Или это не поле? А что же тогда? В. глянул себе под ноги и обомлел: он стоял посреди бескрайнего синего моря прямо на водной глади! Вода под ногами была такой прозрачной, что было видны камни на дне. В. боялся шелохнуться. Конечно, вряд ли он утонет, но все равно ему не хотелось оказаться в воде. Ведь он уже купался сегодня!
И В. старался не смотреть под ноги. Он попытался сделать вид, что для него ходить по воде – это самое обычное дело. Хотя он уже чувствовал, как правая нога предательски погружается в прохладную жидкость… Но тут незнакомая круглолицая девушка, та самая которая встречала их, протянула В. руку и представилась:
– Филолиалла, – вряд ли В. с первого раза выговорил бы такое имя, но, к счастью, она добавила: – можно просто Фило.
– В., – ответил В. и пожал протянутую руку, а вернее – ухватился за нее, потому что в его правый ботинок уже заливалась вода.
Рукопожатие Фило придало В. уверенности, и возможно поэтому он перестал медленно тонуть. В. хотел было забрать руку назад, но Фило не отпускала его. Вдруг она притянула В. к себе и крепко обняла. В. растерялся, не ожидал он такой сердечности. А Фило, выпустив В. из своих объятий, так же горячо «поздоровалась» с Леяной. Леяна не удивилась, видимо, она была хорошо знакома с привычками Фило.
– Все уже собрались! – радостно проговорила Фило. – Только вас ждем! – она щелкнула пальцами.
По ее щелчку водная твердь разверзлась и из глубин океана стал подниматься огромный то ли дом, то ли скала… В. увидел множество окон в этой скале-доме и задумался о том, насколько мелкий замок он сотворил у себя в комнате. Вот это уж замок так замок!
Однако при ближайшем рассмотрении оказалось, что замок построен не из камня, а из водной толщи! В. это не понравилось: что если зайдя туда, он начнет тонуть? В. понадеялся, что внутри замка не будет воды, но как выяснилось – зря, потому что, как только они вошли в широкие ворота, открывшиеся в водяной стене, оказалось, что и внутри было то же самое: кругом одна вода.
Они дошли до огромной круглой пещеры, где их уже ожидали несколько сидящих в креслах человек. Как и следовало ожидать, здесь тоже не обошлось без воды. В. показалось, что даже кресла представляют собой жидкость, чудесным образом сохраняющую заданную форму. В. почувствовал легкую досаду. Его правая нога чувствовала себя весьма неуютно в мокром ботинке, а тут опять вода. «Развели сырость!» – про себя тихонько выругался В.
Фило, которая шла с ним рядом, остановилась и пристально посмотрела ему в глаза. Она чему-то улыбнулась и молвив: «Не люблю, когда моим гостям неуютно!» – щелкнула пальцами.
Пещера в один миг превратилась в уютный холл с камином, в котором пылал огонь. Причем холл был очень похож на тот, который был в замке В.
Остальным гостям, похоже было все равно, мокнут ли они в сырой пещере или греются у камина. Филолиалла всех по очереди представила:
– Кукер, – смешной коротышка с толстым носом, – Серафион, – статный мОлодец во фраке, – Венцарид, – тщедушный юноша с огромными темными глазами, вокруг которых залегли черные тени, – Матрида, – невзрачная пигалица в очках, – Озаряна, – красавица с огненно-рыжими волосами и соблазнительными формами.
Все перезнакомились, пожав В. по очереди руку. Меньше всего В. понравилось рукопожатие Кукера, которое было влажным и чересчур крепким.
Все расселись по креслам (В. постарался устроиться поближе к огню и втихаря подсушить свой подмоченный ботинок). Серафион молвил:
– Чей подарок первый?
Фило вскочила со своего кресла:
– Можно я?
Серафион задумчиво проговорил:
– Дорогая, но все-таки это твой день нерождения! Логично, что подарки вручаются тебе, а не ты вручаешь их сама. Впрочем, как пожелаешь.
Фило только сморщила нос в ответ. Никто из присутствующих не возражал, и было решено, что Фило первая преподнесет подарок. Потом была установлена очередность других подарков. В. не участвовал в обсуждении столь увлекательной темы, по той простой причине, что он не имел ни малейшего понятия о том, кто и кому должен преподносить какие-то там подарки. Не без легкого смятения В. осознал, что у него нет никаких подарков ни для кого. Впрочем, его никто из присутствующих и не упоминал.
Глава 3. Сказка о черном короле
Фило вышла на середину комнаты и подняла руки перед собой. Зазвучала музыка и в тот же миг над руками Фило возник светящийся шар, наверно, около метра в диаметре. Сначала он был наполнен только светом, но вскоре в нем появились движущиеся фигуры.
У зеркала стоит юная девушка с золотыми волосами. Служанки помогают ей надеть белоснежное платье. Объемные трехмерные картины молниеносно сменяют одна другую в такт музыке.
«Так это же фильм!» – В. вспомнил Библиотеку.
Только есть в этом фильме что-то необычное… И даже не в самом фильме, а в том, какое впечатление он вызывал у В. – фильм Фило с первого же кадра целиком завладел вниманием В. А он и сам не знал, что такого в этом фильме – подумаешь, какая-то принцесса, совершенно стандартная сказочная героиня! Но музыка проникала в самое сердце, звуки зачаровывали, и В. забыл обо всем.
Девушка у зеркала перебирала складки подвенечного платья. А невидимый музыкант перебирал гитарные струны, и этот печальный монотонный аккомпанемент придавал трагичность фигуре невесты в белом. Вибрации музыки наполнили всю комнату. В. чувствовал, как что-то поднимается в нем, дрожит в такт звукам гитары. Словно невидимый музыкант нашел и у В. такую струну, на которой он может сыграть свою печальную песню.
Дрожание этой струны нарастало с каждым аккордом песни, и В. опасался того, что эта струна не выдержит и вдруг порвется. Но он и сам хотел, чтобы она звучала громче, дольше, натягиваясь, как тетива у лука, усиливая эту сладкую боль в груди. Боль и наслаждение… И чем сильнее боль, тем сильнее наслаждение…
Зазвучал хрипловатый женский голос. «Когда уйдешь, никто не любит…» – пел он. Теперь юный принц в белом показался в шаре. Его ждет крылатый белоснежный конь в белой конюшне за белыми воротами. Юноша выводит коня и тот доверчиво следует за ним. Это волшебный конь. Он понимает человеческую речь.
Белый принц говорит ему: «Лети за ней, она ждет. Она любит меня, и нам остался один только шаг до того, чтобы быть навеки вместе. Если ты привезешь ее сегодня до заката солнца, она станет моей женой. Я буду ждать вас здесь. Лети же скорей, мой верный друг. И возвращайся скорее с моей любимой».
Белоснежный конь расправляет крылья и взмывает в небо. Его длинная волнистая грива развевается на ветру. Он летит, нет, он плывет в небе, и дождь из золотых снежинок падает с неба, благословляя его полет и любовь двух молодых невинных существ.
А В. словно бы живет внутри этой картины. Он и этот волшебный конь – В. чувствует, как колышется его грива. Он и дождь из золотых снежинок – и В. рассыпается на тысячи мельчайших частей в воздухе. Он и еще что-то неуловимое. Он сама эта сказка. Как это могло быть, В. не понимал, но он ощущал, как в нем вырастает и крепнет нерушимая вера в волшебство, в чудо.
Музыка уносит слушателей дальше. Теперь в ней звучат металлические ноты. «Раньше ли позже умрем мы все…» – поет женский голос и белое сменяется черной тьмой. Мы видим владыку тьмы, черного короля. У него пронзительные черные очи, смоляные волосы и острая бородка цвета воронова крыла. Он соперник белого принца, соперник непрошеный и нелюбимый, но грозный.
От него нельзя теперь отмахнуться. Он вступил в игру и жаждет получить свой трофей – ту юную и целомудренную девушку, которая предназначена другому. Одним пальцем, унизанным перстнями он отдает приказание, и послушные слуги понимают его без слов.
Они бегут в подземелье замка, чтобы выпустить на волю воплощенный ужас. Черный дракон вырывается из замка и взмывает в небо. Послушный молчаливому приказу своего властелина он уносится прочь, чтобы причинить смерть любому, кто встанет на его пути. Ужас сжимает ледяной рукой горло В.
Белый конь несется как ветер, но посланец тьмы быстрее. Черный дракон падает с небес и обрушивается на посланника белого принца. Он кружится в смертельной схватке с белым конем. Эта борьба между белым и черным, светом и тьмой могла бы быть даже прекрасной, если бы ее исход не был так очевиден. Музыка достигает своего апогея и вдруг на самой высокой ноте обрывается.
Белый конь погиб. Окровавленный он падает на землю, а черный дракон победно кружит над ним. В. понял – все кончено, и неизвестно почему ему вдруг показалось, что то умер не только белый конь, но вся любовь в мире. Словно никогда уже не распустятся цветы и не запоют птицы.
Девушка в белом стоит на балконе, ожидая посланника своего возлюбленного, но вместо него с запада приближается черная тьма. Невеста замечает вдалеке кожистые крылья черного дракона и взгляд ее останавливается. Сердце ее обращается камень. Зная, что ей не избежать своей судьбы, она терпеливо ждет, пока к ней с небес спустится черный дракон. Он подставляет ей свою блестящую черную спину, и она садится на него и покидает свой дом, даже не бросив на родные стены последнего прощального взгляда. Грудь В. наполняется щемящей тоской.
Песня еще звучит. Черный властелин ждет свою невесту. Он не встает со своего трона, он хочет предстать перед ней во всем блеске своего величия. Она уже здесь, она идет по длинным коридорам замка, приближаясь к своей погибели. Белая фата развевается на ее голове, а белизна ее платья режет глаз на фоне угольных стен черного замка. Мы видим то черного владыку, то ее. То черного владыку, то ее.
Она у дверей тронного зала. Черный король затаил дыхание, глаза его сузились и ноздри трепещут. Рука сжала подлокотник. Он старается казаться невозмутимым, но червь сомнения гложет его. Что если вдруг она не сдалась? Она уже не может выбрать любовь, но еще может выбрать смерть. А он не хочет ее смерти, он хочет обладать ею, живой и трепетной. Но он не может ей помешать. Она еще вольна выбрать между ним и черной старухой, уносящей все печали. А музыка все звучит. Выше и выше…
Последний стон хриплого женского голоса затихает и дверь распахивается. Вздох облегчения вырывается из груди черного властелина. На пороге стоит она – его черная королева, в черном платье и черной фате, ослепительная и грозная в своем величии.
Музыка стихла и потух светящийся шар. Тяжелый вздох разом вырвался из груди у всех присутствующих. В. понял, что напряжение владело не только им одним, но всеми людьми в этой комнате. Глаза у гостей были немного ошалевшие, словно вопрошающие: что это было? Но все присутствующие, кроме В., очевидно, быстро справились со своим волнением. Уже через минуту все опять смеялись и шутили, живо обсуждая увиденное.
Для них, возможно, подобного рода представления были не в новинку, а В. никак не мог прийти в себя. Он не был готов к такому событию. Нет, это был не просто фильм. В. мог в любом другом месте посмотреть эту сентиментальную сказочку и даже прослушать эту печальную песню, но никогда ему не пришло бы в голову так терзаться при этом. Хотя эти терзания, эти щемящие чувства были чудесны. Но все же очень странно, что он испытал такое наслаждение и такую боль, всего лишь посмотрев трехмерное кино.
В. догадался, что ему, как и всем в этой комнате, не только показали фильм с музыкой, но и внушили, если можно так выразиться, вполне определенные чувства. Причем, В. был уверен, что скорее всего эти чувства были одинаковыми для всех присутствующих и то, наверное, были чувства самой Фило.
Она поделилась с гостями своими эмоциями, но не так, как обычно делятся люди – посредством разговора или искусства, она поделилась напрямую, внушив их своим гостям каким-то непостижимым образом. Слушая эту песню, В. переживал в точности то, что переживала Фило, и это был ее дар ему, и дар всем людям в этой комнате. В. мог поклясться, что никогда в своей жизни он не получал лучшего подарка.
Кукер толкнул В. в бок и громко прошептал, кивая головой на Фило:
– Вот образина, а?
В. недоуменно покосился на Кукера. Конечно, по этому обормоту сразу видно, что он изрядное хамло, но что б вот так, ни с того, ни с сего обозвать хозяйку вечера образиной! В. негодующе отвернулся. Что за невоспитанная личность!
В. досадовал на Кукера – тот развеял своими неуклюжими словами очарование подарка Фило. В. хотелось бы пережить заново каждый чудесный момент этой волшебной сказки, запечатлеть ее навсегда в своем сердце, но его внимания требовал новый подарок, который приготовил Серафион.
Глава 4. Сумасшедший регтайм
Серафион поднялся со своего кресла и, залихватски подмигнув В., проревел: «Рррррегтайм!». И в тот же миг откуда-то сверху ухнула мелодия регтайма, закружив в сумасшедшем вихре всю комнату. Причем отнюдь не в переносном смысле. Кресла, вместе с сидевшими в них людьми понеслись по кругу, словно вся комната вдруг превратилась в причудливую карусель. Но никто из гостей даже не переменил позы. Фило все так же расслабленно сидела в кресле, подогнув под себя ноги, Озаряна застыла в позе роковой соблазнительницы, нога на ногу. Только Кукер тихонько хрюкнул и почесал правую бровь.
Серафион стоял в центре комнаты и скрестив руки на груди, наблюдал, как заведенное им невидимое колесо раскручивалось, набирая обороты. Все быстрее, быстрее. Вот уже вся комната слилась в огромное разноцветное пятно. В. не успел даже заметить, как Серафион в буквальном смысле провалился сквозь землю. Там, где он только что стоял, зияла пропасть.
В. захотелось вскрикнуть «мамочки!». Но он сдержался, хотя и понимал, что теперь он находился поблизости от огромной воронки, которая несомненно рано или поздно должна была поглотить его. В. глянул на сидящего рядом Венцарида. У того на губах по-прежнему играла загадочная полуулыбка. Казалось, ничто его не может его потревожить, даже то, что через несколько секунд он с оглушительным треском был поглощен черным вихрем в центре комнаты.
В. покрылся холодным потом. Гости, один за другим, в известной, наверно, одному только Серафиону последовательности проваливались в черную дыру, нисколько по-видимому при этом не тревожась. В. даже показалось, что Матрида и вовсе того гляди зевнет.
Но В. было не до сна. Он вцепился в кресло и только молился, чтобы его чудесным образом миновала участь отведать Серафионова «подарочка». Но В. не повезло. Прямо следом за Озаряной настал его черед. В. почувствовал, как его кресло задрожало, заскрежетало и с неприятным хрустом завалилось на бок. Непреодолимая тяга влекла его к центру комнаты, хотя В. не был уверен, что в данном случае действовали какие-либо известные ему законы физики. Однако, В. недолго довелось размышлять об этом, поскольку его кресло покорилось своей судьбе и рухнуло в пропасть.
Эта пропасть была такой глубокой, что В. летел, свалившись с кресла, которое тут же исчезло в окружающей непроглядной тьме, добрых пять минут. Наконец В. брякнулся на что-то твердое. Хотя следует отдать должное Серафиону, брякнулся довольно-таки мягко, даже не набив себе при этом шишки. Не успел В. толком прийти в себя, как понял, что его неприятности на этом не закончились. То, что было под его ногами, двигалось! В. мысленно проклял Серафиона и, кряхтя, поднялся на ноги.
Но стоял он нетвердо, поскольку то, на чем стоял В., кружилось без остановки. И это что-то было черным, блестящим, огромным и судя по всему, круглым. Все гости были здесь. Они нарядились в чудные костюмы: женщины – в пышные платья с турнюрами, а мужчины – в черные фраки с белоснежными манишками. В. оглядел себя – элегантные черные брюки, начищенные до блеска ботинки… Видимо, и В. нарядился в некое подобие костюма Серафиона.
Но вот что настораживало… только В. застыл на месте в неудобной позе, тогда как все остальные бежали, мчались, как угорелые! Даже дамы, путаясь в своих пышных юбках, тем не менее из последних сил семенили ногами в башмачках со шнуровкой. При этом Озаряна, которая была ближе всех к В., делала ему руками странные знаки, страшно вращая глазами.