- У нас есть несколько минут в запасе, - повторил Джеймс вслух, - но рано или поздно кто-то захочет навестить командира. Нужно действовать быстро.
- Эй, Джуниор, ты опять заснул? - Фамке одной рукой вытирала окровавленное лицо, а другой тормошила южноафриканского пилота, застывшего у стены. - Типичный случай кататонического ступора, - уверенно добавила она. - Очнись уже, мать твою!
- Зачем вы их убили? - Редширту наконец-то удалось разлепить губы.
- А в самом деле - зачем? - заинтересовалась Фамке и повернулась к Джеймсу, одновременно прищурив сразу оба глаза.
- Потому что этот ублюдок, - Хеллборн кивнул на труп офицера, - приказал своим миньонам примерно следующее: "Этих двоих расстрелять. Девку тоже, но можете перед этим попользоваться". Он думал, что я его не пойму!
- Я знала, что у тебя много талантов, - в голосе Фамке прозвучало уважение, - а теперь еще и тайский язык...
- Это не тайский, - сообщил Джеймс, - это был кхмерский. Я должен был раньше догадаться, еще у вертолета. Просто эти парни болтали на каком-то простонародном диалекте. А у командира был прекрасный столичный выговор, как будто прямо сейчас из королевского дворца!
- Прекрасно. И когда ты успел выучить кхмерский? - уточнила Рыжая. - Во время войны?
- Я его не выучил, - признался Хеллборн. - Так, несколько общих фраз и самых популярных слов. В том числе самые популярные на войне -- "убивать" и... эээ... "совокупляться".
- "Убивать" и "трахать", надо же. А ты уверен, что правильно понял контекст? - хихикнула Солнышко. - А вдруг бедняга офицер сказал что-то вроде "Eduardum occidere nolite timere bonum est" ?
- Что?! - удивился Джеймс. - Только латыни мне сейчас не хватало...
- "Казнить нельзя помиловать", дурачок! - снова хихикнула она. - А ты взял и не помиловал!
Хеллборн снова окинул комнату взглядом -- на этот раз затравленным.
- Теперь, когда ты об этом спрашиваешь, я уже и сам не уверен, - признался он и сделал выражение лица, гласившее: "я только что надкусил кислое яблоко". - Все равно, уже ничего не исправишь. Надо выбираться отсюда.
- Между прочим, почему кхмерский? - вспомнила Фамке.
- Это не таиландцы. То есть не тайцы, - уточнил Хеллборн. - Таиландская армия, но не тайцы. Дьявол, я сейчас совсем запутаюсь. Короче, это "черные кхмеры".
- "Черные кхмеры"?! Хм, сто лет про них не слышала, - пожала плечами Фамке. - Что они здесь делают?
- Границу охраняют, тут они не соврали, - усмехнулся Джеймс. - После войны целые отряды "черных кхмеров" бежали в Таиланд. Новое правительство разрешило им служить в таиландской армии. Вот они и служат. Видишь этот портрет? Это маршал Лол Нон, их первый лидер и великий герой, мать его... А вот и боевой штандарт режима -- только это не пирамида, это Ангкор, древняя камбоджийская крепость и национальная гордость.
- Я знаю, что такое Ангкор, - надулась Солнышко, - я не совсем тупая.
- Эти ублюдки на все способны, - продолжал Хеллборн, - что только укрепляет меня в моих подозрениях. В смысле, я понял его совершенно правильно. Он приказал нас убить...
- ...и трахнуть, - хладнокровно добавила белголландская принцесса. - Должно быть он очень удивился, когда я сделала все наоборот! - Фамке наступила на горло офицера и выдернула винтовку из его глазницы. Ей в лицо ударил еще один фонтан крови, на этот раз не такой мощный. Она спокойно утерлась рукавом, открыла затвор "маузера" и заглянула внутрь.
- Э, да здесь слоны насрали! - непринужденно сообщила она. - Неудивительно, что он дал осечку! Сиамское дерьмо, - она бросила винтовку на пол и подобрала другую. - Вот эта получше -- мой старый и добрый белголландский "манлихер". Джуниор, ты еще долго собираешься здесь стоять?! Возьми оружие и становись к двери! Будешь сторожить, пока тетя прихорашивается. Все-таки ты удивительный тормоз! Знаешь, Джим, кого он мне напоминает? Макса ван Бергера, Белохвостика. Белохвостик тоже изрядно тормозил. Но мы в конце концов сделали из него человека!
- Это верно, - не стал спорить Хеллборн и в который раз осмотрел комнату.
- Итак, мой адмирал, что теперь? - поинтересовалась Фамке, удовлетворенная осмотром новой винтовки.
- Дай мне немного подумать, - попросил он. - Придумал, - добавил Джеймс секунду спустя. - Переодеваемся. Спокойно выходим отсюда и идем к вертолету. Ты ведь сможешь им управлять?
Это был тот самый случай -- и далеко не первый -- когда ему следовало отрезать, поджарить и проглотить собственный язык, но только не задавать этот вопрос. Смертельное оскорбление, которое могут -- нет, не смогут смыть даже океаны крови. Хуже, чем назвать ее Одуванчиком и Солнышком одновременно.
- Я убью тебя когда-нибудь потом, - пообещала полковник ван дер Бумен. - Я тебе только одно скажу -- я трахалась с главным конструктором этого вертолета. В кабине первого прототипа. Понимаешь, что это значит?
- Понимаю, - на всякий случай сказал Хеллборн. - Можешь убить меня как-нибудь потом. Переодеваемся. - Он перевернул один из трупов и принялся сдирать с него армейскую куртку. Расстелил ее на столе и покачал головой. Бросил взгляд на мертвого офицера -- весь в крови, мундир безнадежно испорчен. Посмотрел на Редширта -- тот наконец-то занял позицию у двери, потом на Фамке.
- Только ты, Рыжая. На нас с мистером Редширтом это не налезет, даже пытаться не стоит.
- Толстяк, - хихикнула она и принялась расстегивать свой комбинезон. - Эй, Джуниор, отвернись! Рано тебе еще на такое смотреть. Черт побери, что с этой курткой? И здесь слоны насрали. Вернемся домой -- месяц из ванны вылезать не буду.
Она натянула куртку, придирчиво выбрала самые чистые штаны из трех предложенных пар и спрятала рыжие волосы под зеленой панамкой. Схватила "манлихер" и страшно оскалила зубы. Получился образцовый таиландский -- или камбоджийский солдатик.
- Годится, - удовлетворенно кивнул Хеллборн. - Мы с Редширтом будем по-прежнему изображать пленных, поэтому нам винтовки брать нельзя. Наберем побольше пистолетов. -- Он взял со стола свой альбионский "кольт", потом подобрал с пола пистолет командира "черных кхмеров".
Подобрал и замер.
- Что случилось, Джим? - уже через минуту забеспокоилась Фамке. - Что ты там нашел? Что с тобой? ТЫ ПЛАЧЕШЬ?!
Разумеется, полковник Солнышко ошибалась.
Это были не слезы.
В глазах Джеймса Хеллборна отражался Туман Времени -- туман, в который он погрузился и в котором растворился без остатка.
ГЛАВА 14 - Сердце тьмы -
<a href="http://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/thumb/5/5d/Angkor-Wat-from-the-air.JPG/1280px-Angkor-Wat-from-the-air.JPG" rel="nofollow" target="_blank"></a>
"Отправьте военную ракету "Аякс" за его трупом".
Генерал Кала, 1980 год.
* * * * *
Январь 1943 года. Где-то в Южном Индокитае. За пятнадцать лет до описываемых событий.
* * * * *
Самолет - точнее, гидросамолет - приземлился - вернее, приводнился -в сумерках. Старая, добрая традиция, освященная тремя годами мировой войны.
Пилот заглушил мотор и замолчал сам. Собственно, за все время полета он произнес от силы два-три слова. Слишком молчаливый для француза, мысленно констатировал Джеймс Хеллборн. Хм, да и француз ли он вообще?
<a name="cutid1"></a>- Что теперь, месье Ле Брис?
- Ждем, - пилот и на этот раз не изменил себе, он был сама лаконичность. Ле Брис, Ле Брис... Бретонец, наконец-то понял Хеллборн. Ему бы следовало родиться спартанцем, а не бретонцем. Ну что ж, бретонец - это не совсем француз, хотя, честно говоря, Хеллборн мало что знал о бретонцах. Достаточно и того, что командир французского подводного крейсера рекомендовал капитана Ле Бриса как своего лучшего пилота. Если не врал, конечно. Ну что ж, сюда мы долетели без приключений. Что будет завтра?
Хеллборн повернулся к ближайшему иллюминатору и сделал вид, что любуется окружающим пейзажем в лучах заходящего солнца. Но, право слово, любоваться здесь было нечем. Вонючие джунгли Юго-Восточной Азии. Те, самые, что лежат в кармане, рядом с кормом для голубей и мелкими монетами. Бог ты мой, какая пошлость. Гидроплан покачивается у берега в крошечном заливе неизвестной реки... Хм, река ли это? Это как-то иначе называется. На глаз - пятьдесят процентов воды, пятьдесят процентов грязи. Болото или что-то очень близкое к нему.
Строго говоря, такие места можно отыскать и в дельте альбионского Стикса, особенно в разгар лета - альбионского лета, в январе-феврале. Но тамошние болота - они как-то роднее и ближе... Нет, Джеймс Хеллборн не собирался идти на компромиссы и страдать объективностью, когда речь шла о болотах Нового Альбиона. Что угодно, только не это.
Что еще мы видим за бортом? Ах, да, деревянная пристань. А может и не пристань, а мостки для полоскания белья - если кому-то в голову придет безумная идея стирать белье в этой воде. Явное творение рук человеческих, но как давно здесь ступала нога человека? В пределах видимости -- ни единой живой души. Война изменила привычный распорядок вещей и в этом уголке родной планеты Джеймса Хеллборна.
Один час, другой, третий... Как писали в старинных романах, солнце скрылось за сплошной стеной джунглей, и ночь постепенно вступила в свои права. Джеймс откровенно скучал. С пилотом не поболтаешь. Тот откровенно игнорировал не только Хеллборна, но и всю окружающую действительность. Радио включать нельзя. Читать нечего, да и не почитаешь особо в темноте - а свет в кабине тем более включать нельзя. Спать не хотелось - выспался во время полета. Плотно пообедал перед вылетом - и еще не успел как следует проголодаться. Что остается? Продолжить планирование предстоящего разговора? Почему бы и нет. Хотя, когда дойдет до дела, этот план все равно придется выкинуть на помойку.
Или утопить в болоте.
Дело шло к полуночи, когда Хеллборн услышал звук мотора. Очевидно, его услышал и капитан Ле Брис, внезапно нарушивший обет молчания:
- Это он.
"Исчерпал месячный запас красноречия!" - восхитился Хеллборн.
Невидимый в ночи мотор приближался и приближался, пока не чихнул и не замолчал где-то совсем рядом. Прошло еще несколько минут - и в той же ночи несколько раз мигнул маленький фонарик. Где-то в дальнем конце пристани.
- Ступайте, - сказал пилот. - Я буду ждать здесь.
"Годовой запас красноречия!"
Джеймс осторожно выбрался наружу и столь же осторожно -- не споткнуться бы на этих гнилых досках, темно - глаз выколи -- зашагал в ту сторону, где еще раз мигнул фонарик. Некоторое время спустя он мог различить силуэт человека, а еще мгновение спустя услышал его голос:
- Кто вы?
По-французски, с легким акцентом.
- Я летел на самолете, заблудился, и был вынужден приземлиться здесь, - медленно, почти по слогам отвечал Хеллборн. Слишком длинная фраза, ошибок быть не должно. - Мне бы не хотелось продолжать vol de nuit, ночной полет.
- Вы военный летчик? - спросил незнакомец. - Pilote de guerre?