Приложив руку к виску, старик уставился, округлив глаза, на свой рабочий стол. Он молчал почти минуту. Мучительную для Виктора минуту.
- Как твоё самочувствие? Расскажи, у тебя часом не бывало приступов тошноты? - спросил старик, переведя глаза на пациента.
Виктор, не прилагая усилий, вспомнил целую череду подобных приступов. Как его выворачивало наизнанку где-то во дворах, где он часто таился от различных монстров. Как его рвало прямо посреди улиц в разное время, и как брезгливо от него отскакивали случайные прохожие. Вспомнил, как проснулся вначале неделе в своей же собственной рвоте. И ничего-то приятного в этих воспоминаниях не было. А отвечать было нужно. И мужчина почему-то был уверен, что если он начнёт рассказывать подробности подобного, то его также, как и тогда, начнёт мутить. Был уверен, что если начнёт рассказывать и детально вспоминать, то переживёт те болезненные минуты вновь. А потому и решил ограничиться общими, уклончивыми словами:
- Да... бывало. Но, не думаю, что тут что-то необычное. У всех такое бывает.
- Также часто, как у тебя за прошедшую неделю? - спросил старик, внимательно вглядываясь в глаза пациента.
Натянуто улыбнувшись, Виктор пожал плечами. А после всё-таки признал, что так часто обычных людей наизнанку не выворачивает. Однако прибавил:
- Но и обычные люди едва ли также болеют с животом, как и я. - сказал спокойно, даже улыбнулся, подумав, как редко люди болеют от хронического несварения. Только отчего-то на сердце кольнуло. Словно огрызнулся старшему. И это чувство, сравнимое с чувством вины, Виктору не понравилось.
- И ты мне ничего об этом не рассказал? - старик схватился за голову. - Ты хоть представляешь, что могло получиться если бы лекарство, которое ты без меры пил, вызвало обострение твоей болезни? Только представь, во что бы всё это могло вылиться!
Виктор покивал. Но так, вяло. Да, он понимал, что старик прав. Понимал, но не мог не поспорить в одном, на самом деле существенном и решающем вопросе:
- Но чтобы со мной было в течении недели, не будь у меня под рукой лекарства? Что бы я делал, когда страх едва не разрывал мне сердце! - с каждым новым словом его голос звучал громче и более злобно. Прежде чем выкрикнуть про сердце, он подскочил на диване. Уселся и грозно вперился взглядом в глаза старик. Но после замолчал. И уже тише, устало спросил. - Да как бы я жил без этого лекарства в мире, где полным полно всяких уродцев и монстров?
Тяжело вздохнув, поняв, как не красиво поступил. Увидев в глазах старика удивление и непонимание. И ясно осознавая, что даль маху, Виктор поник головой и тихо сказал:
- Простите. - ещё раз вздохнув, добавил. - Не со зла... просто... просто... наболело.
Такая бурная реакция, столь неожиданная смена настроения не могли пройти мимо внимания доктора. Он, подобравшись, справился с удивлением в считанные мгновения. Справился и даже улыбнулся. По отечески, - точно сказал "И такое бывает. Не беспокойся. Понимаю"
- Не мог бы рассказать, что такого случилось, что тебя так... - старик запнулся, ведь ему нужно было подобрать наиболее точно подходящее под ситуацию слово, но в то же время не обидеть пациента. - Встревожило?
Виктор несколько минут молчал, не зная, как подступиться ко всему, что случилось в течение недели. Это было значительно сложнее рассказать, чем пережить, ведь воспоминания скакали с одного на другое. Яркие, пугающие и устрашающие воспоминания... как ему было передать словами все те беспокойные минуты, когда сердце сжималось, а он, покрываясь холодным потом, старался сделать вид, что не замечает проходящего мимо уродца с окровавленной пастью. Как ему было рассказать, чтобы передать в полной мере свои воспоминания о том, как этот монстр, не видимый ни кем, полакомился одним из людей в подземке. Как было можно признаться, что не только слышал и даже краем глаза видел это, но не мог пошевелиться, - боялся выдать себя и привлечь нежелательное внимание... боялся стать следующим.
Но было рассказывать нужно. Нельзя ведь молчать, когда к тебе обращаются. Особенно ему... ведь спрашивают не из праздного любопытства, а желая помочь.
"Да, помочь... он может помочь!" - подумал Виктор, но тут же ему стало неожиданно тоскливо, ведь получалось что он, на самом деле, болен. - "Как же тяжело, должно быть я повредился умом?"
И самое страшное заключалось в том, что даже понимая, что монстров в настоящем мире не может существовать, Виктор их боялся... как различные дикари боятся хищников или опасных рептилий. Боялся инстинктивно. Боялся самозабвенно. Точно уже имел с ними знакомство, просто забыл об этом. Словно... словно они и в самом деле существуют, просто другие их не видят, - вот во что он, против своей воли, верил.
- Я не знаю с чего начать, - честно признался мужчина, взглянув на доктора. - Я не знаю, что важно, а что нет... - а после, опустив глаза и совсем сникнув, тихо проговорил, - я вообще ничего не знаю.
- Милейший мой друг! - спокойным голосом старик умудрился чуть ли ни воскликнуть. И столько было в его голосе бодрости и молодецкого, заразительного задора... что Виктор вновь посмотрел на него. - Право слово... ну чего же вы так позволяете себе раскисать? Вы молодой... - вновь запнулся. Хотел сказать здоровый, но подобное слово относительно Виктора было бы насмешкой, ведь он был ужасно худым. - Крепкий и решительный человек!
Мужчина, сидевший на диване, невольно усмехнулся. Решительный, это слово никак не вязалось в его мыслях с самим собой. Слишком он был пуглив. И не только в последнюю неделю. Слишком многого опасался и беспокоился о разном, о мелочном. В нужные моменты сомневался, а после печалился о не сделанном в нужный момент выборе. Не мог сказать нет тем, кто его откровенно использовал. И не раз терпел обиды и оскорбления начальства, хотя после, спустя время, смело воображал, как дерзко и нагло отвечает на любые выпады в свою сторону. А так... терпел и стойко сносил насмешки и унижения.
- Да-да, решительный! - добавил старик, увидев усмешку. - Как по-твоему, мой добрый друг, много ли людей в мире, которые взявшись расстаться с жизнь всё же выбирают сложный и тернистый путь? Путь полный боли и страданий... лишений и печалей. Ты не просто выбрал этот путь, - вдохновенно говорил психиатр. - Ты боролся за право прокладывать путь сквозь густой бурелом леса. Ни тропы, ни помощи. Ты сам, сам! - выделил он нужное слово, - решил бороться против всего мира, который так к тебе равнодушен. И будь уверен, ты справишься!
Слова звучали разумно. Пафосно, но убедительно. И Виктор не мог с ними поспорить. Разумно не мог. Но сердцем он понимал, что его в чём-то обхитрил добродушный старик. Не ради корысти, а просто сыграл на словах. Сказал вроде бы все, как и нужно, но... лёгкая обманчивость чувствовалась. И Виктор, едва прикрыв глаза, вообразив себе густой лес, понял, в чём же дело.
"Я продираюсь сквозь лес не потому, что желаю проложить тропу. Не потому, что это нужно или правильно, - я просто бегу от малейших шорохов. Просто напросто не желаю страдать... и уж тем более умирать, - думал Виктор. - А бороться с целым миром... ради собственной или чужой жизни? Да я ведь просто забиваюсь в угол, чтобы спрятаться, чтобы не сдохнуть в чужой пасти!"
- Расскажи мне всё, что с тобой случилось за неделю. Как сможешь. Как сумеешь. - спокойно заговорил старик. Он уже не улыбался, но глаза его так выразительно смотрели на Виктора... беспокойство и решительная готовность бороться за перепуганного человека... с ним самим, если на то будет нужда. - Не бойся быть неточным. Не стоит переживать, если что-то упустишь. Расскажи мне всё, что случилось, а уж потом, вместе, мы разберёмся с этим.
Доктор не мог не усмехнуться тому, что сказал далее:
- Развею твои страхи, как пепел на ветру. А уж дальше ты и сам справишься! Сам сможешь совсем совладать... и как встарь, как гордый народ, живший в далёких краях...
"Я ведь знаю эти слова!" - мысленно воскликнул Виктор. А его взгляд, округлившиеся глаза, с головой выдали удивление от открытия давно забытой истины.
- Откуда эти слова? - спросил мужчина, уставившись на старика.
- А не всё ли равно? - в шутливом тоне ответил врач. - Какая сейчас разница? Всё едино ведь не сможешь в должной мере насладиться этими чудными стихами... да и не наслаждаться ими нужно, а жить! - сказал он, подняв палец и тем самым ясно выразив всю важность этих слов. А уже в следующее мгновение, точно сбросив маску, серьёзно заметил. - Ты ещё не готов. Мы ведь не хотим, чтобы ты из-за излишней торопливости где-нибудь оплошал?
На это Виктору было нечего ответить. И он замолчал, задумавшись и пытаясь понять, что же хотел доктор всем этим сказать. А тот молчал и улыбался своим мыслям. Простой, в своей сущности, старик, а как же он удивлял и изумлял Виктора.
- Итак, - помолчав пару-тройку минут, заговорил психиатр. - Расскажи мне, что с тобой случилось за эту недельку.
А дальше Виктор, прерываясь, запинаясь и зачастую теряя нить повествования, рассказывал обо всём, что происходило за неделю. Обо всех тех неожиданных и пугающих открытиях, что встречали его изо дня в день. И страх, который неотступно следовал за ним. Различные странности, которым не удавалось найти ясных объяснений и беспокойства с которыми приходилось мириться, ведь ничего иного он попросту не мог сделать.
Рассказывал о том, как среди улицы встречался с монстрами и как пытался незаметно избегать этих встреч. Рассказывал, как улепетывал, едва замечая подозрительное внимание со стороны монстров относительно себя. Как блуждал по ранее незнакомым улицам, прячась от пугающих преследователей. И о том, как однажды, пытаясь избежать сомнительного знакомства с уродцем, который был залит чужой кровью, спрятался в небольшой низине.
Дело было в пригороде. И он, разумный человек, не придумал ничего лучше, как спрятаться в небольшой низине, за дикими кустами в гуще высокой травы. Виктор пытался как можно красочнее рассказать о том страхе, который тогда испытывал. Как ему неотступно мерещилось, что монстр знает, где он лежит, - просто прячется и ждёт, когда человек расслабится и допустит оплошность, окончательно выдаст себя.
А старик молчал. Внимательно слушал и не перебивал. Даже не уточнял, когда Виктор смолкал. С беспокойством смотрел на человека, но не выказывал и толики страха. А после рассказа, когда мужчина целый вечер лежал где-то в пригороде, прячась от монстра, протянул раскрытую баночку с конфетками.
Виктор поблагодарил и не отказался от угощения. Конфеты оказались сливовыми, - кисло-сладкими. И это было тем, что ему и требовалось, - успокаивался. Даже руки перестали подрагивать. Вновь собравшись с духом, Виктор приступил к самому сложному фрагменту прошедшей недели. Фрагменту, который его беспокоил более всего:
- Всё было как всегда. Я сидел и ждал распоряжений. За прежнюю неделю успел всё выполнить, а это... не так уж и просто. Меня ожидала свежая работа... опять отчёты и прочее, - Виктор тяжело вздохнул. - Не знаю даже как это объяснить... знаю что и как нужно сделать, но не понимаю ни зачем, ни для чего... просто делаю. И стараюсь не задумываться, ведь тогда кажется что вся эта чепуха, которую называют работой, съест мой мозг.