И Мутаре отправилась в эрафийскую столицу – заключать мирный договор.
И вот они снова, как и несколько месяцев назад, сидели в том же зале мирхемского дворца друг напротив друга: грозная владычица могущественного королевства – и ее противник, посмевший встать у нее на пути и заплативший за это дорогую цену. Его бледное осунувшееся лицо и траурные одежды, которых он не снимал со дня смерти жены, являли собой резкий контраст с эффектным обликом и роскошным нарядом нихонской правительницы.
- Приветствую вас, предводитель великой Эрафии, - с усмешкой произнесла Мутаре, торжествующе глядя на собеседника. – Ну, что скажете? Небось жалеете теперь, что отказались пропустить нас на Остров? А я ведь предупреждала: не связывайтесь с нами!
Асрул еле сдерживался. Больше всего ему хотелось вцепиться в глотку сидящему перед ним чудовищу, а вместо этого приходилось с вежливым видом выслушивать издевательства – ведь под стенами города стояло сильное неприятельское войско.
- Чего вы хотите? – сухо спросил король.
- Официально зафиксировать результаты войны. Ладно уж, добивать вас я не буду, хотя могла бы. Давайте заключим следующее соглашение: вы должны признать территорию к востоку отсюда принадлежащей Нихону, а мы отказываемся от претензий на Мирхем и западные земли.
- Западная Эрафия – это бесплодная пустыня. То есть практически вы оставляете нам только Мирхем? – в голосе Асрула послышались умоляющие интонации.
Мутаре задумалась. В сущности, она уже доказала Асрулу и его подданным всё, что хотела. Ее превосходство над разгромленным, униженным и деморализованным противником было столь велико, что она даже могла позволить себе проявить великодушие – конечно, в разумных пределах, иначе в Нихоне ее не поняли бы.
- Ну хорошо, хорошо, - с высокомерной улыбкой произнесла она. – Я могу предложить следующее. Как вам известно, верстах в двадцати к востоку от Мирхема протекает река Дунвол. Мы отходим за эту реку – а взамен вы обязуетесь выплатить нам сто тысяч золотом. Согласны?
Асрул молча кивнул. Сумма была почти неподъемной, но выбирать не приходилось.
- Вот и отлично. Я даю вам месяц на то, чтобы собрать необходимое количество золота.
- А Нильструм? – нерешительно спросил Асрул.
Мутаре с трудом сдержала вспышку гнева. Нет, этот человек явно забыл, с кем разговаривает. И зря она думала, что сумела укротить его. Глаза ее полыхнули таким огнем, что Асрул пожалел о заданном вопросе.
- Слишком многого хотите, - произнесла королева. – Вопрос о принадлежности Нильструма я буду обсуждать со своими криганскими союзниками, но вам он в любом случае не достанется! Скажите спасибо, что я возвращаю хоть что-то. Значит, договорились: я отведу войска за реку и буду ждать сто тысяч золотых. Не заплатите в течение месяца – пеняйте на себя.
Выполнив все формальности, необходимые для заключения договора, и проводив Мутаре, Асрул заперся в кабинете, чуть не плача от стыда и унижения. Руки его тряслись, неподвижный взгляд был устремлен в одну точку, с губ срывались ругательства. Конечно, всё могло закончиться гораздо хуже, и он должен был радоваться, что избежал почти неминуемой гибели, но… Чему тут радоваться, когда от всего королевства осталась лишь малая часть, да и за это придется заплатить врагам огромную сумму? И как же это было унизительно – безропотно подчиняться требованиям самодовольной твари, отнявшей у него почти всё, в том числе двух самых близких людей – жену и брата! Но горше всего было осознавать, что судьба его государства и впредь будет всецело зависеть от прихоти нихонской королевы, ведь прибрать к рукам остатки его владений ей теперь – раз плюнуть…
После переговоров с Асрулом Мутаре вошла в шатер Деемера и сообщила:
- Только что я заключила мир с Эрафией и в связи с этим приказываю прекратить боевые действия и отойти за Дунвол. Мы договорились, что граница пройдет по этой реке.
Деемер взглянул на королеву как на сумасшедшую. От изумления у него даже отвисла челюсть.
- Что?! Какой еще мир?! Простите, владычица, но вы неправы. До победы остался один шаг, враг обескровлен и почти разбит, наши войска у ворот неприятельской столицы – и в этот момент вы заключаете мир, да еще и возвращаете эрафийцам отвоеванные у них земли.
- Не смей критиковать мои решения, - тихо, но грозно произнесла Мутаре. - Во-первых, свои земли они получат назад не бесплатно. Во-вторых, мы воевали не за Эрафию, а за Алмазный Остров. Нет Острова - нет и резона продолжать войну.
- Как же вы не понимаете? Сколько веков мы мечтали навсегда разделаться с этой проклятой Эрафией, сколько раз обламывали об нее зубы! А сейчас наши шансы высоки, как никогда в истории. Осталось сделать последнее усилие, взять Мирхем – и Эрафия будет уничтожена. А ее западные земли достанутся нам вообще бескровно – их некому защищать, вся армия противника сосредоточена в столице. Да, каюсь, в прошлый раз я погорячился со штурмом Мирхема. Но теперь мы как следует подготовимся, стянем сюда побольше войск и, уж будьте уверены, возьмем этот город.
- Нет, не возьмете.
- Возьмем!
- Не возьмете, - сквозь зубы процедила Мутаре, - потому что у меня договор с Эрафией, и в соответствии с этим договором я приказываю вам немедленно отступить за Дунвол.
В глазах Деемера сверкнул нехороший огонек.
- Ну уж нет, никуда я не отступлю.
- Так… Это что, мятеж?
- Считайте как хотите.
- В таком случае я тебя предупреждаю: если в течение недели ты не выполнишь мой приказ – я буду вынуждена применить силу.
Деемер лишь хмыкнул в ответ.
Добравшись до небольшого городка Александрета, расположенного примерно на полпути от Мирхема до Нихонского пролива, Мутаре уединилась во дворце и принялась обдумывать сложившуюся ситуацию. Дело грозило принять самый серьезный оборот. Судя по всему, ее договор с Эрафией был воспринят Деемером как проявление мягкотелости и нерешительности. А этого нихонские лорды не прощали. Они могли простить своему предводителю что угодно – излишнюю жестокость, подлость, вероломство, но – не слабость. И теперь Мутаре должна была доказать народу, что она отнюдь не слабая правительница. Деемера следовало наказать со всей жестокостью, наглядно показав, к чему приводит неповиновение владычице.
Королева разослала гонцов в окрестные города и стала ждать прибытия оттуда войск, чтобы затем двинуться к Мирхему для подавления мятежа. Спустя несколько дней вдали показался идущий в сторону Александрета отряд нихонцев. Но, судя по форме и знаменам, это было не вызванное Мутаре подкрепление, а один из полков Деемера. Войско подошло к городу и разбило лагерь у его стен.
Вызвав во дворец командира александретского гарнизона, минотавра по имени Гуннар, Мутаре приказала ему отправиться к воинам Деемера и выяснить их намерения.
Под вечер Гуннар вернулся. Он старался выглядеть бесстрастным, но глаза его лихорадочно блестели.
- Ну так чего они хотят? – спросила Мутаре.
- Они пришли уничтожить вас, владычица. Деемер объявил себя королем. Они утверждают, что ему уже присягнули не только войска, стоящие под Мирхемом, но и гарнизоны нескольких крупных городов.
- Врут! – сощурилась Мутаре.
Гуннар пожал плечами.
- Может, врут, а может, и нет. Кто же знает?
Мутаре взглянула на темнеющее небо. Сегодня уже поздно сражаться, а завтра утром она расправится с этими бунтовщиками. Их пришло не так много – основная часть армии Деемера осталась под Мирхемом – так что сил для победы должно хватить. А дальше… Дальше будет видно.
Приказав Гуннару готовиться к завтрашней битве, Мутаре отправилась спать.
Однако ранним утром королева проснулась от шума за окнами, в котором явственно слышались воинственные крики и звон доспехов.
Вскочив с постели, она стала наспех натягивать одежду. В этот момент дверь спальни распахнулась, и на пороге возник троглодит, начальник охраны дворца.
- Вставайте, владычица! Скорее!
- В чем дело? – обернулась к нему Мутаре. – Они пошли на штурм?
- Они уже в городе. Пока мы спали, Гуннар открыл им ворота. Почти весь гарнизон перешел на их сторону, вам остались верны только мои подчиненные из охраны дворца. Скоро враги будут здесь, бежать надо!
Мутаре гневно сверкнула глазами.
- Бежать, говоришь? Ну уж нет! Сейчас я разберусь с этими предателями!
Сунув в карман стоявшую на прикроватном столике Сферу Уязвимости – этой вещью недруги не должны были завладеть ни в коем случае – королева надела доспехи и решительно направилась к выходу.
- Куда же вы? – попытался остановить ее троглодит. – Их там намного больше…
- Зато они не владеют магией так хорошо, как я. Сейчас они узнают, что такое Армагеддон!
Мутаре выбежала на кишащую врагами улицу, на ходу произнося заклинание Армагеддона. Она ждала, что сейчас с небес хлынет яростный огненный дождь, но оттуда не упало ни одной искры. Не помогла даже алмазная брошь, с которой владычица не расставалась с тех пор, как узнала всю правду о ее магической силе – заклинание не работало! Мысленно призвав на помощь Галимента Карающую Десницу, Мутаре попыталась метнуть в толпу ледяную молнию, и снова безрезультатно – грозный бог Тьмы будто не слышал ее молитвы. «У них Сфера Запрещения!» – с ужасом догадалась она. Аламар когда-то рассказывал ей об этом артефакте, применяемом во время сражений и не дающим никому из находящихся на поле боя пользоваться магией…
Метнувшись обратно к дворцу, на крыльце которого воины Деемера уже добивали последних уцелевших стражников, Мутаре нос к носу столкнулась с Гуннаром.
– Изменник… – с презрением произнесла она.
– Кто из нас изменник? – сквозь зубы процедил Гуннар, злобно глядя на бывшую королеву. – Я, что ли, заключил мир с Эрафией вместо того, чтобы довести войну до победы?
В тот же момент Мутаре ощутила жгучую боль в животе и увидела торчащую оттуда рукоятку меча. Стиснув зубы, она выдернула из раны длинный окровавленный клинок и ткнула им Гуннара. Тот с криком и руганью повалился на землю, а Мутаре, отмахиваясь его мечом от врагов, со всех ног бросилась к стоявшей на краю города кузнице, за которой, как она знала, находился замаскированный вход в подземелье. Сфера Запрещения не позволяла ей телепортироваться – приходилось бежать, превозмогая боль и обливаясь кровью. В нее то и дело вонзались летящие со всех сторон копья троглодитов и стрелы медуз, но, обладая потрясающей, почти драконьей выносливостью, она всё же сумела оторваться от преследователей. Достигнув кузницы, Мутаре упала на колени и сдвинула лежащий на земле большой плоский камень, под которым открылся узкий лаз. Со стонами повыдергивав торчащие из тела стрелы и копья, она бросила их вниз, в дыру – чтобы не оставлять следов. Затем с трудом протиснулась в отверстие и задвинула за собой камень.
Когда глаза привыкли к темноте, Мутаре увидела, что находится в небольшой пещере, от которой во все стороны расходятся извилистые узкие туннели. Наверное, эти подземные коммуникации, столь похожие на нихонские, остались здесь еще со времен Первой эрафийской кампании. И, судя по заплесневелым осыпавшимся стенам туннелей и свисавшей отовсюду паутине, сейчас они были необитаемы – похоже, нихонцы, захватившие Александрет меньше двух месяцев назад, еще не успели добраться до подземелий.
Выбрав наугад один из туннелей, Мутаре побежала по нему прочь от города. Раскатистое эхо повторяло и усиливало топот ее ног, создавая впечатление погони, но когда она останавливалась передохнуть, звуки стихали – очевидно, враги были еще далеко. Тяжело дыша, то и дело спотыкаясь, она долго бежала в неизвестном направлении, потом, ослабев, шла, держась за стены туннеля, потом – ползла, оставляя за собой кровавый след. Голова кружилась, в глазах темнело, двигаться становилось всё труднее. «Зря стараюсь, – в отчаянии подумала она. – Всё равно найдут и добьют».
Дрожащей рукой Мутаре нащупала на шее грибообразный серебряный кулон, липкий от крови. Это был телепортатор, когда-то изготовленный для нее Аламаром. С ранней юности ей хотелось уметь мгновенно перемещаться в пространстве, и ради этого она выучила несколько заклинаний телепортации. Но эти чары, хоть и считались очень сильными, переносили лишь на небольшое расстояние, да к тому же требовали немалых затрат магических сил. Разочарованная скромными возможностями заклинаний, Мутаре повелела Аламару разработать более мощное средство перемещения. Чернокнижник трудился почти четыре года, но так толком и не справился с поставленной задачей. Телепортатор-то он создал, но добиться направленности перемещения не сумел: как смущенно признался Аламар своей ученице, его артефакт мог унести хозяина очень далеко, но куда именно – предсказать было невозможно. С досадой забросив подальше эту бесполезную вещь, Мутаре надолго забыла о ней. Лишь недавно, после похорон Аламара, она извлекла пылящийся без дела кулон из дальнего ящика стола и с тех пор носила его как память о безвременно погибшем учителе. И вот теперь артефакт, наконец, дождался своего часа. Конечно, применять его по назначению было рискованно – он запросто мог забросить, например, в морскую пучину или прямо в логово врагов – но здесь, в подземелье, которое наверняка уже прочесывали воины Деемера, у вчерашней владычицы и вовсе не было шансов на спасение.
Нажав на ножку серебряного гриба, Мутаре до упора вдавила ее в шляпку. Раздался негромкий щелчок, и из глубины артефакта вырвался луч зеленоватого света. Яркая вспышка, озарившая мрачные глубины подземелья, ослепила Мутаре, по телу забегали обжигающие молнии, мощная сила стиснула ее до хруста в костях и тут же отпустила. Когда Мутаре вновь обрела способность видеть, она обнаружила себя лежащей посреди унылой пустынной местности. Сухую серую землю покрывали трещины, растительность почти отсутствовала, за исключением пробивающихся сквозь камни редких жухлых травинок да гоняемых ветром колючих шаров перекати-поля. Вконец обессилев от телепортации и почти теряя сознание, Мутаре вынула из кармана Сферу Уязвимости, непослушными пальцами откинула крышку, приводя артефакт в рабочее положение, и прошептала целительное заклинание. Стало чуть легче, она смогла приподняться и осмотреться вокруг. В одну сторону пустыня тянулась до самого горизонта, а с другой виднелись белесые голые скалы, постепенно переходящие в более высокие горы. До ближайших скал, у подножия которых блестело окруженное чахлыми кустами небольшое озерцо, было не так уж далеко. Закрыв и убрав на всякий случай Сферу Уязвимости, Мутаре поползла в ту сторону, надеясь найти там укрытие от диких зверей и палящего солнца. Но вскоре она совсем выбилась из сил и осталась лежать в изнеможении, не в состоянии даже пошевелиться. Сквозь полузабытье она почувствовала, как кто-то подхватил ее под мышки и, кряхтя от напряжения, куда-то поволок. «Ну вот, и здесь до меня добрались. Сейчас убьют» – обреченно подумала Мутаре.
Но, похоже, убивать ее не собирались. Чьи-то мягкие руки приподняли ее, уложили на тюфяк, осторожно, стараясь не причинить боли, стянули одежду… Собравшись с силами, она открыла глаза и увидела, что находится в небольшой пещерке, вход в которую завешен шкурами и выцветшим тряпьем. Тесное помещение было в беспорядке заставлено мешками и тюками, посередине тускло горел очаг. В одной из двух ниш, выдолбленных в стенах друг напротив друга, стояли три белых глиняных фигуры в позолоченных венках – одна с плотницкими инструментами в руках, другая со щитом, а третья с весами. Грациозные, с большими печальными глазами и широко расставленными крыльями за спиной, незнакомые идолы разительно отличались от устрашающих изваяний темных богов с грозными клыками и когтями. В неверном свете разноцветных свечей и масляных ламп фигуры будто колыхались и казались живыми. Мутаре лежала в другой нише, видимо, служившей спальным местом хозяину пещеры. А рядом стоял и сам хозяин в засаленном черном балахоне, по виду явно эрафиец. Это был тщедушный сгорбленный старец с длинной белой бородой, столь же длинными спутанными волосами и землисто-серым лицом. Склонившись над Мутаре, старик медленно водил ладонью над ее ранами и нашептывал лечебные заклинания.