- Я дал слово Софии, что обращусь в больницу. Сам, когда сочту нужным, - он остановился напротив Мэри. - Ты сейчас позвонишь в больницу и скажешь, что я не приду. Что произошло недоразумение. У меня нет симптомов.
- Они перепроверят, дорогой. Приедут к тебе на работу, увезут, обследует. За сокрытия симптома тюремный срок, - прошептала бледная Мэри.
- Изоляция, другого лекарства не придумали. Много вы себе позволите на пособие? - прошипел Эдвард. - Симптом это не всегда болезнь. Звони, - он протянул телефон.
- Я позвоню, милый. Но они поймут, что ты испугался и приедут сами. Страх тоже симптом.
- Когда перепроверят? Через день, через неделю, через месяц? Звони! - он всучил телефон жене.
- Алло, неотложная помощь? Это Мэри Шоу. Я записала своего мужа Эдварда к вирусологу седьмого июля на шесть часов утра. Так вот, я ошиблась. У него нет симптомов, и он не придёт. Семейная ссора. Выдумала, простите. Я заплачу. Доброй ночи, - она передала телефон Эдварду. - Оштрафовали на тридцать тысяч. Ты сойдёшь с ума! - Мэри зарыдала.
- Мы прорвёмся, - он обнял жену, поцеловал в лоб. - Изоляция не вариант. Она и не потребуется. Я здоров. Просто иногда болит голова. Вот что. Сейчас ты идёшь в ванную, умываешься и успокаиваешься. Всё же в порядке?
- Не в порядке. Ты изменился, Эдвард. Раньше такого не было. Мне страшно, - по щекам Мэри катились слёзы.
- Раньше никто не покушался на мою свободу. Я сам решу, когда идти к врачу. Хорошо? - сухо сказал он.
- Хорошо, - кивнула Мэри и убежала прочь.
Семейное счастье рушилось, как карточный домик.
3.
До сих пор Эдвард не повышал на дочь голоса. Красные халаты могли заявится в любую минуту. Кто знает, какие у них там правила. Но то, что врачи должны перепроверить сигнал, точно. Поэтому надо было поговорить с Софией. Чем быстрее, тем лучше.
- Можно войти? - Эдвард постучал в комнату дочери.
- Входи, па.
София сидела на кровати и читала книгу.
- Мама поступила правильно. Те, кто заболевают, боятся идти к врачу. Страх второй симптом. Болезнь запускать нельзя, - заявила Софи, не отрываясь от книги.
- Ты права. Мэри убедила меня. Я пойду к врачу, - соврал Эдвард. - Просто не люблю, когда принимают решение за моей спиной. Прости, что накричал на тебя.
- Я не сержусь. За платья спасибо. Мне историю учить надо, извини, - холодно сказала София.
- Хорошо, - Эдвард вышел и закрыл дверь.
Разрушилось. София поняла, что он соврал. Теперь она станет воспринимать Эдварда как труса и вруна. Всё, ничего не исправить. Не будет между ними того доверия, что было раньше. Что же, придётся смириться с этим...
...Мэри ворочалась. Эдвард тоже не мог уснуть. Почему-то он был уверен, что завтра его заберут в больницу и уже не отпустят. Никогда. Как Эдвард хотел бы провести этот день? Конечно, в кругу семьи. Но кто ему позволит? Завтра в полдень сдача школы. Он знал, что его ожидает. Чёртовы надписи на торцах школы. "Солнцеокий людоед!". Хоть роту солдат у школы поставь, надпись всё равно появится. Никто не знал, как это получается у предателей. Но получается. Куда должен приехать Солнцеокий, там и появляется надпись. До шести часов вечера здание надо провести в порядок.
- Как ты думаешь, София будет счастлива? Когда Солнцеокий её выберет? - шёпотом спросила Мэри.
- Она у нас не красавица, не выберет. Ленку Водонаеву заберёт. Это даже к лучшему, на нас с тобой не такая ответственность, - тихо говорил он. - Не будем себя терзать. Хорошего человека вырастили, плохого? И Софии легче жить будет. Властителей воспитывать не мёд ложками хлебать. Сплошные нервы. В медицинский пойдёт. Не потянет, инженером будет. Инженеры Солнцеокому тоже нужны... Только ты Софи не расстраивай. Каждая девушка мечтает воспитательницей стать. Пусть до самого Выбора мечтает. Слово Солнцеокого не так больно ранит, как слово отца.
- Выберут ею, Эдви. Сердцем чувствую, что выберут. Не в уме и не в красоте дело. Внутренний Свет у Софии есть. Словами не выразить, но Солнцеокий заметит. Скучать по дочке будем, - вздохнула Мэри.
- Выберет так выберет. Значит, Человека воспитали. Гордостью нашей будет... Спи, завтра трудный день.
- О вредителях думаешь? Не переживай. Напишут, закрасите, - заметила Мэри.
- Закрасим? Я осёл! - Эдвард сел и стал натягивать рубашку. - Ни шиша они не напишут! Спи, милая. Я в школу. Дежурить буду. Не пустим варваров, и закрашивать не надо будет.
- Там Уотсон с Квикли дежурят. Бесполезно, Эдвард. Надпись сама появляется. Загадка, сам знаешь. Ты от врачей сбежать хочешь?
- Нет. Мне просто не спится. Сам хочу увидеть, разобраться... До вечера, - Эдвард выбежал из спальни...
... - Маляров надо вызывать. Люльки крепят, краска есть. Свет обеспечим, - Алекс сплюнул себя под ноги. - Надёжных парней по периметру расставил, мышь бы не проскочила. Чертовщина.
Прожектора освещали торец здания, большими, красными буквами было написано: "Солнцеокий людоед!", и четыре красных кляксы диаметром метра по два. Типа, капли крови. На другом торце было то же самое.
- Диверсия. Написали, когда здание красили. Надпись сегодня ночью и проявились. Я поговорю с шерифом. Поймаем вредителей, - заявил Эдвард.
- Точно, как я раньше сам не сообразил. Только людей зря с места сорвал. Ступайте домой, босс. Дело техники, справимся, - сказал Алекс.
- Сам проконтролирую, - пробурчал Эдвард.
- А, у вас дочь. Волнуетесь, что Солнцеокий её не выберет? - покачал головой мастер.
- Займитесь делом, Алекс, - рыкнул Эдвард и зашагал прочь...
... Работу закончили к десяти утра. В полдень контора Эдварда сдала школу в эксплуатацию. В шесть вечера он, Мэри и София сидели рядом в актовом зале. Мать и дочь были напряжены, предвкушая выбор Солнцеокого. Говорят, когда пришелец творил чудеса, глаза его сияли, как два Солнца. Поэтому Солнцеокий.
Эдвард сидел как на иголках. Он такого выбора не хотел. Да, родителям воспитательницы полагалась солидная премия, они становились гордостью Города. Но Эдвард хотел жить рядом с дочерью, нянчить внуков. Воспитатели не могут покидать дворец Солнцеокого. Им нельзя позвонить, ни написать, к ним нельзя прийти в гости. Эдвард не готов был отдать дочь Солнцеокому, но Софии и Мэри о том не сказал. Зачем их расстраивать?
Рослый, русоволосый мужчина лет тридцати в малиновом костюме появился из-за кулис. Солнцеокий направился к трибуне, а Эдвард вспомнил. Он вспомнил прямую трансляцию штурма корабля пришельцев.
В первый день после приземления корабля мы были настроены на переговоры. Но когда их летучие воины стали красть девушек, планы изменились. Мы подтянули к кораблю войска, пошли на штурм. С десяток компаний купили права на трансляцию штурма. Как сейчас понял Эдвард, неслучайно. Нас предали, чёрт возьми!
Девяносто три процента населения смотрели трансляцию штурма. Пришельцы всё верно рассчитали. Расправится с теми, кто не смотрел прямой эфир, было делом техники.
Битвы не получилось. Бравые десантники взорвали шлюз корабля, побежали по широкому коридору. Ворвались в каюту, где застали пришельцев за жуткой трапезой. Сухо щёлкнули предохранители.
Но тут с места поднялся русоволосый пришелец и посмотрел так, что выстрелить было нельзя. Никто не мог уже вспомнить, что он ел человечину. Никто не мог не подчиниться его бархатному голосу. Эпидемия год как закончилась, но всем почему-то запомнилось, что это пришелец положил конец Эпидемии.
Потом был отбор достойных, постройка безопасных, автономных Городов. Теперь мы добровольно отдавали этой сволочи своих дочерей. Что пришельцы сделали с теми, кто жил вне новых Городов?! Всех сожрали?!
- Опомнитесь, братцы! Солнцеокий людоед! Мы же все это увидели в трансляции штурма, помните?! - Эдвард вскочил на ноги.
Он был не в силах держать новое знание в себе, не в силах не поделиться им. Зря. С десяток крепких парней окружили его.
- Выведите молодого человека, - приказал Солнцеокий бархатным голосом.
- Ослы вы! Сам разберусь! - Эдвард опрокинул одного мужика, отвесил оплеуху второму.
Но к трибуне прорваться ему не дали. Двое завалили на пол, заломали руки, связали платками, поставили укол успокоительного. Эдварда перевернули на спину. Тело обмякло, мысли путались. Кажется, он умирал.
- Софи, Мэри, я вас люблю! - крикнул Эдвард из последних сил.
- Отпустите, это мой отец! - София растолкала бравых парней, прижалась щекой к плечу Эдварда.
- Всё будет хорошо, девочка, - появились два врача в красных халатах.