- Пойдем в дом, там все расскажу.
На известие о смерти деда тот отреагировал спокойно. Да и что еще ждать от пацана, что не только стремится быть военным, но и является неформальным лидером местных подростков? На мое заявление о смене места работы и вынужденном полете в космос – тоже. А вот его следующие слова стали для меня полной неожиданностью.
- Я лечу с тобой!
- Зачем? – не понял я.
- Тебя, скорее всего, на одну из станций пояса астероидов отправят, а там как раз полно военных училищ боевых космолетчиков. Я тебе не говорил, но после первого курса в Академии Суворова я хотел оформить перевод в одно из них, - Алена на этих словах сдавленно охнула. – Вот как раз из-за такой реакции и не говорил, - мгновенно среагировал Женя. – Но раз есть шанс не терять целый год, то я полечу с тобой!
- И чем же тебя Академия Суворова не устраивает? – заинтересовался я.
- Там готовят штабистов, что в космосе бывают только с проверками, - с досадой сказал парень. – А я хочу быть боевым пилотом!
- Если у Александра Георгиевича все получится, ты с мамой останешься на Земле. Это не обсуждается. Хочешь быть пилотом – оформишь перевод, как и планировал, но до тех пор никакого космоса! – подвел я черту под нашим разговором.
В этот момент мне вспомнился эпизод из новостей, где говорилось об очередной операции против пиратов Конноли, и ниже шел список потерь космофлота. Видеть в этом списке своего сына мне категорически не хотелось, хватит в семье одной трагедии. И пока я за него отвечаю и имею возможность повлиять на его судьбу, то я сделаю максимум, чтобы не допустить Женю в космос.
Парень сузил глаза и посмотрел на меня исподлобья, но промолчал. Знает уже, что спорить со мной, когда я отвечаю так категорично, бесполезно.
На следующий день я, как обычно, пошел на работу. Вот только настроение сильно отличалось от привычного. Мозг уже принял новость, что отца нет и не будет, но подсознание до сих пор твердило: «а может?».
Известий от Александра Георгиевича пока не было, и менять как-то еще свои планы я посчитал бессмысленным. Да и интересная тема сегодня была, можно было хорошо отвлечься от плохих мыслей. В задании нужно было найти лучшую конфигурацию сопла реактивного двигателя для космических истребителей ближнего радиуса действия. На топливе военные экономить не привыкли, но космос накладывает свои ограничения. Вот и сейчас поставили задание: максимально увеличить тягу двигателя, чтобы текущего бака в три куба хватило на пять минут боя. Кроме изменения размера выходного отверстия и конфигурации самого сопла, выполнить пожелания заказчиков было невозможно, если не менять принципиально всю конструкцию, а значит, требовалось много однообразных экспериментов. Скучная для большинства людей работа. Но мне нравилось. Методично раз за разом проверять, как изменятся параметры прибора при новом значении одной переменной, доводя механизм до совершенства – то, за что меня прозвали педантом. Но в лицо меня так называть осмеливался только Вадик.
- Ну что, Педант? Получается каменный цветок?
- Работа идет, - ответил я сухо, наблюдая за процессом истечения рабочего тела из камеры сгорания и сравнивая графики увеличения тяги с уменьшением времени расхода топлива. Пока что в требуемые пять минут работы я укладывался, но тягу удалось повысить только на 1,5 процента.
- Вот не пойму я тебя. Вроде все при тебе: высокий брюнет со спортивной фигурой. Хоть сейчас на обложку журнала. Но, кроме своей Аленки, ни на кого больше не смотришь. Будто женщин нет вокруг совсем.
- Тебе, бабнику, не понять, что такое любовь, - не отвлекаясь от наблюдения, пробормотал я.
- Ну да, ну да... Ты каждый раз такое говоришь. Слышал, у тебя отец вчера погиб? Соболезную.
Топливо закончилось, и очередной тест пятнадцатого вида конфигурации сопла подошел к концу, что позволило мне переключиться на друга полностью.
- Спасибо. Но беда не приходит одна. Мне придется уволиться и стать космическим рудокопом, иначе банк заберет у меня все. Да они уже хотят забрать! Надеюсь, что Александр Георгиевич помочь сможет.
- А что с похоронами?
Я не знал что ответить на, казалось бы, простой вопрос. От отца ничего не осталось. Страховки никакой не было, да и друг у него был всего один. Уж очень сложный он был в общении человек. Вот и получалось, что кроме меня и моей семьи, таким вопросом мог бы заняться только его приятель Кравцов. Но похороны – это тоже деньги и немалые. Так что остается только Александр Георгиевич. Но будет ли он это делать?
- Не знаю. Ничего не знаю, и это меня выводит из себя.
В кармане завибрировал телефон.
- А вот и какая-то определенность, - посмотрев на экран, сказал я и ответил на звонок.
- Олег, сразу прошу прощения, я не предполагал, что так может получиться! – начало мне откровенно не понравилось, но хотелось услышать подробности. И они не заставили себя ждать. – Я, как и обещал, связался со своим школьным приятелем, что сейчас является судьей в нашем округе. Но мы уже года три не виделись и когда после моей просьбы, отнестись к тебе и твоей ситуации с кредитом помягче, я услышал, что давлю на суд, это стало для меня полной неожиданностью! Я даже предположить не мог, что Артем так себя поведет!
- Так, Александр Георгиевич. Успокойтесь и объясните подробнее: при чем здесь давление на суд и чего мне следует ждать?
Кравцов на другом конце глубоко вздохнул и начал свой рассказ.
- В общем, Олег. Артем Свиридов, мой школьный приятель и судья в нашем округе. Именно он решает случаи подобные твоему и выносит окончательный вердикт. Вот я и попросил не выносить самого жесткого наказания, а провести дело по «мягкому» варианту. Дать тебе отсрочку, а может и вообще признать случай непредвиденным и тогда почти половину долга с тебя бы сняли, а восстановление лаборатории пошло за счет муниципалитета. Но ответ был прямо противоположным! – я так и представил как этот моложавый старик, любящий пофартить, экспрессивно вскинул руки, показывая всю глубину своего негодования. – Артем сказал, чтобы я не вмешивался, а когда я попробовал повторить просьбу, заявил, что я давлю на суд, что автоматически отягощает наказание! И мне как просителю будет выписан штраф в триста тысяч, и то только потому, что прошу я не за себя или близкого родственника! Нет, ты представляешь!
Я представлял. Судебная система неподкупна. Это уже десять лет вбивают в голову всем и каждому, начиная со школьников и заканчивая чиновниками самого высшего ранга. Судей контролируют так, как никому и не снилось. Не удивлюсь, если все разговоры этого Свиридова прослушиваются. Наказания оступившимся судьям тоже ОЧЕНЬ жесткие. И идут туда либо идейные, либо любящие чувствовать власть распоряжаться чужой судьбой. Короче, люди слегка «ненормальные» по понятиям обычного человека. Если бы я знал, что Георгич обратится к судье, то сделал максимум, чтобы его отговорить! Но почему-то мне казалось, что знакомый Кравцова работает в банке. Тогда был шанс договориться «полюбовно».
- Ясно. Спасибо. Больше ничего не нужно, Александр Георгиевич, я сам разберусь.
- Еще раз извини, Олег, я, правда, не знал!
Вадик поднял вопросительно бровь, ожидая моего ответа.
- Похоже, Женя все же получит то, что желает, - сказал я и вернулся к работе. Только она сейчас способна меня успокоить и отвлечь от тяжелых мыслей.
Вечером слова Кравцова подтвердились. На этот раз нашу семью посетил не банкир, а судебный пристав с повесткой явиться на следующий день на оглашение приговора. Именно приговора, так как слушание уже было проведено без моего участия – одно из условий при давлении на судей.
Собственно из повестки было ясно только одно – этой ночью спать нам не придется, так как мы будем собирать вещи.
- Всегда не любила я Сергея Владимировича, но даже он достоин погребения, - утром к нам приехали родители Алены. Забрать личные вещи, что мы не повезем с собой. В основном это была одежда и какие-то памятные лишь нам безделушки и фотографии. – Неужели вам не дадут денек оформить все по-человечески?
Роза Валерьевна, человек свято верящий в мистику и потустороннее. Для нее оставить умершего без должного обряда погребения – все равно, что создать нового призрака.
- Нет. Нет тела – нет дела, как говорится, - ответил я хмуро.
Не говорить же ей, что у нас теперь нет денег, а Кравцов после штрафа тоже на нуле? Сама она, несмотря на свой фетиш, моему отцу ни копейки не даст, даже посмертно.
С отцом меня связывали в основном общие интересы: нам обоим нравились изобретения и конструкции связанные с космосом. А также мы любили спорить о преимуществах разных концепций в развитии космических технологий и перспектив или тупикового развития оных. Мне этого будет не хватать. Кто-то может посчитать из-за этого меня черствым, но у всех людей разные отношения и я не считаю, что у нас с отцом они были плохие.
- Вечно ты дурость говоришь, - отмахнулась теща. – И как это Алена терпит? Кстати, Ален! А когда ты к нам поедешь?
- Я отправлюсь с Олегом.
- Что? – не поверила женщина. – Но как? Зачем?
- Ты сама меня учила: жена должна быть при муже, - спокойно ответила моя супруга.
- При муже, а не стихийном бедствии! Да как он еще свою голову в этих гонках не разбил, ума не приложу!
Она бы могла еще долго высказывать свое мнение, но пропиликавший будильник, нас спас. Пора было ехать в зал суда, выслушивать приговор.
Само помещение, где моя судьба сделала резкий поворот, не выделялось внешне от обычного офисного зала. Даже решеток, которые раньше в подобных заведениях были положены, не было. Все цивилизовано: приговоренный (или если повезло, подсудимый) приходит и усаживается с одной стороны с адвокатом. Истец (в моем случае – представитель банка) и прокурор располагаются с другой. После чего судья зачитывает свое решение. Обычно, конечно, сначала идет прение сторон, выяснение истины, но благодаря Кравцову, у меня было уже готовое решение. Банк забирает себе в погашение основного долга всю недвижимость и обязуется трудоустроить меня на одну из космических станций рудокопом 1 разряда. Кроме этого, мне запрещено в течение года возвращаться на планету, даже в случае досрочного погашения кредита. Менять работу я могу, но только на более доходную. Исключение – космогонки. У правительства после первого бунта в этом отношении особое мнение. Все-таки только благодаря этому шоу рабочие космических станций хоть как-то могут выпускать пар и не проводить забастовок. Самые деятельные и пробивные, способные поднять народ, уходят как раз туда. Добиться личного успеха там намного проще. А высокий риск смертности, как правило, таких людей не пугает.
- Решение окончательное и обжалованию не подлежит, - закончил ритуальной фразой Свиридов, стукнув деревянным молотком по столу.
Из зала суда нашу семью повезли прямиком в космопорт. Огромное здание, не слишком то и отличающееся от обычного планетарного аэропорта. Огромные разгонные полосы, на которых самолеты-гиганты везут на своем горбе маленькие орбитальные кораблики, вместимостью по восемь человек. И с одного такого скоро и начнется мой путь.
До старта осталось 1 минута 36 секунд
Взглянув на табло, и снова поежившись от ощущения собственной беспомощности в океане черноты, я вернулся к воспоминаниям…
Глава 2. Убийство
Женя с восторгом смотрел на огромные самолеты, с почти незаметными, прикрепленными к ним орбитальными космолетами. Иногда он все же спохватывался и старался придать своему виду серьезность и невозмутимость, но через минуту замечал новую модель разгонщика и снова прилипал к стеклу космопорта, стараясь максимально рассмотреть красивого гиганта.
У меня мысли были, наоборот, нерадостными. Наверное, из-за того, что меня в моей жизни все устраивало, в отличие от Жени, и если для него смерть деда, с которым он общался на уровне «привет – пока», прошла сторонним событием, то на меня сейчас накатило. В самом начале я еще держался. Видимо тогда подсознание просто не поверило в случившееся. А отсутствие тела отца еще и добавило масла в огонь. Казалось, что он просто опять задержался на работе, увлекшись очередным экспериментом, и через день-два вернется, рассказав кое-какие результаты и проверив мои знания по поводу изучаемой им темы.
Потом работа и суд – все это отвлекало и не давало осмыслить необратимость потери. А вот сейчас, когда до старта ждать еще два часа и ничего делать не надо, а думать о чем-то бессмысленно, так как я слабо представляю, что нас ждет, меня и накрыло.
- Не переживай, ограничение всего на год, - заметила мое состояние Алена.
Я тяжело вздохнул. Даже отвечать не хотелось. Когда нас позвали переодеваться и готовиться к вылету, я встретил это известие с облегчением.
Скафандр выдавался за полчаса до посадки. Давно ушли те времена, когда его необходимо было создавать персонально под каждого. Теперь достаточно знать свой типоразмер, а мелкие несоответствия будут устранены сразу после надевания путем саморегулирующихся застежек. Условие одно: надевать на голое тело.
Выйдя к рукаву перехода, я оглядел наших попутчиков. Всего орбитальный космолет вмещал восьмерых человек. Система полета была автоматизирована, так что все места были пассажирскими. В соседях у нас был пожилой подтянутый мужчина с шикарными усами – скорее всего, какой-то военный чиновник. У них как раз пошла мода на старо-имперские прически, что носили генералы Императорской России. Но это только в нашем секторе. У того же японского сектора, например, мода была на эпоху Мейдзи. Да и вообще, элементы старины начали свое шествие по всей планете. Особенно это сказывается на военных силах, что объединены единым командованием. У гражданских чиновников, вынужденных отстаивать в первую очередь интересы своего государства, такого нет. Пусть в нынешнем варианте все страны больше похожи на какие-нибудь республики в составе бывшей России или штаты в составе США: есть собственные законы, но общий един для всех и главнее местных, однако перетянуть одеяло Международного валютного фонда на себя никто не откажется.
Еще в соседях были три девушки – все не старше тридцати. Явно выпускницы какого-нибудь вуза с уклоном в работе на станциях в качестве управляющего персонала. Естественно, вахтой и не больше месяца. И хорошо, если им достанется место работы где-нибудь на орбите Земли или около Марса, либо Венеры. Иначе родную планету они увидят не раньше, чем через три месяца. До пояса астероидов, куда предстоит лететь мне с семьей, как раз около тридцати дней пути.
Тут мне пришлось прекратить разглядывание попутчиков, так как зажглось табло, приглашающее пройти в космолет.
Уселись мы довольно компактно, что неудивительно. Из-за своего немаленького роста я почувствовал все прелести ситуации, когда собственные колени упираются в спинку впередисидящего пассажира. Но не думаю, что он что-то почувствовал: кресла здесь довольно толстые.
Сначала взлет ничем не отличался от обычного полета на самолете. И так было, пока мы не достигли знакомой мне высоты в десять километров. Но разгонщик и не думал на этом останавливаться, продолжая лететь вверх. Голубизна неба медленно отступила, и в иллюминаторах показалась чернота космоса. Звезд не было видно, но это нормально, днем взлетаем – солнце их свет перебивает. Я знал характеристики данного разгонщика, и когда наш космолет, наконец, отделился от него, для меня не стоял вопрос о набранной высоте, я знал, что под нами было уже тридцать километров. Меня чуть вдавило в кресло, когда заработал маршевый двигатель «орбитала». Еще три минуты такого притяжения, и корабль отключил его, экономя топливо для стыковки, а я впервые почувствовал невесомость. Неприятное ощущение. Но это еще цветочки. Читал, что через час такого парения неподготовленному человеку становится гораздо хуже. Надеюсь, на орбитальном терминале будет гравитация.
Тут включились динамики, и приятный женский голос стал давать инструкции, что необходимо делать во время перехода из космолета в терминал: как отстегиваться от кресла, в каком порядке выходить и куда двигаться в самом терминале.