- Значит, мне нужно вернуться домой, найти работу и восстанавливать привычный уклад жизни?
- Уклад жизни можно поменять, если вам кажется это необходимым. Но работа и жильё - необходимость!
- Но ведь эти, - Виктор запнулся, не зная как верно назвать тех двух субъектов, заявившихся к нему и устроивших погром. Неопределённо качнул головой, но, видя в глазах старика понимание, продолжил. - Что если эти опять вломятся в мой дом?
- Это оставь мне! Уж я найду на этих супчиков управу, будь уверен!
Перед уходом Виктора старик вручил ему пару баночек уже знакомых таблеток и со всей возможной добросердечной напористостью внушал, что не стоит прерывать курс лечения, ровно как и перебарщивать. Но при этом прибавил:
- В твоём случае эти таблетки необходимы. А в свете последних событий... принимай двукратную норму. И не беспокойся, всё будет хорошо!
А уж у самой двери, когда Виктор, улыбаясь, прощался, благодаря за помощь, старик ещё раз сказал:
- Не беспокойся насчёт тех дурней... я им такое устрою, век помнить будут!
Глава 11
Вернувшись домой, Виктор первым делом вытащил на мусорку диван. Не то чтобы спать, но и находиться в одной комнате с этим диваном было попросту не возможно, ведь один из "блюстителей порядка" от одной только свирепой злобы и безмерной пакостливости, справил на него нужду.
Вслед за диваном, на мусорку отправился различный хлам, - ломанные, зачастую памятные вещи. Осколки стекла и пары зеркал, переломанные стулья и разбитый телевизор. После Виктор принялся за развалившиеся шкафы, столы и крепко покорёженную стиральную машину. И, как итог, спустя долгое время дома не осталось почти ничего кроме стен да редких уцелевших вещей. Даже кровать осталась с одной лишь голой панцирной сеткой.
Долго, до самого утра, не зная усталости, Виктор выметал щепки, различные огрызки пластика и обрывки ткани, намывал полы и стены. В некоторых местах мужчине пришлось сдирать обои, - те сохраняли следы незваных гостей, различные грозные и насмешливые надписи, а также разводы плевков.
Дело было тяжёлым. Но больше, пожалуй, унизительным. Вынося мусор, отдирая обои и видя, во что превратилось его жильё, Виктор чувствовал свою слабость и не способность дать отпор. Он ощущал себя самым жалким и никчёмным созданием. В горле застрял неприятный ком, а на глаза наворачивались слёзы. И ни единого всхлипывания, ни одной плаксивой нотки в его дыхании не чувствовалось. То были слёзы отчаяния и понимания своей слабости. Но вместе с тем он не отступал от сложной задачи, не бежал и не прятался от тягостных воспоминаний, а попросту избавлялся от их следов, ещё даже не зная, как бороться с подобным впредь.
Виктору хотелось верить, что старик и в самом деле решит эту проблему, что больше никто не посмеет вломиться в его дом. Но было такое не ясное, смутное сомнение... чувство, что нужно самому стать лучше, чтобы подобное уже не могло повториться. И это чувство росло, становясь более явным и понятным.
Спать он лёг уже после того, как над горизонтом поднялось солнце. Спал на полу, укрывшись грязным и вонючим пальто. Засыпал с ясным намерением стать лучше, стать сильнее, но спал обрывисто, часто просыпаясь, ведь двери в доме не было, - опасался оказаться застигнутым врасплох.
***
В центр занятости, - небольшую каморку на отшибе города, - Виктор пришёл уже после обеда. Там, в тесном коридоре, сгрудились различные монстры, уродцы и даже обычные люди, - правда взгляд у последних был более хищный и жестокий, чем у монстров и уродцев. И всю эту толпень, тесно прижимавшуюся друг к другу и не смеющую шагнуть на проход, - если кто-то загораживал проход, сквозь плотно закрытую дверь, раздавался оглушительный рёв с требованием "Прижаться к стене, пока не вышел и голову не открутил!" - принимали в одном-единственном кабинете. Было душно, зловонно и неприятно... но Виктор старательно терпел, всем своим видом внушая каменную непоколебимость и нечеловеческую невозмутимость. Он обещал себе, что станет лучше, и пытался достигнуть этого так, как только мог, - преодолевая страх и омерзение.
Страждущие до работы заходили в кабинет, а после, молча, свесив голову, уходили прочь. Так было со всеми, кто заходил в кабинет. И даже люди, со страшным взглядом, выходили оттуда совсем уж сникшими. Тем временем у Виктора всё отчётливее звучали беспокойные мысли: "А может ну её, эту работу и центр занятости?" Какое-то неизъяснимое предчувствие возрастало, а мужчина всеми возможными силами пытался себя убедить, что нужно идти до конца, что нельзя отступать. Это внутреннее противостояния длилось многие часы ожидания, - приём проходил удивительно медленно и неторопливо.
В какой-то момент, когда стрелки часов начали склоняться за пятый час, из-за двери раздался крик:
- Следующий!
Виктор поднял голову, чтобы посмотреть, кому на этот раз выпала печальная участь. Обвёл взглядом помещение, в котором каким-то образом не уменьшалась толкучка, не смотря на то, что никто больше не приходил. Все другие тоже обводили взглядом помещение, словно высматривали следующую жертву на закланье для дремучего бога.
- Следующий!
Но вновь никто не шевельнулся.
- Уроды, твари! Если я встану, то вам всем будет худо, ясно? - отрывисто орал принимающий из-за двери. - Следующий!
Кто-то пихнул Виктора в плечо. Неожиданно для себя, мужчина оказался на проходе под пристальным всеобщим вниманием. Он точно знал, что не его очередь. Но пытаться вернуться в очередь... нет, это было бы явной глупостью, так он рассудил. Ему было страшно, но ещё страшнее было продолжать ожидать своей очереди... тяготиться мучительными чувствами и мыслями, ожидая чего-то, что пугало всех...
"Уж лучше сразу, разом отмучаться, чем ждать, как эти трусливые отродья!" - неожиданно для самого себя, смело подумал Виктор.
На не твёрдых ногах он подошёл к двери. Занёс руку, чтобы постучать, но вовремя себя одёрнул, подумав: "Того и гляди, совсем рассвирепеет, ведь лишний раз отвечать придётся!" - и потянул на себя старую, скрипучую деревянную дверь. Быстро зайдя внутрь, прикрыл за собой дверь.
В кабинете пахло как на застоявшейся болотине. На полу была грязная, зазеленевшая жижа, а стены покрывала мягко светившаяся слизь. За столом сидело нечто бесформенное чем-то отдалённо напоминавшее жабу с длинными и гибкими усами-прутиками. Но Виктор не смог приметить ни одного глаза.
Мужчина думал, что ничего его не сможет больше удивить. Он многое успел повидать за последнее время, но это... это было выше его сил. Виктор оторопело уставился на причудливую дрянь и даже невольно, от удивления, приоткрыл рот.
- Чего вытаращился? - голос вырывался пузырями воздуха, разрывавшими поверхность жижи, которая, сразу после, восстанавливала прежний вид.
Виктор не знал что делать. Растерялся. И продолжал глядеть на странное, не пойми что. А странное отродье, не тратя даром время, уже тише, продолжило:
- На работу выйдешь завтра. Пять дней в неделю. Оплата соответствует твоему вкладу, - сдельная. Чем больше сделал, тем больше получишь. Адрес и контактную информацию просмотришь в папке, - один из усиков-прутиков вытащил верхний ящик стола, а после, бросил на склизкий стол небольшую, бумажную папку. - Поставь на бланке формы 227 дробь 8 точка 17-22 подпись и можешь проваливать. - другой усик вытащил ещё один ящик и на стол упала бумага, а в след за ней, в жижу, ручка. - Не забудь поставить подпись ещё во всех формах из папки, но потом, дома.
- А где именно работать? - робко спросил Виктор. - И какая минимальная оплата?
Жижа неопределённо забулькала, а после послышалось грозное рычание. Виктору было страшно, но просто взять и уйти он не мог, - попросту не догадался поставить подпись, схватить папку и удрать прочь от страшного создания. Инстинктивно опасался этой жижи, настолько опасался, что боялся пошевелиться или вздохнуть.
- А куда такую падаль ещё можно отправить? На свалку! Слышишь? На что пригоден, там и будешь работать! Разгребать чужой мусор и различный хлам! - жижа перестала бурлить пузырями, а её поверхность, как болотина, успокоилась. Спустя некоторое тягучее время странное отродье вновь заговорило. - Десятую часть того, что пригодного в дело или еду найдёшь, - забирай... но только посмей обмануть и взять больше положенного!
Виктор из какого-то мальчишечьего любопытства хотел было спросить: "И что тогда?" - но всё же из здравомыслия и инстинкта самосохранения хватило чтобы не совершить подобную глупость.
- Если проворуешься, - предугадав неозвученный вопрос, вновь забулькала жижа. - Тогда к тебе домой с визитом доброй воли нагрянут церберы с целью взыскания неучтёнки. Ты меня понял? - в странном голосе Виктор не почувствовал и нотки злобы или угрозы, но оттого было только более страшно. - А теперь окажи ма-а-аленькую любезность... подпиши эту грёбанную бумагу и cвали на хрен отсюда!
***
Вернувшись домой мужчина долгое время не мог найти себе применения. Скучал. Забился в угол, кутался в старое пальто. И сам того не заметив, уснул крепким сном без единого сновидения.
Проснулся он рано. И вновь оказалось нечем избавиться от скуки и безделья. За окном ещё только-только обозначился рассвет, а мужчина откровенно изнывал от тоски. В какой-то момент ему пришла не самая умная затея, - пойти на работу пешком. И сразу Виктор нашёл множество причин, почему именно так ему и следует поступить, что даже не стал размышлять о возможных последствиях: "Для здоровья полезно. Денег сэкономлю. Свежим воздухом подышу".
Последствия подобного, скоропалительного решения стали явными не сразу. На улице почти никого не встречал, да и наслаждался ещё свежим воздухом. Насвистывал себе под нос и улыбался, поглядывая на поднимавшееся солнце. И настроение было так хорошо, а проблемы виделись столь далёкими и мелкими, что Виктор поверил в лучшее и просто наслаждался пешим путешествием.
Спустя где-то чуть больше часа, когда он вышел за черту города и шагал вдоль дороги, в уме начали робко звенеть первые колокольчики тревоги. Такое смутное беспокойство и лёгкое желание попить воды... которой он, по своей глупости, не додумался запастись в дорогу.