Оказалось, что впереди целая долина, заполненная морем мха. Какие чудовища могут здесь обитать, Павел старался не думать. "Паук" резво побежал вдоль темно-зеленой стены растительности, перескакивая через небольшие ямы и трещины в земле. Если на пути появлялся камень или холм, обходил. Прыгать Павел запретил. Мало ли что там за камнем притаилось! В поперечнике долина мхов, как назвал ее про себя Павел, составляла около десяти километров. Заканчивается каменной стеной. Когда машина подошла ближе, рассмотрел, что долина ни что иное, как старый кратер вулкана или воронка от взрыва гигантского метеорита. Образовалась идеальная окружность. Ветры нанесли почву, проливные дожди заполнили водой. Но вот каким образом обыкновенные мхи разрослись до таких размеров, осталось тайной. Разгадывать ее Павел не собирался. Пусть ботаники головы ломают, думал он, покачиваясь в мягком кресле. Сразу за стеной долины мхов открылась бескрайняя равнина. На плоской поверхности не видно никакого движения, только разогретые потоки воздуха дрожащим маревом поднимаются к небу, чтобы остыть и снова улечься на камни и глину. Далекий горизонт колеблется, расплывается. Тут не земля, а спрессованная смесь глины, песка и вулканического пепла. Все спеклось в жесткую корку, на которой даже вода не держится, а сбегает бурными потоками куда-то прочь. Далеко впереди видны разломы. Туда прячется вода, решил Павел.
Машина спускается по откосу, бежит по ровной, как дно высохшего соляного озера, поверхности. Топот, обычно приглушенный, здесь звучит как-то иначе. Павел не успевает понять, в чем дело, как вдруг раздается ужасный грохот и земля уходит из-под ног. То, что казалось несокрушимой гранитной плитой, рушится, словно грязный весенний лед под напором воды. Целые облака пыли взлетают к небу, мир тонет в густом тумане из коричневой глины и черного пепла. Все произошло так быстро, что Павел не успел ничего понять. "Паук" проваливается в бездну, от стремительного падения в низу живота появилось неприятное чувство, но тут же исчезло. Сильный рывок сотряс тело, машина заскрежетала всеми суставами, на пределе взвыли электромоторы, виртуальный экран в шлеме залило красным и оранжевым цветом. Еще ничего не соображая, а только фиксирую состояние, Павел почувствовал, что левая рука как-то странно напряжена, хотя она просто лежит на рычаге управления. Пальцы судорожно сжимают рукоять. В следующее мгновение мышцы напряглись, как будто он висит на одной руке, той самой, что левая. Не отдавая отчета в действиях, тянет на себя, словно пытается подтянуться. Скрежет и шорох снаружи говорит ему, что кверху подтягивается и "паук". Он тянет не себя, а машину, сам-то он сидит в кресле!
- Зрение, мать твою, хоть какое нибудь! - кричит он, забыв, что команды компьютеру можно отдавать мысленно.
Экран показывает, что "паук" висит на одной лапе. Стальные клешни на конце мертвой хваткой вцепились в край бетонной стены. Старый камень крошится, не выдерживает давления. Услужливый электронный мозг машины показывает, что через десять-пятнадцать секунд бетон не выдержит и кусок примерно в полторы тонны весом отломится.
- Благодарствуй, умник! - ворчит Павел.
Перехватывает правой лапой, подтягивается, потом следует целая серия хитроумных маневров и вот уже "паук" сидит на гребне стены. Лапы сдавили бетон так, что дым идет из-под стальных когтей, бронированное брюхо прижато к неровной поверхности. Машина словно приготовилась к прыжку на неведомого врага, только вот где он притаился, гад? Понятно, что долго так не усидишь, уже повышается температура в двигательном отсеке, да и стенка не внушает доверия, того и гляди, развалится. Быстро осматривается. От увиденного становится нехорошо...
"Паук" сидит на вершине громадной заводской трубы, словно ворона на телеграфном столбе. Повезло, что труба сделана не из кирпичей, а из железобетонных колец, скрепленных сварной сеткой из дюймовых арматурных прутьев. Внизу зона сплошных разрушений, так выглядели разбомбленные европейские города во время второй мировой войны. Земля усыпана осколками того странного навеса из глины и пепла, что до сих пор укрывал это место. Отчего он появился на такой высоте, как это вообще возможно, непонятно. Может быть, давным-давно эта местность была залита водой. После Катастрофы по океану прокатилась целая череда гигантских цунами, что смыли все живое с побережья Европы, уничтожили Англию, Голландию, половину Франции, большую часть Скандинавских стран и прибрежные районы России. Вода могла задержаться на неопределенное время из-за проливных дождей, потом наступило Великое Похолодание и многометровый слой льда сковал поверхность континента. Грязь спрессовалась. Когда потеплело, лед растаял, вода ушла, а корка осталась. Может так, может, нет, кто его знает. Не к ученым же обращаться? Высоколобые придурки не могли предугадать Катастрофы, не знали, как бороться с последствиями, не представляли, каким будет мир потом. ПУСТЬ НАУЧАТСЯ ШНУРКИ ЗАВЯЗЫВАТЬ!
Железобетон под когтями угрожающе заскрипел. Кольцо дрогнуло, накренилось. Пора сматываться, но Павел понятия не имел, как управлять машиной на вертикальной стенке на задней скорости. Он зажмурил глаза, попытался поставить себя на место "паука". Вернее, представил себя пауком. Полностью отключился от внешнего мира, сосредоточился ... вот "паук" осторожно опускает заднюю лапу. Когти медленно ползут по бетону, оставляя после себя глубокие борозды. С треском вылетают мелкие камешки, фонтанчики пыли микроскопическими атомными взрывами вспухают тут и там. Наконец, лапа выпрямляется. Вниз ползет вторая. Третья и четвертая застывают на полпути. Корпус машины вздрагивает, с душераздирающим скрипом и скрежетом сползает со стены. Когти передних лап снимает каменную стружку с обода бетонного кольца. Свежеободранные края бесстыдно светятся светло-серым, сверкают сталью, словно драгоценным колье. Наконец, "паук" замирает на боковой плоскости трубы. Теперь его удерживают только передние лапы, остальные подпирают. Когти едва ли не до половины погружены в камень.
Павел представляет себе майского жука, что сидит на цветочном стебле. Вот жук просыпается, шевелит усиками, потом начинает пятиться задом вниз, к спасительной земле. Ему там что-то срочно надо. К примеру, яйца отложить. Жук волнообразно передвигает лапы, начиная с крайней левой, потом идет правая, за ней средние лапы и последними самые первые. Сквозь порванную кожицу стебля выступают капли сока, жуку хочется лизнуть, попробовать (разве у жука есть язык? бред полный!), но ему некогда, надо срочно спуститься на землю, яйца-то тяжелые, тянут вниз, того гляди сорвешься! Труба дрожит, раскачивается от неуклюжих движений механического "жука", бетонные кольца со старческим кряхтением осыпаются кусками, словно сделаны из сахарной пудры, а не бетона высшего сорта. Чем ближе земля, тем толще становится труба. Ее уже не обхватить, как не растопыривайся. Приходится сильнее давить когтями, из-за этого бетон пробивается насквозь, клешни застревают в арматуре. Движения становятся неровными, судорожными. Машину ощутимо трясет, температура в двигательном отсеке растет и уже вес экран заполнен цифрами красного цвета. Еще чуть-чуть, и температура превысит безопасный рубеж. Тогда сработает программа самосохранения, " паук" замрет и будет висеть на стене до тех пор, пока не остынет.
Павел взмок, как после марш-броска по экваториальной Сахаре. По лицу катятся крупные капли пота, на шее собираются в ручьи и дальше текут потоками вдоль позвоночника, растекаясь внизу горячим бульоном. Сидеть в свежезаваренном супе гадко и противно! Когти правой лапы застревают в бетоне. Как Павел ни старался, освободить их никак не получалось. Можно было дернуть и сильнее, но тогда старая труба грозила развалиться окончательно и похоронить "паука" под обломками. Но выбираться надо. Он начинает шевелить пальцами, "паук" послушно повторяет его движения. Бетон хрустит, стонут рвущиеся прутья арматуры, но проклятая труба все равно не отпускает. Забывшись, Павел дергает от души, едва не плюясь со злости. Лапа освобождается из зажима, мимо летят крупные куски бетона, песок, камни. Массивное туловище башни заметно дрожит и наклоняется. Павел запоздало сжимает гладкую поверхность, но поздно - машина неудержимо скользит вниз и только вонзившиеся в камень острые когти не дают ей сорваться. Со страшным треском и шумом "паук" едет по стене, оставляя после себя глубокие борозды в камне. Двигатель и дополнительные электромоторы работают на пределе возможностей, все показатели зашкаливают, машина вот-вот вообще откажется работать и тогда полный капец!
Глава 2
Бронированный зад "паука" звучно впечатывается в землю. Тряхнуло так, что Павел прикусил язык, заломило шею. Он понял, что чувствует курица за мгновение до того, как ей свернут башку. Скрежет и звон железа обрывается, наступает тишина. Слышно, как умирает истошный вой электромоторов, ему на смену приходит чуть слышное бурчание, потом пропадает и оно. Красный цвет экрана тускнеет, появляются желтые тона, вслед за ними радостные сине-зеленые трупные пятна. Считанные мгновения и экран зеленеет. Только в нижнем углу некоторое время еще мигает красная точка, словно глаз нечистой силы - смотри, мол, водила, доездисся! Несколько минут "паук" обнимает трубу, словно убитый горем, потом медленно опускается на землю и шустро отбегает в сторонку. Павлу невмоготу сидеть в кабине. Отстегивает ремни безопасности, выбирается наружу. Компьютерный шлем летит на пол, насквозь мокрый подшлемник ляпается на броню, словно половая тряпка. Прохладный ветер шевелит влажные волосы, приятно охлаждает лицо, шею. Павел довольно трясет головой, словно телок на выпасе. Живой воздух пахнет землей, пылью и прогретым камнем. Вокруг тихо и тепло, как на диком пляже. Однако он ни на секунду не забывает, где находится. Вокруг развалины. Земля усеяна осколками камней, ржавым железом и чем-то еще таким, чему и названия не подобрать. Горы мусора возвышаются возле остатков строений. Разрушенные дома холодно и равнодушно смотрят глазницами выбитых окон, стены покрыты отвратительными узорами из сажи, грязи и пыли. Из трещин в асфальте торчат жесткие стебли травы, высунули кривые стволы деревья непонятного вида. Пейзаж вокруг раскрашен исключительно в два цвета: серый и коричневый. Нет ни малейших признаков жизни. Павел еще раз огляделся, спустился в салон, аккуратно закрыл за собой люк.
"Паук" неторопливо идет среди развалин. Павел старается вести машину там, где нет слишком много хлама. Приходится часто сворачивать, петлять, иногда возвращаться обратно и идти другим путем. Это занимает время и, когда оглянулся назад, увидел, что труба не так уж далеко, как думал. Недовольно отворачивается, взгляд задерживается на густой тени, что пролегла совсем рядом. Серая полоса вздрагивает, начинает медленно приближаться. Мгновение Павел смотрит, не осознавая происходящего. Потом словно электрическим разрядом пробило - труба-то падает! " Паук" прыгает как голодный тарантул на ящерицу. Не разбирая дороги, мчится, сшибая остатки стен. Старая кирпичная кладка разлетается в пыль под ударами бронированного корпуса, горы мусора словно взрываются, когда железный кулак пробивает насквозь. За считанные секунды машина проходит расстояние вчетверо больше, чем за предыдущие двадцать минут. Но серая тень, словно волчья стая бежит рядом, не отстает. В последнюю секунду Павел резко сворачивает в сторону, правый бок задевает какую-то ветхую лачугу, по броне звонко стучат куски железа, вдруг появляется яма, " паук" подпрыгивает и в ту же минуту тяжкий удар сотрясает землю. Машина падает, программа самосохранения мгновенно прижимает лапы и "паук" катится по вздрагивающей земле, словно мяч для игры в регби. Верх и низ несколько раз меняются для местами, Павла выбрасывает из кресла, потом грубо швыряет обратно и так много раз. К счастью, "паук" прекращает кувырканье брюхом к земле. Избитый до полусмерти по собственной дурости, Павел оказывается сидящим поперек кресла, колени выше головы, ноги упираются в потолок. Кое-как освободившись, он первым делом надевает шлем. Экран успокоительно горит зелеными надписями. Сразу появляется оранжевая строчка - вы легко ранены!
- Вот спасибо, сам бы ни за что не догадался, - раздосадовано бормочет Павел.
Синяки горят огнем, шишки распухают и вот уже шлем жмет голову, особенно на макушке. В кабине раздается сдержанная ругань."Паук" расправляет ноги, бодро топчется на месте. Все приборы исправны, все цело, можно отправляться дальше. Вокруг клубится громадное облако пыли, но плохая видимость не помеха - Павел прекрасно видит все глазами приборов. "Паук" несколько раз приседает, словно пробуя суставы, бежит дальше.
Изгаженные цементной пылью развалины остались далеко позади. Полоса разрушений тянется до самого горизонта. Через несколько минут быстрого бега вдали вырисовывается рваная линия древнего города. Издалека остатки многоэтажных домов похожи на выбитые зубы великана. "Паук" шустро бежит по сухой, твердой земле, ловко обходя препятствия. Еще немного и Павел останавливает машину у самой городской черты. За спиной остались мертвые пустоши пригорода, впереди горные хребты настоящего, большого города. Целые холмы битого кирпича, ржавого железа и бетонных плит закрывают небо. За ними острыми вершинами вонзаются в небеса остатки того, что раньше называлось небоскребами. Люди, что когда-то жили здесь, первыми в мире стали строить здания необыкновенной высоты. Ими гордились, давали имена. Жить в таком доме было необычайно престижно. Только очень богатые могли позволить себе роскошь купить или снять квартиру в небоскребе. Башни из бетона, железа и стекла словно пыточные колья торчали из американской земли. Они и стали причиной гибели сотен тысяч людей, когда землетрясение небывалой силы тряхнуло континент. Огромные массы камней и железа рухнули вниз, погребая под собой все, что было в тот момент на улицах и в домах. В считанные мгновения города превратились в гигантские могилы для миллионов еще живых людей. Заживо похороненные в подвалах и нижних этажах, они неделями ждали помощи, но она не пришла. Мужчины, женщины, дети медленно умирали от недостатка воздуха, воды и пищи. Но система подземных коммуникаций настолько велика, что некоторым удалось выжить. Таких было немного, всего несколько тысяч. Они дали потомство. В мрачных подземельях родились люди, никогда не видевшие солнца. Их родиной был мрак тоннелей и пещер, дневной свет пугал их, как нас тьма подземелий. Трудна и опасна жизнь под землей. Рожденные в мраке часто болели, были слабы здоровьем. Человек создан для солнечного мира, во тьме он погибает. Те, что выжили, очень скоро стали забывать человеческую сущность. Они сохранили только то, что требовалось для жизни во тьме и люто ненавидели тех, что остались жить наверху. Грохот от падения старой башни услышали многие. Землю трясло на километры. Некоторые развалины не выдержали. Старые стены задрожали, обрушились и растворились в облаках пыли. Тут и там, по всему городу расцвели серые грибы пылевых взрывов на месте бывших домов. Гул и дрожь земли достигли самых мрачных глубин.