Дождь вроде поутих, видно в оптику стало получше. На первый взгляд, конус не пострадал, Олег даже не удивился, что-то ему подсказывало - сооружение так просто не возьмёшь. И сооружение ли? Термин подразумевает, что кто-то хрень эту строил, а интуиция Воронцову твердила, что стройкой тут и не пахло, что в таком вот виде этот конус сразу и образовался, возможно даже, буквально за минуту. Как такое возможно, он и думать не хотел. Мало ли как? Пусть разбираются те, кто в научных лабораториях халаты протирает, а он лучше всё запечатлеет и будет первым по количеству просмотров. Поэтому голову чуть повыше, чтобы трава не мешала, и бинокль на максимум. А камера сама фиксирует и наводится, она у него недешёвая.
Всё-таки конусу досталось. Немного. Видны были сколы, выщербленные места, вмятины. Олег сказал бы, что поцарапали чуток. Местами. В целом ничего не развалилось, не обрушилось, как того, наверное, хотели военные с их огневой мощью. Получилось, однако, почти вхолостую. Махина как подпирала небо, так и продолжает его подпирать. И тогда по ней вдарили ещё раз.
Снова грохот, тряска, вспышки, визг рикошетов, пунктиры трассеров, гул... Словом, дым коромыслом... Убивали конус куда тщательней, чем по первому разу. И куда дольше, долбили беспрерывно, из всех стволов. Воронцов, забывшись, аж приподнялся на руках, словно отжиматься собрался. Зрелище того стоило.
Вспышки на конусе возникали ежесекундно, это танки перезаряжались и колотили, и колотили прямой наводкой и, скорее всего, бронебойными. Добавляли и ракетомёты терминаторов. "Аллигаторы" не отставали тоже. Да и истребители наверняка дотягивались своими "воздух-земля". Или "Грады". Грохочущий ад тут был обеспечен. Чего-чего, а служивые это делать умели лучше всех. И, похоже, чего-то добились. "Аллигаторы" отвалили пополнять боезапас, а терминаторы неровной цепочкой двинулись вперёд.
Когда утихло и улеглось, Воронцов увидел в конусе широкую чёрную щель, от земли на высоте метров тридцати, и несколько овальных тёмных пятен повыше. Похоже, танковые снаряды расколошматили всё-таки прочный корпус. Более того, на корпусе появились трещины. Много. Словно по варёному яйцу постучали ложкой, чтобы очистить скорлупу и добраться до вкусного белка с желтком...
Ага, начинается самое интересное. Как бы подобраться поближе?
И он начал сползать с холма к дороге, рассчитывая потом как-нибудь выдвинуться вперёд. Проползти в траве с десяток метров, например. А там ещё продвинуться, прячась за кустами или в той же траве. Вряд ли его заметят, по сторонам наверняка не смотрят, всё внимание объекту. Можно даже пригибаясь и бегом. Или не рисковать?
Спустившись к дороге, перевёл дух. Холм заслонил его и от Круга, и от группировки. Воронцов завертел головой, прикидывая, куда дальше. Вот и подходящая ложбинка, как раз в нужную сторону. И только сделал шаг по направлению, как вдруг конус нанёс ответный удар. Мир перевернулся вверх тормашками, ударил Олега по голове и бросил куда-то во тьму...
<p>
4</p>
Ткань мирозданья, несмотря на всю свою монументальность, многослойность и незыблемость, на самом деле вещь довольно хрупкая. Порвать её можно в любом месте. Только нужно знать, как. Конус, по-видимому, знал. И располагал всем необходимым для. Эдакий нож гильотины, разрубающий реальность.
Нож прошёл буквально в нескольких метрах от Воронцова, развалил холм, с которого тот только что спустился, широким зигзагом перерубил полотно дороги и зазмеился дальше, исчезая где-то в полях. Сопровождалось действо утробным гулом, будто кого-то разбудили там, под землёй, и он сейчас ворочался, ругаясь. Земля мелко тряслась, что-то потрескивало и шуршало. Воронцов, правда, ничего не видел и не слышал, пришёл в себя чуть позже, когда и катаклизм подуспокоился. Пахло мокрой листвой, свежестью и неведомой опасностью. Жизнь как бы продолжалась.
Он лежал плашмя, ноги в стороны. Упал вот так, как стоял. Каска на месте, и камера снимала безликое тёмно-серое небо. Непорядок. Он сел, потряс головой (хрен с ней, с картинкой), проморгался. Глаза слезились, пахло какой-то едкой гадостью. Чем его, интересно, так приложило, что аж вырубился? Будто прямой в челюсть пропустил от тяжеловеса (боксом занимался, тоже надо).
Когда Воронцов смог нормально видеть, то первым делом разглядел, чуть ли не под ногами, щель в земле, откуда валил пар и пахло той самой гадостью. Щель казалась бездонной. Шириной метра два, можно и перепрыгнуть. Однако самое последнее, чтобы он сделал, это заставил бы себя прыгать. Наоборот, со всей возможной скоростью, отталкиваясь ногами, стал отползать подальше. Потом сообразил, что можно ведь и встать. Вскочил, побежал. Метров через двадцать выскочил из-за холма и замер, вытаращившись на самую величественную и странную картину, что когда-либо видел в жизни.
На месте конуса, этой сахарной глыбы до неба, теперь виднелось нечто, смахивающее на трилистник. Внутри трилистника бешено вертелись штук семь ярких колец, переплетаясь между собой и разбрызгивая по сторонам огненные капли. Падая на землю, те шипели, искрили и застывали разнокалиберными сталагмитами. От конуса, что раскрылся таким вот образом, по земле шли трещины наподобие той, от которой он только что удрал. Из них так же валил пар, смешиваясь с дождиком, отчего видимость желала лучшего. Несло отовсюду не пойми чем, словно тут открыли химический завод и сейчас пробуют запустить его на полную мощность.
Воронцов боролся с двумя желаниями: подойти поближе к ближайшему сталактиту или дать дёру, пока ещё ноги бегают. В конце концов, после внутренней нешуточной борьбы, победил сталактит. Уж слишком интересным тот казался. Будто гигантская оплывшая свечка торчит из травы, с таким же желтоватым отливом. А если ещё получится отколоть кусочек? И утащить к себе на предмет изучения? Есть у него пара друзей из профильных институтов, разберутся. По крайней мере, попробуют.
Мысль эта очень понравилась. Стать героем противостояния, легендой ю-туба (а почему бы и нет, чёрт возьми!), наплевав при этом на риск... Было тут что-то от наследия легендарных военных корреспондентов, а он чем хуже?
Только как подобраться, чтобы вояки не заметили? И не грохнули во избежание? Он хоть в каске и камуфляжном прикиде, но явно не терминатор.
Впрочем, ввяжемся, а там посмотрим, вспомнил он любимую поговорку на все случаи жизни. И вообще, не боги горшки обжигают, верно?
Не думая более, оглядываясь по сторонам, двинулся к ближайшей "свечке", до которой метров семьдесят. Это если по прямой. Но пришлось не по прямой, тут и там виднелись трещины, где больше, где меньше, поэтому шёл зигзагами и петлял, как заяц. Запах начал действовать на нервы. Воронцову казалось, что респиратор ни фига не помогает, и дышит он сейчас напрямую той самой гадостью, от которой все в округе и зомбанулись. И вполне возможно, что и он скоро тоже... того. Но упрямство вкупе с целенаправленностью гнали дальше.
Метров за двадцать до цели остановился. Что-то в окружающем пейзаже было неправильным. Олег внимательно осмотрелся. Не мог понять, что же так насторожило, что даже остановился? Потом дошло.
Не было слышно ни техники, ни людей, лишь тихий гул из-под земли да от конуса, где так и вертелись кольца, и слышалось оттуда равномерное тик, тик, тик, будто часовой механизм работал. Воронцов продолжал, щурясь, вглядываться в быстро образующийся туман и тогда разглядел первый танк, а рядом то, что осталось от двух терминаторов и ракетной установки. Ма-ма дорогая...
Башня танка вмята в корпус как картонная, гусеницы разъехались в стороны, орудие торчало вверх поднятым шлагбаумом. Это чем же его так? А терминаторов Олег поначалу и вовсе не узнал, подумал, откуда тут какие-то продолговатые лепёшки взялись? Нет, то были люди в экзоскелетах, размазанные по земле гигантской кувалдой. Брр...
Он пялился на то, что осталось от людей и техники, теребил ремешок каски. И чем дольше смотрел, тем меньше ему хотелось идти к "свечке". Но всё-таки пошёл. Была очень хлипкая надежда, что гравипушка (фантастику тоже читал) не воспримет одинокую безоружную фигурку за опасное вторжение и не вколотит в землю, как гвоздь в доску, по самую шляпку. Гвоздём быть не хотелось никак. Ему ещё много чего предстоит в жизни. Сделать наконец-то предложение Светке. И ремонт в своей однушке. И с соседом сверху поговорить по душам, задолбал уже своим рэпом по вечерам. В храм сходить на всякий пожарный. Позвонить родокам, пробежку по утрам. И не забывать пить кефир на ночь. И...
Он подошёл к сталактиту на расстояние вытянутой руки. Дура выглядела высокой и широкой, как столетний дуб. Какие-то желеобразные потёки возле основания. Сплошные неровности, бугры и складки, вблизи ничего общего со свечкой...
Хорош пялиться, одёрнул себя Воронцов и достал швейцарский нож. Раскрыл лезвие, стал колупать жёлтую субстанцию, сжав зубы. Думал, не получится, на вид штука казалась твёрже гранита, но на практике - воск воском. Ну, тем лучше. Снял рюкзачок и набросал туда этой субстанции почти до горловины. Запас карман не тянет. Вообще, чем больше сдадим, тем лучше, припомнил он фразу из народного фильма. И всё ждал незримого мощного удара по башке, вздрагивая от каждого звука. И когда откуда-то со стороны Круга вдруг донёсся протяжный вой, переходящий в визг, закинул рюкзак за спину и, не оглядываясь, рванул прочь от всей этой чертовщины. К тишине, компьютеру и кефиру...
<p>
5</p>
- И что это за гадость, лол?
Димка, как всегда, не церемонился. Мог и матом. И обозвать по-всякому. Или свалить, хлопнув дверью, если что-то не по нему. А с виду ботан ботаном: очёчки, узкие брючки, кеды. И портфельчик. Многие по незнанию нарывались, Димка постоянный участник турниров по тэквандо, его растяжке позавидовал бы и Ван Дамм, если бы увидел. А ещё он не последний человек в биохимической лаборатории при одном солидном НИИ. И портфельчик у него из настоящей телячьей кожи. Словом, наш человек.
Олег позвонил ему сразу после душа. Мол, прибегай, ты срочно нужен для консультации, вопрос жизни и смерти. О последнем Олег не шутил, что-то ему подсказывало, что так оно и есть. Сам занялся пока видео, подключив камеру к компьютеру. Боялся отчего-то, что качество подведёт. Нет, не подвело. Картинка была отличная.
Димон подкатил быстро, благо жил недалеко. Поздоровались и Олег указал на рюкзак.
- Надо понять, что это такое. Надеюсь, сможешь.
Тогда-то Димка и сказал про гадость. Но было видно, что заинтересовался. Очки протёр. Вытащил из портфеля какие-то причиндалы.
Воронцов же смотрел на субстанцию. Всю дорогу чувствовал её спиной, колыхалась в рюкзаке, будто тащишь с собой дрожалку от холодца. Противно, непонятно, опасно. Дома и открывать не стал, сразу в душ, смыть с себя всю гадость, если ещё не поздно. И прогнать прочь видение раздавленного танка с росгвардейцами. Как дурной сон прогнать, забыть. Что-то там случилось, в этой зоне, что-то страшное. Потому что оцепления не было. А было лишь свинцовое небо с нудным дождиком и тот самый вой, не собирающийся затихать даже на расстоянии. Что-то там происходило, в этом Круге. Совсем для них нерадостное. До оставленного автомобиля он уже бежал, не таясь, так никого и не встретив. И только за рулём, порядочно отъехав, кое-как успокоился, стараясь лишний раз не смотреть на рюкзак, брошенный на переднее сиденье. Надо было, наверное, в багажник, но боялся не уследить, если что-то начнётся. Что именно начнётся и сумеет ли себя обезопасить от чего-то такого, если вдруг, не имел понятия...
- Что, что? - переспросил Воронцов.
- Надо эту хрень в лабораторию, говорю, тут я бессилен, у тебя в хате ведь ни стендов, ни приборов, ни аппаратуры.
- Ну да, к тебе наверное надо. Забирай.
- Куда мне весь этот студень? Контейнера хватит. Надо будет, потом ещё возьму.
Засунув образец в портфель, потёр руки.
- А теперь рассказывай, дружище, откуда у тебя это сокровище и сколько трупов осталось за спиной... - шутить Димон тоже мог при случае.
- Давай я тебе лучше кино покажу, - кивнул на монитор, где как раз закачивались последние кадры. - Гарантирую, будет куда доходчивей, чем словами...
... Потом они сидели на кухне. Димон молчал, рассеянно прихлёбывая зелёный чай, Воронцов специально для него и держал, сам предпочитал хороший кофе. Но сейчас открыл банку "Brio", заслужил, после таких-то подвигов. Однако Димка мнение насчёт подвигов не очень разделял:
- Бля, ты хоть понимаешь, как мы вляпались? По самые, мать их, помидоры! А как ты живым оттуда выбрался, я вообще не понимаю.