Красивый юноша - сын кубинского атташе, девушки вокруг него так и вьются, но всерьез заглядываются на бледного, похожего на рыбину, Макса, потому что Макс - тоже сын, но консула ФРГ. Выйдешь за такого - и адью, Совдепия...
Студентка МГИМО.
Студент МГУ.
Аспирант МГУ.
Профессорская дочка - надо бы к ней подкатить как следует, папа - научный руководитель, и кандидатская в кармане. А то, что дочка эта даром никому не нужна - бывает. Свет выключить, да и ладно. А потом, когда станешь кандидатом, а там и доктором, будут молоденькие студенточки - ух!
Еще один студент МГИМО...
Один из студентов вытаскивает пачку "Беломора", с лукавой улыбкой крутит ею возле лица, затем достает папиросы и начинает вытряхивать из них табак. Остальные весело подключаются к забаве.
В воздухе разносится запах жженых ногтей и истерический хохот.
Макс загадочно качает головой: ерунда, мин херц, это ваша русская ерунда, а вот это - шампанское среди всего остального!
Белый порошок высыпается на лист бумаги тонкой дорожкой; Макс зажимает одну ноздрю пальцем, а второй аккуратно всасывает порошок, низко нагнувшись над бумагой.
- О-о-о! - повисает восхищенный стон.
Их уже называют "мажорами" и "золотой молодежью", но вслух о них не говорят. Наша советская молодежь не может быть "мажорами". Просто их родители могут - и хотят - обеспечить им веселую и раздольную жизнь, куда веселее, чем у ребят из семей крестьян, рабочих или учителей. Что в этом плохого? Да ничего, кроме того, что они закинулись уже всем, чем можно и чем нельзя, а в таком состоянии человек способен натворить невесть что...
Аспирант МГУ идет за профессорской дочкой. Дочке нехорошо, и она отправляется на второй этаж - занять генеральскую кровать. Студент МГИМО беспокойно косится на них.
А потом, очень скоро, сквозь рев Мика Джеггера доносится женский визг. Почти никто не обращает на это внимания. Только студент МГИМО бежит наверх - наверх, чтобы оторвать руку, сжимающую девичье горло, чтобы стряхнуть с девичьего тела мужскую тушу, и чтобы обрушить на голову подонка пустую бутылку из-под недавно выпитого шампанского.
На суде никто не произнесет слова "кокаин" или "изнасилование". "На почве личных неприязненных после совместного распития спиртных напитков". Честные граждане осуждающе качают головами: как же так, интеллигентные юноши, один студент, другой аспирант...
Зато теперь Марина знает, почему в детстве у всех были дедушки, кроме нее.
***
- Экая ты ловкая, - заметила незнакомка, взвешивая кольцо на ладони. Косу она расплела, и темно-рыжие волосы струятся по темно-красному браному шелку платья.
- А кто эта девушка, твоя сестра? - полюбопытствовала Марина.
- Нешто не догадалась? Красное Солнышко это. Слушай теперь мою вторую загадку, она потруднее будет. Обронила я бусики, когда сестру среднюю навещала, а они возьми да и рассыпься. Поди к моей средней сестре да собери, да мне назад принеси.
Глоток чудо-кваса вернул Марине силы, и странное приключение с навками, Болотницей и видением юной бабушки уже не пугало ее. По правде, даже не удивляло.
- Я пошла, - сказала она.
- Да гляди в оба, - напутствовала ее хозяйка.
Из куста бузины высунулся маленький человечек и с любопытством уставился на Марину.
- Привет, - машинально сказала та.
- О, - удивленно воскликнул человечек, - живая!
- Как пить дать, живая, - степенно подтвердили... Марина опустила глаза и содрогнулась. На животе у человечка было еще одно лицо с ухмыляющимся ртом.
- А ты кто таковский? - спросила она, подхватывая общую игру.
- Колток я, нешто запамятовала? - и колток дробно рассмеялся. - Ну-ка, сказывай, куда идешь, чего видишь?
- А ты садись ко мне в карман и смотри сам, если интересно, - сказала Марина, которую уже немного утомили местные странности. - Мне дело делать надо. Хозяйка местная поручение дала.
- Уж она такая, уж она даст, так даст, - обоими ртами согласился колток, забираясь в карман кофты. - Ай, добрая баба, удалая! Впервые вижу такую!
Марину смутила незаслуженная похвала, и она засеменила вперед. Что-то ей подсказывало, что вторую сестру хозяйки долго искать не придется.
И верно - туманная тьма рассеялась. Вокруг стоял день. Прямо на Марину выскочил благородный олень, шарахнулся и отскочил в кусты, а за ним выбежал юноша, одетый в темный килт и расшитую рубаху. Светлые волосы парня струились по плечам, подвязанные бисерной лентой, и из прядей высовывались острые уши. Марина попятилась.
Через несколько секунд людей вроде первого блондина вокруг уже стояло не меньше десятка. Невысокие, по-птичьи тонкие в кости, парни в килтах, девушки - в длинных сарафанах. Марине стало жутко, еще страшнее, чем когда ее окружили мертвые дети-навки, потому что светловолосые люди пялились на нее глазами с вертикальными зрачками и молчали, ухмыляясь.
- Что стали! Вот же чудь белоглазая! Вы же оленя упустили, - заворчал женский голос.
Девушка, вышедшая из чащи вслед за чудью белоглазой, была высокой, с очень светлыми льняными волосами, белой до странности кожей и светло-голубыми глазами. Длинная туника, расшитая светло-голубой - в цвет глаз - ниткой, прикрывала колени босых ног. В руках светловолосая держала лук - ядреный такой, с роговыми накладками.
- Здравствуйте, - осторожно начала Марина.
- Живая! - крикнул один из чуди белоглазой, остальные окружили Марину, посмеиваясь и заинтересованно разглядывая - кое-кто даже потрогал ее одежду.
- Я от вашей старшей сестры, - продолжала Марина, смаргивая: светловолосая не мигая смотрела прямо ей в лицо. - Она где-то у вас уронила бусы, и они рассыпались, она просит собрать и передать со мной.
- Вона че! Да где же мне знать, куда она свои бусы рассыпала? - возмутилась светловолосая, но юноша, первым вышедший за оленем, перебил:
- Знаю я, где ее бусы, - он указал куда-то вправо. - Когда мы к бабуле на блины ходили, она в них была. Да нешто эта баба туда доберется?
Марину эти слова порядком обидели.
- Что за наезд, - сердито сказала она. - Я такие проблемы на работе решаю, что вам и не снилось! Договорюсь и с бабушкой вашей!
Чудь белоглазая залилась хохотом.
Смеялись они заразительно - весело и живо, не то, что навки.
- Поди за нами, - сказала светловолосая, прекращая дальнейшие споры. - Покажем, куда идти. Кабы не могла ты, старшая тебя бы не послала.
Марина топала по лесной тропе за невесомыми аборигенами. На лицо и руки ей ложились тени листьев и веток, но жарко не было - наоборот, лица касалась ночная прохлада и пахло туманом и сыростью. Любопытный колток высовывался из кармана, обозревая местность; Марина невольно погладила его по голове.
- Вон та река Смородина, - сказала светловолосая, - и тот мост. Перейдешь - бусы твои.
- Спасибо, - рассеянно ответила Марина, гадая, зачем понадобилось показывать ей дорогу. Тропа выводила к ней без всяких провожатых.
- Ан не в этом лесу, - заметил колток. - Ой! - он испуганно пискнул и спрятался в карман с головой, а на Марину устремилась огромная черная бестия.
Жеводанский зверь?
Гери или Фреки?
Она не успела перевести дух, как тварь выпрямилась и оказалась человеком. Огромным, мускулистым, длинноволосым мужчиной.
Тело его дробилось и менялось, плыло в ярких солнечных лучах. То сверкал изумруд в броши на сером эльфийском плаще Арагорна, то белели волосы Геральта, то ниспадала седая борода Арнгейра из "Древних Свитков". Наконец, к Марина шагнула массивная фигура в серо-голубом керамитовом доспехе с волчьей шкурой на плечах и оскаленным волком на наплечнике.
Два волка с саму Марину ростом в холке шествовали за ним.
Марина сморгнула, сообразив, что здешняя реальность подстраивается под ее представления. Ей виделись книжные или игровые герои, а на самом деле, скорее всего, тварь была гигантским волком, и не более.