Парус и Элен в изумлении переглянулись. Это был мужчина, среднего роста. С огромной до пояса бородой. Он был в блестящем костюме серого цвета, напоминавшем комбинезон. На руках и ногах его было множество каких-то грязных пятен. Одним словом, одежда его далеко не выглядела опрятной. У него были густые вьющиеся длинные пепельные волосы. Внешне напоминал он старика, но по легкой походке можно было предположить, что стариком он не являлся.
- Кто вы такой?!- почти одновременно спросили Парус и Элен.
- Мужчина улыбнулся. Они увидели его тёплый добрый взгляд.
- Разве робот вам не сказал? Меня зовут Профессор Адонай.
- Профессор?- вымолвила Элен.
- А что Вы так удивляетесь, юная леди? - сказал мужчина, улыбаясь. Вы хотите поставить под сомнение мои научные заслуги? Или же Вас смутило отсутствие у меня галстука?
- Что вы здесь делаете? Откуда Вы взялись? - спросил Парус.
- Юноша, я здесь живу. А вот Вам, я мог бы задать такой же встречный вопрос, но не стану.
- И давно Вы тут живёте? - спросила Элен.
- Давно, моя хорошая, очень давно.
Профессор подошел к перилам балкона. Посмотрел вниз. Затем обернулся. Офицеры рассматривали его с огромным интересом. У них в голове крутилась масса вопросов, которые не терпелось задать. Поэтому они наперебой вдруг стали спрашивать.
- Ну что же, гости вы мои ненаглядные, живу я на планете этой 925 , нет, простите, 927 лет.
От этой фразы Элен почувствовала, как её ноги стали ватными. Парус проглотил слюну.Мужчина продолжал,
- конечно, милые мои, для вас это кажется удивительным. Но поверьте, ничего в этом удивительного нет. Да, я староват, тут уж не поспоришь, - едва слышно засмеялся он.
- Как Вам удалось выжить? - спросил Парус.
- А вот это, юноша, уже более интересный вопрос. Как вы, наверное, знаете, общество на этой планете было задумано как эксперимент для определения изменений психики, сознания в организме, который живёт долго. Что происходит в головах у людей, которые живут дольше заложенного природой. Какова продолжительность жизни сейчас в вашем мире?
- Достигает 180 лет на планетах Содружества, в других Мирах намного меньше, -робко сказала Элен.
- Вот, правильно, пять баллов из пяти за Ваш ответ. За этой гранью и начинают происходить определённые изменения.
Профессор начал медленно прогуливался по балкону из стороны в сторону.
- Ну, как нам рассказали, мы знаем, после этого времени тут, на этой планете, люди стали сходить с ума, ополоумели, потом эксперимент решили прекратить, что тут было, каким образом вы живёте до сих пор? - спросил, запинаясь, Парус.
- Да, действительно, молодой человек. Как точно сказала Ваша очаровательная спутница, до 200 лет продолжительность жизни в вашем, насколько мне представляется, самом развитом Мире Галактики, проходит без существенных психологических изменений. Так было и у нас. Планета была специально подготовлена под эксперимент. Выбрана. Облагорожена. Замечательные условия. Живи и радуйся. Вы же любите жизнь? - Сказал, прищурясь, профессор.
Элен приоткрыла рот,но ничего не ответила. Парус молча смотрел.
- Ну так вот, - продолжил Адонай,- нас привезли сюда в количестве нескольких сотен человек. Мы были юны. Выращенные на Зевсе, около 18 лет отроду. Воспитанными были в самых замечательных традициях морали и нравственности так называемого Содружества. Мы жили довольно счастливо. Нам помогали роботы, довольно простейшие. Но всё же. Растили детей. Занимались искусством, наукой. Кому-то нравился физический труд. А затем все пошло наперекосяк. Стали появляться индивиды, которым, представляете, дорогие мои гости, которым наскучило такая прекрасная жизнь. И они вырастили детей, познали разные науки, выразили себя в творчестве, одним словом, много чего успели сделать. Их дети стали взрослыми. И у их детей появились дети. А молодость всё не заканчивалась. Вот тут то и стали прорезаться инстинкты. Человек это животное. Морали и нравственности, заложенной в детей, которым была подарена вечная жизнь, хватило на две сотни лет, а после - стало происходить чёрти, что.
Парус и Элен слушали с открытыми ртами.
- Стали случаться первые случаи насилия. Людям наскучила спокойная комфортная жизнь без хлопот и забот. Некоторые стали злыми, агрессивными. Начали случаться убийства. То, чего ранее никто припомнить не мог. У нас ведь не было никаких специальных общественных институтов, которые бы охраняли законы. Законов-то даже самих поначалу не было. Некоторые стали употреблять психотропные средства, разрушая себя. Чуть позже последовали вспышки самоубийств. Люди убивали себя по одному и даже группами. Лишь немногие сохранили адекватность поведения, трезвость суждения и принципы морали и нравственности, согласно которым была воспитана первая партия, тех, кого вырастили ещё на Зевсе. Нескольким первым поколениям детей родители принципы эти передали. Но хватило этого до поры, до времени. Самыми стойкими оказались люди глубоко творческие, те, кто погрузился в свой труд без оглядки. Художники, писатели, скульпторы создали тут массу всего. Буквально всё было заставлено их творениями. Но, со временем, некому стало восторгаться их творчеством. Учёные же изучали и изучали, получая удовольствие, от исследования глубины нашего мира.
Когда нас поселили на этой планете, нам оставили научные сведения, но в ограниченном объеме, так сказать с точки зрения безопасности. Чтобы мы ничего эдакого не сотворили, в перспективе. Как вы знаете планета была покрыта защитными спутниками, которые воспрепятствовали бы вылету из неё, если бы мы изобрели что-нибудь такое, равно как и попаданию на планету каких-нибудь случайно залетевших людей. Также эти спутники экранировали волны, поэтому получать информацию извне и посылать её за приделы планеты мы не могли. Ну да в этом не было и не нужды. Все прекрасно представляли себе, как живут в других Мирах. Множество информации было нам дано. Мы знали, что прогресс в других мирах и не достиг какого-то качественно другого этапа, и что люди там живут значительно менее комфортно, чем мы здесь и уж точно нам было известно, что они не имеют дара вечной жизни. Были те, кто хотели выйти за приделы планеты. Но для этого у нас не было научных и технических знаний. Да и зачем? Сменявшиеся друг за другом поколения правления Содружества следили за нами. Мы это чувствовали. Но нам было все равно. В спутники, кстати, были вмонтированы системы наблюдения.
Спустя 500 лет население планеты, разросшееся с двух сотен до двухсот тысяч, стало стремительно уменьшаться. Перестали рождаться новые дети, несмотря на жизнь без хлопот и забот. Здесь воцарился хаос. Были и те, кто убивали из удовольствия. Люди сбивались в стаи. Некоторые пытались овладеть властью, но в таком обществе, это оказалось безуспешным. Я и группа таких же учёных, создали себе лабораторию, честь находиться в который я вам и предоставил, гости мои, дорогие. Мы отстранились от внешнего безумного мира, погрузилась в науку. Здесь мы оказались в безопасности, и процессы ликвидации, запущенные Советом Содружества нас не коснулись. Мы понимали, Как много нам дано, что мы можем исследовать природу Мира, в котором живём и что время не властно над нашими мозгами и телами.
- И что, среди учёных все было в порядке? Они не сходили с ума? - спросил изумлённый Парус.
- Сходили, конечно! Далеко не все было в порядке и в нашем царстве. И среди учёных случались грустные истории. Самоубийства. Попытки забрать с собой в небытие разработки свои и чужие нередко случались. Мы ревностно к этому относились. Стали подозрительными друг к другу. Стали дублировать, защищать информацию. Подойдите сюда, к краю балкона, загляните вниз. Парус и Элен подошли, наклонились через перила и увидели внизу, на дне колодца, огромное количество машин, вычислительных приборов, каких-то огромных колб, ёмкостей, светящихся, двигающихся устройств машин и аппаратов.
- Что это? - спросила Элен.
- Снова не удивили своим вопросом Вы меня, девушка, ну да ладно, отвечу вам, что это и есть лаборатория, в которой находятся плоды почти тысячи лет трудов учёных этой безумной планеты.
Глава 22.
Рассказ Профессора прервал откуда-то появившийся голос, сказавший,- Господин, у нас ещё один гость.
- Спасибо, Лиана. Сегодня мы богаты на гостей. Пусть заходит.
Он посмотрел на Паруса и Элен.
- Вам любопытно, кто такая Лиана? Это искусственный интеллект, продукт моего творения, ею я занимался в промежутках между основной своей работой.
Двери, через которые Парус и Элен попали ранее в это помещение снова открылись и через них вошёл теперь Шерман Вотс.
- Ну что же, ещё один следопыт. Ну здравствуй, парнишка, - спокойно и неторопливо произнёс Адонай.
Сыщик, всегда державший себя в руках, вдруг оторопел. Он стоял рядом с Профессором, Парусом и Элен, переводя взгляд последовательно с одного на другого. Несколько минут все стояли в тишине. Смотрели друг на друга.
- Ну что же, антракт окончен, - произнёс Адонай.
Вдруг Шерман Вотс выхватил из кобуры бластер и направил на присутствующих.
- Что это за чертовщина, что здесь происходит? А это лаборатория? Ты начальник?- обратился он к Профессору.
- Полегче, юноша,- спокойно и с улыбкой сказал Адонай.
Шерман не успел ничего сделать. В одно мгновение растение, оплетавшее стену, протянуло свои лианы и опутало руки и ноги Шермана, Паруса и Элен. Затем потащило к себе. Через несколько секунд они уже были прижаты к зелёной живой стене, а руки и ноги их были крепко зафиксированы. Профессор подошел к перилам, посмотрел вниз, на лабораторию, посмотрел на купол. Повернулся и продолжил разговор.
- Зачем Вы нас-то связали? - спросил Парус.
- А вот это хороший вопрос, - ответил Адонай.
- Это в целях безопасности, дружочек, тебе же интересно узнать, что мы тут наизобретали ?
- И что же?! - спросила Элен.
- Я очень долго размышлял, философствовал на тему того, в каком русле должна развиваться наука. Логично предположить, что во всех. Каждому учёному, интересно что-то свое. Нет ничего быстрее полёта мысли. И мне захотелось выглянуть за пределы планеты, на которой нас заперли. Кстати, поначалу, до создания этой лаборатории люди из Содружества наблюдали за нами, как я, вроде, уже сказал. Но потом, когда решено было прекратить эксперимент с вечной жизнью, они запустили в нашу популяцию таких биологических микророботов, называются они вирионами, которые, попадая в организм нейтрализуют других вирионов, что работают на концах ДНК и препятствуют старению организма. Это упрощённо я вам объясняю. Таким образом подхватив этот вирион-разрушитель, человек, которому была подарена жизнь вечная, терял это свойство, старел и умирал. Для надёжности, когда уже практически все умерли, они устроили на планете серию катаклизмов, землетрясений, извержений вулканов, торнадо и цунами. Всё, чтобы уничтожить следы нашей цивилизации. В довершение всего они прислали сюда роботов, которые ходят на огромных ногах и выжигают всё огнём. Но наша лаборатория была очень хитро спроектирована, получилась на редкость прочной и, что немаловажно, автономной. В результате мы продолжили исследования и после всех этих напастей.
- Сколько вас осталось? - спросил Парус.
- Я остался один. Мои коллеги не смогли совладать с этим неподъемным для их человеческих плеч даром. Совсем недавно, около восьмидесяти лет назад, последним, ушел из жизни мой близкий друг, профессор Леонард. Покончил с собой, обезумел. Я, кстати, был три раза женат. Имел пятеро детей. Никого из них нет уже давно.
- Так и что Вы ты тут насоздавали? - спросил Шерман.
- Да, я же обещал рассказать. Ну и вот, мне захотелось выйти за пределы этой планеты, но ни телом, а сознанием. Это гораздо логичнее, проще и интереснее. Как благодаря закону струн происходит квантовое перемещение космических кораблей, так я научился перемещать сознание. Перемещать органы чувств. Зрение, слух, обоняние. И посылать информацию в виде звука, запаха. С изображением пока что не получается, но это лишь вопрос времени. Я попытаюсь объяснить. Там, внизу, в лаборатории, стоит специальное устройство. Я сажусь в кресло, прикрепляю датчики к голове, и моё сознание перемещается в любую точку вселенной, используя знакомую вам физику искривления измерений. Я многократно усовершенствовал точность и теперь могу оказаться в любой точке, в какой пожелаю. Таким образом, я могу следить за всем, что происходит во Вселенной. Более того, появляясь в определённом месте рядом с интересным мне человеком, я могу теперь с ним разговаривать. Я говорю, а он, находясь за биллион парсек отсюда, слышит меня, словно я нахожусь у его уха.