Столичный гость уже седлал пегаса, когда элементаль подполз к нему и непочтительно схватил за рукав.
- Скажите, а этот голос – он что, всё время там слышен? И какому из властителей он принадлежит – случайно, не Акваландру? Да, а алтари-то зачем – Сопряжению нужна ваша магия, чтобы открыть дверь в этот мир? Оно что, так ослабло, или связь измерений настолько нарушена?
Эльф внимательно взглянул на Тиноса.
- Боюсь, у меня нет ответов на твои вопросы. Ваше Сопряжение для нас – тайна, покрытая мраком. Так что лучше тебе самому отправиться к Главному храму и послушать Властителя. Не могу поручиться, что его голос звучит там постоянно, но еще не было случая, чтобы кто-то пришел – и не услышал. А уж с тобой, уроженцем Стихийных Плоскостей, их повелитель тем более не откажется разговаривать. И, наверное, ты разберешься в его словах лучше любого из нас. А сейчас извини – я очень спешу.
Эльф вскочил на крылатого коня, и тот, легко оттолкнувшись копытами от земли, взмыл в воздух.
Наутро Тинос пришел в ратушу – записываться в строители первого алтаря. Увидев его, градоначальник просиял лицом:
- О, вот и еще один желающий потрудиться на благо АвЛи. Это хорошо. Сейчас внесу тебя в список.
Правитель Спаварда пододвинул к себе лист бумаги с именами участников будущей стройки.
- Что-то мало добровольцев набирается, - посетовал он, записывая туда Тиноса. – Не хотелось бы никого принуждать, но, видимо, придется – со вчерашнего дня пришло только полтора десятка, а король требует тысячу.
- А зачем столько? – недоуменно поинтересовался элементаль. – Если только из Спаварда будет тысяча, да еще из других мест строители приедут – такой толпой можно целый город построить, не то что один алтарь…
Градоначальник улыбнулся:
- Сразу видно, что ты не друид и понятия не имеешь о строительстве магических святынь. Чем больше народу вкладывает труд и душу в создание алтаря, тем большей бывает его сила. Обычно строителей набирают не меньше, чем должно быть камней в сооружении: каждый берет свой камень, обрабатывает его и укладывает на место. И не забывай, что кто-то еще должен рыть котлован, готовить строительный раствор и заряжать камни магией.
- Ну, каменщик из меня, честно говоря, никакой, - потупился Тинос, – да и магией я владею только водной, а не огненной. Но, надеюсь, от меня на стройке тоже будет хоть какая-то польза.
- Разумеется, дело найдется и для тебя, - заверил его градоначальник. – Вот наберется хотя бы сотня работников – и я тебя отправлю в Лес Клятвы в составе первого отряда.
- У меня только одна просьба. Можно, я по пути заверну к Главному храму, где голос слышится? Поймите, я ведь столько лет не общался со своим миром…
- Конечно, можно. Как же я могу быть против?
- Я там надолго не задержусь, - пообещал обрадованный элементаль. – Только послушаю Сопряжение – и сразу же в Лес Клятвы. А почему, кстати, он так называется? Кто там в чём клялся?
- О, это давняя история, - вздохнул городской голова. – Ты, наверное, слышал о наших войнах с Эрафией за Хармондейл? Так вот, во времена моей юности, вскоре после Судного дня, наш предыдущий король Элдрих и эрафийская королева Катерина Грифоново Сердце встретились в этом лесу и договорились оставить вражду в прошлом. И в знак примирения наш король тогда поклялся отдать Хармондейл эрафийцам, если их родина будет разгромлена врагами. А потом, примерно полвека спустя…
- Не продолжайте, - нахмурился Тинос. – Я помню, что было потом.
Да, он помнил это: ожесточенные сражения с нихонцами на подступах к Мирхему, тянущиеся нескончаемой чередой в сторону авлийской границы повозки со стариками и детьми, встревоженные лица эвакуированных эрафийцев, обсуждающих на улицах Хармондейла последние новости с фронта. И последний день той войны Тинос тоже помнил очень хорошо. Тысячи эрафийцев собрались тогда перед ратушей Хармондейла, где в магическом шаре отражался штурм их столицы нихонскими войсками. Внутрь, к шару, допустили лишь немногих избранных; все остальные теснились у входа, прижимая к себе испуганных детей и шевеля губами в беззвучной молитве. Несколько часов тревожного ожидания показались вечностью; наконец дверь отворилась, и на порог вышла, пошатываясь, гувернантка королевских детей – бледная, осунувшаяся, будто разом постаревшая лет на десять. Женщина ничего не сказала, но тот потухший, растерянный взгляд, которым она обвела притихших людей, был красноречивее всяких слов.
- Вот, значит, и нету Эрафии, - послышался негромкий, неестественно спокойный голос какого-то старика, и гробовая тишина вмиг взорвалась душераздирающими воплями и причитаниями. Кто-то рвал на себе одежду, кто-то с иступленными рыданиями бился головой о землю или, воздев руки кверху, в отчаянии взывал к небесам – а Тинос бросился прочь. Ни разу не дрогнувший в боях с нихонцами, теперь он бежал как последний трус, настолько быстро, насколько позволяло строение тела, не слишком-то приспособленного к перемещению по суше. Уже и город остался далеко позади, а элементаль всё полз и полз, не разбирая дороги, обдирая брюхо о камни – куда угодно, лишь бы не слышать отчаянных воплей запредельного, нечеловеческого горя. Потом было еще многое – и победоносный поход против Нихона и Эофола, и торжественное провозглашение Новой Эрафии, и коронация в Хармондейле нового короля Бернарда Грифоново Сердце, но тот страшный день запечатлелся в памяти Тиноса ярче всего.
- А скажи-ка мне, водянчик, - вернул его к реальности голос спавардского градоначальника, - что ты собираешься делать, когда Стихийные Плоскости откроются? Вернешься в свое измерение или останешься у нас?
- Вернусь. Спавард замечательный город, но мой дом всё-таки в Плоскости Воды.
- Ну вот, так я и думал…
- А что, вы против? – удивился Тинос.
- Нет, что ты… Только вот фонтан жалко. Иссякнет ведь без тебя.
- Не иссякнет. Я магически свяжу его со своей Плоскостью, и он будет бить всё время – даже зимой, даже в засуху. Еще и лечиться будете водичкой из этого фонтана – Сопряжение придаст ей целебную силу.
- А, ну тогда хорошо. Удачи тебе, водянчик!
После того как правитель Спаварда пообещал оплатить из городской казны труд строителей алтаря, необходимое число добровольцев набралось быстро. Спустя неделю после разговора с градоначальником Тинос вместе с сотней других строителей, преимущественно гномов, уже ехал к месту стройки. Колонна из пятнадцати телег миновала Пирпонт и приближалась к Священным рощам. Устроившись на мешке с сеном, элементаль неодобрительно смотрел на своих попутчиков, горланящих разухабистые песни и периодически пускающих по кругу пузатые фляги со спиртным – разве с таким настроением следовало отправляться на строительство святыни?
- Не боись, - подмигнул Тиносу один из гномов. – Отгрохаем всё в лучшем виде – хорошая выпивка никогда еще работе не вредила.
Впрочем, после въезда в Священные рощи, обозначенного двумя мраморными вазонами по сторонам дороги, гномы приутихли – то ли решили продемонстрировать почтение к культу друидов, то ли и впрямь прониклись красотой и гармонией окружающей природы. Вокруг простирались живописные холмы, поросшие редколесьем; по мере продвижения к югу местность постепенно становилась ровнее, а лес гуще. Деревья еще стояли голыми, но из набухших почек уже выглядывали нежные молодые листочки, и их смолистый запах смешивался с одуряющим ароматом белых цветов, сплошным ковром покрывающих землю. Волнующие запахи весны, щедро льющийся с лазурных небес солнечный свет и радостное птичье щебетание настраивали душу на возвышенный лад и рождали в ней предвкушение добрых перемен.
Телега, в которой ехал Тинос, остановилась перед развилкой.
- Кажется, ты хотел услышать голос Властителя Стихий? – спросил кучер, обернувшись к элементалю. – Тогда слезай и иди налево. Дойдешь до храма, а уж там жрецы тебе всё покажут.
Тинос поблагодарил возницу, спустился на землю и, проводив взглядом удаляющиеся телеги, двинулся в указанном направлении. Через полчаса впереди показался сверкающий позолотой шпиль храма, а затем взгляду открылось и само здание, богато украшенное затейливой резьбой и окруженное кованой оградой с растительным узором.
Поднявшись на крыльцо, Тинос толкнул тяжелую дубовую дверь и оказался в небольшом помещении, предваряющем вход в главный зал. Комнатка была вся заставлена кадками с диковинными растениями, возле камина стояла искусно вырезанная из камня статуя единорога, а у окна сидел седой бородатый эльф в зеленой мантии друида. Откинувшись на спинку плетеного кресла, он сосредоточенно вглядывался в трепещущее пламя свечи, горевшей перед ним на столе. При виде вошедшего элементаля жрец поднял голову:
- Здравствуй, путник. Пришел помолиться Природе?
- Ну, не совсем для этого. Говорят, рядом с вашим храмом можно услышать чей-то голос из Стихийных Плоскостей…
- Что значит – чей-то?! – возмущенно сверкнул глазами друид. – Это голос всемогущего Властителя Стихий, воплощенного духа самой Природы! Воистину великое чудо, что он лично удостоил нас своего божественного внимания.
Тинос не стал спорить и объяснять жрецу, что лорды Плоскостей – никакие не боги. Что ж, если эльфы хотят, пусть себе обожествляют Сопряжение – в конце концов, это даже приятно.
- А могу ли и я тоже его услышать? – спросил элементаль.
- О да, конечно… Ступай к задним воротам, и увидишь – там на возвышении две сосны сплелись стволами, будто в братских объятьях. А от них начинается тропа. Перепутать трудно – для красоты и удобства мы замостили ее каменной плиткой. Со временем поставим еще скамейки и беседки, чтобы паломники могли по пути передохнуть. Так вот, эта тропа приведет тебя к кратеру в земле – его оставил небесный огонь, когда Властитель впервые воззвал к нам из Плоскостей. Встань перед этим кратером… будь ты эльфом или гномом, я бы посоветовал встать на колени, но у тебя их нет, так что просто встань – и слушай…
Миновав заросли пышно цветущих кустов во дворе храма, Тинос вышел за ограду. Отыскав взглядом пригорок с двумя сросшимися соснами, элементаль направился к его подножию и вступил на выложенную белым мрамором дорожку, уходящую в лес. Немного попетляв между деревьями, тропа вышла к утоптанной площадке, посреди которой возвышался сплетенный из ветвей ажурный шатер. Заглянув под него, Тинос увидел в земле глубокую воронку с оплавленными краями. В нетерпеливом волнении элементаль подполз поближе, закрыл глаза и весь обратился в слух. Сперва всё было тихо; затем Тинос почувствовал головокружение и легкую дрожь в спине – как всегда при телепатическом контакте с Плоскостями. А вслед за этим прямо в его голове зазвучал негромкий, но властный голос:
- Стой здесь и слушай меня, Властителя Стихийных Плоскостей, повелителя Огня, Воды, Земли и Воздуха. Любишь ли ты свою землю, желаешь ли ей нового расцвета? Тогда дай мне вновь наполнить ее жизнью, силой и магией. Скажи своему народу: пусть построят в заповедном лесу по алтарю во имя каждой из Стихий. Алтарь Огня пусть будет в осиновой роще на левом берегу величайшей вашей реки, там, где она поворачивает на восток; алтарь Воды – у большого озера в двух днях пути к югу от вашей столицы; алтарь Земли – близ восточного побережья, в лесу, где вы хороните мертвых, а алтарь Воздуха – на севере, у одинокой скалы, где гнездятся золотые драконы.
Тинос стоял потрясенный, растерянный. Что-то здесь было не так… совсем не так. Что это еще за властитель сразу четырех Стихий, с каких таких пор все Плоскости стали управляться одним правителем? Элементаль попытался отвлечься от смысла доносящихся до него слов и сосредоточился на своих внутренних ощущениях, которые никогда его не обманывали. Сомневаться не приходилось – с ним говорили из Плоскостей… вот только к Сопряжению это не имело ни малейшего отношения. Зов Сопряжения Тинос не перепутал бы ни с чем, но сейчас из родного измерения веяло чем-то совсем иным… каким-то духом хаоса, разрушения, безумия, и чем-то еще – чужим, темным, враждебным… совсем как во времена Экскатона, даже хуже…
- Кто ты?! – воскликнул элементаль. – Я же вижу, что ты не из Стихийных Лордов!
Но неведомый Властитель, будто не слыша вопроса, продолжал твердить свое:
- Когда всё будет построено, придите ровно в полдень и помолитесь одновременно на всех четырех алтарях. И тогда отворятся врата Стихийных Плоскостей, и хлынет из них невиданная сила, и преобразит она вашу землю.
Последняя фраза особенно напугала Тиноса. Ему представилось совсем не то, что, вероятно, представлялось при этих словах эльфам – не живительный поток благодатной энергии, а клокочущие вихри обезумевших стихий, в слепой ярости крушащие всё на своем пути… Нет, выполнять указания таинственного голоса нельзя было ни в коем случае!
Тинос не помнил, как он проделал обратный путь до храма. Он влетел внутрь и, едва не опрокинув горшки с цветами, ринулся к жрецу, сидевшему всё в той же позе перед зажженной свечой.
- Не слушайте этот голос! В Стихийных Плоскостях какое-то зло, и если мы построим алтари, то впустим его в наш мир!
Жрец гневно сдвинул брови, лицо его побагровело.
- Что ты несешь?! Властитель Стихий желает нам только добра, его предложение открыть врата Плоскостей – великая милость по отношению к нам!
- Да лжет он всё! Уж поверьте моему чутью, я ведь сам из Стихийных Плоскостей…
- Вот это больше всего и возмущает. Нечего сказать, хороший же ты подданный своего Властителя! Молись, чтобы он простил тебе твои безумные слова!
- Это не Властитель, а какой-то самозванец. У нас же каждой Плоскостью правит свой лорд, а никакого общего повелителя всех Стихий нет и быть не может!
- Может быть всё, - сурово произнес друид. – Дух Природы всемогущ, он воплощается в той форме, в какой хочет.
- Никакой это не дух Природы, я же чувствую… Кто-то захватил Плоскости и рвется оттуда в АвЛи!
Эльф схватил стоявший у стола посох и со всей силы стукнул им об пол.
- Хватит! Я больше не желаю слушать твои кощунственные речи. Вон отсюда!
- Да поймите же вы…
Жрец взмахнул посохом, Тиноса подбросило в воздух, и незримая сила потащила его к выходу. Он весь сжался в ожидании удара о закрытую дверь, но удара не последовало – элементаль пролетел сквозь преграду, даже не почувствовав ее, и мягко опустился на крыльцо. «И они еще жалуются на проблемы с магией», - подумал он, тоскливо оглядываясь на дверь. Впрочем, вполне возможно, что старик потратил на его изгнание всю силу, годами копившуюся в его посохе. Было ясно, что продолжать спор с этим религиозным фанатиком нет никакого смысла – лучше поспешить в Лес Клятвы и предупредить строителей. Хотя и это может оказаться бесполезным – указ о строительстве алтарей издан королем, и авлийцы едва ли нарушат его лишь из-за того, что какой-то элементаль почуял что-то неладное… Значит, надо отправляться в столицу и добиваться аудиенции у самого Ариана Парсона. Уж он-то наверняка поймет всё правильно и не останется безучастным к грозящей опасности. С этой мыслью Тинос спустился с крыльца и направился по уже знакомой дороге в сторону Пирпонта.
Добираться до столицы своим ходом Тиносу пришлось бы не меньше недели, но, к счастью, его согласилась подвезти встреченная по дороге эльфийская воительница, которой он в благодарность зарядил водной магией лук и стрелы. Через два дня элементаль был в Пирпонте. Девушка высадила его на торговой площади, и первым, что бросилось ему в глаза, была здоровенная, почти в гномий рост, деревянная фигура перед прилавком продавца культовых и магических предметов. Судя по крыльям за спиной и золоченому нимбу вокруг головы, она изображала какого-то бога. В правой руке он держал искусно выкованную из меди дубовую ветвь, а левой опирался на щит, четыре сектора которого были разрисованы символами природных Стихий – языками пламени, волнами, горами и облаками.