- Отпусти его! - крикнул Санго, входя в молельню. - Он не может тебе помочь. Он не может, а я могу. Поэтому отпусти его, Ивона!
Мих перестал дергаться и затих, словно что-то действительно его отпустило. Тяжело дыша, он лежал на полу, и витраж отражался в подбиравшейся к нему луже.
Повисло молчание. Люди недоуменно переглядывались, с опаской косились то на Миха, то на Санго. Нервничали.
- О чем вы? - озвучила общий вопрос Анка, собираясь с мыслями.
- Вы не того посчитали вероломным злодеем, - Санго бесцеремонно отобрал у неё уже порядком измятые документы и равнодушно их пролистнул.
- Как это понимать?! - прорычала Инга, сжимая кулаки и глядя исподлобья.
Она выглядела так, словно с удовольствием передушила бы всех представителей Королевской службы, если бы не страх перед родом Ярайли.
- Как понимать? Просто. Заточенной в витраже юной - хотя не думаю, что спустя триста лет это слово ей подходит - деве, отчаянно, но безуспешно занимающейся саморазрушением, посчастливилось встретить... - Санго посмотрел на Миха и наморщил лоб. - Я не помню, как его зовут, - признался он.
- Мих Гжецкий, - подсказала растерянная Анка.
- Отлично. Кстати, забери его оттуда.
- Куда?
- Не важно. Главное, подальше от витража. Ты, - ткнул он пальцем в первую попавшуюся девицу. - Помоги ей оттащить его в сторону.
Девица явно не пришла в восторг от такого приказа, однако, поколебавшись, всё же пошла его выполнять.
- Ну так вот. Ей посчастливилось встретить человека, необычайно тонко чувствующего искусство, - продолжил Санго, наблюдая за тем, как Анка со своей помощницей пытались ухватить Миха поудобнее. - Настолько тонко, что ей не составило труда установить с ним связь и подчинить себе.
- О чем вы вообще говорите? - Инга смотрела так, словно считала Санго безумцем.
- Я говорю о том, что Вацлав Миеже убил свою невесту, замешал краски на её крови, сделал кисти из её волос, растопил печь в мастерской её плотью, а душу вплавил в стекло. И все эти годы она, обездвиженная и выставленная на всеобщее обозрение, пыталась уничтожить своё узилище, заодно руша и весь город. Кто, по-вашему, устраивал эти землетрясения и пожары?
Девица, помогавшая тащить Миха, выпустила его из рук и потрясенно охнула. Анка чуть было не сделала то же самое.
- Бред! - в гневе воскликнула Инга. - Дознаватели оправдали Вацлава Миеже! Он не практиковал запретные искусства! Этому нет никаких доказательств!
Санго закатил глаза и тяжело вздохнул. Порывшись в отобранных у Анки документах, вытащил из стопки один из них.
- Знаете, что это? - продемонстрировал он хрупкую бумажку с какой-то круглой схемой и комбинацией непонятных символов. - Здесь написано "График движения светил в созвездии Летящего Тунца", но нет, такие графики выглядят совершенно иначе. Столичные дознаватели немедленно бы это поняли, однако здесь глухая провинция, уровень образования не тот. Это запретная техника, дарующая вечные жизнь и молодость. Где я её взял? В материалах по делу Вацлава Миеже. Хотели доказательств? Вот вам доказательства.
- Ложь! - не сдавалась Инга. - Вы всё лжете! Просто несете какой-то бред, пользуясь тем, что мы не разбираемся в этих ваших графиках!
Похоже, она уже была на грани того, чтобы плюнуть на всё и объявить роду Ярайли войну.
Санго снова вздохнул, тяжело и устало, словно этот разговор его тяготил.
- Вы мне не говорили, как умер Вацлав Миеже, так ведь? - обратился он к Инге. - Предполагаю, что вскоре после окончания проблем с дознавателями, возможно, где-то через пару лет, он куда-то отлучился. Ожидалось, что ненадолго, однако он так и не вернулся. Я прав?
Санго обвел членов общества защиты чего-то там Вацлава Миеже вопросительным взглядом. Судя по выражениям их лиц, он не ошибся.
Санго снова продемонстрировал листок со зловещей схемой.
- Видите ли, создателя этой техники очень нервировала мысль, что его идеи рано или поздно разойдутся по свету, попадут в руки какого-нибудь идиота, и тот захочет устроить себе вечную жизнь. Бессмертный идиот... Ужас. Поэтому создатель спрятал в коде ма-а-аленькую ловушку. Умный человек её заметит и обойдёт. Глупый же при попытке провести ритуал испарится без следа, оставив после себя круг мертвой земли радиусом с лошадь.
Одна из девиц на последних словах встрепенулась и охнула.
- Ага, - указал на неё Санго. - Вижу, в окрестностях Гусьей Заводи есть такой.
- Откуда вы всё это знаете? - Инга смотрела с ужасом, явно подозревая Санго в том, что он и сам баловался запретными искусствами.
- Ярайли уже не одно поколение помогают бороться с такими вот молодчиками. Разумеется, я разбираюсь в этом вопросе, - фыркнул тот, закатывая глаза.
Анка кое-как отволокла Миха к стенке и, решив, что в полной мере исполнила товарищеский долг, поскорее вернулась к Санго - хотела из первого ряда послушать его объяснения. Кто бы еще утром сказал, что она будет с жадностью ловить каждое его слово!
- Почти не сомневаюсь, что события развивались следующим образом, - говорил тем временем он. - Вацлав Миеже не прекратил носиться с мечтой о вечной жизни даже после того, как едва не загремел в застенки Круга Дознавателей. Вероятно, он успел сделать копию схемы ритуала, которую не нашли при обыске. Вряд ли её передали его мутные ночные друзья: они не стали бы рисковать и приходить к Вацлаву снова, ведь за ним могли следить.
- Мутные ночные друзья? - вопросительно шепнула одна из девиц своей соседке.
- Ш-ш-ш, - не пожелала отвлекаться на разговоры та, внимательно слушая.
- Итак, первое время он старался вести себя хорошо, чтобы усыпить бдительность соседей и, возможно, приглядывавших за ним дознавателей. Однако долго медлить он не мог: ритуал не дарует молодость, а сохраняет тебя в том возрасте, в каком ты находишься в момент его проведения. Вацлаву Миеже было уже хорошо за тридцать. Если он не хотел ступить в вечность с сединой и морщинами, ему стоило поторопиться. Так что, однажды решив, что пыль улеглась, ваш Вацлав предупредил, что отлучится по делам на несколько дней, выехал за город, провёл ритуал в точности так, как было указано в схеме, и испарился. И только круг мертвой земли, на которой ничто не растёт, остался ему вечным памятником.
Санго замолчал. Он стоял и задумчиво рассматривал витраж. Остальные ждали. Девицы переминались с ноги на ногу и поглядывали на Ингу, ожидая её реакции. Всем было неуютно. Тишина угнетала.
- Святая Бригида? Серьезно? - фыркнул Санго, выдержав паузу. - Напомнить вам, как она умерла? Собственный муж кинул её львам на растерзание, чтобы повеселить жестокого покровителя и этим добиться его благосклонности. Да ваш Вацлав даже не скрывал, что сделал. Незабудки в волосах - особенно милый штрих. "Дорогая, я убил тебя ради своих амбиций, но обещаю о тебе вспоминать". Как это трогательно.
- Но зачем ему было так поступать с Ивоной? - робко спросила Анка, ёжась.
- Думаю, люди, обучавшие его запретному искусству, хотели доказательств, что он настроен серьезно. И без этих доказательств отказывались дать ему это, - Санго пренебрежительно помахал обтрепанным листком.
А затем он заставил всех напрячься еще сильнее, вдруг обратившись к самой Ивоне:
- Зря пытаешься разбить его снаружи, не выйдет. Тебе не по силам устроить катастрофу достаточной для этого мощи. Такие штуки куда крепче, чем выглядят. Ломай изнутри. Твой женишок - жалкий дилетант. Он запечатал и обездвижил тебя саму, однако даже не подумал что-нибудь сделать с твоим окружением.
По комнате пронесся ропот. Девицы из общества Вацлава Миеже испуганно косились на витраж. Анка тоже к нему присмотрелась. Кроме фигуры Святой Бригиды, на нем были лишь чистое небо, цветы и немного зелени. С помощью чего из этого Санго предлагал разбить стекло?!
- Постойте! - воскликнула Инга. - Даже если вы говорите правду, и Вацлав Миеже действительно так поступил, витраж из-за этого не перестает быть шедевром! Он имеет огромное значение для всей Гусьей Заводи. Это наше сокровище! Его уничтожение ничего не изменит и девушку не воскресит. Не трогайте его!
- А что вы меня-то убеждаете? Я тут вообще не при чем. Вы её убеждайте, - Санго указал на Ивону. - Объясните ей, как этот витраж важен для города. Может, она и согласится еще пару столетий побыть бабочкой на игле.
Инга беспомощно замерла и напряглась, не смея посмотреть стеклянной деве в её нарисованные глаза.
- Впрочем, не исключено, что она не поймёт, как воспользоваться моим советом, и вам... - Санго замолчал на середине фразы и вдруг ухмыльнулся: - А хотя нет, поняла.
У всех на глазах витраж начал меняться. С тихими щелчками перестраивалась его мозаика, меняли форму и окраску её фрагменты. Всё быстрее и быстрее двигались стёклышки: дробились, исчезали, множились, сливались вместе. Щёлк-щёлк-щёлк-щёлк.
Вместо каждого из губастых цветков львиного зева появлялось по настоящей оскаленной пасти. Они быстро захватывали всё пространство вокруг Святой Бригиды, по-прежнему кротко взиравшей на своих верующих с витража. Скоро не осталось ни неба, ни зелени, ни цветов - только рыжеволосая дева в венке из незабудок да бесчисленные, тесно прижатые друг к другу львиные пасти вокруг неё.
Анка смотрела на витраж с ужасом и восхищением, не смея пошевелиться. Девицы из общества Вацлава Миеже визжали, плакали, бегали и толкались, пытаясь поскорее выбраться из комнаты. Инга не сдвинулась с места. Схватившись за голову, она беспомощно открывала и закрывала рот, не зная, как быть.
Закончив перестраиваться, витраж замер. Стихло пощёлкивание. Но не прошло и десяти биений сердца, как львиные пасти разом бросились вперед, словно пытаясь прорваться в реальный мир.
Окно шло рябью под их непрекращающимися ударами. Мелькали розовые языки. Клыки царапали стекло, безуспешно пытаясь его прогрызть. Из разбитых десен брызгала кровь - настоящая, не мозаикой. И всё это в тишине: со стороны витража не доносилось ни звука.
Бледная Инга пятилась от окна, кажется, до конца не веря в реальность происходящего.
- Ну зачем же... Ну не надо... - донесся до Анки её бессвязный лепет.
Та подумала, что надо бы увести Ингу подальше от этих пастей, однако прежде чем она успела сделать хоть шаг, с грохотом и дребезгом витраж взорвался. Прыснули яркие, похожие на леденцы, осколки; просвистели в воздухе обломки свинцовых перемычек.
Взвизгнув, Анка инстинктивно шлёпнулась на колени и закрыла голову руками. С мелодичным звоном билось стекло о плиточный пол, лязгали падавшие на него кусочки металла. Анка опасалась, что все это изрешетит и её саму, однако, когда звуки стихли, она с удивлением обнаружила, что совершенно не пострадала.
Анка открыла глаза. Рядом с ней на полу, перепуганная и растерянная, сидела Инга. Похоже, она не понимала, как здесь оказалась. Анка - тоже, но её в тот момент это волновало меньше всего. Между ними и окном стоял Санго. Весь пол перед ним усеивали цветные осколки, однако у его ног словно проходила граница, за которую они не залетали.
Оконный проем был пуст. На мгновенье Анке показалось, что в нем мелькнул полупрозрачный женский силуэт, но это видение почти тут же исчезло. В луже на полу отражалось только чистое синее небо.
Карета ехала дальше - до возвращения в столицу королевским служащим надлежало проверить еще три заявки. Мих сидел безвольной куклой, безжизненный и потерянный. Он пришёл в себя и не пострадал при взрыве, но выглядел так, словно лишился души. Санго заверил, что всё с ним будет в порядке, и Анка безоговорочно поверила: она теперь относилась к нему с почтением, едва не доходящим до поклонения. Восторженно глядя на Санго, она спросила: