– Санёк, друг мой… Маза в том, что ты родился в треклятый день. У тебя нужный возраст и образ никчемной житухи. А ещё имечко, как у Александра Борджиа.
– Кто такой? – с интересом спросил Сидоркин. – Один из ваших авторитетов?
– Скорей, из ваших, – вдруг хохотнул Хрыщ. – Римский Папа. Продал душу. Жил в пятнадцатом веке.
Не давая ворику опомниться, Порось дополнил с благоговением:
– Ну и ещё, Саня… Ты выше Иисуса ростом, на два дюйма и три его четверти!
– Сам понимаешь, это очень важно, – подмигнул Хрыщ, вновь оборачиваясь к вору.
Сидоркин слегка подхренел, и даже не стал этого скрывать. Лишь вымолвил настороженно:
– Что за Иисус?!
– Мля, Саня, ну ты вообще тёмный, – с превосходством сказал Пороська. – Иисус Христос, конечно. Сын Божий.
Карманник выматерился под нос, и иронично захлопал в ладоши:
– Ой, а вы знаете рост Христа? Поразительно! Браво! – Он не удержался и свистнул, сунув в рот два пальца. – Ну-ну, и когда же вы с ним замутили дружбу?
– Мы не знакомы, – честно признался Хрыщ. – Но наш босс с ним встречался.
– И даже болтал за жизнь и смерть, – вставил и Порось.
Сидоркин глянул на серьёзную морду первого демона. Потом на задумчивый затылок второго демона. Произнёс максимально серьёзно:
– Я понял, ребята. Вы, мать вашу, чокнутые. Может, отпустите, а? Я обещаю забыть ваши рожи, даю слово!
Ответом было зловещее молчание. Хрыщ отвернулся с усмешкой.
– Ээй, чувачки!..
– Саня, мы тебя искали год по всему земному шарику, – нехотя процедили демоны. – Розыски стоили тонну бабла. Придётся отрабатывать, хочешь ты этого или нет…
«Москвич» гангстеров, почти бесшумно, мчался вперёд на уровне ста километров в час. Средняя скорость для современных кроссоверов и седанов, но для советской тачки на пенсии – это запредел.
Сзади послышался ярый вой уже знакомых сирен. Карманник подпрыгнул на сиденье и оглянулся. Заднее стекло показало кавалькаду полицейских машинок, стремительно приближающихся.
– Водитель «Москвича» 1987 года выпуска! – мощно заревел рупор, перекрывая сирены. – Я – начальник городского ОВД, генерал Гиена. Приказываю прижаться к обочине и остановиться! Если вы добровольно сдадитесь, то обещаю сохранить жизнь. В противном случае, все, находящиеся в салоне, будут физически уничтожены. Повторяю, мать вашу…
– Теперь нам крандец! Я ж предупреждал… – заверещал вор, вертясь на сиденье. – Мать-копать, а что там впереди?!
Там, впереди, на расстоянии видимости, трасса раздваивалась: влево и далее тянулся асфальт, а вправо – клубилась пылью грунтовка.
На перекрёстке, перекрыв путь, расположились два шатра с масками-шоу. Собственно камуфляжный балет тискал автоматики, и явно был настроен решительно.
– Сука, сука, сука! – как заговор повторял карманник, дрыгаясь в нервном тике.
– Закройся и подай мне ствол! – сосредоточенно рявкнул Хрыщ.
Только сейчас Сидоркин заметил металлическую трубу на полу, ствол был небрежно прикрыт тряпкой.
– Быстрее! – Саня с усилием поднял и передал трубу демону. Хрыщ выставил гранатомет в фортку, и, практически не целясь, нажал на пусковую кнопку. Один из шатров взлетел на воздух, маски раскидало по дороге. «Москвич» уверенно принял вправо, проносясь мимо горящих обломков вперемешку с трупами.
– Сегодня день раздачи подарков! – Хрыщ достал из бардачка противотанковую гранату, выдернул чеку, и на ходу швырнул назад, – в сопровождающий кортеж. Затем ещё одну гранату.
Головная машинка с начальником ОВД полыхнула адским огнём, резко сбавив ход. В неё тотчас же впечатался весь остальной эскорт.
– Пороська, останови тачку! – удало выкрикнул Хрыщ.
– Чёрт, Господи помоги! – залепетал Сидоркин, закрыв голову дрожащими ручками.
«Москвич» длинно затормозил. Хрыщ выскочил наружу и перезарядил гранатомет. Положил на плечо, зажмурил левый глаз… выстрел… с грешной полицией было покончено.
– Поехали! – Хрыщ бросил оружие в багажник и вскочил в салон.
***
Через минуту «Москвич» уже вовсю подпрыгивал на просёлочных колдобинах. Лужи весело разлетались под колёсами. Вокруг ничего, только рыжая земля, даже весной не сумевшая дать жизнь новой зелени.
– Куда мы, ребят?! – прошептал Сидоркин, осторожно заглядывая в окна. В стороне от грунтовой колеи замаячили какие-то сооружения, то ли разрушенный колхоз, то ли недостроенная ферма. А впереди… показался заброшенный карьер. Не сбавляя скорости, Пороська направил машинку прямо туда.
– Эээй, я хочу выйти! – тут же занервничал карманник. – Я умирать не желаааю! – он истерично задёргал дверцу. Демоны сосредоточенно сидели по своим местам, не реагируя.
«Москвич» подъехал к краю обширной глубокой ямы, и на секунду замер у края. Потом медленно завалился капотом вниз, и стал падать в котлован.
– Мамаааа! А-а-а-а!.. – когда здороваешься с вечностью, то слово «мама» – это твой оберег, и всякий человек пытается утащить его с собой на тот свет… авось, пригодится.
Тачка, несколько раз перевернувшись, рухнула колёсами в большую лужу стоячей воды на дне кратера, подняв тучи брызг.
– Это ещё не конец, – тихо сказал Сидоркин, приоткрывая правый глаз. Машинка плавно погружалась под воду, в салоне был мрак в его полном понимании. Вор на интуиции начал считать: – Один, два, три, четыре… – тут машинку ощутимо дернуло, и она… полетела сначала вниз, а после прямо – по тёмному туннелю. С примерно той скоростью, что недавно летала по дорогам МО.
– Самый приятный момент в путешествии – это возвращение домой, – услышал карманник возбуждённый голос кого-то из демонов. Успокоило, но как-то не очень.
Трудно сказать, сколько длился полет. В салоне висела удивительная тишина. Не было слышно ни шума мотора, ни шороха шин, ни свиста ветра. Казалось, можно услышать стук сердца. Но и его не было слышно.
– Кажется, в конце туннеля забрезжил свет, – пробормотал Сидоркин.
Правый глаз не подвёл, вдали действительно замаячил свет. Вор распахнул второй глаз, и… Машинка вылетела из чёрного прохода, неуклюже приземлившись на всё четыре колеса. Пороська надавил на тормоз. Визжа колодками, тачка подпрыгнула пару раз, и мёртво встала. Карманника хорошо так встряхнуло, ударило теменем о крышу.
– Оох, мля! – прогундел ворик. – Амортизация, сука, совсем хреновая…
– Давай, вылазь, Саня! – распорядились демоны. Сидоркин с радостью выполз из салона. Встал на нетвёрдые ноги, разминая их, начал осматриваться.
Карманник находился во дворе огромного замка, окружённого забором из белого материала. Такие замки он видел давным-давно, в учебнике истории за седьмой класс. Кто в них тогда жил, вор не помнил, но картинка почему-то до сих пор не стерлась из памяти. Правда, здесь, невдалеке, примостилась вполне современная телефонная вышка.
– Фиу, ничё так, – Сидоркин задрал голову вверх. Там зияла тёмная пустота. Не чёрная, не пугающая, нет. Просто пустота. Темно не было. Наоборот, замок и двор освещались мягким светом, похожим на дневной. Источник света ворик определить не смог, впрочем, не особо и пытался. Он тупо смотрел, без оценок и выводов.
– Резиденция нашего хозяина, – повёл Порось кругом рукой. – Топай за нами, Санёк.
4. Адская сделка
Сидоркин, вслед за отморозками в форме полиции, проследовал к входу во дворец. Массивные мрачные двери из тёмного дерева. Рядом замерли два великана: рост под три метра, в штанах до колен, с повязками на непропорционально широких головах. Фееричные клыки, грозно оттенявшие бесстрастные лица. Грубые настороженные ладони на мини-автоматах, торчащих за поясами.
Тройка остановилась в паре метров, – мятущийся вор посреди безмятежного сопровождения.
– Вы кто такие? – с угрозой спросил тот стражник, что был чуть повыше.
– Похоже, мы ошиблись адресом, – проворчал Сидоркин, пятясь назад.
Снобство – визитная карточка любого охранника, хоть в аду, хоть на Мадагаскаре. Однако, у каждого беспредела должен же быть какой-то предел… Демон-капитан заносчиво воскликнул:
– Зудила, мать твою! Ты чего, дорогой мой, несёшь?.. Я – Хрыщ, а это Порось.
– Вы не похожи на Хрыща и Порося, – нахмурил бровь тот стражник, что был чуть пониже.
Подельники в недоумении взглянули друг на друга. Пожали разухабистым плечиком. С вальяжной ленцой крутанулись вокруг своей оси, и… мгновенно трансформировались в коричневую нечисть в зелёных шортиках.
– Вы – Хрыщ и Порось, – невозмутимо кивнула охрана, расступаясь. – Можете войти все трое, босс в нетерпении ждёт.
Сознание карманника начало сползать в глубокий обморок. Рядом, из складок воздуха, выплыл аптечный пузырёк, с надписью «Нашатырь». Чьи-то заботливые пальцы открутили крышечку, сунули лекарство к носу. Сидоркин нюхнул… сморщился… и от души (наконец-то) проблевался. Естественная реакция организма на стресс!.. Спасительные пальцы ободряюще махнули на прощание, и исчезли вместе с пузырьком. Демоны с любопытством наблюдали.
– Ты всё, Санёк? – прозвучал насмешливый вопрос.
– Угу, – продышался ворик. – Что за мать-перемать такая была?
– Мать-перемать и была, – на полном серьёзе ответили демоны. – Давай, чёрт возьми, шевелись уже!
Сидоркин на ватных ногах шагнул к входу в замок. Вслед за Хрыщём, опасливо косясь на великанов, прошмыгнул внутрь дворца.
– Не сцы! – ободрил гостя Порось, затворяя за всеми дверь. – Это же обычные вампиры.
Через анфиладу роскошных комнат троица быстро продвигалась в глубины дворца. Тот же мягкий свет проникал в помещения сквозь строгие серые окна. Каждый покой охраняли великаны с мини-автоматами. Сидоркин вертел восхищённой башкой, и самозабвенно комментировал:
– Ваш босс неплохо так себе устроился! Сукой буду… – неунывающий характер всегда подстраивает обстоятельства под себя. Какие бы хреновые они ни были… и точка.
***
Несвятая троица вырулила к ладной двери, с золотой табличкой «Босс». Сидоркин не знал потустороннего языка, поэтому увидел просто дверь с просто табличкой.
Хрыщ не без усилия отворил створку, и визитёры очутились в герцогском кабинете. Жалюзи на серых окнах были опущены, наверняка чтобы дневной свет назойливо не мешал важной беседе. В царившем полумраке ярким пятном пылал камин, рядом грели ножки табуретки. Посреди комнаты, лицом к гостям, заложив руки за спину, стоял шеф! Цепкий взгляд холодных очей сразу уткнулся в Саню.
– Привет, – карманник стушевался, но храбро не отводил взгляд: самое последнее дело не смотреть в глаза мафиозным главарям. Сочтут подонком или трусом, – по крайней мере тюремная философия гласит именно так.
– Это и есть Сидоркин Саня? – небрежно спросил босс, не глядя на провожатых, замерших в почтительных позах.
– Да, светлейший герцог.
– Угу… Разрешаю вам временно свалить, – цыкнул шеф.
Помощники вымуштрованно развернулись и покинули предстоящий диалог.
– Привет-привет! Рад видеть, Саня, – пропел герцог, расплываясь в рубиновой улыбке. – Ты садись, родной.
Шеф отбежал к камину, схватил табурет, поставил его напротив письменного стола. Сам же взгромоздился на свой трон.
– Не робей!
– Благодарю, – Сидоркин шустро опустился на деревянное сиденье. Чинно положил слегка вспотевшие ручки на колени. Кто бы ни был босс – видно, что он босс.
Совершить мерзкий поступок может практически каждый, а вот уговорить тебя на мерзость способен лишь дьявол, и только он. Герцог убрал любезные улыбочки, и деловито представился:
– Я – дьявол. Вся нечисть, главарём которой я являюсь, величает меня герцогом. Ведь мой титул: Светлейший Герцог Мира Сего. Но я практик жизни и смерти, а титул звучит слишком длинно, что является непрактичным порожняком. Поэтому для всех я просто герцог, и для тебя тоже. Лады?
– Ну… лады, без проблем, – с паузой ответил вор. Удивляться смешно, а тупить грешно.
Шеф всех шефов удовлетворенно осклабился, и продолжил велеречиво:
– Саня, мои бойцы вытащили тебя из тюряги затем, чтоб ты исполнил моё маленькое поручение. Я в курсе, что ты беден, как церковная мышь. Детдом, садисты-усыновители, побег из приёмного дома и первый украденный бублик… я всё про тебя знаю. И сожалею.
Когда тебя начинают жалеть, то жди подвох. Одна из мировых аксиом. Карманник напрягся. Герцог и сам понял, что сморозил глупость, и поспешно поправился:
– Короче, сделаешь работу – осыплю деньгами. Ты какую валюту предпочитаешь?
Сидоркин пошелестел-пошелестел своими мозговыми шестерёнками. Вдруг… встал. Спросил, странно помаргивая:
– Ты, правда, дьявол? Прямо вот настоящий?
– Что, непохож? – искренне удивился герцог.
Если тебе приснилось, что ты сошёл с ума, то не надо превращать этот сон в вещий. Карманник смиренно молвил, двигаясь в сторону выхода:
– Ага, дьявол… Просвещаю, что люди тебя рисуют немного другим. И ты знаешь, пойду-ка я отсюда. Похоже, в «хату» снова загнали травку, я обкурился и глючу. Выйду из тюрьмы на воздух, и полегчает…
– Ты чего несёшь, дурак? Сам хоть понял, что сказал? – герцог вдруг заливисто заржал.
Спокойствие! Его не купишь и не продашь, оно возникает. На пороге Сидоркин оглянулся на лысый глюк, вымолвил умиротворённо:
– Я вытерпел всё: придурков с дурацкими именами, груду покойничков и удивительное ралли, эти хоромы под землёй и даже мать-перемать… Но работа, предлагаемая Самим дьяволом – это чересчур, сука, слишком чересчур! Ты уж прости.
Едва ворик успел открыть дверь, как на него уставились охранники-великаны. Инстинкт самосохранения отшвырнул человека назад. Саня, грустя, опёрся на стену.
– Давненько я так не веселился, – признался герцог, всё ещё посмеиваясь.
Вор ударился о стену лбом и скривился от боли:
– Чёрт, похоже, ты и вправду не глюк!
– Ну, спасибо, – иронично защерился герцог.
Не противьтесь обстоятельствам, только не позволяйте им слишком глубоко входить в себя. Особенно сзади… Сидоркин яростно замусолил нос, и смело выдал:
– Убедил. Ты – дьявол, отлично… Я не верю, что с тобой встречаюсь, но ты сидишь передо мной, и я вынужден признать факт этой встречи. И раз уж мы встретились, и ты предлагаешь… на тебя поработать, то я должен сказать одну вещь. – Карманник выдохнул и затараторил. – У меня есть бабушка, богомольная старушка. Она часто повторяет, что сделка с дьяволом к добру не приведёт. Я не очень рублю в таких вещах, но понимаю, что моя душа…
– К чёрту «но»! – громогласно оборвал босс боссов и щёлкнул пальцами. – Смотри!
Паркет над табуретом (на нём сидел карманник) сам собой раздвинулся, образовался проём размером в квадратный метр. Стул завис над проёмом. Кабинет наполнили стоны, и совсем не страстные.
– Иу… ау…
Карманник с опаской шагнул вперёд и заглянул в проём.
Это напоминало шахту грузового лифта, набитую бестелесными розовыми существами под завязку. Адское пламя протянуло языки вдоль и поперёк, прожаривая кругом каждый сантиметр. Души колыхались, пытаясь увернуться от огня, что в тесноте ограниченного пространства было нереально. Резко пахнуло горелой кожей.
– Видишь? Мой отстойник забит под завязку. – По щелчку адовладельческих пальцев паркет сдвинулся, возвращаясь в исходное состояние. – Такого добра, как душ у меня навалом! И уж твоя мне точно не нужна. Ты сядь, Саня, потолкуем.
Вора опять замутило. Но коли разговора всё равно не избежать, то зачем напрягать кого бы то ни было, кроме себя. Чай, взрослый пацанчик… Саня проглотил тошноту, в сомнении огляделся и отошёл к камину:
– Я здесь приземлюсь. Не против? – он подвинул табурет и сел, закинув ногу на ногу.
Герцог глотнул коньячку и закурил сигарку. После два раза прищёлкнул пальцами, и гость немедленно обнаружил в своих руках стаканчик и сигаретку. А на плечах нежные ручки феечки… – она делала массаж шейных позвонков. Саня, в неге, залыбился. Шеф благосклонно кивнул и атрибуты гостеприимства исчезли. Сидоркин всё понял правильно, спросил сердечно: