Павел внимательно смотрел на мертвый город. В лучах заходящего солнца особенно нехорошо выглядят закоулки. Рваные дыры, когда-то бывшие окнами, словно облиты алой краской по краям, глядят тупо и мрачно. Подвалы смотрят на мир распахнутыми темными ртами проломов. Что таится за их стенами, неизвестно. На мусорных кучах закручиваются пылевые смерчи, ветер гонит странные шары, словно сплетенные из колючей проволоки. Эти шары катятся по растрескавшемуся асфальту, застревают в кучах щебня, падают в подвалы сквозь дыры. Солнце садится. Город тонет во мраке. Усиливающийся ветер завывает в развалинах, слышны хлопки и шорохи, как будто крылатая нечисть пробует силы перед ночными полетами. Павел знал, что эти безжизненные развалины тянутся на многие километры и обрываются берегом громадного озера, что появился в самом центре Континента сразу после Катастрофы. Именно здесь, среди мрачных подземелий и мертвых развалин спрятала свою лабораторию Мария Троицкая - рыжая, конопатая Машка, такой запомнил ее Павел.
- Ну что, паучок, спрячемся на ночь? - произнес Павел и в ту же минуту воздух содрогнулся от взрывов. Сразу несколько снарядов упало вплотную с "пауком", отгородив его стеной разрывов от развалин. Ударные волны едва не опрокинули машину, камни и осколки градом застучали по броне. От сильно тряски по экрану побежали волны, изображение раздвоилось и потеряло четкость. На этот раз Павел не стал судорожно давить педаль газа и гнать машину сломя голову в ближайшее укрытие. Он поступил так, как любой солдат, подвергшийся внезапному обстрелу - припал к земле, стремительно перекатился в сторону, затем вскочил и бросился к громадной ямище. Мысленно. Машина в точности повторила его действия. Следующая партия снарядов разнесла в пыль остатки дома за спиной и обрушила часть стены какого-то приземистого мрачного строения. Перископическая камера выглянула из-за бруствера. Тепловизор сразу засек горячий ствол автоматического орудия, компьютер зафиксировал и показал амбразуру с необходимым увеличением. Красный крестик прицела замигал, предлагая немедленно врезать в ответ прямо в дуло наглецу. Павел мгновение поколебался, потом сказал вслух:
- А действительно, чего ждать? Щас плюнет навесным и обязательно че нить сломает.
" Паук" приподнялся, башня содрогнулась от выстрела. Через полсекунды из амбразуры вырвался сноп огня и дыма, высоко в воздух взлетели горящие обломки, камни и пыль. Стальная труба на треноге, кувыркаясь и вертясь, полетела вверх и вбок, упала на межэтажное перекрытие и там остановилась. Павел не сразу узнал безоткатное орудие на легком станке.
- Ну, и какая су... это сделала? - процедил он сквозь зубы, глядя в перископ на развалины.
Дал команду автострелку открывать огонь по всему, что теплее сорока градусов по Цельсию и шевелится. "Паук" выбирается из ямы, хищно замирает на краю, словно высматривая добычу. Спускается с груды камней, движется по направлению к месту, с которого стреляли. По виртуальному экрану мечутся красные крестики - это автострелок ищет цели. Машина легко взбирается по склону, останавливается на гребне. Отсюда хорошо видно, что на месте огневой позиции неизвестного стрелка только щебенка и тлеющий мусор. Павла это совершенно не смущает. "Паук" подходит ближе. В корпусе открывается маленькое отверстие, из него высовывается гибкий хлыст. Извиваясь, словно щупальце подводного чудовища, хлыст вытягивается, касается земли. На конце небольшое утолщение. Хлыст ползает по земле кругами, как будто ищет чего-то. Вот он замирает на мгновение, совершает несколько судорожных движений и уползает обратно в тело "паука". Анализ органических останков занимает несколько секунд. На экране виртуального монитора появляется изображение человека среднего роста. Рядом колонка цифр, характеризующих физические параметры. Павел посмотрел, хмыкнул. В него стрелял из автоматического гранатомета большого калибра какой-то заморыш с кривыми ногами и несоразмерно длинными руками. У стрелка неудачника был целый букет болезней, начиная от обычного насморка и заканчивая гепатитом «С». Павел еще раз всмотрелся в цифры и покачал головой - этот парень должен был умереть не сегодня, так завтра.
Сканер показывает, что от того места, где был неизвестный стрелок, начинается подземный ход. Выход наружу разрушен, но сохранился запасной, немного в стороне. Павел скривился так, словно по ошибке куснул зеленый лимон вместо спелого персика. Он ненавидел темноту и сырость подземелий, запах тления и плесени, давящую тишину и пустоту. Особенно не любил звук капели. На поверхности он не слышим, другое дело в замкнутом пространстве. Даже самый слабый звук, отражаясь от стен, усиливается, становится звонким, режущим слух. Когда большая, жирная капля срывается с потолка, тоже слышен звук рвущейся материи, только очень слабый. Колышущийся в воздухе кусок жидкости шлепается на камень с гадким звуком, словно упала маленькая, дохлая жаба брюхом вниз. Звуковая волна отражается от стен, возвращается эхом и тут же новая жирная капля ляпается на пол, за ней еще и еще... Павла передернуло от омерзения, как только представил все это. Но идти в подземелье придется. Как говорят фронтовики, нужен "язык". Местные обитатели должны что-то знать или назвать имена тех, кто обладает нужными сведениями. "Паук" быстро находит запасной выход, передняя лапа легко сковыривает чугунный люк. Из круглой дыры тянет могильным духом. С мысленным стоном Павел отстегивает ремни, рука тянется открыть люк. Спохватывается, садится на место - надобно сховать "паука", еще пригодится. Машина пятится задом в развалины дома. Пролом узок, железо скрежещет, раздвигая камни. Старые стены трещат, вываливаются кирпичи, сыпется песок. Павел стоит снаружи и с опаской смотрит на неуклюжие маневры "паука" - как бы не засыпало совсем! Потом запоздало догадывается - так лучше. Заваленную камнями и мусором машину никто не найдет. "Паук" забирается глубже, слегка приподнимается, отчего здание горестно хрустит и рушится, засыпая машину полностью. Через полминуты пыль рассеивается. На месте старого дома лежит груда развалин и ничего не говорит о том, что под кучей обломков прячется очень серьезная машина.
- Как дела? - тихо спрашивает Павел.
Перед глазами зажигается надпись успокаивающе зеленого цвета: "Все системы исправны, находятся в режиме ожидания".
Узкий подземный ход напоминает прямую кишку. Во всяком случае, в понимании Павла. Тесно, неудобно, стены неровные, торчат палки, пол усыпан камнями, встречаются дыры. В глубине глаза светятся каких-то подземных гадов … или кажется? Павел ползет на четвереньках, под ладонями ощущается мягкое, даже жидкое и липкое. Что это такое, старается не думать. Штурмовую винтовку с лазерным прицелом пришлось оставить в машине, по узким и тесным проходам с ней не набегаешься. Из оружия только пистолет с разрывными пулями и большой, вроде мачете, нож, сделанный из какой-то особенной стали, что режет все, даже обычное железо. Во всяком случае, так объяснил доктор Соловейчик. Ходьба на карачках продолжается уже несколько минут. С непривычки болит спина, коленки горят и ноют, а руки ... Ладони навсегда останутся вывернутыми наизнанку, как у крота! Впереди замаячило светлое пятно. Надежда на скорое избавление от мучений прибавляет сил. Павел торопливо ползет. Пятно оказывается входом в более крупную пещеру. Усталый, запыхавшийся, Павел на минутку останавливается перевести дух и заодно осмотреться. Упирается в края, вытягивает шею, чтобы посмотреть, что впереди. Земля рушится, Павел летит следом головой вниз. Мелькают глупо растопыренные ноги. Ослабленные, больные руки не могут смягчить падения, больно стукается головой об пол. Ругаясь, на чем свет стоит, Павел выбирается из груды мусора, быстро осматривается. Справа тупик, пещера заложена камнями, щели замазаны глиной. С левой стороны просторный ход теряется в сумраке. Могут идти люди в полный рост по трое в ряд. На полу ясно видны следы обуви. Они ведут дальше, вглубь пещеры. Павел без колебаний идет по следам. Что там впереди, неизвестно. Во всяком случае, друзья того парня, что он недавно пристрелил, вряд ли обрадуются, но может, все обойдется?
В пещере тихо. Шуршит под ногами сухой песок, над головой плывут тусклые фонари. За пыльным стеклом тлеют слабые лампы. Павел заметил, что провода не провисают, они аккуратно закреплены проволокой, подтянуты. На стенах видны царапины и выбоины, как от металлической лестницы. Люди здесь бывают часто. В некоторых местах старый бетон осыпался, обнажилась железная решетка. Искрошенный бетон лежит одинаковыми ровными кучками, как будто насыпали для красоты. В некоторых местах арматурные прутья выгнуты, ржавчина осыпалась, видно серое железо. Кто-то или что-то пыталось выбраться из толщи земли. Тьма из-за решетки нехорошо присматривалась к человеку, словно что-то обдумывала. Павел заметил, что тропа идет ровно посередине пещеры, не приближаясь к стенам. Видимо, здешние обитатели хорошо знают правила подземного движения. Через два десятка шагов пещеру перегородила стена ржавого железа. На высоте человеческого роста темнеет прямоугольник двери. Стена покрыта вмятинами, несколько крупных дыр грубо заварено. В одном месте железо помято особенно сильно, исполосовано глубокими царапинами. Борозды свежие, даже не успели окислиться. Павел прикинул на глаз - уровень груди человека среднего роста. Значит, глумы. Конечно, он может ошибаться, ведь не всех чудищ еще знает, но скорее всего, это слепые людоеды. Оглянулся. В одном месте арматурная решетка порвана, через дыру вполне может пролезть взрослый человек. Ну, понятно...
Железная стена загудела от частых ударов кулаком. Когда шум утих, Павел прислушался - ничего. Постучал еще раз, потом крикнул:
- Эй, за стенкой, открывай, дело есть!
Гул и грохот железа разносится далеко, его не могут не слышать обитатели пещеры. Павел постоял с минуту, собрался было повторить, как из-за перегородки раздался сиплый голос:
- Ты кто?
- Ну, нет важнее вопроса, блин! - всплеснул руками Павел. - Тебе что, так хочется знать звание и занимаемую должность? А семейное положение тебе рассказать? Открывай, черт лысый!
Дверь внезапно распахивается, в проеме показывается злое сморщенное лицо, на макушке торчит клок волос.
- Что! Как ты назвал меня, урод? А ну, повтори!
И длинный ствол какого-то странного ружья упирается прямо в грудь Павлу. Он теряется, но только на мгновение. В следующую секунду владелец экзотического оружия с воплем вылетает из дверного проема, смачно шлепается задницей о грязный пол. Длинноствольное оружие оказывается в руках Павла. Пока страж прохода беспомощно барахтается в пыли, с интересом осматривает старинное охотничье ружье. Два ствола, какие-то крючки в том месте, где надо вставлять патроны. Металлические части покрыты замысловатым узором, внизу, за предохранительной скобой, прячутся два спусковых крючка.
- Дорогая вещь ... антиквариат! - бормочет Павел.
Тем временем на полу прекращается барахтанье. Страж прохода встает во весь рост, задирает голову кверху.
- Отдай ружье! - раздается сварливый голос.
- Щас, - соглашается Павел. - А как оно заряжается?
- Вон тот рычажок поверни вправо и переломи.
Павел недоверчиво хмыкает, но делает все, как сказано. Из обоих стволов выпадают бумажные патроны, розовые, словно человеческие пальцы. Страж радостно подхватывает их налету, сует за пояс. Павел вертит в руках ружье, видит еще один рычажок, снизу. Дергает и антикварное оружие разваливается на две части. Спаренные стволы остаются в руке, деревянный приклад падает на пол.
- Во блин! - шепчет пораженный Павел.
Страж с горестным воплем подхватывает приклад, злобно смотрит снизу вверх. Павел усмехается, стволы летят за дверь. Рывок и он тоже оказывается за дверным проемом. Стражник остается внизу с бесполезным прикладом. Сразу начинает опасливо вертеть головой.
- Эй, парень, ты же не оставишь меня здесь? Я не сделал тебе ничего плохого! - испуганно произносит стражник.
- Ты меня уродом назвал, - напомнил Павел.
- А ты меня лысым!
- А разве не... - начал было Павел и осекся. Он вспомнил, как болезненно воспринимают некоторые мужчины выпадение волос. Начинают суетиться, искать снадобья, интересоваться нетрадиционными способами лечения. Ну что за бред, ведь любому ясно, что ничего не поможет. Даже если нарастят сколько-то там, все равно прежней шевелюры не будет. Ну, лысый ты, лысый! И что? Неужели качества мужчины исчерпываются волосяным покровом на голове? Даже как-то стыдно объяснять взрослым людям, что внешность мужчины не имеет абсолютно никакого значения. Если конечно, ты настоящий.
- Ладно, не обижайся. Я оговорился. Давай руку.
Толстая дверь неохотно закрывается, несмазанные петли противно скрипят. Раздается глухой стук железа, мощный засов опускается в скобы. Страж облегченно прислоняется к стене, вытирает пот со лба. Рука заметно дрожит.
- Беспокойно тут у вас? - интересуется Павел.
- Когда как. Иной раз начинается веселье, как на день святого Валентина. С фейерверком! - отвечает стражник.
Спохватывается, бросается к стволам. Несколько ловких движений и ружье собрано.
- А ты все-таки хто такой? Чего надо тута? - спрашивает он. С оружием стражник чувствует себя куда увереннее, даже голос построжал, реденькие бровки сошлись над переносицей.
- Путешественник я, - лучезарно улыбаясь, отвечает Павел. - Решил провести отпуск в ваших краях, встретиться с интересными людьми...
- Брешешь, - уверенно перебил его плавную речь стражник, - у меня просто ухи вянут от твоей брехни. Ты вот что, путешественник, иди-ка в ... нет, лучше я отведу.
- Куда?
- К интересным людям! – ехидно отвечает страж.