Сложнее всего было не кашлять и не чихать. Опорожненный вагон эхом усилил бы любой шорох и нас сразу бы замели. Поезд обыскали бы сверху донизу, и последний шанс не попасться — тайком выбраться наружу и зарыться в уголь. Может, удалось бы дождаться следующего состава, но одна мысль пролежать под слоем породы до утра вызывала такой ужас, что отмел ее сразу, как априори самоубийственную. Вот и приходилось до треска хрящей зажимать нос и процеживать воздух сквозь стиснутые зубы. В глаза словно швырнули песка, на языке осел тошнотворный привкус, а глотка горела огнем, как у хронического аллергика в цветущем саду. Из-за удушья кружилась голова, от напряжения одолевали судороги, пронзая ноги до колена. Даже ночь с ядом Леона показалась менее мучительной, чем несколько минут ожидания. Ведь после прогулки по платформе несколько демонов забавы ради запрыгнули на вагоны и несколько раз прогремели туда-сюда в паре метров над головой.
Каждый удар подков током пронзал оцепеневшее тело, каждая остановка или пауза в болтовне стискивали сердце латной перчаткой. А вдруг засекли? А вдруг прикажут открыть крышку и уставятся на скорченные в углах запыленные тушки? Что тогда? Бросаться в бой, как крысы на мастифа, в надежде на быструю смерть? Но ублюдков втрое больше, а мы далеко не в лучшем состоянии. Им в полную силу драться не придется — заломят, свяжут, и все по новой, пытка за пыткой, боль за болью, унижение за унижение. Недаром шпионы прошлого века таскали с собой капсулы с цианидом — грешным делом подумал, что и нам не помешали бы такие. Впрочем, можно Хиру попросить полоснуть по горлу — наверняка успеет. Интересно, сразу выполнит приказ? Или засомневается, попробует отговорить? Или попытается спасти, наплевав на спутников? Да уж, порой мысли терзают сильнее самых изощренных инструментов и механизмов.
— Хер с ними, — вожак харкнул в пыль. — Нет тут никого. По коням. Точнее, по мамонтам.
И заржал вместе с подельниками. Копыта загрохотали по решетчатому трапу. Вскоре чудище взревело и потащило состав прочь. Покуда створки не сошлись за последним вагоном, лежал, чуть дыша, и отсчитывал удары рвущегося на волю сердца. И не мог поверить, что все это — не сон и не морок, и нам взаправду удалось сбежать из местного Алькатраса. Но лишь когда Караван набрал ход, а от лязга и скрежета подвески заныли уши, осмелился подать голос:
— Все в порядке? Никого не потеряли?
— Вроде, нет... — Буран поднял обомлевшую волшебницу и поднес к амбразуре — свежий воздух быстро привел подругу в чувство, но от былой бодрости не осталось и следа.
Мы с Хирой встали рядом — вдали, насколько хватало глаз, простиралась тундра — серые камни с забившимся в щели снегом, но после душного полумрака пейзаж казался самым красивым в мире. Меня распирало от переполняющего душу счастья — уже и забыл, когда в последний раз испытывал такой восторг. Пожалуй, только когда ребенком возвращался из детского лагеря, куда родители насильно запихнули для оздоровления и социализации.
От переизбытка чувств сгреб чумазую (и оттого втройне милую) суккубу в охапку и прижался к щеке. И что самое удивительное — демоница не стала фыркать, острить и отпихиваться, а с облегчением выдохнула и обняла в ответ. Так и стоял бы вечность, наслаждаясь моментом, однако Караван внезапно начал замедляться.
— Что за новости? — Буран просунул в бойницу клинок и посмотрел на лезвие, как в зеркало. — Станции не видно. Рановато тормозить.
— Может, поломались? — шепнула чародейка.
— Ага, — Хира выпустила когти. — Колесо спустило.
— Поезд нам больше не нужен, — попятился к противоположной стенке, на ходу раскладывая посох. — Дальше сами.
Крайние бойницы предназначались для установки метательных орудий и отличались большей шириной — в них-то мы и вылезли, незаметно покинув Караван. Сброшенная скорость позволила без особого урона спрыгнуть на ходу и помчать со всех ног в туман. Мы то и дело оглядывались, прекрасно осознавая, что черные точки на белом фоне не заметит только слепой, однако в погоню никто не пустился, даже когда товарняк замер. И когда до спасительной пелены оставались считанные шаги, навстречу вышли три до боли знакомые фигуры, унося на доспехах и одежде клочья дымящего как сухой лед марева.
Налетевший смерч выдул между нами полосу мерзлой земли и закрутился вокруг, соткав из тумана просторную арену.
— Ну, привет, — Клешня снял с плеча топор и ударил обухом по камням. — Далеко собрались?
Глава 16. Аниме-битва года
Быстро, однако, нас нашли. О том, как именно, в тот момент не задумывался — не до того было. Может, взяли след, или догадались проверить поезд, или подсадили колдовского жучка — неважно. Впереди лишь два итога: сражаться или сдаваться, но лучше трижды сдохнуть, чем вернуться в Крепость.
— У меня есть предложение, — рыцарь поднял забрало — наверное, чтобы мы заглянули в его честные глаза и убедились, что никакого подвоха нет. — Вы прямо здесь и сейчас показываете, где находится логово. И навсегда покидаете Анвиль — в этом мире полно более спокойных и безопасных мест. Никто не узнает о вашем предательстве. Никто за него не спросит, кроме совести, а с ней всегда можно договориться. Одна точка — и свободны. Клянусь Тьмой.
— Пошел ты знаешь куда? — выплюнул я и крепче сжал древко.
— Догадываюсь. Еще есть желающие? — ублюдок обвел наш строй уродливым отростком. — Жизнь кому-нибудь нужна?
— Вам, — хмыкнула Рен, повторив мое движение. — Спасайте, пока можете.
— А я вот не буду таким щедрым, — Буран выставил клинок перед собой. — Вы у меня, козлы, за всю хурму получите.
— Так понимаю, тоже надо сказать что-нибудь остроумное? — буркнула демоница. — Да что-то настроения на выдумки нет. Поэтому просто выпотрошу вас и размажу в фарш. Надо же хоть раз оправдать свое прозвище.
— Ну-ну, — вожак взял топор двумя руками и кивком захлопнул шлем. — Ну-ну...
Несмотря на тяжеленый доспех и внешнюю неповоротливость, Клешня сиганул метров на двадцать с занесенным над головой топором и единственным прыжком преодолел расстояние между нами.
— В сторону! — рявкнул Буран, чуть согнув колени и нахмурившись, чтобы не упустить ни одного движения врага.
Мы прыгнули врассыпную, как лягушата от брошенного камня. Хотя какой там камень — однорогий приземлился с такими грохотом и тряской, словно весил сорок тонн. От удара копыт земля смялась, как ковер, а рухнувший топор пустил поперек застывших волн щель — в начале не шире лезвия, а в конце расползшуюся на добрый метр. Атака такой силы разрубила бы надвое скалу, не то что человека, но Семен не от бедности носил легкие доспехи, после плена еще больше потерявшие в массе.
Мечник с изяществом канатоходца шагнул из-под топора и рубанул сбоку, без замаха, прямо по шлему, пока главарь выкорчевывал оружие из трещины. И тут-то стало ясно, зачем ему клешня — покрытая шипастым хитином и ржавыми набойками конечность метнулась навстречу со скоростью ветра и сжала клинок. Резкое сжатие, поворот запястья на триста шестьдесят градусов — и от катаны осталась ровно половина. Но и этого хватило, чтобы резануть отросток, оставив на панцире глубокую сочащуюся черной жижей борозду.
Другие в это время тоже не стояли без дела. Трикс схлестнулась с Ренатой — взмахом руки подняла дюжину камней размером с футбольный мяч и залпом из баллисты накрыла волшебницу. Та, в свою очередь, вонзила посох в землю, и вырвавшийся на волю ледяной гейзер сбил снаряды на подлете.
Леон же взялся за нас с Хирой, пуская стрелу за стрелой. Треть демоница перерубила когтями, пару штук поймала руками, а от оставшихся увернулась не хуже, чем мистер Андерсон — от пуль. Я тоже не стоял столбом и постреливал в тощего из посоха с надеждой попасть в глаза и ослепить — иной урон мое оружие вряд ли бы нанесло.
Возникла патовая ситуация, грозящая перейти в затяжное противостояние — противники разбились на пары, первые без особого успеха нападали, вторые весьма уверенно оборонялись. Да, преимущество было у темных — они сытые, здоровые, выспавшиеся, мы же дрались на пределе возможностей, тратя не только ману или ярость, но и последние резервы изможденных тел. И все же приспешники почему-то заторопились и первыми вывели стычку на новый уровень, сменив малозатратные «автоатаки» на ресурсоемкие умения.
Клешня, устав рубить воздух и почву, отскочил в тыл и вскинул топор над головой.
— Темные оруженосцы! — вырвалось из прорезей забрала. — Услышьте мой зов!
В тот же миг земля вокруг рыцаря изошла горящими пентаклями, будто с небольшой задержкой запалили облитые бензином костры. Из порталов, щеря клыкастые пасти, выползли демоны, похожие на ордынцев Легата, только не голые, а в весьма и весьма недурственной броне. Обугленные дочерна мускулы пронизывали сетки наполненных раскаленной лавой вен, рисуя пульсирующие огнем узоры. Поджарые (как же двусмысленно звучит) торсы защищали новенькие, словно только что выкованные панцири, на ногах блестели пластины набедренников, а на уродливых башках — открытые норманские шлемы с бармицами и продольными гребнями. Слуги адского феодала застучали в пятиконечные щиты топорами и кистенями, заревели, сверкнув алыми глазами, и без приказа бросились на нас.
Вот вам и Железная Крепость. Не будь у темных стратегической точки, хрена с два эти черти получили бы такую снарягу. А теперь думай, как бороться с ботами, почти не уступающими в экипировке игрокам, да еще и с целой дюжиной. Не личная армия, но те еще занозы в заднице, способные в одночасье сместить баланс в противоположную сторону.
И тут Рената запела — медленно и печально, на незнакомом языке, больше напоминающем пусть и мелодичную, но все же тарабарщину. Сначала подумал — бедняга тронулась умом, но затем увидел, как вокруг поющей заклинательницы вырастает ревущий ветряной кокон, засасывая землю, лед и даже искорки огня из чиркающих друг по другу камешков, превращаясь в непреодолимую преграду.
— Песня стихий! — рявкнул Буран. — Прячьтесь за Рен!
Клешня в тот же миг отозвал прислужников, а Трикс широко развела руки, и за ее спиной вспыхнула дюжина электрических щупалец. Ведьма сжала пальцы, и секунду спустя из марева вылетел обломок скалы в три раза больше самой мегеры. Энергетические хлысты в едином порыве врезались в монолит и раскололи на дюжину острых кусков, плотно обвили каждый и один за другим метнули в светлую чародейку. Пудовые сколы летели быстрее стрел, оставляя за собой снежные завихрения, и с оглушительным треском вонзались в барьер. Отбиваться соратница не могла — только впитывала урон, но с каждым тараном кокон редел и дрожал, как мыльный пузырь.
— Долго не продержится, — Хира стерла пот с губ. — Прикройте!
Суккуба выскочила из-за укрытия и на огромной скорости скользнула прямо на Трикс, оставив за собой пылающую канаву. И когда эбонитовые когти и бледную шею разделяли пара метров, ведьма вскинула руку и широко расставила пальцы. Бестия замедлилась, будто угодила во временной капкан, а затем и вовсе остановилась, едва шевеля кончиком хвоста. Я видел лишь спину прислужницы, но нутром чувствовал, как в изумлении распахнулись глаза, а сквозь стиснутые зубы со свистом вырвалось удивленное шипение. При этом все мы могли спокойно двигаться, ничуть не стесненные странной магией.
— Что с ней?
— Река времен! — подсказала Рената, сбрасывая бесполезную защиту. — Тварь заморозила ее телекинезом!
— Как же долго я этого ждал! — Клешня со звериным рыком замахнулся топором, готовясь разрубить подругу на части.
Хира покосилась на блеснувшее лезвие и задергалась изо всех сил, но не смогла разорвать оковы темной магии. Я выстрелил в ублюдка лучом, но заклинание отразилось от брони, и палач даже не шелохнулся.
— Арграхира!
Пентаграмма разверзлась, но колдовство надежно удерживало демоницу.
— Нет!!
Топор со свистом рухнул, однако ударил не в беззащитную шею, а звякнул о лезвие катаны. Буран успел метнуться на перехват и подставить клинок, взявшись за обух свободной рукой и приняв всю мощь на себя. Столкновение переросло во взрыв, столбом реактивного огня облизнувший землю под ногами бойцов. Сказки сказками, а Семен по щиколотки зарылся в остекленевшую от жара почву. Вожак взревел пуще прежнего и навалился на парня всем весом — мечник рычал и скалился в ответ, не позволяя лезвию приблизиться ни на миллиметр.
А потом и вовсе вынырнул из-под топора, оказавшись лицом к лицу против всех трех противников. Леон тут же вскинул арбалет, Трикс нацелилась щупальцами-молниями, а рыцарь потянулся к горлу клешней. Уж молчу про дюжину демонов, немедленно перешедших в наступление.
— Стойка волка! — Буран вскинул меч, и на секунду показалось, что у товарища выросли два десятка призрачных рук.
«Самурай» размахивал обломком с такой скоростью, что ни стрела, ни магия, ни сталь не могла пробиться сквозь ультимативную защиту. Искры фонтанами брызнули во все стороны, когда черти обступили воина, но тот оставался неуязвим и для атак в спину. Надолго ли хватит умения? Вряд ли. Надо что-то делать.
И Рен знала, что именно. Перехватила посох посередине, подняла над головой и закрутила пропеллером. Средь бела дня на небосводе проступили звезды — вернее, созвездие из сонма ярких точек. Точки увеличивались, пока не достигли размера крупного яблока, и огненным дождем рухнули вокруг нас. Буран тоже попал под раздачу, но его защищала способность, а вот врагам пришлось несладко.
Загремело, точно градины по жестяной крыше — градины, после падения взрывающиеся не хуже гранат. Поле боя затряслось и покрылось дымящимися кратерами, и чем быстрее девушка крутила оружие, тем плотнее становился звездопад, покуда не превратился в сплошную огненную стену. Феерия длилась секунд пять — не дольше, а когда иссякла, Семена помимо дыр окружили измолотые в кашу трупы чертей. Игрокам, увы, удалось отступить без вреда, и только рыцарь стоял ближе всех, шатаясь и потирая шлем здоровой рукой. Похоже, один метеорит все же треснул по куполу и оглушил подонка. Буран, воспользовавшись моментом, бросился к врагу и секанул на полном ходу, целясь в забрало, но гад успел заслониться клешней. Свист ветра, хруст хитина и шипение вырвавшейся из артерии крови — мразь наконец-то лишилась гребаного отростка.
Семен хотел завершить начатое, да помешала налетевшая коршуном Трикс. Ведьма отшвырнула светлого и подбежала к вопящему на всю округу главарю. Попыталась закрыть рану, однако Клешня со злостью ударил девушку по лицу обрубком и прошипел:
— Змей приказал взять вас живьем... Если получится, — закашлялся и с презрением добавил: — Что же, Тьма свидетель — не получилось.
По кивку Леон достал из притороченного к поясу мешочка горсть серой пыли и сдул с ладони. Ветер закружил пылинки, и вскоре каждая как по команде превратилась в точную копию ловчего, а мы оказались в кольце затянутых в кожу стрелков. Клоны как один развернулись налево и рванули с места по кругу, слившись в мельтешащий черно-серый хоровод. Поначалу нас донимала лишь поднявшаяся метель, но вскоре из топочущего круга вылетела первая стрела, за ней — вторая, а после — сразу три, причем с разных направлений. Пришлось встать спина к спине и отмахиваться от снарядов, как от назойливых мух... очень ядовитых мух, способных с первого же попадания надолго лишить боеспособности.
— Танец теней, чтоб его, — прорычал Буран и вонзил обломок в грунт. — Ничего, сейчас все будет.
Казнь тысячи порезов! Ну конечно — вихрь клинков мгновенно справится с копиями, сколько бы их ни было.
— Неудержимая! — Семен запустил прокаст, не обращая внимания на свистящую тут и там смерть. — Несокрушимая... Не...
— Не так быстро! — крикнул Клешня и указал на парня топором. — Сперва... — набрал побольше воздуха, — Темный Турнир!!
Земля изошла трещинами, образовавшими длинный узкий прямоугольник. Из щелей вырвался желтый, пахнущий серой газ, а за ним — стены дьявольского огня, отделив противников от остальных бойцов.
— Что за черт?!
— Урод сбил ульту! — огрызнулась Рен, будто в случившимся была моя вина. — А мне надо копить ману на свою! Разберитесь с долбаным бегуном!
— Как?!
— Не ори, — Хира встала напротив и звякнула когтями, выравнивая режущие кромки. — Копи моджо.
— Легко сказать, — проворчал, часто моргая — долбаный леоноворот рябил до слез. — Как-то нынче не до этого.