Симптом
1.
На половине пути у Эдварда сильно заболела голова. Очень сильно. Пришлось даже присесть на скамейку. Лекарства не помогали, никакие. Головная боль проходила сама. Как внезапно появлялась, так и исчезала. Надо было только подождать от одной до трёх минут, не больше.
- Чёрт! - Эдвард схватился за виски, уставился на секундомер.
Прошло две минуты. Ничего, ещё чуть-чуть, от боли не останется и следа. Две минуты тридцать шесть секунд. Вот всё и прошло.
- На скамейке нельзя сидеть, сэр, - к нему подошёл полицейский. - Голова болит? Вызвать врача?
Полицейские всегда подходят к Эдварду, когда его застаёт приступ. Всё потому, что, когда начинала болеть голова, он останавливался или присаживался на скамейку. Ни того, ни другого после Эпидемии делать было нельзя. Странно. Вирус уже три года как канул в лету, а ограничения остались. На площадях не собираться, власти в соцсетях не критиковать. Выборы тоже отменили. Впрочем, после высадки Солнцеокого, выборы не к чему. Солнцеокому виднее, чем и кому управлять. Так правильно.
- Спасибо. Всё уже прошло, - Эдвард отвесил полицейскому неглубокий поклон и зашагал дальше.
- Подвиг твой вечен, - бросил он дежурную фразу в адрес виртуальной, десятиметровой фигуре доктора и нырнул в подъезд.
Такие фигуры стояли в каждом дворе. Молодёжь рвалась в медики. Зарплаты остались как при Эпидемии. Врач получал как директор завода, медбрат зашибал как инженер.
Эдвард дождался зелёного света и зашагал по лестнице. Лифтами никто не пользовался. Пока поднимаешься, никто не пойдёт навстречу. Эдварду зелёный, на этажах красный. Двери на этаж бесшумно открылась. Он зашёл, встал в фиолетовый круг. Вспышка дезинфекции-дар пришельцев человечеству. Эдвард почувствовал прилив энергии. Он подошёл к квартире, приложил палец к сканеру. Дверь ушла в сторону.
Он прошёл в гостевую или в грязную ванную. Всю одежду в стиральную машинку, сам под душ. Надел штаны, вышел в другую дверь, уже в стерильную зону. Мэри и София стояли у кухонного стола и лепили пельмени. После Эпидемии установилась такая традиция. Каждый четверг лепить по пятьсот пельменей. Люди помнили непростые времена, и теперь хотели иметь запасы на чёрный день. У каждой семьи была своя традиция. Кто-то запасался гречкой или мукой, кто-то жарил котлеты. Много, про запас. Вирус стучатся не будет. Заявится и баста. От Вируса нет ни прививок, ни лекарств. Им снова придётся сжигать трупы, мест в больницах снова на всех не хватит. Что тогда будет с продовольствием никто не знает. Для этого и запасы, на всякий случай.
- Уберите это, - Эдвард указал на тесто, тарелки с фаршем и готовыми пельменями. - Вечером долепите. Соорудите что-нибудь перекусить и собирайтесь. Мы идём в магазин.
- Я уже не маленькая, па, - София скорчила недовольную мину. - Мог бы просто назвать сумму. Мне уже пятнадцать. Сама могу купить себе подарок.
- Хорошо, София. С завтрашнего дня традиции совместных покупок будет положен конец, - Эдвард уселся на стул. Как же он устал. Тут подлатать, там лоск навести. - Школу сдаём. Солнцеокий приезжает. Нас пригласили. Я уже в магазине договорился, чтобы вам платья купить. Безопасно. Поесть дайте.
- Ой, сам Солнцеокий! Это же радость какая! - Мэри бросилась обнимать супруга. Такие моменты Эдвард не любил. Буря эмоций, а дело стоит.
- Не радость, а ответственность. Вот Софию выберет, гордится будем. Поесть дайте.
- Меня? - на щеках Софии выступил румянец. - Даже не мечтай, па. Зачем ему при дворе сто девятая в рейтинге успеваемости?
- Не по рейтингу он себе в штат набирает, София. По красоте. Мы с мамой тебе эдакое платье купим, что у Солнцеокого и выбора не останется. Впрочем, ты и сейчас самая красивая.
Он снова схватился за виски. Боль обручем охватила голову. Эдвард посмотрел на ручные часы, засёк время. Чёрт, как некстати. Его охватило чувство беспокойство. Казалось, что Эдвард должен был вот-вот что-то вспомнить. Что-то очень важное, но не мог. Нечто важное натыкалось на барьер и не могло проникнуть в сознание. Некое воспоминание, как предполагал Эдвард. Или некое знание. Столкновение этого нечто с барьером и вызывало боль. Сорок секунд. Соберись, тряпка!
- Снова голова, па, - София присела рядом. - Вызвать доктора! Она болит у тебя каждый вечер. Это не шутки па.
- Знаю. Послезавтра обращусь в больницу. Уже прошло, - Эдвард улыбнулся. Боль отступила. После Эпидемии почти у каждого случались дикие приступы головной боли. Надо было идти в больницу, проходить обследования. Если не повезёт, изоляция. Этого "если" он и боялся. Жизнь надо налаживать, не в больнице лежать. Солнцеокий его выбрал Город возводить. Из тысяч других выбрал. В Городе опасность повторного заражения минимальна. Если бы его семью не выбрали, жили бы по-старому, каждый день рискуя подхватить Вирус. Выжили бы? То-то и оно. Что творится в старых городах и сёлах никто не знал. Стерильную зону городов новых покидать запрещалось.
Теперь должок надо вернуть, достроить Безопасные Города. Потом с головной болью разберётся. Может быть. - Поесть дай, София.
- Послезавтра к врачу. Ты обещал, па, - София убрала со стола, поставила перед Эдвардом тарелку борща. - Я люблю тебя, па. Себя пожалей.
- Хорошо. Послезавтра с самого утра к врачу. Одевайтесь, - Эдвард быстро стал хлебать суп.
Мэри и Софи ушли переодеваться, а Эдварду стало не по себе. Чтобы придумать? Как Софи обмануть и к врачу не пойти? Он только сейчас понял, что страшно идти к врачу. Вдруг снова Вирус или что-то страшное? Не. Во время Эпидемии две недели в реанимации провёл, хватит с него. Не пойдёт.
2.
До магазина было всего три квартала. Узнали Коэффициент загруженности. Улицы оказались пустынны, пошли пешком. Тротуары широкие, разделены прозрачной перегородкой. По эту сторону идут в одном направлении, по ту-в другом. Обгонять попутчиков или останавливаться запрещалось. Скамейки выполняли декоративную роль. Любоваться на ходу завитушками пожалуйста, присаживаться в крайнем случае. Идти быстро, разговаривать только с теми, с кем вышел из одного здания. С незнакомцами держать дистанцию.
- Опомнитесь, люди! Они людоеды! - безумный старик стоял поперёк дороги. В старых шляпе, в пальто, с козлиной бородкой до груди. Растопырив руки, незнакомец преградил дорогу вперёд. Мэри и София в страхе попятились. Эдвард нащупал в кармане шприц с успокоительным и шагнул навстречу безумцу. Обычное дело. Работаем много, отдыхаем мало. Вот люди и сходят с ума. - Я вспомнил, люди. У всех нас часто болит голова, да? Эти сволочи стёрли нашу память. Чтобы мы забыли, какие они на самом деле, - улыбаясь, Эдвард оказался рядом со стариком. Игла вошла в ягодицу. Старик обмяк и опустился на асфальт...
... - От имени Солнцеокого выражаю вам благодарность. Четвёртого больного за этот месяц изловили, молодец. Конечно, мы всё видим, но предоставляем горожанам действовать самим. Распишитесь вот здесь, - полицейский протянул планшет. - Подпись и дата. Премия в конце месяца.
- Выявляли бы их раньше. Женщин и детей пугают, - расписавшись, проворчал Эдвард.
- Если бы он вовремя обратился к врачу, до такого не дошло бы. Вот у вас не бывает приступов головной боли?
- Нет, господин полицейский, - соврал Эдвард.
- Хорошо. Сами видели, чем это чревато. Служу народу! - полицейский приложил руку к груди и улетел на своём аэромобиле.
Полоумного старика забрали ещё раньше. Спецборт прибыл минуты через две после того, как Эдвард поставил укол. Они все проходили инструктаж. Все имели при себе дозу со снотворным, все умели ставить укол. Их предупреждали, что люди изредка будут сходить с ума и нести чушь. Увы, побочный эффект Вируса, если человек им переболел. А переболел ты или нет никому неизвестно. Болезнь часто протекала без симптомов. Все в группе риска. Единственный признак близкого сумасшествия-острая головная боль.
Врачи поблагодарили Эдварда за вызов, привязали старика к носилкам и улетели. От обилия красных халатов настроение испортилось. Будто спецборт прилетал за Эдвардом, а не за стариком...
... - До чего же ты у нас хороший! - за ужином Мэри поцеловала Эдварда в щёку. - Добрый, отважный. И сумасшедшего скрутил, и нам наряды купил. Да какие наряды! Завтра на Встрече мы с Софией будем первыми красавицами. Главное, безопасно купили. Отдельный вход, своя раздевалка, коллекция только для нас. Мы с Софи первыми эти десять платьев примеряли. Вирус отступил, но всё-таки... Я счастлива, дорогой.
- Так и должно быть. Я вас люблю, - пробормотал Эдвард. Настроение испортилось. Мысли о врачах в красных халатах не выходили у него из головы.
- Ты у меня крутой, па. Выкупить все пять моих платьев! Этого хватить, чтобы ещё год щеголять перед подружками! - воскликнула София.
- Это в порядке вещей. Ты самая лучшая, - обронил Эдвард.
- Тогда почему ты грустный? - спросила Мэри.
- Так... Завтра сдача. Я волнуюсь, - соврал Эдвард.
- Не переживай. Сколько объектов ты уже сдал! Я записала тебя к врачу на послезавтра. Так, что проблема с головной болью останется в прошлом, - заявила Мэри.
- Софи, выйди. Нам с мамой надо поговорить.
- Что-то не так, па? - с испугом спросила София.
- Выйди, я сказал! - Эдвард стукнул кулаком по столу.
Софи в слезах выбежала прочь. Эдвард ни не поднимал голос на дочь. Он запер дверь и стал мерить кухню широкими шагами. Развернуться было особо негде, что раздражало ещё больше. Мэри от страха вжалась в стул. Всё, началось. Никогда ещё Эдвард не был таким злым. Точнее, испуганным. Но Мэри пускай кажется, что Эдвард зол. Он и был зол, на самого себя. Что боится идти к врачу. Страх второй симптом, злость-третий. Прибыл, конечная.