Машина срывается с места, мчится к дому-тюрьме. Оно совершенно цело, если не считать посеченных осколками стен. "Паук" приседает, средняя лапа сгибается. Железные когти сжимаются в кулак, затем следует короткий удар в косяк. Дом содрогается, дверная рама выгибается, из щелей сыпется песок и камни. Когти сжимаются на железной балке, из которой сварена рама, "паук" осторожно тянет на себя всю конструкцию. Раздается громкий треск, железная дверь вместе с рамой медленно, словно коренной зуб с длинными корнями, выползает из каменной стены. Дом-тюрьма дрожит так, что Павел всерьез забеспокоился - не рухнет ли? С душераздирающим скрежетом из бетонных гнезд выворачиваются последние штыри. Искореженные остатки двери падают на землю. В боку "паука" появляется отверстие. Показывается стеклянный шар на длинном металлическом щупальце, внутри какая-то замысловатая конструкция. Это универсальное устройство, позволяющее видеть, слышать и, при необходимости, разговаривать. Прибор движется к пролому, скрывается в сумраке.
На экране Павел видит полутемное помещение. Под стеной сидят тесной кучкой подростки, человек десять. Среди них несколько девочек, одна совсем маленькая, лет пяти. При виде стального щупальца со стеклянной головой дети еще теснее прижимаются друг к другу, в глазах откровенный ужас. Маленькая девочка сидит с краю. Глазенки без страха смотрят на блестящую сферу. Павел решил, что говорить надо именно с девочкой. Остальные затворники не внушали доверия: глаза выпучены, лица искажены гримасой страха, губы дрожат. Еще чуть и в обморок свалятся!
- Здравствуйте, дети, - говорит Павел как можно ласковее. На мгновение замолкает, глупо произносит: - Не бойтесь, я человек.
У детей никакой реакции, только еще больше побледнели. Маленькая девочка удивленно спрашивает:
- Разве у людей бывает прозрачная голова, а вместо шеи гофрированный шланг от душа?
- Э-э ... видишь ли, - растерялся Павел. - Это не голова и не шея, я ... "Какого черта ты расселся в машине, идиот несчастный!" - зло подумал. Люк откидывается, Павел подтягивается на руках, становится на броню. Прыгает на землю, заходит в дом. О том, что кто-то из уцелевших жителей может подкрасться, не стоит беспокоиться - автострелок не даст и шага сделать. Подростки облегченно вздохнули, когда действительно увидели человека. Но радости на лицах Павел не заметил. Для этих детей все чужие - враги.
- Хотите домой? - просто спрашивает Павел.
Кто-то кивнул, раздалось робкое "да". Маленькая девочка молча встала, подошла к взрослому. Чтобы посмотреть в лицо незнакомцу, ей пришлось встать на цыпочки, задрать голову. Тонкие ручки потянулись вверх. Павел подхватил девочку, повернулся к выходу. За ним гуськом потянулись остальные. При виде грозной машины подростки замерли, только пятилетняя малышка бесстрашно спросила:
- Это твоя?
- Моя, - ответил Павел. - Едем домой?
- Да!
Дети ловко вскарабкались по опущенной лапе наверх, расселись вокруг башни, как воробьи. Девочку пришлось посадить на сиденье, самому сесть с краю открытого люка.
- Куда ехать?
- Туда, туда! - закричали дети, указывая руками на заход солнца.
Путешествие по скучной равнине продолжалось больше полутора часов. Можно было бы и сократить время, но Павел боялся, что на большой скорости кто-то из детей свалится. Когда впереди показался вал высотой около трех метров, дети оживились. Один мальчик, самый старший, показал рукой на узкий проход. " Паук" приблизился. На валу никого не видно, тишина. Дети ловко, как обезьяны, слезли с "паука" и веселой кучкой бросились в проход. "Паук" медленно идет за ними. Включенный сканер показал, что за кучами хлама притаились люди. Они ничего не предпринимают, только наблюдают за детьми и странной машиной. Ход через вал оказался длинным коридором. Стены выше "паука", но если машина станет на "цыпочки", то можно разглядеть, что творится дальше. В таком месте хорошо обороняться. Противник вынужден будет идти по узкому проходу колонной, его можно почти безнаказанно расстреливать сверху. Нападения Павел не боялся. При необходимости "паук" легко перепрыгнет стену и откроет ураганный огонь по всему, что движется. Коридор резко свернул и Павел увидел небольшое поселение. Два десятка лачуг, крытых старым шифером и пластиком. На входе в поселение стоит толпа взрослых, среди них суетятся и прыгают дети, что приехали на "пауке". Машина останавливается. Павел выбирается наружу через нижний люк, поднимает руки. В раскрытые ладони прыгает девочка. Павел подхватывает, малышка усаживается удобнее. Люди поодаль молча наблюдают за удивительной картиной - ребенок на руках у чужака и совершенно не боится его! Павел подходит ближе. Какая-то женщина со слезами на глазах бросается навстречу.
- Это моя мама, отпусти, - шепчет на ухо Павлу девочка.
Он опускает ребенка на землю, его тотчас подхватывает женщина и торопливо, будто боясь чего-то, убегает.
В маленькое окошко врывается прохладный воздух улицы. Погода установилась хорошая, раму вынули и теперь она печально блестит пыльным стеклом у углу. Павел сидит на жесткой лавке с металлической спинкой. Когда-то была садовой скамейкой, теперь служит диваном, кроватью и, судя по жирным пятнам, обеденным столом. В просторной комнате вдоль стен расположилось еще несколько похожих лавок. На них сидят люди и во все глаза рассматривают Павла. Ему неудобно от такого бесцеремонного внимания, хочется встать и выйти. Затянувшееся молчание прерывает возглас:
- Спасибо за детей, Пол.
Эти слова произнесла та самая женщина, которую пятилетняя девочка назвала мамой. Остальные согласно закивали. Когда Павел привез спасенных подростков, он понимал, что последуют благодарности и восторги и был внутренне готов. Но радость быстро отступила перед страхом, что за детьми опять придут. Он с удивлением и брезгливостью наблюдал, как взрослые, здоровые люди быстро забыли о детях и теперь встревоженно переговариваются друг с другом, решая один вопрос: как быть дальше? Бандиты вернутся отомстить!
- Мы рады, что ты помог нам, - сказала женщина.
- Вижу, - буркнул Павел.
Взгляд скользит по стенам, невольно задерживается на полустертом рисунке. Изображен мужчина во фраке, чудно вытянутой шляпе и полосатых, узких штанах. В поднятых руках полощется флаг в белую и розовую полоски. Павел скривился, словно увидел засохшую блевотину.
- Ты должен понять, - продолжала женщина, - нас мало, нет оружия...
- Да понял я, понял, - не очень вежливо перебил Павел. - Другие поселения есть?
- Мы не знаем. Говорят, раньше были еще городки - там, ближе к озеру, но сейчас они пусты. Жители ушли или все пропали в глубине горы. Их похищали...
- ... как баранов, а они блеяли жалобно! Ладно, счастливо оставаться, - произнес Павел, вставая.
Перед тем, как спуститься вниз, на сиденье, еще раз посмотрел вокруг. Дети и взрослые собрались поодаль, молча смотрят на "паука". У немногочисленных мужчин потухшие глаза. Взгляды равнодушно скользят по хищным обводам машины, не задерживаясь на вооружении. Никто не поинтересовался, какой мощности двигатель установлен, каков источник энергии, сколько снарядов в боекомплекте и другое, что обычно интересует всякого нормального мужчину при виде боевой машины. Просто стоят и тупо смотрят, как на трактор или асфальтоукладчик. Павел вздохнул, поворочался в кресле, устраиваясь поудобнее. А еще говорят, что была великая нация! Может, так, а скорее всего - нет. Врали себе и другим. Писали книги, снимали фильмы, в которых жители этого континента были самыми умными, сильными и благородными. Совершали великие научные открытия, спасали планету от всяческих напастей, указывали, подсказывали, а чаще просто приказывали остальному миру, как жить и что делать. Жизнь нации или страны подчинена тем же самым законам, по которым живет отдельный человек или простое насекомое. Когда козявка воображает себя центром мироздания и выползает из кучи навоза, где родилась и жила, на середину шоссе, она попадает под колесо мусоровоза, что направляется на городскую свалку. Страна, называющая себя не иначе, как великой и величайшей, погибает также быстро и бесславно, как козявка под колесом мусоровоза. Был тысячелетний Рим, осталось несколько развалин и обширные помойки, где с увлечением роются толпы счастливых археологов. Были другие великие цивилизации; сохранились обрывочные сведения, ворох небылиц и больше ничего! Государство всегда носит имя того народа, который создал его. Пока жив народ, живет и государство. Только две страны не имели национального названия. Сначала рассыпалась та, что занимала одну шестую часть суши. Затем рухнула другая, которая раскинулась на половину континента. Началом конца послужила, как обычно, неудачная война. Разразился экономический кризис, за ним последовал политический и, когда власть решила, что пора исправить положение силой ядерного оружия, произошло катастрофическое извержение в Йеллоустоуне. Континент на долгие десятилетия погрузился во мрак и холод. Только недавно жизнь стала возрождаться. Какими жалкими выглядят те, чьи предки были хозяева мира! Ну, они так думали.
Зачуханный поселок аборигенов остался далеко позади. Через полчаса стремительного бега показалась темная туша горы. Павел остановил "паука" в полуверсте от поселка бандитов. Развалины еще дымятся, но на поверхности никого не видно. Или погибли все, или попрятались и не хотят выходит наружу. И то, и другое одинаково плохо. Нужен "язык", а где его взять? "Паук" медленно бредет по кривой улочке, приборы сканируют каждый квадратный дециметр, но пока ни одно живое существо не обнаружено. Только раз на экране обнадеживающе засветилось оранжевое пятно. "Паук" метнулся к ближайшей куче мусора - все, что осталось от довольно большого дома. Мощные лапы отшвыривают остатки железных перекрытий, куски бетонных плит один за другим летят в разные стороны. Еще несколько взмахов железных лап и Павел видит древний стол из толстенных дубовых досок. Живой находится под ним. Стальные клешни нежно берутся за края, осторожно приподнимают крышку стола. В известковой пыли, в луже полузасохшей крови лежит человек. Руки неестественно вывернуты, страшно белеют сломанные кости, острые обломки ребер проткнули одежду, вылезли наружу, словно гвозди сквозь доску. В изуродованном теле еще теплится жизнь, но не надолго. Раненый издает булькающий звук, похожий на стон. Веки поднимаются, обнажая выпученные белки. Из полуоткрытого рта появляются кровавые пузыри. По телу пробегает дрожь. Смотреть на агонию тяжело и противно. Павел отворачивается. " Паук" идет к остаткам длинного, похожего на конюшню, дома. Может, там кто нибудь выжил?
Сильный удар сотрясает машину, грохот взрыва заглушает все звуки. Башню пронизывает дрожь, от сильного толчка машина падает, переворачивается, но программа контроля положения - т.н. вестибулятор - заставляет "паука" кувыркнуться и встать на ноги. Павел еще не успел прийти в себя, как включился автострелок. На экране появляются ярко-красные кружочки с крестиками посредине. Считанные мгновения они беспорядочно мечутся по монитору, затем как по команде бросаются в правый верхний угол и там сливаются в один кружок и крест. Раздается выстрел, башня вздрагивает. В том месте, где только что был красный крестик, появляется серое облако взрыва. Условное обозначение прицела на мгновение гаснет, но на экране появляются тусклые огоньки, по броне стучат пули, гремят взрывы. Компьютер фиксирует огневые точки, пушка и пулеметы непрерывно стреляют в ответ. Вокруг "паука" словно начался ураган - фонтаны земли взлетают на высоту второго этажа, осколки с истошным визгом секут воздух, облако густой пыли заволокло все вокруг. От частых попаданий машину трясет, не спасает даже система активной защиты. Чтобы затруднить противнику стрельбу, Павел опускает "паука" ниже. Теперь видны только скошенные скулы орудийной башни, корпус прячется за остатками фундамента. Железное перекрытие в доме расцветает ослепляющим огнем, на землю обрушивается поток раскаленного металла. Новый мощный взрыв сотрясает землю совсем рядом и снова ослепительная вспышка. Похоже, что противник берется за дело серьезно. "Паук" быстро перемещается назад и вправо. Вовремя! На то место, где только что стояла машина, падает снаряд, в небо взлетает фонтан огня и пыли. Компьютер запомнил место, откуда произвели выстрел, но ответный огонь результата не дал - орудие скрылось под железобетонной плитой.
" Паук" прячется в подвале разрушенного дома. Вверх тянется тонкий манипулятор с миниатюрной камерой. Павел внимательно смотрит на экран. Видно, как поднимается плита, высовывается направляющая платформа с ракетой. Башня вздрагивает от залпа автоматического миномета, расположенного в задней части машины. Огневая точка противника скрывается в разрывах. Когда пыль рассеивается, видно, что плита цела и невредима.
- Ага, старый фокус, - бормочет Павел, - плита на домкрате ... сейчас достану!
"Паук" выбирается из подвала, сгибает лапы до предела, медленно ползет к развалинам. Как только в поле зрения появляется укрытие ракетной установки, замирает. Противник тоже видит машину, плита быстро поднимается. "Паук" встает во весь рост, гремят выстрелы. Два снаряда, один за другим, врезаются в прямо в щель под плитой. От мощного взрыва содрогается земля под ногами. Когда дым развеялся, на месте огневой точки видна громадная яма. Воспрянувший духом Павел ведет машину вперед, но тут на "паука" обрушивается град снарядов и мин. Башня содрогается от частых ударов, салон наполняется шумом, звоном металла. "Паук" шатается. Чтобы не упасть, он быстро переставляет лапы, меняет положение корпуса. Со стороны кажется, что машина как будто приплясывает. На экране появляется надпись - эдак успокоительно - зелеными буквами: "Настоятельно рекомендуется выйти из-под обстрела."