- Кто-то уцелел? - удивился Ледатр.
Павел включает инфракрасный прожектор, видит забившегося в уголок одного из тех глумов, что сидел на потолке.
- Там, - показывает он.
Ледатр светит фонариком, в правой руке появляется нож. Взмах и новый поток крови заливает пол.
- Поторопились вы. Зря ... - огорченно качает головой Павел. - Хотел посмотреть.
- Ради Бога! Или вам не по нраву мертвецы?
Глум оказался действительно необычным. Туловище как у ребенка, зато лапы очень длинные, сильные, приспособленные для лазанья, как у обезьян. Шейные позвонки устроены так, что голова может поворачиваться почти на двести градусов, причем ее естественное положение лицом к земле. Также расположен задний проход. Пальцы на лапах лишены кожи, это одни сплошные когти, очень сильные, цепкие, способные держаться за любую, даже самую малую трещину или выступ. По всему получалось, что это существо живет только на плоской поверхности потолка и почти никогда не спускается вниз. Все тело покрыто длинной шерстью, волоски свалялись в неопрятные комки, свисают бахромой. Длинные лапы и такой шерстяной покров создают впечатление, что это паук с человеческой головой, только без глаз и с громадными оттопыренными ушами. Павел брезгливо кривится. Ледатр берет лапу, внимательно рассматривает. Потом спокойно переламывает в локте и вырывает с "корнем".
- Смотрите, Павел Андреевич, - подносит кровоточащий обломок к лицу, - это та самая кость, за которую я зацепился штанами. Вот, видите пальцы, совсем без кожи, сплошная кость. А эти когти ... видите, видите!?
- Да вижу, вижу, - отшатывается Павел. - Это так важно!
- Ну, во всяком случае, это не подтверждает вашу теорию об оживающих мертвецах!
Троицкая еще и еще раз просматривала видеозапись. В кадрах несколько раз появлялось двое людей, чем-то странно знакомых. Марию мало интересовало, сколько туземцев погибло и еще погибнет, она равнодушно смотрела на горы трупов, на погибающих киберов. Ее интересовали эти двое. Одна из камер сумела взять кадр, на котором отчетливо видны лица. Так, это Ледатр, бывший друг и союзник, а это кто? Глухой шлем не дает увидеть лицо, зато хорошо видны жесты, манера двигаться, походка. Очень, очень похоже на того парня, что помог ей избавиться от чокнутых фанатиков. Как его, Павел что ли? Неужели все-таки выжил? Если так, то очень плохо. Она еще в прошлый раз заметила, что этот бывший вояка очень силен, догадлив и быстро соображает. А самое главное - он везуч. Такое качество, как везучесть или удачливость, можно называть как угодно, встречается чрезвычайно редко. Можно просчитать каждый свой шаг, продумать все пути, досконально изучить противника и все равно проиграть. Примеров тому - несть числа. Наивные простаки верят, что в этой жизни можно все вычислить и предусмотреть. Увы, если бы это было так, то самыми ценными считались бы люди с логическим складом ума - математики, шахматисты и пр., а дотошность и внимание к мелочам являлись наиважнейшими качествами. Можно без конца планировать, страховаться от случайностей и ... проигрывать раз за разом. Никто не знает, почему так.
Этот парень из тех, кому везет. У него все лицо в шрамах, он такой страшненький! Но даже в этом повезло - ни один осколок не задел глаза, не повредил нервные узлы, а их на лице достаточно. И вот теперь он идет за ней. Хочет отомстить, понятно. Мария на минуту задумалась - сколько их было, мстителей? За свою жизнь она нажила столько врагов, что привыкла не обращать на них никакого внимания. У этого тоже ничего не получится. В этой уверенности она пребывала до тех пор, пока не появилась эта странная биомасса. Она не представляет никакой опасности хотя бы потому, что абсолютно глупа. Просто очень большое животное класса простейшие, вроде инфузории-туфельки или одноклеточной амебы. Они долго не живут, а если начинают беспокоить, то от них очень легко избавиться. Например, обработать помещение санитарным средством, в состав которого входит хлор. Это универсальный яд, убивает все живое, надо только дозу подобрать в соответствии с массой тела. Поэтому, когда эта слизь появилась, Троицкая не забеспокоилась. Ей даже было любопытно посмотреть, как люди, туземцы и моры справятся с новой задачей.
Однако все пошло не так с самого начала. Биомасса повела себя необыкновенно агрессивно. Глупые и храбрые туземцы только злили ее своими пиками и ружьями. У биомассы нет устойчивой структуры, удар твердым предметом, например, пулей, омертвляет только близлежащие клетки. Мягкая ткань быстро гасит кинетическую энергию. Живые клетки тут же поглощают погибших, преобразуя мертвую материю в живую, в новые клетки простым делением. Рана сразу затягивается. Щупальца хватают аборигенов, втягивают внутрь и они буквально растворяются за считанные секунды, увеличивая массу живой материи. Также "оно" поступало и с киберами - поглощало живую ткань, остальное просто выплевывало. В результате роботы, лишенные живой плоти, вступали в бой с теми, на ком было "мясо". Пулеметы и пушки моров почти не повреждали биомассу, только злили. Но почему ее действия так не похожи на примитивные телодвижения простейшего организма? Люди давно заметили, что мышление и эмоции имеют разные источники. Мышление это мозг, а эмоции - сердце. Не в буквальном смысле конечно, сердце всего лишь мышца для перекачки крови. Где-то возле сердца есть невидимый орган, в котором хранится любовь и ненависть, радость и печаль, то есть наши эмоции. Судя по всему, биомасса, лишенная мозга, имеет эмоции. В ней живут страх, ненависть, злость тех людей, что погибли и каким-то невероятным образом стали живой материей. Она так и спала бы в глубине земли, если бы не разбудили. Материя восприняла агрессию, страх смерти, всю гамму чувств, которые переживает человек перед насильственной смертью.
Троицкая устало облокотилась на спинку кресла. Все эти рассуждения бред, полная и абсолютная чушь, какой-то детский лепет, но как по другому объяснить происходящее? Никто не знает, как зародилась жизнь, по какому пути идет и какие существа появляются на свет под воздействием меняющейся внешней среды. Мы даже не знаем, какие формы жизни были в прошлом, чего ж тогда рассуждать о настоящем, тем более будущем! Она видела, как эти двое отступили, как полезли в провал. Первым идет тот, что очень похож на Павла, за ним Ледатр. Дальше видеозапись обрывалась. Ниже проходит старый технический тоннель, им давно не пользуются, там и видеокамер нет. Что может быть в этом заброшенном подземелье, не знает даже она сама. Все выходы из него завалены, чтобы вернуться, надо лезть обратно по вертикальному пролому, но это невозможно. Мария довольно улыбнулась, ровные вишневые губы раздвинулись, уголки чуть-чуть приподнялись. Блеснули белые, как мел, зубы. Она не боялась преждевременных морщин, для нее это просто смешно. Сдержанность в проявлении чувств давно стало привычкой.
- Ну что, гос ... э-э ... товарищ Римский, идем дальше? Кстати, а вы знаете, куда мы придем? - спросил Павел.
- Предполагаю, господин Климочкин, - сдержанно ответил Ледатр. - Во всяком случае, направление верное.
- Ну-ну, хотя не представляю, как можно ориентироваться здесь.
Тоннель уходит вглубь горы. Дышать тяжело, как будто нос и рот обмотаны плотной тканью, в воздухе чувствуется характерный запах серы. Заметно повысилась температура, Ледатр обливается потом. Павлу чуть полегче - его костюм снабжен системой охлаждения, но для ее работы нужен кислород и солнечный свет, поэтому Павел тоже приходится нелегко. Они бредут почти в полной темноте несколько минут. В спертом воздухе почувствовался странный, но очень знакомый запах.
- Павел Андреевич, вы чувствуете, как пахнет ... э-э ... кислятиной?
- Грязными носками, вы хотите сказать?
- Ну ... да.
- Пахнет еще и мочой, испражнениями и вообще всякой дрянью. Неужели впереди подземная тюрьма? - удивился Павел.
- Н-нет, откуда тут быть тюрьме, - не очень уверенно ответил Ледатр. - Машка никогда не держала пленников, они у нее всегда были в деле.
- Тогда что? О, черт! - выругался Павел.
Под ногами жирно чавкнуло, вонь стала невыносимой. Ледатр подсветил фонариком и ахнул.
- Да это же ... черт бы меня побрал!
- Выгребная яма, совершенно верно, - согласился Павел. - Мы с вами, товарищ Римский, в сральнике. Вон и дырочка в потолке!
Широкий круг света от фонаря выхватил из темноты дыру, в которую запросто могли пролезть сразу два человека. Отверстие закрыто плоским камнем или плитой. Потолок в помещении низкий, до крышки можно легко дотянуться рукой. Задыхаясь от нестерпимой вони, Павел подходит ближе.
- Если что, прикроете огнем! - буркнул он, не оборачиваясь.
Ледатр не понял юмора, выхватил пистолет, чертыхнулся, быстро спрятал. Тем временем Павел уперся руками в крышку, осторожно надавил. Плита неожиданно легко поддалась, с душераздирающим скрежетом поползла в сторону. Из открывшегося отверстия потянуло свежим воздухом. Чувствуя, как тошнота подступает к горлу, изо всех сил сжимает челюсти. Поднимает руки. Под пальцами липкое, мягкое и склизкое. Подтягивается, перехватывает край удобнее - не хватало только сорваться и брякнуться в говно! - рывком выпрыгивает из ямы. Тотчас опускает руку, помогает вылезти Ледатру.
- Фу ты, черт! Воняет как ... ладно, зато живы, - бормочет он, безуспешно пытаясь вытереть руки.
Павел стоит рядом, молча всматривается в полумрак. Оттуда слышен писк, частые щелчки и шум возни. А еще идет запах живых тел. Ледатр прекращает бесполезное отряхивание, поднимает глаза. Просторная пещера едва освещается одной единственной синей лампой на потолке. Заполнена странными маленькими человечками, они ползают по полу, пищат и непрерывно прищелкивают. Всмотревшись, он увидел, что человечки расползаются под стены и там замирают.
- Что это? - пораженно спросил он. - Куда мы попали, черт возьми, а?
- В детский сад глумов, - напряженным голосом ответил Павел.
- Да ну, что вы! Этого не может быть!
- А что тогда? Видите, под стеной самки сидят? Воспитательницы, возле них детеныши собрались. На потолке синяя лампа, дезинфицирует, греет, не раздражает светом. Где-то ж нашли, гады ...
- Да я их сейчас всех перестреляю! - произнес Ледатр.
- Ни в коем случае! - перехватил пистолет Павел. - Патронов не хватит, на шум взрослые сбегутся. Лучше тихо уйти, пока не поздно. Идите за мной.
Павел медленно идет посередине пещеры, стараясь не наступить на лапу глуменыша. Ледатр шагает следом, недовольно сопит в спину. В могильном синем свете маленькие глумы кажутся сплошной шевелящейся массой. Крупные самки, словно гориллы в стае макак, угрюмо сидят вдоль стен и только изредка пощелкивают. Встать и напасть на людей не решаются. Миновали пещеру. Уже на самом выходе Ледатр не сдержался - схватил глуменыша и стал ожесточенно тереть штаны. Детеныш слепого людоеда молча машет лапками, цепляется за складки одежды. Ледатр с тихими ругательствами отрывает, продолжает оттирать дерьмо и грязь. Павел замечает шевеление среди самок, поворачивается к Ледатру.
- Хватит вам, Римский, все не очистите. Отпустите детеныша, а то мамаши стали волноваться.
Ледатр молча швыряет полумертвого глуменыша обратно в пещеру, громко сплевывает. Выходят в тоннель и почти сразу натыкаются на взрослого глума. Заросший густыми волосами людоед стоит посредине прохода, его не обойти. Глум приседает на корточки, растопыривает лапы. Громадные когти скребут камень, на стенах остаются глубокие полосы, вниз сыпятся тонкий струйки пыли. Глум очень рассержен и явно желает напасть. Павел неторопливо достает пистолет, Ледатр делает тоже самое. Сухо щелкают взводимые курки, пальцы ложатся на спуск, но в это время за спиной глума раздается странный шипящий звук. Забыв о людях, слепой людоед стремительно разворачивается, пещеру заполняет целая трель из щелчков разной тональности. Глум наклоняется еще ниже, выставляет лапы, идет прочь от людей. Ледатр и Павел недоуменно переглядываются, пожимают плечами - чтобы глум оставил людей, такого еще не бывало! Тем более страж детенышей. Идут вслед за ним, не возвращаться же обратно. Переваливаясь с боку на бок, как старая больная обезьяна, глум шагает вглубь тоннеля, не переставая щелкать. Шипение раздается снова, мощное, на много голосов, как будто шипят одновременно несколько глоток. Глум низко рычит и бросается вперед. Из темного провала в стене показывается голова размером с пивную кружку на гибкой шее, потом еще, немного поменьше. Павел решает, что из земли вылезают змеи, но вслед за шеями показывается туловище! Блестящая от слизи кожа колышется складкам, короткие мощные лапы скребут когтями по твердой земле. Впереди туловище не сужается к шее, как почти у всех животных, а наоборот, становится шире и отсюда вырастают длинные гибкие шеи, оканчивающиеся головами. Одна, побольше, в центре, по краям две меньшие. Это они шипят, разевая зубастые рты.