– Боже, какие прекрасные лошади!
Граф обнимая жену, ответил:
– Да, любимая, они вмиг донесут нас до соседнего графства.
– А как же опасная дорога у болота, она же у нас одна туда проходит?
– Не переживай, дорогая, мы с крестьянами её хорошо очистили, да и полнолуние уже прошло, а ведь все эти страшные вещи происходят именно в такую фазу луны.
– Да, ты прав, дорогой, – задумалась на минуту Мейфенг, – и продолжила:
– Вали, дорогой, а можно мне взять с собой в дорогу Наркису?
– Это ещё кто? – удивился Валентин.
– Это та девочка из деревни, она уже у нас.
– Зачем она тебе в этой дороге? – спросил муж.
– Ну, она мне может платье поправить или причёску после дороги, всё-таки туда ехать немало.
– Да, ехать часов пять туда, как раз к вечеру успеем, к самому торжеству. Ладно, бери свою девчонку, – и граф подозвал одного из слуг со двора замка.
– Иди и приведи к нам девчонку, только пусть приоденется в дорогу, да побыстрее, мы не будем её долго ждать.
– Слушаюсь, Ваше сиятельство, вмиг приведу.
Девочку привели очень быстро, ей надели сапожки с мехом нерпы и коротенький полушубок из собачьей шерсти, в общем, она выглядела сносно для личной служанки графини.
Девочка стояла, наклонив голову, и ждала одобрения хозяйки.
– Здравствуй, Наркиса, – сказала графиня, – иди, садись рядом с кучером, если замёрзнешь, мы позовём тебя в карету.
– Вот уж в карете вместе с нами, она точно не нужна, не замёрзнет, – отпарировал граф, и девочка, поклонившись хозяевам, покорно пошла на скамеечку и присела рядом с кучером.
Карета двинулась в долгий путь. Валентин с Мейфенг мило беседовали, вспоминая о том и о сём.
– Мейфенг, представляешь, если бы мы летели, то были бы там уже через час, – весело проговорил граф.
– Да, но тогда, милый, мы бы не смогли объяснить людям, как к ним добрались и где наша карета и кучер, возникло бы множество ненужных нам вопросов.
– Да, дорогая, поэтому я и решил ехать как люди, долго, тяжело, как я уже отвык от этого.
Так за беседами они и не заметили, как прошёл час, и что они уже находились в лесу у болота, и, казалось бы, ничего не должно было случиться, как вдруг Наркиса истошно закричала. Кучер остановился в недоумении, глядя на девочку, которая билась в истерике. Валентин и Мейфенг тоже выскочили из кареты, и граф громко окликнул кучера:
– Что случилось, Пешу, что с ней?
Кучер, высокорослый крупный детина, лет двадцати пяти и сам опешил, он и сам не понял, что произошло:
– Я не знаю, Ваше сиятельство, как только она завидела болото, так тут же начала истошно орать и выть, вот, сами поглядите.
Девочка закрыла лицо обеими ладошками и рыдала навзрыд.
Мейфенг подошла к ней и, обняв, помогла сойти со скамеечки:
– Идём к нам в карету, успокоишься и расскажешь, что с тобой, хорошо, Наркиса? – мягко обратилась к девочке графиня.
Девочка повиновалась и, всхлипывая, уселась в карету напротив господ.
– Трогай! – крикнул граф кучеру, и карета покатилась по ухабистой лесной дороге совсем близко у болота. Прошло минут десять, и Валентин не выдержав, грубо окликнул малышку:
– Наркиса, или как там тебя, давай, выкладывай всё, иначе снова поедешь с кучером.
Девочка подняла на него заплаканные глаза и начала свой печальный рассказ:
– Мои родители погибли с полгода назад, они утонули на вот таком же болоте, там у нас, в нашем лесу.
– Ничего себе совпадение, – удивился Валентин, – продолжай.
– Мама была целительницей в нашей деревне, и ей стало чудиться какое-то страшилище, когда луна была на небе большой и круглой. Сначала папа думал, что она сошла с ума, но потом и сам что-то заметил. В один такой день мама мне наказала строго настрого оставаться дома, а сами они поехали туда к болоту и, – девочка снова расплакалась.
Мейфенг побелела и, взяв её за холодную руку, стала поглаживать по ней, и тихо спросила, чтобы не спугнуть малышку:
– А что с ними произошло, ты знаешь?
Наркиса посмотрела на госпожу, с какой добротой та на неё смотрела и продолжила:
– Да, их потом долго искали, и нашли только мамину корзинку с травами и клок её волос, и очень много крови рядом с болотом, тел их не нашли, нам некого было даже и похоронить.
Девочка снова залилась горькими слезами и, достав из-за пазухи тряпочку, бережно, трясущимися пальцами, развернула её, в ней оказался клок светлых волос с запёкшийся на них кровью.
– Это всё, что мне осталось в память от моих родителей, – прошептала она и протянула тряпочку графине.
Мейфенг аккуратно одним пальцем дотронулась до волос и тут же потеряла сознание.
Граф рассвирепел:
– Да что же здесь, происходит, чёрт возьми! Пешу, остановись!
Валентин вынес Мейфенг на свежий воздух и присел с ней на пригорок, заглядывая в её безжизненное лицо.
В этот момент, Мейфенг в своём сознании, видела страшное зрелище, вернее убийство на болоте, длинные когтистые руки, напоминающие ветви схватили женщину, держащую корзинку с травами в руках, и стали её сильно сжимать и колоть когтями, по её телу хлынула алая кровь. Её муж отчаянно боролся с ветвями с помощью топора, но одна из них резко ударила в него и отбросила прямо в центр болота. Трясина быстро засосала мужчину прямо на глазах истекающей кровью женщины. Ветвистые когти не унимались и как будто резали всю кожу бедной женщины, пока её тело не стало похоже на один сплошной кровяной сгусток, и в эту секунду, ветви обвили её как удавкой и утащили в болото, почти уже мёртвое окровавленное тело. Громкий всплеск грязной воды, и Мейфенг внезапно очнулась. Она часто задышала, хватая ртом воздух, как будто задыхалась и, увидев рядом с собой мужа, судорожно вцепилась в него, с таким страхом в глазах, что Валентин сам побелел от страха за жену, глядя в её глаза наполненные жутким ужасом.
– Что с тобой, любимая?
Мейфенг и сама расплакалась от пережитого видения и рассказала обо всём мужу. Валентин впал в ярость от услышанного и, подсознательно превратившись в вампира, подскочив к болоту, заорал далеко вдаль:
– Если ты тронешь мою жену, я убью тебя! Не знаю ещё как, но я обязательно найду способ!
Наркиса и Пешу затаились от страха, а Мейфенг подошла к мужу и, положив ему руку на плечо, проговорила:
– Любимый, не переживай так, у нас есть ещё почти месяц, мы подумаем вместе с Альбертом над всем этим, может решение придёт, и давай ещё порасспросим Наркису, может она от горя, что-то упустила, какую-то важную деталь, что прольёт свет нам ещё на эту беду. А сейчас мы не можем не поехать в соседнее графство, те хозяева могут обидеться на нас, а лишние проблемы нам не нужны.
Валентин пришёл в себя и, обняв жену, помог ей сесть в карету, подтверждая её слова:
– Конечно, любимая, ты права, я просто впадаю в ярость только от мысли, что эта тварь может причинить тебе вред.
Наркиса сидела напротив с перепуганным видом молча и тихо.
Валентин снова обратился к ней:
– Наркиса, мы никогда не тронем тебя, но ты должна всё рассказать нам, абсолютно всё, что вспомнишь.
– Хорошо, я попробую, а почему это так важно для вас? – пролепетала девочка.
Валентин молча глянул на жену, но она продолжила сама разговор с ней:
– Наркиса, дело в том, что это чудище приходит и ко мне, и уже давно, много полнолуний подряд и пугает меня, наверное, также как пугало когда-то твою покойную маму. Нам важно понять, что ему нужно и как нам обезопасить себя. Ты же не хочешь, чтобы оно убило и меня?
Наркиса так перепугалась от слов графини, что все её эмоции тут же отразились на лице.
– Миледи, я не хочу этого, вы такая добрая и, – она запнулась, – красивая.
Девочка задумалась и спустя несколько минут продолжила:
– Я вспомнила, мама говорила, что это чудище заболело, и оно просит её полечить его, поэтому она и взяла свои травы с собой на болото.
Граф с графиней переглянулись, и Мейфенг прошептала мужу на ухо:
– Странно, тогда зачем оно убило её, да ещё и таким страшным способом. В моём видении, она не успела даже достать свои травы из корзинки, чтобы начать лечить его.
Валентин тоже был озадачен и прошептал ей в ответ:
– Когда вернёмся, расскажем всё Альберту, может он разгадает эту загадку.
Мейфенг ласково посмотрела на малышку и спросила:
– А ты умеешь лечить, как твоя мама?
– Да, миледи, чуть-чуть могу, она меня учила и говорила, что когда она отправится на небо, дар целительства перейдёт ко мне.
Граф и графиня снова переглянулись, словно понимая друг друга без слов. «Ещё одна целительница попала к ним в замок, неспроста это».
А ты сама случайно не видела это чудище? – очень приглушённо спросил Валентин у Наркисы.
Она сильно всполошилась, и слёзы снова хлынули из её глаз.
– Что? Что такое, Наркиса? – вскрикнула Мейфенг.
– Да, я его видела, когда на небе была большая луна, вот несколько дней назад.
Мейфенг и Валентин внимательно посмотрели на перепуганную девочку.
Всхлипывая, она продолжила:
– Он такой страшный, как высохший череп или как сухое дерево и весь в тумане, и жутко воняет. Он звал меня, мне так страшно… Вы защитите меня, миледи?
– Конечно, Наркиса, мы защитим тебя, – ответила Мейфенг, а сама подумала: «Знать бы ещё как, да и самой в живых остаться».
– Ты не смертный человек, ты вампир, – словно услышав мысли жены, сказал граф.
– Как ты догадался, о чём я подумала?
– У тебя на лице всё написано, дорогая.
Наркиса только успевала переводить перепуганный взгляд то на графа, то на графиню.
Лес с болотом остался уже давно позади, и все более-менее успокоились.
Прошло несколько спокойных часов. Наркиса вышла из кареты и подсела к кучеру, чтобы не мешать хозяевам, ворковать друг с другом. Валентин придвинулся поближе к Мейфенг, потом ещё ближе, и его лицо оказалось так близко с её лицом, что их губы стали притягиваться как магнит.
– Любовь моя, – прошептал Валентин и его нежные руки легли на тонкую талию жены, она почувствовала, как его тонкие изящные пальцы стали медленно задирать её платье, они коснулись коленей, потом плавно передвинулись к бедру и пошли выше к кружевному белью. Девушка часто задышала и прошептала:
– Только не рви, пожалуйста, ничего, – и лукаво улыбнувшись, сама сняла с себя тонкие кружевные трусики, передав их мужу. Граф взял их в руку и машинально положил в карман своего камзола, приподнял жену и усадил её к себе на руки, продолжая страстно целовать в стройную шею. В голове Мейфенг всё смешалось, и карета, и ухабистая дорога, и все страшные последние новости, она могла только чувствовать своего красавца мужа и его желание обладать ею здесь, прямо в дороге, в этой карете. Ещё немного и им уже ничего не мешало, влюблённые муж с женой предались огненной страсти.
Спустя какое-то время они смеялись и весело болтали:
– Вот чем хороша эта дорога, есть чем заняться с любимой женщиной, – сказал Валентин.
Мейфенг счастливо улыбалась, разгорячённая и чуть-чуть взъерошенная.
– Да, с таким мужем, я согласна хоть каждый день куда-то ездить, только теперь Наркисе будет работа, поправлять мне причёску.
Она положила голову к нему на плечо и закрыла глаза, мечтая о счастливой вечности с Валентином.
Карета ехала мягко, несмотря на неровную дорогу, чуть-чуть потряхивая на небольших выемках на тропах. Тёмно-коричневые занавеси не давали солнцу сильно освящать всё внутри, мягкие диванчики обтянутые чёрной кожей, очень качественной выделки, всё-таки граф Валентин был далеко не беден, и его экипаж хорошо отражал его состояние, и такую дальнюю поездку, можно было назвать даже комфортной. Мейфенг задремала, и вдруг эту идиллию нарушил громкий свист, резкий звук хлыста и разные громкие крики. Карета резко остановилась, граф успел схватить жену, чтобы она не упала с дивана от такой неожиданной остановки, Мейфенг открыла с удивлением глаза и спросила:
– Что случилось, Валентин?
– Сейчас пойду, посмотрю и разберусь, что же там такое, – ответил ей муж и, поцеловав в щёку, вышел из кареты.
Он быстро обглядел поляну и увидел с дюжину грязных крепких мужланов, одетых в разноцветные широкие рубахи, подвязанные длинными поясами, по виду напоминающие шарфы и в широких штанах по типу шароваров. Усатые и лохматые с безумными глазами и взглядами хищников, они бросились к карете со всех сторон как тараканы, совсем не обращая внимания на графа, видимо они были привыкшие видеть таких знатных господ, выходящих из своих карет, которые они останавливали посередине дороги ведущей в замок, что виднелся уже неподалёку. Кучера сбили с сиденья длинным кнутом и потащили по земле. Наркису стащил другой мужик и, держа за шею, стал облапывать её шубку и то, что под ней. Они грубо ругались, по внешнему виду это были явно разбойники, обитающие в этих местах. Валентин с невозмутимым видом снял с себя камзол и, приоткрыв дверцу кареты, быстро сунул его жене:
– Возьми камзол, чтобы я его не испачкал и не выходи из кареты, замкнись.
Мейфенг сразу поняла, что к чему и быстро забрала вещь из рук мужа, даже и, не помышляя о выходе из кареты – к мужским дракам, она была совсем не готова.
Первого мужика, что добежал к графу, Валентин схватил одной рукой за грудки и перекинул через карету, как мешок, тот упал замертво на спину и сразу же испустил дух. Другие мужики, ещё не поняв, что им дадут достойный отпор, снова кинулись на Валентина, размахивая палками и кулаками. Он отскочил на пару метров от дверцы кареты и сразу двумя руками схватил первых двух, что добежали до него, крепко ударив, их лбами друг с другом и, откинув в стороны, прыгнул на следующих троих. В прыжке схватив одного из них, тут же придушил его и, орудуя его телом как битой, раскидал следующих нападающих, попав кому в голову, кому в живот. Половина раненых мужиков развалились с разных сторон от кареты. Но тут, Валентин увидел, как один мужик с золотой серьгой в ухе, по-видимому, их главарь, тащит Наркису, приставив к её нежной шее острый нож. Девочка широко вытаращила глаза и позеленела от страха. Валентин собирался уже и сам её спасти, но тут шторка в карете приоткрылась, и Мейфенг закричала:
– Вали, спаси Наркису, пожалуйста!
Валентин оглянулся на жену и тут же на него навалились ещё двое мужиков. Он легко раскидал их в стороны и сразу же подлетел к их главарю. Тут уж граф не стал церемониться, а пролетев несколько метров над ним, головой вниз, развернулся на ноги и, держа его оторванную голову в руке за волосы, с которой ещё стекала свежая кровь, с невозмутимым видом, кинул её под ноги остальным мужикам, те опешили от увиденного ужаса и стали орать:
– Он не человек! Спасайтесь!
Оставшиеся в живых разбойники, стали разбегаться в лес кто куда. Валентин подошёл к всё ещё живому напуганному кучеру и, мягко взяв его за шиворот, отнёс прямо в полёте к карете, и посадил на его место. Наркиса держась за шею, прикрывая ладошкой кровавую рану, быстро побежала туда же на скамеечку рядом с кучером. Валентин крикнул ей:
– Оторви кусок от своей нижней юбки и завяжи свою шею, нам со всем ни к чему, чувствовать запах твоей крови!
Девочка, в страхе кивая головой, быстро сделала, что приказал ей граф. Валентин подошёл к карете, а Мейфенг уже открыла дверцу и сама вышла ему на встречу, затем обняла мужа за шею и начала страстно целовать. Валентин крепко обнял её за спину и с готовностью поддался на её жаркие поцелуи.
Ещё минута и в глаза Валентина смотрели такие благодарные и счастливые зелёные глаза, а розовые губы шептали:
– Благодарю тебя, муж мой… Ты жизнь моя.
– А ты, моя, – произнёс граф и, взяв жену на руки, усадил её обратно в карету, тут же присел рядом с ней и продолжил:
– Мы сегодня вообще доедем, в конце концов, на этот бал? – он посмотрел на свою белоснежную рубаху, он была забрызгана кровью, – вот чёрт, хорошо хоть камзол вовремя снял. Он надел его и застегнул полностью, спрятав грязную рубашку под ним.