В лавке был Дэвид. Пока никто не успел объясниться, Эмма зло сверкнула на него глазами. Но во взгляде Дэвида промелькнула боль, а Голд мягко опустил руку принцу на плечо.
– Что тут происходит? – спросила ничего не понимающая Белль, разрушая такую напряжённую и враждебную тишину.
– Поверьте, мне бы тоже хотелось знать! – ответила ей Эмма, готовая противостоять Дэвиду, если только он посмеет напасть на Реджину.
Нил и Голд тактично не вмешивались. Пока. Это дело Эммы и Дэвида.
– Прости… – Нолан вытянул руки в защищающимся жесте, еле слышно пробормотав. – Прости меня. Эмма… За всё. Я не… Я не жду, что ты меня простишь…
На этом моменте Эмма неосознанно бросила взгляд на Нила, который тоже этого не ждал.
– Но вы сказали, что вам нужна Спасительница! Или будешь это отрицать? И как же удобно, когда дочь уже выросла!
– Ты – Спасительница, Эмма, потому что ты такая. Дело не в магии, а в тебе самой. Ещё до всей этой… канители с проклятьем, с пророчеством, я видел тебя… Ты снилась мне, совсем маленькая, в моих руках. Ты улыбалась мне, а я был настолько уверен в том, что это ты… Я полюбил тебя с первого взгляда. – он медленно рассказывал и также медленно шагал к ней, на глазах у Эммы и Дэвида проступили слёзы.
– Но ты… вы закинули меня в шкаф, бросив в неизвестность! – стоит на своём Эмма.
– Ты можешь меня за это ненавидеть. – кивнул Дэвид. – Это был мой первый и единственный в жизни самый ужасный поступок. Но я хотел, как лучше. Думал, что так будет лучше. Я не оправдываю себя, Эмма, но у меня не было времени, чтобы подумать, чтобы оценить всё трезво.
За спиной Свон виновато выдохнула Реджина.
– Это не из-за тебя, Реджина. – ответил на её немой вопрос Дэвид. – Я никогда бы не мог подумать, что… Истинная Любовь может подвести. Я доверял Белоснежке, как самому себе всегда, иногда был настолько слеп. Но в тот момент, когда ты родилась… Я хотел накричать на неё, но не мог.
Эмма опустила голову вниз. Уж кому, как не ей знать, что противостоять Мэри-Маргарет невозможно.
– Но зачем ты пришёл сюда? Учти, если снова посмеешь заговорить об уничтожении матери твоего внука… – Свон снова подобралась.
– Нет. Я всего лишь хочу вернуть дочь. Двадцать восемь лет назад я совершил непоправимую и жестокую ошибку…
Голд и Нил, понимая Нолана, переглянулись между собой.
– Не хочу снова ошибиться.
Все пропустили момент, когда отец и дочь обнялись.
– Дэвид… Пап, а знаешь, я никогда не верила в любовь с первого взгляда. Но, видимо, я тоже ошиблась. Твои глаза и голос часто снились мне, только я не понимала и не знала, что это ты. Может быть, любовь с первого взгляда всё же существует. Вечная. Между дочерью и отцом… Но как же Мэри-Маргарет?
– Думаю, сейчас будет правильно оставить её одну. Особенно после того, что я ей сказал.
Они отстранились.
– Я постараюсь стать тебе отцом.
Наконец, Голд и Белль тоже шагнули вперёд.
– А теперь спрошу я: что вы здесь делаете? – спросил Голд, мягко держа за руку Белль.
– Папа, они хотят… толпа хочет уничтожить Реджину. – ответил Нил. – Мы подумали, что могли бы спрятаться у тебя. Ведь ты же этого не допустишь?
Голд глубоко вздохнул.
– Узнав, что она сделала с Белль, я бы тоже хотел… – он обвёл взглядом свою семью. – Но, прощаю, так уж и быть. В свете обстоятельств…
– Подожди. Это он? Твой сын? – Белль улыбнулась Нилу. – Тот, кого ты искал?
– Да. В этом мы с Дэвивом похожи. Всю жизнь ищем своих детей. Но ты и он, Белль, кое-чего не знаете. Реджина – моя дочь.
Белль, что крепко обняла Нила, и принц разом удивились.
– Та, кто держала меня в плену… Твоя дочь?
Девушка резко отстранилась от Нила, стараясь унять обиду и боль, что нанесла ей Реджина.
Миллс вышла вперёд, стараясь не смотреть ей в глаза.
– Прости меня. Я тоже не оправдываю себя. Но я… когда мы ещё не знали, что мы родственники, это глупо и в это сложно поверить, мы искалечили друг другу жизнь… но мы всегда заботились друг о друге. Неумело и жестоко, но заботились.
– Ты ревновала? – беззлобно хмыкнула Белль.
– Может быть. Но я рада, что ошиблась. И принимаю тебя в семью.
– Спасибо, Реджина. Я прощаю тебя. И, вижу, что подозрительность и недоверие – это семейная черта. – мрачно улыбнулась Белль, переглянувшись с Голдом.
На минуту все замолчали, думая о своём.
– Пап! – снова обратился Нил к Голду. – Так ты защитишь Реджину?
– Я всегда на твоей стороне, Бэй, ты же знаешь. Потому Реджина может рассчитывать на мою помощь.
Нил благодарно кивнул и опустил руку на плечо сестре.
– Видишь? Мы все тебя защитим.
– А Дэвид? – почти прошептала Миллс.
Нолан взглянул на дочь и внука.
– Ты растила Генри всё это время, как своего…
Видя, что эти слова приносят королеве боль, он поправил сам себя.
– Нет, я знаю, что он – твой племянник, но ты, получается, этого раньше не знала и…
От его действий обомлели разом все. Даже сам Дэвид. Он обнял королеву.
– Добро пожаловать в семью.
Сказал и отстранился, не веря в то, что сделал, неловко отводя взгляд. Затем подошёл к Нилу, изучающе глядя на отца своего внука.
– Нил Кэсседи. В Зачарованном Лесу меня знали, как Бэлфаера. – он дружелюбно протянул руку Дэвиду, которую тот крепко пожал.
Будучи под проклятьем, Дэвид успел неплохо узнать Нила, даже подружился с ним. Но теперь их знакомство было другим. Теперь они – семья.
– Дедушка? – вдруг подал голос Генри.
С Голдом, как с дедушкой, он уже был знаком, а с Дэвидом пока не успел.
Нолан обернулся к нему, улыбнувшись внуку. С Генри он тоже не раз пересекался за время проклятья, но и подумать не мог, что это – его внук.
– Да. Это я.
Он обнял мальчика одной рукой, прижав к себе.
Часть 7
Из лавки Голда они вышли все вместе. Эмма и Нил держали Реджину за руку, даруя ей, тем самым, уверенность, что никто ей не навредит. Рядом идёт Генри, взахлёб рассказывая Белль о благах этого мира (о приставках, ноутбуках и смартфонах, впрочем, но не суть, Белль всё равно интересно).
И, разумеется, жители Сторибрука во главе с Белоснежкой, поджидали их там.
– Злая Королева! – тут же заорали во всю глотку гномы.
Эмма и Нил чуть сильней сжали ладони Реджины, чувствуя, как ей хочется применить магию, чтобы исчезнуть отсюда.
– И никто из вас её не тронет. – спокойно ответил Голд, испепеляя взглядом «доброжелателей».
– Или что, ренту нам поднимешь? – послышалось с той стороны.
Румпель очень пожалел, что не видел того дерзкого мерзавца, что это выкрикнул. Маг запросто наколдовал в ладони небольшой, но яркий фаербол, метнув его в сторону.
– Или моя магия научит вас внимательно слушать. – прошипел он, довольно ухмыльнувшись, глядя, как же испугался народ.
Но он обещал Бэю, что никого не тронет. Жаль.
– Дэвид, хоть ты-то одумайся! – вперёд вышла Белоснежка. – Да, у нас не получилось с дочерью (на этих словах Эмма вздрогнула), но мы есть друг у друга!
– Да, мы есть друг у друга. – тут Дэвид с ней согласился и кивнул Голду, который продолжил, опираясь на трость.
– Понимаете, мисс Бланшард, мы совсем недавно узнали, что Реджина – моя дочь.
– Ах, ну конечно! И поэтому вы защищаете её! Ничего без выгоды, верно Голд? – парирует Снежка.
– Нет. Всё для семьи. Познакомьтесь, Б… Нил. – он указал на Кэсседи. – Он – мой сын, и отец Генри.
– И что?
– Может, ты ей объяснишь? – Голд сдаётся, переводя стрелки на Дэвида.
– Реджина – родная тётя Генри. – поясняет принц.
Было заметно, что Снежка с трудом понимает услышанное.
– А теперь, пойми – Реджина тоже наша семья. Я принял её и нашу дочь.
– После всего, что было? Эмма отказалась от того, чтобы быть Спасительницей. А Реджина… Да из-за неё мы были разлучены с дочерью! – противоречиво молвила Снежка, что совсем недавно распиралась о важности семьи.
– Уж не знаю, что ты себе выдумала, – мрачно пробормотала Реджина, – но я не собиралась причинять вреда Эмме. Это было твоё решение – бросить дочь в шкаф. И теперь ты смеешь учить меня морали?! Тебе не был нужен собственный ребёнок!
Сначала в голосе Реджины звучала сталь, в конце появилась боль. Боль от непонимания того, как можно вот так, полностью добровольно отказаться от своего ребёнка. Ей этого не понять, ведь сама Миллс убить готова за Генри, которого столько лет считала приёмным. Про себя Реджина усмехнулась, подумав, что любовь к детям досталась ей от отца. Даже когда они не знали, что приходятся друг другу родственниками, Румпель рассказывал, как держал её, маленькую, на руках. Жаль только, что она этого не помнит.
Белоснежка и толпа позади неё надолго замолчали.
Белль тоже молчала, стараясь разобраться, что же здесь происходит. Генри, заметив это, пообещал ей, что покажет это в своей книге. Девушка, конечно же, оживилась на слове «книга».
Румпель и Дэвид, если честно, уже устали за весь этот день и весь этот разговор.
Реджина же волновалась. Что если все снова поверят Белоснежке? Что если в это поверят её брат и Эмма?
***
В библиотеке мирно коротал своё время Крюк, ожидая появление слабости Тёмного. Но вместо неё, среди книжных полок бродил молодой парнишка с короткими тёмными волосами и такими знакомыми карими глазами.
– А где Белль? – спросил Крюк у незнакомца, думая, что пришёл не вовремя.
– Крюк? – незнакомец улыбнулся.
– Мы знакомы?
– Я – Нил Кэсседи. – парень протянул ему руку. – Ты знал меня, как Бэлфаера.
– Бэй… – Джонс пожал ему руку и усмехнулся. – Ты… подрос.
– Какими судьбами в Сторибруке, Крюк? И зачем тебе Белль?
Поняв, что воссоединение семьи уже произошло, планы резко пошли под откос. А ссориться с Бэем спустя столько лет, не хотелось, совсем.
– Уже не зачем. Ну, коль скоро, мы встретились, расскажи, как ты…
– У меня сестра появилась. – гордо поведал Нил.
– Неужели Белль уже родила Кро… твоему отцу девочку?
– Не Белль. Кора.
– Кора?! – глаза пирата стремительно полезли на лоб. – Как?
– Ты её знаешь?
– Тесно. Но…
– Знаешь королеву Реджину?
– И её тоже тесно. – кивнул Крюк.
– Что?
– Ну, понимаешь, я – мужчина, она – женщина…
– Она моя сестра!
Киллиан почувствовал в полной мере выражение «неловкий момент».
Часть 8
Дэвиду сниться детство Эммы, если бы только они были вместе.
У Эммы обеденный перерыв. Девушка с удовольствием вгрызается в аппетитный жирный бургер. Свон наслаждалась послевкусием последнего кусочка и уже хотела прикончить свою колу, как вдруг послышались шаги. Тяжёлые и неспешные.
– Чем могу, Ваше Величество?
Ей не хотелось говорить с ним. Не после того, как он обошёлся с Руби. Повезло, Белль привязала её в библиотеке наручниками так, что даже в волчьем обличьи мисс Лукас не смогла из них выбраться. И что ему нужно теперь?
Он и не ожидал с её стороны вежливости. Не сейчас. Он попросту этого не заслужил.
– Я пришёл поговорить с тобой, Эмма. – спокойно ответил король Георг.
Спэнсор хотел сказать пару ласковых Дэвиду, но найдя пастуха «У Бабушки», планы резко переменились. Дэвид читал Книгу Сказок Генри. Или просто смотрел. Георг заметил иллюстрацию, где была изображена молодая темноволосая женщина в крестьянской одежде.
Король сел напротив него.
– Кто это?
Дэвид заметил интерес в его глазах.
– Моя мать.
– Это – твоя… мама…
«Красивая девушка, приятная внешность, вот в кого пошёл Джеймс», – вот что Дэвид ожидал услышать, но не это.
– Дева Рут – твоя мама?
Глаза Георга заблестели, будто от непролитых слёз. Дэвид, только бы не молчать, вежливо спросил:
– Ты знал её?
– Ты знал её? – также, как и отец, буквально в точности, спросила Эмма.
Спэнсор кивнул.
– Но как? Принц и крестьянка?
– Видимо, у нас это семейное.
До Эммы моментально дошёл смысл этих слов.
– Семейное древо растёт в геометрической прогрессии… – Свон поёжилась. – У тебя же была жена. Я понимаю, брак был династическим…
– Нет, не понимаешь. Потому что не можешь знать. Я и сам не знаю, но об этом совсем ничего не сказано в Книге Сказок. Я любил Рут, мы встречались. Но у неё появился Роберт. А у меня – династический брак. Поначалу я ничего не чувствовал к принцессе, а потом всё так завертелось, мы влюбились, но видимо, в наказание за связь на стороне, её прокляли бесплодием. Правда, не знаю, как об этом узнали.
– Я могу спросить: Джеймс и Дэвид – твои родные дети?
– Выходит, что так. У нас с твоей бабушкой Рут была бурная молодость. Я даже не знал, что ребёнок, которого принёс Румпельштильцхен – мой родной.
Эмма очередному твисту уже ничуть не удивилась.
– И… как у вас дела с Дэвидом?
– Никак. Я не смог его полюбить, и это взаимно, но до сих пор люблю всем сердцем Джеймса.
– А здесь ты зачем?
– Ты не только дочь Дэвида, но и племянница Джеймса. Мне, стало быть, родная внучка.
– И… что теперь? Подарки будешь дарить, которые пропустил все эти двадцать восемь лет? Сыграешь со мной в мяч? Расскажешь, как воевал с ограми? Или что там обычно делают дедушки? Прости, я не знаю, ведь считала себя столько лет сиротой! – взъелась Эмма, напоминая львицу на охоте. – Где вы все были раньше?! Или в Зачарованном Лесу нет теста ДНК? Ты не замечал, что Джеймс похож на тебя?
– Замечал. Но думал, что это – приобретённое, а не врождённое. Я любил его всегда.
– Но что ты хочешь от меня?!
– Не знаю. Хотел взглянуть на тебя. – он не растерялся её вспышке гнева, подойдя к девушке, и легко коснулся её щеки ладонью.
«Взглянул? Доволен? Проваливай!» – это хотелось сказать Свон, но она промолчала.
Эмма поняла, что на невозмутимого Георга её гнев не действует.
– Я похожа на него? – вдруг спросила она, ухмыльнувшись.
– Да. Такая же дерзкая и волевая. – рука переместилась к её золотистым кудрям. – И ты похожа на меня.
– Глазами?
– Верно. Горят, что бы ни случилось. И лицом.
– Спасибо. – кажется, он единственный, кто так смутил Эмму.
– Сторибрук – городок маленький. Я слышал, что ты была отвергнута Белоснежкой. Не переживай из-за этого, Эмма. Она и ребёнка-то хотела для галочки, потому что так должно быть в счастливой семье. А вот что ребёнка нужно воспитывать… она явно не думала об этом. И, поверь, из неё бы получилась не самая лучшая мать. В том нет твоей вины.
Да, она уже это слышала. От Реджины и Нила. И сейчас даже была рада, что, когда рождался Генри, рядом не было Кэсседи. Иначе была бы очень неловкая ситуация со стыдом. Как бы она сумела объяснить, что не чувствует к сыну то, что должна чувствовать каждая девушка, что стала матерью? Нет, он бы, наверно, постарался бы это понять… но… И теперь она знала, что это неприятие собственного ребёнка досталось ей от Снежки.
За разговорами они сели рядом. Эмма верила его словам – он знал её мать куда больше, чем сама Свон. Но всё равно чувствовала вину.
– А ты… ты бы принял меня, если бы… не знаю, если бы ты оказался в детдоме и тебе бы досталась я? Ты бы удочерил меня? – Эмма хмыкнула. – Хотя, какая разница, что ты скажешь? Я ведь уже выросла.
– Но ты по-прежнему моя внучка.
– А он что здесь делает?
Тонкий голосок разрушил всю идиллию, что они сумели создать. На пороге стоял Генри.
– Генри? А ты… снова школу прогуливаешь? – улыбнулась сыну Эмма.
– Дэвид сказал, что король забрал мою Книгу Сказок!
Свон ничего не сказала. Поняла уже, что Гео… дедушка просто смотрел на потрет Рут.
– Я верну. – Георг переглянулся с Эммой. – А он, выходит, мой правнук?
– Верно. – Свон улыбнулась им. – Генри, познакомься, король Георг, Альберт Спэноср – твой прадедушка. Родной.
У мальца сразу пропал дар речи.
– Но… он же… злодей…
«В нём явно гены Снежки!» – подумали оба взрослых.