— Вот это-то и странно, — всовывается он в коридор следом за мной.
— Ничего странного. Объясню, когда восполню потребность в отдыхе. Если будет настроение, — дверь открывается перед самым фоторецептором, и я оказываюсь в небольшом шлюзе. Только не говорите, что тут учтена необходимость повышенной радиации, и я смогу вылезти из скафандра?! Курорт. Может, ещё и вымыться дадут?
Одни двери закрылись, другие открылись. Уй ты, прямо дома себя почувствовала, только что соседей по казарме не хватает. Белые чистые стены, строгие линии, яркий молочный свет. Согласно приборам, уровень радиации не самый идеальный, но вполне пригодный для жизни. А вон и разъём подзарядки виден, ура! Конечно, аккумуляторов ещё надолго хватит, но лучше держать их на максимуме, чем потом где-то на полпути встать, и ни туда, и ни сюда. Надо было всё-таки рискнуть добыть дорожный скафандр с нормальным реактором и солнечными батареями, а не в домашнем халатике коготь рвать. Втыкаюсь бортом в разъём, и наконец отвалив люк, сажусь удобно пожрать и насладиться запахом озончика. Как хорошо, что после вышвыривания талов со Скаро мы смогли себе позволить не врастать в скафандры насмерть и иметь шанс на скромный комфорт и сменные кареты… Ба, тут ещё и телеэкран есть, причём большой.
— Включить, — на автопилоте командую я. Надо же, включился — на голосовом управлении, как дома. Ещё чуть-чуть, и я от кайфа забуду, где нахожусь. Интересно, что показывают? Ва-а-а-ах, какая теорема — ровно то, что заказывала! «Science 24», причём явно не современный. Я с любопытством уставляюсь на экран, где, судя по всему, объясняют теорию многомерных пространств для тупых, и тут через две двери до меня доносится стон:
— Далек. Жрёт яичницу с цезием. И смотрит научное ТВ. На моей ТАРДИС.
— Доктор! — ору я в его сторону. Потом понимаю, что без усилка он всё равно через две двери не услышит — слишком слабый голос, — и, подтянув микрофон, повторяю: — ДОКТОР! Иди работай или съешь печеньку с джемом.
Да, да, иди и займись чем-нибудь. Только не выноси мне мозг, он у меня один и сменного нет.
Стенания затыкаются — наверное, убрался. Усасывая омлет и глядя для видимости в экран, я настраиваю фильтры видеокамеры на компьютере, чтобы активировать её по ключевым словам. Кабели к телевизору тянуть нельзя — во-первых, не факт, что хозяин будет так любезен предоставить мне подходящий разъём, а во-вторых, разве можно так откровенно палиться. Да, я нечестный хитрый далек. Если бы ты, Доктор, знал, за что меня приговорили, ты бы точно не взял меня на борт. Хотя… Не факт, что ты осознаешь, что такое — далек с уровнем любопытства 328%. Я тебе это объясню, когда высплюсь. Если будет настроение.
Всё, яичница слопана, вода выпита, посуда сброшена в утилизатор, комп в скафандре настроен и изображает для постороннего наблюдателя режим ожидания, телик работает в режиме «нон-стоп». Я отсоединяю от себя все штекеры скафандра, кроме информационного кабеля, и перебираюсь на мягкую надувную койку-подушку, распластываясь поудобнее напротив экрана. Наше преимущество — веки смыкаются не до конца. Кто догадается, сплю я или просто расслабленно таращусь в экран?
— Приглушить свет на семьдесят процентов.
Плавно темнеет.
Всё, можно отключаться.
«Баю-баюшки-баю, спи скорей, а то убью…»
========== Сцена третья. ==========
Второе пробуждение на борту ТАРДИС. Фокусирую зрение, протираю ложноручками глаз, сперва одной, потом второй. Теперь надо как следует растянуться во все стороны и сжаться, раз двадцать. Физкультура такая, понимаете, чтоб кровь разогнать. Телевизор ещё работает, это плюс. Скафандр подзарядился, индикатор хорошо виден в полутьме. Всё в норме. Пора включить свет и обследовать комнатушку — найти душ, почиститься самой и почистить оборудование. Оно мне, конечно, всю систему жизнеобеспечения при необходимости организует, в том числе восстановленную воду и воздух, и без подзарядки в режиме экономии может месяц проболтаться, но уже после декады закупорки там начинает быть немного затхло. А если блеванёшь, падая с орбиты, так и вовсе никакие нанороботы с внутренним бардаком не сладят. Земной воздух нам не вреден, особенно если пить радиоизотопы, так что я проветривалась и даже худо-бедно попользовалась дождевой водой, но всё же, в скафандре грязно и может развестись инопланетная плесень. Ненавижу грязь и плесень, особенно последнюю, вместе с бактериями — вся эта зараза ухитряется выжить даже при наших семнадцати с гаком кэрах* и мутирует быстрее нас. Совсем не хочется, чтобы какая-нибудь мирная сенная палочка, подцепленная на Земле (и кстати, выживающая при кипячении, абсолютном нуле и в открытом космосе) вдруг решила, что ей для пропитания не хватает одной только мёртвой органики, и приспособилась к живой плоти. У нас, далеков, очень высокая неприязнь к патогенным микроорганизмам. Так что я хочу чистку с бактерицидкой.
Наконец удаётся обнаружить выделенный мне душ — прятался за одной из стенных панелей. Так что пару скарэлов я навожу порядок — себя помыть, скафандр поблистить и заодно проверить, не записалось ли чего ценного. Нет, пока глухо. Тогда придётся захватить на камбузе что-нибудь съестное и глянуть, на месте ли Доктор. Вообще, неплохо бы временно обуздать гордость и как-нибудь к нему подлизаться, чтобы ослабить напряжение. Для успешного выполнения миссии мы должны больше доверять друг другу. Я-то знаю, что он не выстрелит мне в спину — а он пока в этом не уверен. Ну и зря.
Словом, закончив с делами, я не только прихватываю клубничный йогурт для себя, но и делаю бутерброды для этого хмыря. Согласно сведениям, сохранившимся в моём распоряжении, у него очень странный вкус, так что валю на хлеб всё подряд, от ананасов со сгущёнкой до копчёного лосося и вяленых помидоров. Сам разберётся, что из этого выкинуть, а что употребить. Напоследок — жидкий продукт под названием «чай». Тому, у кого есть лишнее сердце, тяжёлая порция танина вряд ли повредит. Сгружаю пищу для Доктора на поднос, подхватываю манипулятором и тащу в сторону трапа наверх. Раз не стукнулась кумполом об какое-нибудь силовое поле, значит, Доктор там и наверняка услышал мои танцы вокруг холодильника.
Так и есть. Первое, что вижу, поднимаясь к консоли — это мой злейший враг, болтающийся вниз головой на поручне, лицом ко мне. И на этом лице написана неприязнь, сменяющаяся некоторой озадаченностью:
— Ты что, собираешься всё это съесть? — неплохое приветствие. А мог бы и просто поздороваться.
— Моё питание уже у меня, и я его кушаю. А это — тебе. Ты же сказал, что можешь быть голоден, и мне показалось, что через некоторое время ты будешь ещё более голоден, учитывая переменную твоей увлечённости поставленной задачей и константу мощного метаболизма. Еда не отравлена и не облучена.
Доктор грохается вниз — не иначе, от удивления. Я ставлю поднос на первую попавшуюся поверхность и отчаливаю в сторону, посидеть и повылизывать йогурт.
— Вяленые помидоры со сгущёнкой? — Доктор выскребается из-под лестницы и, отряхиваясь, подходит к подносу. Ка-акая брезгливость на лице. — А я думал, что я — самый сумасшедший в этой Вселенной.
Правильно. Он. Поэтому я с ним не спорю, а молча завтракаю. А этот псих нарезает круги двумя пальцами вокруг подноса, изображая шагающие ножки.
— Нет, определённо, консервированный персик с горчицей — это что-то за пределами моего желудка. Ты специально извёл продукты? Отравить меня без яда? — между тем он всё-таки решается взять один сэндвич и пихает его в рот с мученическим видом. Долго жуёт. Запивает чаем и с жадностью вгрызается в бутер по-новой. — Слушай, а вкусно…
Ещё бы, с голодухи всё вкусно, что ни дай. Особенно при таком метаболизме.
— Маршрут готов? — как можно суше спрашиваю я. — А то в холодильнике кончился клубничный йогурт. У тебя много приятелей-землян, живущих в то время, когда уже умеют готовить клубничный йогурт.
Он тут же возмущается:
— Эй, это была МОЯ заначка!
— Возражение не принято, на ней не было написано, — парирую я. Не хочет, чтобы его еду трогали — пусть проводит в холодильнике государственную границу.
— В следующий раз надпишу, — обещает он, принимаясь за второй сэндвич. — Так, доем, и пойдём на охоту. Мы всё ещё висим на старой точке. Насколько помню, тут рядом супермаркет… А, нет, на третьей точке маршрута есть магазин получше.
— Считаешь, что сначала мне надо отработать еду? — фыркаю я в йогурт. — Не беспокойся, у меня есть свой собственный запас психобумаги.
— Облучённой, конечно?
Невнятно хрюкаю. Угадал, проницательный…
Доктор долго и пристально глядит на меня, потом выплёвывает надкушенное и принимается выковыривать что-то из второго бутерброда.
— К банкомату зайдём. А вот ананасы ты зря положил, ТМД, лишние они тут…
Комментарий к Сцена третья.
*17 даледианских кэров = около 250 рентген в час, фоновая радиация далеков. Расчёты строились на том, что Первый Доктор со товарищи, впервые побывав на Скаро, за несколько часов набрали свыше 15 зиверт (то есть, суммарно приняли на грудь более 1500 рентген) - это как раз та доза, от которой умирают за 1-5 суток. А для далеков этот фон вполне пригоден для жизни, они к нему полностью адаптированы, - следовательно, должны лучить ровно столько же. Во влажные туманные ночи с ними и фонарика не надо, а попытка потаскать далека на ручках закончится облысением, тошнотой и больничкой, а через несколько лет - смертью от лейкемии (в этом отношении, например, Розе крупно повезло - она стояла метрах в двух от Металтрона, когда тому вздумалось на солнышко поглядеть. Альфа-частицы на такое расстояние уже почти не долетают.)
========== Сцена четвёртая. ==========
Рассказывать, как летели гайки и микросхемы от наших киборгов, я могу долго и со вкусом, но кто, кроме другого далека, в состоянии оценить элегантность раздрипешенного робота, чья начинка висит по всем окрестным проводам? За одним паразитом, правда, пришлось поноситься. Кто б мог подумать, что дряхлый по меркам землян дед может так сигать через заборы? Правда, его оригинал — то ли бывший морпех, то ли экс-десантура, старый солдат и всё такое. Киборг даже отстреливался. Но я оказалась быстрее и точнее. А может, у него где-то в подпрограмме была прописана неприкосновенность конструкторов? Нет уж, лучше я польщу своим боевым навыкам. Как-никак, десять лет в космофлоте отслужила. Хоть и инженером.
Доктора от моего кибер-сафари мутило. Особенно когда мы в разгар погони нечаянно влетели на чей-то задний двор, в курятник — кто не спрятался, мы не виноваты, и пару кур я всё-таки проутюжила скафандром. Это далеков веселит, когда кровь с потрохами во все стороны брызжет, а вот Доктор вытошнил оба бутерброда обратно, будто не знал, с кем связался.
Кое-как обтерев с гравиплатформы скафандра куриную кровь, перья и помёт, и подловив в третьей точке какую-то очередную фальшивую девицу, мы с моим нежно-салатовым врагом наконец вваливаемся в обещанный магазин за йогуртом. И первое, что улавливают мои слуховые рецепторы, так это самую оскорбительную для далека фразу:
— Эй, парень. Оставь этот… эту… это мусорное ведро, с техникой нельзя.
Гр-р-р! Отключаю гамма-бластер, подключаю скорчер — влепленная в потолок шаровая молния выглядит более эффектно и неземно, чем поток жёстких электронов. И в мои намерения не входит оставлять столь явные даледианские следы во времени, как прожжённое гамма-излучением перекрытие.
— Это инопланетное вторжение, — проговариваю как можно чётче, излучая потоки ненависти в сторону офигелого охранника. — Обращаться надо ко мне, а не к моему роботу-секретарю, — тут уже, судя по лицу, Хищник впадает в ступор от моего нахальства. — Десять стаканчиков клубничного йогурта, две коробки яиц и пачку манки на кассу, сейчас же. Мои легионы смерти нуждаются в качественном питании. Исполняйте, или придётся тут всё УНИЧТОЖИТЬ.
Пуляю вторую молнию в потолок и перевожу иглу ствола на бледного охранника, зажигая лиловую искорку. Тот на подгибающихся ногах несётся в зал. Случайная покупательница — старая карга с тележкой — вжимается в стеллажи и бормочет про какой-то «свят». Кассир смотрит на нас через стенд с шоколадками не менее вытаращенными глазами.
— На кассу, — командую я Доктору. Не в очереди же нам с ним стоять…
— Не распоряжайся, — тихо ворчит он в ответ. Ах, так?!
— А ещё я хочу вон ту штуку, — тыкаю излучателем в сторону цветастых пакетиков под выставкой шоколадок. Доктор мрачно пробирается мимо кассы, снимает со штырька мой каприз и кладёт на ленту. Тут как раз и охранник подбегает со всем заказанным барахлом. Я наблюдаю, как несколько купюр перекочёвывает в руки кассира, и комментирую:
— Сдачи не надо, поменяйте на эти деньги разбитый плафон. И ещё вам следует отремонтировать пожарную сигнализацию, она у вас барахлит.
Цапаю у Доктора пакет с покупками, разворачиваюсь на выход и слышу его голос, превращающий всё происходящее из фантастического ужастика в тупую комедию:
— Это телешоу, вас снимала скрытая камера! Улыбнитесь, помашите родственникам и знакомым! Трансляция на следующей неделе, в четверг! — и дружный то ли стон, то ли хохот персонала.
Прикрыл задницу, называется. Испортил мне всё развлечение слизер галлифрейский, ненавижу.
— Поехали на следующую точку, — цежу я в микрофон, не оборачиваясь. Впрочем, кое-чьи длинные ходули то и дело попадают в поле зрения.
— Ну знаешь, — цедит Доктор точно так же, — в первый и последний раз я хожу с далеком в магазин. Ты агрессивный, тупой, невменяемый киллер.
О, прямо настроение поднялось!
— Давай в следующий раз я пойду за пищей без тебя, — сразу же предлагаю я.
— Ты вообще больше из ТАРДИС не выйдешь! — брызжет он слюной прямо в фоторецептор.
— Сначала тебе придётся туда меня загнать, — хмыкаю я, впрочем, не прекращая движения. Чувствую, что он это всё несерьёзно говорит — у него реально руки дрожат в поддельных друзей целиться. Зато у меня ничто не дрожит, так что без меня ему быстро не справиться. Да и пофанились мы в магазине неплохо. Эх, мне бы в самом деле легион-другой смерти под командование. Тогда б не пришлось с этим темпоральным чудилой шататься.
— Я вообще до сих пор не понимаю, как я мог тебя послушать, взять с собой и всё такое, — теперь Доктор на ходу вцепился в волосы, запрокинул голову и нарезает круги вокруг меня, как электрончик по орбите. Энергичный наш. — Как ты сумел меня убедить, ТМД?
— У тебя старческий склероз? У Повелителей Времени бывает склероз? — ещё больше оживляюсь я.
— Нет, — огрызается он, опуская руки так резко, что я поневоле приглядываюсь, не остались ли в длинных пальцах клочья волос. — Ты сказал, что всё мне объяснишь. Вот и объясняй.
— Если будет настроение, — напоминаю я. — Ты мне его подпортил в магазине своим «объяснением». Так что сначала попроси по-нормальному.
— Это после того, как ты посвятил меня в роботы-секретари?! — возмущается он. Но чувствуется, что опять не всерьёз.
— Аргумент принят. Я — информационный вор.
— ЧТО?! Шп…
— Нет, НЕ шпион! — я даже останавливаюсь, корёжась и пульсируя от гнева. Вот идиот… — Это разные вещи и разные статьи нашего уголовного кодекса.
— Не понимаю.
Да уж, сложно будет объяснить. Беру себя в ложноручки. Вдох-выдох, забей, родная — симметричные твари по определению тупы.
— Сядь на эту скамью и съешь йогурт вместо бесславно погибших бутербродов, а я попробую донести до твоего ущербного мозга разницу этих понятий.
— Только рожай свою речь покороче, а то мы тут корни пустим, пока ты договоришь.
И вот он пытается усидеть на парковой скамейке, прихлёбывая йогурт прямо из стаканчика, а я изучаю прихваченный в магазине цветастый пакетик с надписью «Змейки. Жевательный мармелад».
— Вкратце. По-нашему, шпионаж подразумевает, что данные будут переданы третьему лицу. Или могут быть потенциально переданы. Или будут использованы похитителем для своих целей. Информационное воровство — это бесцельная добыча закрытых данных, или для тренировки взлома защищённых сетей, или из-за информационной наркомании. Мой случай как раз последний. Я — инфо-наркоман.