обшивки. Они же скрывали двигатели, датчики и механизмы, вроде захватов или опор для запуска. Они же собирали энергию, служили бронёй и обеспечивали минимальную маскировку. Всё бионическое покрытие служило внешним органом корабля. А сейчас часть пластин лежала на земле, оторванная, разломанная и разбросанная вокруг. Осколки рассыпались по траве, чужеродные и лишние, как и кровь среди зелени.
Восстановление чешуи, сбор и обратный крепёж или переработку осколков сеть определила малоэффективными вариантами. После консервации данных с последнего джекпота, остывающего позади, мне предстояла долгая дорога домой. На таком пути можно повстречать и помощь, и ресурсы, и случайных попутчиков. Только кинь сигнал наверху, когда здесь он же едва выйдет из атмосферы. На планете из-за повышенного радиационного фона, из-за гравитации выше средней и благодаря значительным рискам богатой биологической активности нельзя было долго оставаться. Сбор осколков без полной очистки считался особо опасным. Нельзя было полагаться на чудо на поверхности. А наверху можно было отправить сигнал и встретить помощь. Если всё сложится.
Сбрасывая с ноги то ли ящерицу, то ли крупное насекомое, я ещё раз проверил броню. Здесь похожие с виду животные могли представлять неизвестное царство и необычным образом взламывать латы. Поэтому я обрадовался отчёту, что личная защита оказалась целой. Доспех тут же выдал результаты сети, и я выдохнул, перекинув на него часть нагрузки с мышц. Шансов для успешного и полного ремонта обшивки корабля на месте не представлялось. Прогноз по множеству моделей говорил о возможных критичных повреждениях всего живого и записанного на неживые носители. И о минимальных последствиях при максимально быстром допустимом заборе материалов здесь и при сборе полезных минералов с вероятных астероидов в космосе, по пути домой. Не говоря уже о возможности найти помощь в космосе, особенно у порталов. Для возвращения мне требовалось везение. И отсутствие разноса заразы по борту на текущий момент. Целостность, контроль над ситуацией и хорошие мысли сошлись на компромиссе. Оставалось надеяться и работать.
Я сжал кулаки и постарался дышать ровнее. Все системы уже подчинились нейросетям, запустились и работали по плану. Настырную маленькую чертовщину, вновь стучащую хвостом-жалом по броне на уровне икроножных мышц, я оглушил током и приказал забрать на борт. Это животное прощалось с шелестом травы и голубыми лучами солнца, пополняя мою маленькую коллекцию настырных приставучих существ. В космосе у него будет отличная компания для прослушивания тишины и блаженства под искусственной имитацией местного освещения. Если, конечно, не потребуется постоянный уход в глубокий сон. И если корабль удастся восстановить.
Сообщение о выполненной семилетней программе сбора выветрилось на экране. Моя часть работы по накоплению биоинформации с дюжины планет и спутников подошла к концу. Как и всегда, ощущение большого свершения не пришло. Я не особенно обрадовался и только вглядывался в деревья вдалеке. Пережитое смазывало нематериальные цели. Ветви гнул довольно сильный ветер, над листвой пролетали местные птицы. Неизвестный мир смотрел на меня множеством невидимых глаз. Вглядывался, пока на него глазел первый и, вполне возможно, последний человек, посетивший планету. Спустившийся с оружием, а не с мирной целью. Захвативший с собой часть данных, выделенных для анализа зондами-разведчиками задолго до пилотируемой части проекта. Унёсший жизни и не принёсший ничего взамен.