====== Сцена первая. ======
— Ничего себе так зальчик.
Гуманоидный мужчина стоит напротив меня, у входа, на расстоянии двадцати де-леров, и с интересом оглядывается. Его лицо мне совершенно незнакомо, но вот объект, перегородивший вход в зал управления, знаком прекрасно. Как говорится, лучше бы его не видела.
— Смотрю, ты обживаешь Свалку Истории, — визитёр нахально идёт к окну и с интересом высовывается наружу. — Ни-фи-га себе отгрохала!.. Воистину, далеки ничего не делают наполовину. Теперь верю, что ты — архитектор.
— Зачем ты пришёл в Цитадель, Доктор? — стремлюсь я прояснить ситуацию, потому что только один человек на свете может пригнать сюда самую синюю на свете ТАРДИС. Не спрашиваю, как — если уж эта темпоральная коробка однажды куда-то просочилась, то и второй раз её не остановить.
— А, ну у меня две новости, хорошая и плохая. Вот, решил зайти и сообщить.
Неторопливо отсоединяюсь от главного пульта управления и так и быть, разворачиваюсь. Параллельно предупреждаю по сети остальных, чтоб ничего не предпринимали и не показывались на глаза. Нас слишком мало, а Хищник слишком опасен. Попробую его спровадить.
— Говори.
Раз, два, — и он уже рядом. Доктор заметно постарел. Если предыдущее известное мне лицо прочно связывалось со словами «подбородок» и «галстук-бабочка», то эта немолодая физиономия вызывает лишь одну ассоциацию — «ЗУБЫ». У него жуткий оскал, такой, что хочется вжать фоторецептор, пока не откусил. Спасибо, что наконец-то показываешь свою истинную сущность, Хищник.
Итак, мистер Зубы наклоняется ко мне и весело заявляет:
— Сначала — хорошая новость. Армада далеков разбита на Галлифрее в хлам — извини, знал заранее, но решил тебя в прошлый раз не разочаровывать.
Ах, какая досада, на нём висело защитное поле, и от моего выстрела он лишь кубарем прокатился по пандусу вниз, к ТАРДИС. Тело новое, а вот поза раздавленной ящерицы всё та же.
— А теперь плохая новость, мне нужно идеальное оружие. Так что пакуй чемоданы.
— Я не собираюсь проектировать для тебя оружие, — он всерьёз рассчитывал, что я стану с ним работать после такого?!
— А я и не говорил про проектирование, — поднимается-то бодрячком, словно не валялся. — Понимаешь, идеальное оружие, которое сперва стреляет, а потом думает, у меня в арсенале уже есть, но сейчас оно бесполезно, поэтому картофелина сидит дома. А вот идеальное оружие, которое сперва думает, а потом стреляет — это именно то, что мне сегодня нужно. Доктор нуждается в помощи своего маленького далека. Так что всё, идём.
Да я лучше сдохну!..
— Сейчас ты. Развернёшься. Зайдёшь в свою синюю будку. И улетишь отсюда, — отчеканиваю я, повторно наводясь на цель. Не поможет, но хотя бы покажет мои намерения. — Подчиняйся.
Или надо его послать земными выражениями, чтобы понял?
— Далек, далек. Ещё раз. Армада разбита. Напряги свой умный мозг.
— Подчиняйся.
Он пожимает плечами и уходит в ТАРДИС. Скрип несмазанных темпоральных тормозов, и Приход Бури исчезает из моего штаба.
«Отбой тревоги, — отмысливаю я в наш маленький патвеб. — Хищник убрался».
«Хищник убрался», — эхом отвечают мне голоса остальных.
Нас всего восемь. Восемь далеков, выживших на Свалке Истории. После резни, которую устроил Доктор со товарищи на «Возмездии», уцелело двое, да ещё те пятеро, которые ушли на равнину преследовать Уильямсов (один нарвался на мою мину, но мы всё же сумели его выходить). Ну и я, любимая, из всех старшая по званию. Сперва меня чуть не пристрелили, но я нашла, как извернуть правду, чтобы подчинить себе уцелевших членов экипажа корабля — выдала свой собственный план за спецоперацию Императора. Под моим командованием была проведена большая работа по перестройке «Возмездия» в крепость, по доработке наших устарелых скафандров в нечто более продвинутое и по исследованию Свалки Истории. Мы даже научились извлекать пользу из тех обломков мыслей, что валяются по бесконечным красным равнинам. Кстати, время показало, что мы — не единственные здешние обитатели, тут всякой твари по паре, и далеко не все — мирные пуханчики. Но там, где проехала гравиплатформа имперских солдат, остаётся лишь разровненная мелкодисперсная пыль, и окрестности мы зачистили очень, очень быстро. А ещё за всё время исследований мы не нашли ни одного следа своей цивилизации. Империя далеков безотходна и не сеет информационный мусор. У нас всякая мысль идёт в дело, здесь есть чем гордиться! И эта гордость не даёт нам сломаться от мысли о том, что помощи не будет и рано или поздно мы тут все растворимся, словно никогда и не существовали.
Патвеб тем временем трещит от вопросов: «Зачем приходил Хищник? Объясни? Объясни?»
Не хочу объяснять. Но придётся.
«Мы проиграли войну с Галлифреем».
«Уничтожить Доктора-а?..»
«Попытка прямого элиминирования не удалась».
И по всей Цитадели повисает эмоциональное «варгин сын». Не словами, конечно — нам для такого обмена впечатлениями слова не нужны. Тут вполне достаточно громко прочувствовать ненависть, чтобы понять друг друга. Мы проиграли войну, мы проиграли Галлифрею — стыд и позор! Наши флоты разбиты, а это значит, сейчас повылазят все враги и примутся отгрызать от Империи кусок за куском, окончательно поставив её под угрозу уничтожения!
Замираю. Я осознала, что именно сейчас подумала. И что на самом деле мне сказал Доктор. А вместо того, чтобы поторговаться и вытащить отсюда всех нас, я его выставила! Ну, и кто я после этого?
На этой безрадостной ноте снова раздаётся скрип темпоральных тормозов. Что-то больно громко. Слишком, слишком громко. И звук посадки без паузы сменяется звуком старта. А я... Я стою в старом знакомом силовом поле на мостике ТАРДИС. Гад! Он меня... похитил!!!
— До-окто-орррррр... УНИЧТО-ОЖУ.
Ничего более связного я сейчас сказать не могу. Я и раньше его не выносила, но теперь ненавижу до трясучки.
— Конечно, конечно, — гнусно ухмыляется он, нависая надо мной. — Хочешь вернуться к своей дачке на Свалке Истории — поможешь мне.
Командир Цитадели, соберись. Когда-нибудь ты его достанешь выстрелом, просто сегодня — не твой день. Поэтому возьми себя в ложноручки и перетяни ситуацию на свою сторону.
— Там остались другие далеки. Отправь их в безопасное будущее, и я выполню твою просьбу, беспрекословно подчиняясь.
— Э, нет, ТМД, — как давно я не слышала этой аббревиатуры, — я не собираюсь спасать ни одного далека. Палец о палец не ударю. Вы получили только то, чего заслуживаете. А вот тебе информация к размышлению: мовеллане резко активировались на задворках Рокочущей Спирали*. Интересно, с чего бы вдруг?
— Координаты? — резко спрашиваю я, резче, чем следовало бы на переговорах.
Он показывает все зубищи:
— Сол-3.
Как, опять Земля?! Это наша территория! Дармовым тараниумом там, что ли, конкурентов угощают, что они все туда лезут...
— Век?
— ХХI.
— Точное место?
— Неизвестно.
Плохо. Ой, плохо. Я не знаю, в каком именно веке гремела война с Галлифреем — объективно говоря, смешной вопрос о темпоральной войне, — я вообще ничего не знаю о происходящем в большом мире после того дня, когда впервые встретилась с Доктором. Но судя по тому, в каком году я оставила свою реальность и какую историю своего народа знала, в ХХI веке по исчислению Земли Империя ещё должна пребывать в тяжёлом кризисе. Значит, это прошлое, в котором мы ещё пока получаем от мовеллан по полной программе, да так, что поликарбид трещит — доигрались в идеального врага. Нет, за много лет до моей активации мы им навешали по бусинкам, и, хотя они периодически всплывают то здесь, то там, им уже далеко до былого могущества. Но в XXI веке мы были как никогда близки к очередному провалу. Заваруха на ЛР-361-Б5, или по-земному, в системе Антареса, когда нашу последнюю изрядно потрёпанную армаду зажали в клещи и громили в пух и прах. Если бы на Мовелле к этому моменту оказалось темпоральное оружие, нас бы не спасло никакое чудо. Значит, или белобрысые не достали алгоритмы Времени, или… Или… Ох, как мне всё это не нравится!
…Да-да, или кто-то помог им слажать.
А паршивец стоит и скалится, словно слышит весь мой мыслительный процесс. На всякий случай даже проверяю, не подключился ли он к моему компьютеру — но нет, всё глухо.
— Ты сказал, что не поможешь ни одному далеку. Почему ты сообщил мне об этой активности? Объясни-и?
— Умная, подумай.
Ну да, естественно.
— Твоя проблема возникла в ХХI веке, в том же году, на Земле. Предположительно, в том же месте и из того же источника.
Он щёлкает длинными узловатыми пальцами, потом поднимает указательный и делает вид, что стреляет в меня из него:
— В яблочко!
Задумываюсь. С одной стороны, он сумел меня заинтриговать. С другой, мы принципиально не вмешиваемся в темпоральную линию Скаро, за исключением одного-единственного крайнего случая — и то, там вся элита мозговала, как выкрутиться. Но семеро наших зависли на Свалке Истории без надежды на спасение. Семеро далеков, возможно, последних во всей Вселенной.
— Нет.
— Что-о?.. — он поднимает седые брови, сморщив в гармошку лоб.
— Отказываюсь. Или спаси моих подчинённых, или я отказываюсь работать с тобой.
— Значит, будешь здесь сидеть, пока не умрёшь от старости — обратно я тебя не верну, — и отворачиваясь к консоли, ворчит. — Заигралась в солдатиков, вообразила себя Императором местного розлива. Так я тебе и дал строить Четвёртый Рейх на Свалке Истории, хотя там ему самое место...
Мразь! Гад! Ненавижу! Ненавижу! Уничтожу!
...Выдохни, детка.
— Я требую, чтобы они выжили.
— Вселенная намного лучше, когда в ней нет далеков.
— Тогда зачем забрал меня-а-а? Нелогично.
— А я тебя не в тот год вытащил, — ещё и дразнится. — И... у тебя склероз, проверься у медиков. Мне не нужен далек, мне нужно идеальное оружие.
Да как... он... смеет... воровать мои собственные дразнилки?! Меня сейчас порвёт от ярости! Агрессин не просто стучится в потолок, он показывает наилучшие боевые показатели десантника, обдолбанного вытяжкой варги. Никогда не была в таком состоянии... И на этой мысли я немного успокаиваюсь и трезвею. Ему это и нужно — довести меня до срыва, после которого последует минутная слабость и моё согласие на его условиях. Щаз ему!
— Ладно, расскажу подробнее, — Доктор присаживается на консоль и вытягивает в мою сторону длиннющие ноги. Он вообще стал визуально длиннее, хотя, согласно приборам, он едва ли не ниже ростом, чем был в прошлой регенерации. — Кое-кто на Земле несвоевременно открыл путешествия по темпоральной кривой. И принялся переписывать историю в свою пользу. Мовеллане существуют в линейном времени, и, хотя у них есть темпоральные наработки, их хватает лишь на небольшие сдвиги для ускорения перелётов. Побочный эффект гиперпространства, им многие владеют. И ваши старые враги не плодят петель, в отличие от нас и вас. Раз они вдруг решили наведаться на Землю в ХХI веке, значит, их боевой компьютер разведал факт существования недостаточно защищённого алгоритма перемещения во времени, и теперь ваши бывшие конкуренты на Вселенную собираются его перехватить. У них только два врага, против которых они могут применить темпоральное оружие — я и вы. Ну?
— Ты хочешь спасти историю Земли, и ради этого даже согласен, чтобы я предотвратила полный проигрыш Скаро в прошлом, — уточняю я на всякий случай. Темпоральное оружие и переписка истории — это слишком серьёзно, чтобы торговаться. Этак можно проспорить до того, что вообще никогда не быть активированной.
— Ну как-то так. Посмотри на вещи объективно и сделай правильный выбор.
— Мы поменялись ролями, Доктор. В прошлый раз всё было ровно наоборот.
— И ещё. Мне, в общем, всё равно, кто будет космическими волками будущего, вы или мовеллане. Хрен редьки не слаще. Но вы как-то привычнее, — он опускает глаза к консоли, поворачивается ко мне практически спиной, и очень тихим шёпотом добавляет, — к тому же всё-таки живые.
Зря думал, что я не расслышу. Опять показываешь слабые места врагу, Хищник. Прямо даже неуважение какое-то.
Он внезапно разворачивается и довольно резко говорит:
— Так и будешь таращить на меня камеру и молчать до Вселенского Коллапса?! Скажи уже «да». «Да», «да», «да»!
Молчу. Мне надо всё обдумать, просчитать и взвесить.
— У, бесчувственная бронетумба... — он снова отворачивается к консоли, переключая бесконечные реле.
— Да, — соглашаюсь я.
Доктор навостряет уши.
— Что — да?
— Да.
— Да — бронетумба, или да — согласна?
— Да.
— Ты издеваешься, или как?!
— Да.
Он с видом печального клоуна съезжает спиной по консоли, занимая разбросанными ногами всю палубу мостика. Я снова молчу. Просила же в прошлый раз не обзываться. Так ничего и не усвоил, зато продолжает уныло говорить гадости:
— Тебя заело.
— Ты приказал четыре раза повторить слово согласия. Приказ был исполнен, — разъясняю наконец своё поведение.
— Чувство юмора далеков такое... даледианское, — силовое поле вокруг меня внезапно падает. — Через девять минут мы будем на месте.
Вот так, и моего мнения уже не спрашивает. Зато наконец признал за нами право на шутку, хоть какой-то прогресс!
— Тебе нужны спутники. Почему сегодня с тобой нет спутников? — мне даже стало немного интересно, кто с ним на этот раз шатается.
— Ты опасный пассажир, не хочу рисковать друзьями.
— Не возражаю против Ривер Сонг, — как можно более покладисто намекаю я.
Какое странное у него лицо, словно он силится вспомнить, о ком я говорю.
— Ривер... Наши темпоральные потоки разошлись.
Он забыл её?! Он её забыл!!! То есть, помнит имя, но всё, что с ним связано — пустой звук, сухое перечисление незначительных фактов из прошлого, ни уму, ни сердцу! Как он мог забыть... моего самого любимого далека... в гуманоидном обличье... он её... забыл.
Отсюда вывод: реинкарнация Повелителей Времени равняется фильтрам кортикального мозга. Ну и где между нами хоть какая-то разница? Скафандр вместо скелета? Даже не смешно. Действительно, единство и борьба противоположностей. Далеки и галлифрейцы. Я и Доктор. И если между нами не будет изоляционного слоя, мы очень скоро аннигилируем. Мы уже искрим. О, профессор Сонг, как мне нужна ваша помощь! Пол-Империи за Ривер Сонг! Только кто ж даст мне Ривер. Придётся сжать нервы и терпеть, сколько смогу.
— Объясни план операции.
Он удивлённо на меня смотрит:
— План? Проберёмся, а там разберёмся.
Лжец. Профессиональный лжец. Даже пульс не участился, даром, что два сердца.
— Ты всегда так действуешь?
— Да.
— Ты точно понял мой вопрос? — на всякий случай говорю я.
Он вопросительно поднимает седые брови. Уточняю:
— Каждый раз ты работаешь по строгому нелинейному плану. Но не посвящаешь в него спутников, потому что твой ход мыслей не всегда им понятен. Я — не твой спутник, я — далек, и такие приёмы со мной не пройдут. Мне требуется информация о том, что и как мы будем делать, для скоординированности действий и продуктивного решения задачи.
Он улыбается уголком губ. Определённо, это лицо Доктора меньше похоже на клоуна и больше — на простого сумасшедшего. На мой вкус, ему подходит новое амплуа, как и ТАРДИС — её обновлённый дизайн.
— Ну хорошо, — соглашается он. — Тогда — максимум наблюдательности и никакой пальбы, ясно? Я ещё не знаю, как работает это самобытное устройство для путешествий во Времени и чего они там добились, — он очень пристально смотрит на меня, словно с кем-то сравнивает или оценивает, и уточняет. — Ты поняла, ТМД? Никакой-никакой стрельбы.
— Я подчиняюсь, — да на здоровье, я при большом желании и с отключённым стволом убить могу. Жёсткий штурм мозга, лишение доступа к атмосферному воздуху, перелом шейных позвонков, раздавливание черепной коробки, правильное применение сварочной горелки и ещё сто девятнадцать способов использовать манипулятор для уничтожения низших форм жизни.
Доктор отворачивается к консоли, поглядеть на приборы, и гудит себе под нос непрерывную цепочку звуков разного тембра. Вспоминаю — это называется «напевать» или «мурлыкать», совершенно бессмысленное сотрясание воздуха. Что-то он опять юлит.