Я добрался до дома Вадика в три часа дня и осмотрелся. Действительно, поглядеть было на что. Район элитных домов, каждый коттедж - маленький замок с башенками и чем-то отдалённо напоминающим крепостные стены. "Ну, вот мы и вернулись в Средневековье", - подумал я, выбрал удобное место для наблюдения за домом моего злейшего врага и стал ждать.
К четырём последние молекулы тепла растворились в воздухе, и я почувствовал, что замерзаю. Пожалел, что утром не нацепил ещё один свитер, тогда бы, наверное, можно было спастись от пронизывающего ветра, который появлялся неизвестно откуда, заставляя покориться, отступить, оставив Вадика в покое. Но я был упрям до чёртиков и замерзал, не желая сдаваться. Я был уверен, что дождусь его.
Горизонтам гореть и сгорать, чернея с приходом вечера и рассыпаясь на звёзды. Горизонты не понимают, что умирать - это серьёзно, а жить серьёзней вдесятеро.
И что кто-то может ненароком обжечься об остывший край горизонта.
Полка пятая. Выше воздуха.
Есть что-то выше, глубже, дальше,
Есть что-то безнадёжней, больше...
Порой с большим довеском фальши,
Чтоб нам потом сгореть от боли.
Дмитрий Долгов.
-А что это у тебя? - девочка заметила царапины на моей руке, - Тебе было больно, да?
-Нет, - улыбнулся я, - просто в нашем подъезде живёт кошка, царапучая, ужас! Никому не даёт пройти спокойно. А я вот куриную косточку хотел ей дать и получил.
-Правда? - не поверила Факши, - Это точно не из-за меня?
-Что ты! - рассмеялся я, - Всё в порядке. Держи обещанную открытку. "Девятый вал" Айвазовского. Репродукция. Думаю, тебе понравится.
-Как красиво! - обрадовалась Факши, - Я тебе тоже подарю открытку... когда смогу. А там есть что-нибудь на обороте?
-Проверь, - смущённо улыбнулся я, потому что никогда прежде не писал стихов.
-Как тебе удалось... так красиво? - удивилась девочка, в третий раз прочитав моё четверостишие, - Есть что-то выше... глубже... дальше...
-Не знаю, - честно ответил я, глядя на радостную Факши, - как-то само вышло.
-Пойдём гулять! - потянула меня девочка за рукав, - Мы с Человеком очень по тебе скучали. Обещал вчера прийти и не пришёл.
-Я не мог вчера, - Мне не хотелось вспоминать тот день, но он давил на меня сумраком неизбежности, ослеплял потухшим солнцем, - она перерезала себе вены, ну, ты знаешь, о ком я. Слава Богу, лезвие было тупым, и девочки вовремя подоспели, а то бы и я не смог жить... без неё. Ты же знаешь...
-Да, - сказала Факши, ободряюще улыбнувшись мне, - знаю.
-А ещё я пытался поговорить с тем типом, который посмел к ней прикоснуться, - продолжал я, - прождал его несколько миллиардов молекул, и всё впустую. Он так и не пришёл, а я, наверное, теперь никогда не смогу согреться.
-Сможешь, - уверенно проговорила девочка, - пойдём скорее! Сейчас дорога перекрыта, потому и появились недокрёстки. Теперь можно свободно гулять там, где раньше ходили машины.
Мы с девочкой и Человеком направились по уснувшей на время дороге. Днём здесь вовсю кипели ремонтные работы, хозяйничали самосвалы с песком. Я вспоминаю детство, когда с увлечением строил дома из песка. У меня хорошо выходило, на следующий день я обнаруживал в песочнице немного осыпавшийся, но целый дом.
Но что ни говори, он был всего лишь из песка, смешанного с тишиной.
-Мне нужно написать статью, - сказал я, когда мы дошли до Пушкинской библиотеки, - а я не хочу больше врать. И жить иллюзиями не хочу. Да, Стендаль говорит, что уволит меня, да, мне нужны деньги, но не полученные путём обмана.
-Дома на песке долго не простоят, печально улыбнулась Факши, указывая на недавно привезённую кучу песка. В ней веселились ребята, что-то сооружая, отдалённо смахивающее на дом Вадика. - Ты всегда должен быть честен. И с собой, и со всеми. И с друзьями, и с врагами, и с богатыми, и с нищими, и с дворцами, и с трущобами.
-Решено, - стиснул зубы я, - скажу Стендалю, что статьи не будет, и пусть он делает со мной, что хочет.
В понедельник новая, только что отпечатанная статья лежала перед Стендалем. Он смотрел на меня и улыбался. Никогда я не видел его таким счастливым.
-Знаешь, - проговорил он, даже я поверил в это. А что уж говорить о тупых студентах! Проглотят и не подавятся!
-Да, - сказал я, уставившись в пугающую раскалённым безразличием стену, - так оно и будет.
Будет ли? Бункер, в котором она укрылась, скоро занесёт обломками неба, и она не успеет выбраться, если я опоздаю.
С монитора на меня глядела будущая газета, которая скоро уже никому не будет нужна. В Ираке начались взрывы, но я верю, что в бункере можно спастись, больше мне не во что верить. Понимая, что нужно спешить, я исправил ошибки в последней статье и сказал Стендалю, что газета готова. Больше меня ничего не удерживало здесь, и я поднялся с места и сказал, что ухожу. Никто меня не остановил, лишь Дима, оторвавшись на мгновение от своей статьи, пожелал мне счастливого пути и чистого неба над головой.
Ты был отличным парнем, Долгов. Я всегда тебя буду помнить...
...Но если небо - это иллюзия, то иллюзия и Земля?
А кто тогда мы? Она наверняка знает ответ, но в Ираке начались взрывы, а я ещё был далеко.
-Ты что, хотел его убить? - рассмеялась Лена. Всё, как всегда: мы идём домой вместе. Сквозь нечернозёмные тучи всё же проклюнулось солнце, и я порой поглядывал на него, надеясь, что оно принесёт надежду.
-Почему хотел? - не понял я, - и сейчас хочу. Только он дома не появляется, видно Расчешиська мне неправильный адрес дал. Или что-то напутал, скорее всего.
-Никто ничего не напутал, - сказала девушка, - просто у Вадика теперь собственная квартира. В Прибрежном.
-Ты мне не скажешь адрес? - с надеждой посмотрел я девушке в глаза.
-Дима, не нужно, - сказала Лена, серьёзно глядя на меня. Мне так хотелось сейчас её поцеловать, но я понимал, что это невозможно и лишь вздыхал иногда, словно у меня отобрали конфетку, не обещая вернуть назад.
-Я должна тебе сказать, - продолжала Луговая, бросив взгляд на безрадостное небо, а может и выше, но потом поняла, что это не так уж интересно, и снова посмотрела на меня, - мы с Вадимом скоро поженимся.
Ещё вчера это меня удивило бы. Сегодня мне было уже всё равно.
-Запрети мне помнить, - сказал я, потеряв робкий росточек солнца на небе, - тогда может я смогу начать жизнь сначала, а так... спасибо за то, что согласилась со мной прогуляться и за честность - спасибо.
-Что ты, Дима! - никак не ожидала такой реакции Лена, - Не нужно.
Но я уже знал, что мне делать.
-Будь счастлива, Лена, - только и произнёс я, потеряв остальные слова по дороге к остановке, - больше мне от тебя ничего не нужно.
Они появились внезапно на этот раз их было десять человек, верно боялись, что Дима может оказаться рядом. Подорожник, который пришёл меня навестить, первым увидел их и смело заслонил меня, зная, что они опасны.
-Не трогай её! - крикнул Подорожник Иерихону, но тут же был сбит мощным ударом кулака. Человек, не думая о себе, со страшным рёвом кинулся на врагов.
-Человек! - закричала я, поняв, что им никого не жалко, - Не трогайте его!
-Ножом псину! - взвыл Иерихон, наверняка ему досталось от клыков Человека больше остальных.
Кто-то из банды вытащил нож, девочка кинулась на помощь к своему другу, но не успела.
Падая с небес, ударяется оземь навзничь опрокинутое время, и ты понимаешь вдруг, что бессилен помочь ему подняться.
Рычание Человека перешло на визг, а потом... девочка не поверила своим ушам, она услышала плач. Будто маленький ребёнок потерял родителей в большом и холодном подземном переходе.
-Человек! - закричала Факши и кинулась на Иерихона. Теперь ей было всё равно, что будет дальше, - Вы убили его, гады! А что, что он вам сделал?
-Она сошла с ума! - в ужасе отступил парень с ножом, - А у меня сестрёнка младшая, как хотите. Я пас.
-Пойдёмте отсюда! - завыл Иерихон, совсем не желая заболеть бешенством в расцвете лет, - У кого здесь хата поблизости? Эта тварь меня покусала!
Они ушли, и начался дождь. А Факши плакала, вспоминая...
...Первая самая смелая капля заблудилась в моих волосах, я понял, что сейчас на город обрушится дождь. Можно было снова скрыться в переходе, но мне почему то хотелось промокнуть, а не думать о том, что в мокрой одежде петь неудобно. Человеку видно не очень-то хотелось принимать холодный душ с неба, и он, было, направился к переходу, но понял, что я никуда не собираюсь, и вернулся ко мне, виновато помахивая хвостом.
А вот перекрёстку деваться от дождя было некуда. Пешеходы спрятались под зонты, водители включили дворники на машинах, озорные капли, соревнуясь в скорости, порой сталкивались друг с другом - не зевай, постовой, авария на перекрёстке Дождей! Немного неба - на автобусы и автомобили, немного счастья робким и забитым, не попавшим в автобус. Мы поднялись на свет, Человек! После холодной ночи на мокрых коробках!
-Мы поднялись, - прошептала девочка, - пожалуйста, не гасите! Не гасите солнце сегодня, дайте мне поверить, что оно есть!
-Что случилось? - Сегодня нам поставили дополнительно практику по русскому, и поэтому я опоздал, чтобы спасти этот мир. Тут же мне всё стало ясно, не нужно было ничего говорить. Я обнял девочку, и мы стояли под дождём, понимая, что сейчас нужны друг другу, как никогда. Человек уже не скулил, и я понимал, что ничего уже не изменить.
Но Факши этого не понимала. Или не хотела примириться с мыслями о конце, похожими на сыплющую с неба безнадёжность...
...всё равно что-то будет потом... Дождь становится лужами, лужи - дождём. Кто-то уходит, оставляя следы на потрескавшемся асфальте, а кто-то прокладывает новые дороги, чтобы когда-нибудь вернуться...
...тающим светом в непроглядных сумерках... воспоминанием о лете в предчувствии снега... Он превратится в лужи весной, но свет растаял, и мы не увидим, как лужи снова станут дождём...
-Есть же специальные врачи! - не хотела сдаваться Факши, словно пытаясь догнать ускользающий свет, - Он ещё жив, Дима, он не может умереть!
Я попытался что-то сказать в ответ и не смог, потерявшись в бесконечности дождя. Успев лишь открыть рот, я ловил безвкусные капли чего-то уже не нужного небу и молчал, словно попугай, которого научили молчать.
-Как я теперь без него? - плакала Факши, провожая глазами людей, словно они могли сейчас заменить Человека. Но на ступени перехода безвольно ложился дождь, так и не выучивший азбуку Морзе в свободные часы.
Девочка плакала,...
...но у кого-то не было даже лишней молекулы, и прохожие, не замечая ничьих слёз, всё спешили, пытаясь обогнать время, терялись в тёмных подъездах, прятали глаза от наступившей войны где-то за горизонтом.