Нацедить бы ещё воды… Да, это дельная мысль. Тут есть какие-нибудь ёмкости побольше, чем позаимствованные в медотсеке фляги? Должен же быть запас инертных к любым жидкостям закрывающихся канистр, или чего-то в том же роде, ну хотя бы образцы научные брать? Но, похоже, древние далеки не так были повёрнуты на чистой науке — с тарой уже не везёт, придётся бегать вниз по мере необходимости. Скоро я поднимаюсь к мёртвой консоли с двумя большими ящиками в руках — в одном лежит всякое ремонтное барахло, в другом, поставленном сверху, мирно сопит Император далеков. Естественно, обзор хреновый, ящики довольно большие. Осторожно вышагиваю из лифта и сразу слышу короткое незнакомое слово, сказанное мужским голосом. Явно непечатное.
Так, а вот и аборигены явились не запылились… Разворачиваюсь ровно настолько, чтобы увидеть рослого крепкого землянина в фольгированной куртке и широкополой, тоже фольгированной, шляпе. Это вполне понятно, ведь ультрафиолетовое излучение тут должно быть очень злым, и от него надо защищаться. А вот низ у гостя подкачал с продвинутостью — джинса бессмертна, как и резиновые сапоги. Фермер, сразу ясно, даже если не видеть дочерна загорелого и огрубевшего лица. И лицо это глядит на меня с явным неодобрением и сильным подозрением. В общем, враждебное лицо.
— Интергалакто? Do you speak English? По-русски говоришь? — сразу выдаю я запас активных иностранных языков, в которых не запутаюсь даже с отключёнными базами данных. Хотя ужасно тянет рявкнуть совсем другое слово. Но у трупа не узнаешь свои координаты.
Аккуратно ставлю ящики у лифта, снимаю верхний и бережно пристраиваю, прикрыв Императора получше. Я не знаю, какой год снаружи. И мне не хочется, чтобы это двуногое опознало в нас далеков, ведь тогда однозначно придётся его пристрелить. От существа будет больше пользы, если оно останется живым и склонённым на нашу сторону. Мне ведь много чего сейчас нужно — нормальная пища, лекарства, отсутствие внимания властей, а главное, информация. А это значит, Матери Скаро пора входить в режим ТМД и снова врать.
— Галакто, — соглашается мужик с непонятным акцентом. Чтоб я знала, каков его родной язык!.. Но зато тип интергалакто подсказывает мне примерную эпоху, в которую занесло наш корабль. — Дамочка, я всё, конечно, понимаю, но это частная земля, и ты грохнула свою таратайку прямо…
— На твоё поле, — заканчиваю я, зарываясь в коробку с запчастями. Эх, жалко ресурсами делиться, но дикари продают своё доверие только за бусы. — Далеканиум ещё не обесценился на здешних рынках?
— Н-нет, — оторопело отвечает фермер, переминаясь с ноги на ногу и косясь на развороченную консоль, где уже не прыгает перепуганной блохой хрономагнит.
— Возьми. Это за кукурузу, — протягиваю ему моток неизолированного провода. Допустимая издержка, на складе есть ещё. Пока местный тупит, демонстрируя планктонное несовершенство, надо продолжать забирать ситуацию в ложноручки. Включаю режим улыбки. С псевдонимом вопросов вообще нет. — Венди Дарлинг, — пока проговариваю имя, мозг складывает наиболее правдоподобную версию моей истории, — охотница на далеков. Что это за планета и какая сегодня дата?
====== Сцена третья. ======
— Фрёкен, вот! Хозяин велел передать! — пронзительный голосок ювенильной особи заставляет меня сморщиться. Когда Дор Айзухар, владелец фермы, на которую мы так неудачно приземлились, пообещал прислать с едой и лекарствами некоего Аби, я никак не ожидала, что это окажется детёныш.
— На Карисе разрешён детский труд? — любопытствую я, подтягиваясь за уцелевший кусок панели и садясь на полу. Под здешнюю консоль не залезешь, потому что она как колонна, но снимать нижние болты квазистеклянного кожуха можно только лёжа, ротор явно монтировали до установки межпалубных перекрытий*. Инструменты аккуратно разложены в удобном порядке, в ящик из-под них я уложила уже почти все панели — и разбитые, и случайно уцелевшие, а также сгребла туда осколки, какие смогла найти. Мелочь, конечно, под ногами ещё похрустывает.
Мальчишка стоит в дверном проёме, с жадным любопытством оглядывая помещение, а у его тощей ноги, на которой морщатся несоразмерно длинные штанины, пристроилась большая корзина. Как он её вообще дотащил? Сильный, видать. Но мой в общем-то невинный вопрос заставляет его глубоко задуматься.
— Не, фрёкен, я не знаю. Мамка с тятькой на хозяина работают, а я так, помогаю где могу. Всё деньга.
— И большая?
— Не, тятька говорит, гроши. Но хоть что-то.
Довольно развитый мозг для такого возраста, детёныш уже научился приспосабливаться к окружающей среде и, как водится, любопытен. Следует быть осмотрительной.
— Понятно, — откладываю баз и встаю. — Ну, показывай, чего принёс.
— Во, — он двумя руками поднимает корзину и, напрягаясь, проносит глубже, поближе ко мне, а сам глазами так и шмыгает по сторонам. — Фрёкен, а как это всё… устроено? Оно волшебное?
— Венди. Называй меня Венди, — отвечаю, перехватывая корзину. Да, для ювенильной особи это и впрямь нелёгкая ноша, значит, он сильный и выносливый. Задатки хорошей рабочей скотины. — Полагаю, термин «трансцендентное пространство» тебе ничего не скажет. Поэтому объясним проще, по модели одного моего знакомого — больше внутри, чем снаружи. Про четвёртое измерение в книжках читал?
— Ага, в комиксах! — радостно отзывается он, чем ужасающе напоминает Пашку Скворцова. Ох, только не это, только не снова должность страшной… то есть старшей сестры. — Это чё, правда понастоященское четвёртое измерение, как в «Литтл Старе и бойцах Галактики»?
— Правда. Понастоященское, — терпеливо соглашаюсь я, даже не поморщившись, и засовываю нос под полотенце, которым укрыто содержимое. Во, то что нужно — две упаковки доксициклина, прямо сверху, и горлышко бутылки с молоком. — Шляпу сними, раз в гости зашёл…
Я уже знаю, что на дворе август 2538 года по земной СИ, и что мы попали на Карису — датско-норвежскую колонию Земли, насквозь аграрную и ленивую. Также, в отличие от местных жителей, я знаю, что через год на месте этой колонии будет красиво оплавленный булыжник, потому что на дворе вторая конкиста далеков, а планета стоит на неудачном космическом перекрёстке, ничего не решаюшем в плане торговли, но зато многое решаюшем в стратегическом аспекте. Слишком уж тут удобный ремонтный док неподалеку от линии фронта. Планете не повезёт, над ней будет большой бой, в котором далеко не все ракеты попадут в цель или в «молоко», многие вляпаются в поверхность. Плотность ведения огня? Как всегда у далеков. Результат? Полное уничтожение биосферы. Так что, по сути, разговаривая с фермером и его мальчишкой, я общаюсь с живыми трупами. Парадоксально и даже в какой-то мере забавно.
Ну и самое главное для меня и Императора в текущем году то, что нас не опознают как вид, ни меня, ни его — далеки этого периода времени выглядят совершенно иначе. Сразу себя свободнее во вранье чувствуешь, не приходится ничего из пальца высасывать.
Чем бы тут растолочь лекарство? Аккуратно извлекаю из мусора уцелевшую панель и беру сферический датчик. Не очень гигиенично, но сойдёт. От антибиотиков тетрациклиновой группы дохнут не только микробы и простейшие, но даже крупные вирусы, так что пыль веков обеззаразится автоматически, а главное, тетрациклин нам подходит, в отличие от страшно аллергичного для далеков пенициллина. Смешно, что у землян наоборот, тетрациклин для них более тяжёлое средство. Я не медик, но как-то раз Бета взялся нас просвещать, чем лечиться у низших, если вдруг своей аптечки нет или медицинский комп в скафандре вышел из строя. На Зосме-9 было отчаянно нечего делать, а знания лишними не бывают, под этим правилом любой далек распишется.
Ломаю таблетку пополам. Получается не очень ровно, но вариантов нет. Надеюсь, я правильно помню дозировку… Начинать с низкой дозы бессмысленно, только врага закалять. Чёрные сфероиды наглядно показали, бить — так уж бить. С микробами то же самое.
— Аби, да? Вон фляга. Вылей воду под кукурузу, — велю мальчишке. — Мне надо сделать лекарство.
— Ага! — радостно соглашается мальчишка, бросаясь выполнять поручение. Знакомый режим, называется «что бы такого сделать, чтобы ничего не делать». Его, небось, на ферме дожидаются, но здесь-то интереснее, вот пацан и ищет любой повод, чтобы задержаться.
Пока он скачет туда-сюда с фляжкой, я успеваю растолочь таблетку в мелкодисперсный порошок. Теперь надо его аккуратно собрать и смешать с молоком, а потом осторожно разбудить правителя и споить ему эту мозгодробительную смесь. А то у него уже температура вверх поползла, я совсем недавно проверяла.
Как следует трясу флягу и опускаюсь на колени возле ящика. Приподнимаю плащ и понимаю, что Император не спит — глаз открыт и жёстко глядит на меня.
— Всё в порядке, — говорю на интергалакто, показывая флягу. — Я нашла местных, они дали нам лекарства. Это молоко с антибиотиком. Постарайся выпить.
Мерзкая ювенильная особь не решается подойти поближе, но тянет шею так, что вот-вот навернётся вперёд. Пока правитель, забрав флягу, глотает молоко, оборачиваюсь.
— Это Пит, мой напарник. Вообще, его по-другому зовут, но нам не выговорить, у него родной язык очень сложный. И не лезь, он стесняется.
— А он инопланетянин? — тут же выпаливает пацан и машет рукой в сторону ящика. — Привет… эм-м… Пит.
— Да, разумный голокожий моллюск с одной очень далёкой и очень болотистой планеты. С точки зрения гуманоидов, его внешность довольно отталкивающая. Пит об этом знает и предпочитает не высовываться на глазах у чужаков, чтобы слабонервных не пугать.
Из-под плаща доносится по-старокаледиански:
— Пси-Контролёр ошибся в оценке. На будущее я повышу коэффициент опасности твоего вранья.
Грамотный выбор языка — и на даледианский давно не похож, и я его знаю по умолчанию, и никто, кроме далеков, не поймёт. Равно как и юмор в этой фразе можем уловить только мы; услышать подобную заявку от Императора — это то же самое, что получить от Доктора аплодисменты и признание вслух актёрской игры.
— А я не слабонервный, — тут же сообщает пацан. Кто бы сомневался. А потом опять задаёт опасный вопрос: — А чего он как далек разговаривает?
— Меньше мультики смотри, — отрезаю. — Ты далеков не слышал. У них голоса механические, а мутант, если его вытряхнуть, визжит на ультразвуке, его почти не слышно. А Питер мурлычет, как кошка, только словами. Ему по-другому нечем звуки издавать, — а удобно выжимать из наших постоянных мутаций вот такие объяснения. Во времена второй конкисты мы и впрямь сильно отличались от текущей формы. — И вообще, хватит нос тянуть куда не велено. Он ранен. Видишь, как консоль при посадке разбило? Я у другого пульта была, а он тут штурманил, его порезало.
— А вы… А вы взаправдашние ди-кей? Хозяин сказал, вы ди-кей.
Ничего, кроме тяжкого вздоха, выдать не могу. Я уже совсем забыла, каково это — общаться с ювенильными особями. Мелкий родственничек Луони был более благовоспитанным и трезвомыслящим, не лез настолько назойливо, и уж тем более его было бы не купить излишне романтизированным образом бандитов, даже тех, кого называли «ди-кей» — «dalek killer». Отпетые преступники, попавшиеся правосудию и приговорённые к смерти или к пожизненному заключению, после начала второй конкисты стали получать специфическое предложение — или исполнение приговора, или оружие на выбор, телепорт в глубокие тылы врага и полная амнистия в случае возвращения живым с территории Империи. Естественно, шансы на выживание равнялись нулю, поэтому чаще всего приговорённые к пожизненному заключению предпочитали надеяться на амнистию, а смертники выбирали быструю казнь. Штамп «D.K.» на решении суда ставился не так уж и часто. И тем не менее, пару сотен тысяч двуногих уродов галактики сбросили нам в тылы, а несколько десятков успешных ди-кей, надо признаться, задали шороху в стародавние времена, меня до сих пор от сочетания этих двух букв внутренне перекашивает. Ким Шан, Мойра Маб Фенн, Абслом Даак со своим знаменитым «Шарабанчиком смерти»**… Кое-кто даже уходил живым и потом жил долго и счастливо на добытый далеканиум.
Мрази двуногие. Ненавижу.
— Да. Мы — ди-кей.
В ответ несётся восторженный вопль, но я его пресекаю движением руки. Что-то мне не нравится. Что-то снаружи. Отодвинув двуногое с прохода, подхожу к люку и прислушиваюсь.
Так и есть. Флаер, и явно не пассажирский. У пассажирских не такие мощные двигатели. Осторожно выглядываю. Вон он, зараза, так бы и отправила в кукурузу одним выстрелом, и пистолет ведь с собой. Но нельзя.
— Военный флаер, — говорю по-старокаледиански. — Разведка. Наше падение всё-таки заметили.
— Проверь, как функционирует защитное поле, — отзывается Император. — Второй вспомогательный пульт.
— Подчиняюсь, — но вместо немедленного выполнения приказа разворачиваюсь к мальчишке. — Слушай, Аби. Дело есть на запчасть от далека. Если к вашему хозяину вдруг приедут дяди в форме и начнут задавать всякие вопросы на наш счёт, просто тихо шмыгни к нам задворками и предупреди, хорошо? За мной не заржавеет.
— Хорошо, фрёкен Венди! — так и вертится на месте, словно в пятках по шарниру. — А честно дадите запчасть? Я пушку хочу!
— Я обдумаю этот вопрос. А теперь — развернулся и помчал домой. Сейчас, погоди, корзину верну…
Быстро разгружаю всё, что принесли — молоко, яйца, маленькую банку мёда, полкруга сыра и хлеб, уже неплохо. Яблоки — совсем хорошо, хоть на вид и зелёные. Беру одно, бросаю мальчишке, он ловит и с явным удовольствием впивается в мякоть, а потом, получив пустую корзину со свёрнутым полотенцем, стрекает в кукурузу. Вот теперь можно и состояние защитного поля проверить.
…Ну и какой из вспомогательных пультов — второй? Так, посчитаем по порядку вдоль стены и сочтём, что этот, а если не он, то повелитель меня поправит.
Поворачиваю реле активации, оживляя настенный экран. Ну, и что тут у нас? Ага, действительно, я угадала с панелью. Активация защиты на минимальном уровне… Что это за подозрительный запах палёного и голубоватый дымок из-под реле? Стоп, повернуть в исходное положение. Так не годится.
— За тест электросистемы отвечает только нижний распределительный щит, или тут тоже есть доступ? — уточняю у Императора.
— Если полный функционал, то внизу, — вяло отзывается он. Не нравится мне этот его квёлый режим. Подхожу, сажусь рядом на пол.
— Тебе надо обязательно поесть. Ты сможешь?
— Небольшое количество.
Беру флягу, разбиваю и выливаю в неё яйцо, туда же — с полстакана молока и немного мёда, а потом энергично трясу смесь, пока не получается пена.
— Это очень питательная пища, она поддержит твои силы. Если её будет мало, я тебе дам свою кровь. Ешь, а я проверю состояние проводки и вернусь. Мне кажется, кабели в плохом состоянии, из-за этого все проблемы с ротором и защитным полем.
Император прикрывает глаз в знак согласия, но не отвечает. Скорее бы подействовал антибиотик!..
Я возвращаюсь через семь скарэлов, быстрее не получается — проверка выявила несколько аварийных мест на главных кабелях, мне пришлось их по очереди обесточивать и наскоро ремонтировать. Также я выявила самый целый из пультов консольной и потратила почти скарэл на то, чтобы перевести на него все функции других панелей управления. Эти старые корабли чудовищно запутанные в плане устройства, но всё же имеют достаточное количество запасных и дублирующих схем. И ещё хорошо, что с главного энергораспределителя можно такие настройки проводить.
Заодно со склада прихватила «доказательство» своей якобы-профессии, чтобы было чем перед носом двуногих помахать. Ничто так не демонстрирует принадлежность к касте охотников, как фоторецептор без далека — это я из истории знаю.
Вернувшись, вижу гораздо более бодрого Императора. Всё-таки доксициклин начал работать, и с дозой я не переборщила. Половина сладкой пенки уже съедена, а ещё правитель слямзил мёд и лопает его прямо из банки ложноручкой. Что ж, Мать Скаро, облизнись и забудь. Ему сахарок нужнее.
Подхожу к нужному пульту и активирую защиту. Лёгкий, почти незаметный гул и едва ощутимо потускневший свет — ага, поле заработало, ничто нигде не взрывается и не плавится. Отлично.