— Я должен кое-что вам показать.
Лирна в дальнем конце лавки кормила птицу, и та то и дело издавала короткие мягкие звуки, больше похожие на мурлыканье, чем на птичий щебет. Солнце стояло высоко, Робин приспустил жалюзи на высоких окнах, чтобы оно не било в глаза, и свет заливал половину комнаты, оставляя дальнюю её часть в тени. Робин поднялся, на минуту скрылся в закрытой от посетителей части дома, и вернулся оттуда с небольшой деревянной коробкой в руках. Он поставил её на середину стола и, прежде чем открыть, сказал, словно оправдываясь:
— В прошлый раз я так и не решился, и с тех пор боялся, что вы не вернётесь и я упустил шанс, возможно, сделать то, ради чего это вещь и попала ко мне много лет назад.
Тора молча кивнула, он помедлил ещё секунду, а потом осторожно снял крышку и без стука положил её рядом. Несколько мгновений Тора, замерев, разглядывала то, что было внутри, не веря своим глазам. Птица в дальнем углу комнаты недовольно защёлкала клювом, потому что Лирна вдруг перестала её кормить, обернулась и растерянно смотрела на Тору. Робин ждал, сцепив пальцы рук и тоже глядя на неё. Но она не видела ничего и даже не ощущала волнения Лирны и напряжения Робина.
Перед ней, в старой потёртой коробке, залитый солнечными лучами, пробивавшимися сквозь жалюзи в окна забытой всеми мирами лавки безвестного торговца с затерянной планеты Внешнего Кольца, лежал старый, поцарапанный, побитый, но целый световой меч.
Тора медленно поднялась, не отрывая взгляд от меча, и тихо спросила:
— Откуда он у вас?
— Это было очень давно, — начал Робин, но Тора перебила его.
— Я спросила не это, — сказала она жёстко.
Лирна ахнула и шагнула к ней, но раньше, чем она успела сдвинуться с места, Тора молниеносным движением выхватила из коробки меч, активировала загоревшийся синим клинок и направила его на Робина.
— Я спросила, — повторила она холодно и так же жёстко, — откуда он у вас, Робин?
Лирна замерла на середине комнаты, не зная, что делать. Робин, потрясённый, инстинктивно отшатнулся и поднял руки перед собой.
— Я не брал его сам, — торопливо заговорил он, — клянусь, я делал многое, и мародёрство есть в этом списке, но этот меч я получил от других.
— От кого? — спросила Тора.
— Ко мне пришли двое. Через год, или около того, после окончания Войн клонов. С одинаковыми лицами.
— Клоны?
— Да.
Тора молчала, не двигаясь, глядя ему в глаза и не убирая меч. Робин тоже молчал, словно ожидая следующего вопроса, и она подумала, что его инстинкты совсем не притупились с возрастом: он уже сориентировался, принял своё положение, выбрал стратегию и действовал наиболее выгодным образом — отдавал инициативу ей, отвечая кратко и по делу. И тогда её ярость схлынула так же быстро, как поднялась, и она ощутила страх и растерянность Лирны и напряжение Робина, а яснее всего — увидела себя, свои гнев и отчаяние, смятение, охватившее её настолько, что вот она стоит здесь, рыцарь-джедай, приставивший меч к горлу беззащитного старика. «Контролируй себя, — говорил мастер Зиндо, и сейчас его слова в её сознании звучали отчётливо и громко, как никогда, — не Тёмная сторона поглощает тебя, ты выбираешь Тёмную сторону. Иногда твоя боль может быть так сильна, твой гнев может быть так силён, что они заслонят всё, и тебе будет казаться, что ничего больше нет. Каждый джедай справляется по-своему. Ты — хитрее. Так обхитри Тёмную сторону. Обернись и посмотри на её изнанку. Обернись и посмотри на себя. И разгляди обман».
И она видела себя — и сожалела об увиденном. И всё же, даже несмотря на это, задала последний вопрос:
— Как они выглядели?
Вопрос прозвучал глупо, но Робин понял.
— У одного был шрам на левой щеке, а у другого на правой татуировка, что-то такое… какая-то…
— Молния, — тихо закончила за него Тора, убрала клинок и посмотрела на меч у себя в руке.
Робин на мгновение удивился, а потом резко вдохнул, открыл глаза шире и безотчётно прикрыл рот ладонью.
— Я не мог предположить… — пробормотал он и не закончил. Тора кивнула ему, не глядя.
— Джосс и Роджер, — так же тихо сказала она, скорее самой себе, чем ему, и провела большим пальцем по побитой рукояти меча.
Лирна решилась негромко окликнуть её с того места, где стояла, и Тора обернулась к ней.
— Всё в порядке, — мягко сказала она. — Иди сюда, ты должна это видеть.
Робин всё так же стоял, прикрыв рот ладонью и глядя на Тору уже без страха, а почти виновато, с грустью и сожалением. Лирна, всё ещё растерянная, подошла и встала перед ней. Теперь она была Торе уже почти по плечо, и ей не приходилось задирать голову так сильно, как раньше, чтобы заглянуть ей в лицо. Тора слабо улыбнулась и раскрыла ладонь, показывая Лирне меч.
— Это меч моего мастера, Зиндо Гир-Канно, — сказала она.
— Ты… уверена? — ошарашенно переспросила Лирна.
— Да, — ответила Тора. — Даже спустя столько лет я не спутаю его ни с каким другим.
Робин не переставал поражать её — он повёл себя так, будто ничего не случилось. Заварил свежий чай, сдвинул коробку на край стола, поставил на середину тарелку с мелкими разноцветными печеньями, отошёл сменить воды своей птице, и только закончив всю суету, дав Лирне и Торе время, уселся в своё кресло, покрутил в ладонях горячую чашку и сокрушённо сказал:
— Простите меня, мастер Тора. Мне следовало сначала рассказать вам всё, а уж потом… Страсть к театральным эффектам меня подвела.
— Это я должна просить прощения, — ответила Тора. — Моё поведение было непростительно.
— Но объяснимо, — успокаивающе сказал он, и Тора благодарно улыбнулась.
Она тоже уже вернулась в своё кресло по другую сторону стола, а Лирна примостилась рядом, на подлокотнике, и с интересом поглядывала то на Тору, то на Робина, но больше всего разглядывала меч мастера Зиндо, лежавший перед ней на столе.
— Расскажите мне о них, — попросила Тора.
— О клонах? — переспросил Робин, и она кивнула. — Конечно. Как вы их назвали?
— Джосс — со шрамом, и Роджер — тот, что с татуировкой.
— Они пришли, как я уже говорил, примерно через год после окончания войны, — начал Робин. — Я в то время много перебирался с места на место, время было… — Он замялся и неловко развёл руками. — Прибыльное для торговли. Я скупал всё, что несли, если это имело хоть какую-то ценность. Ну и, сами понимаете — солдаты у меня были частыми гостями.
Он снова смущённо замялся, и Тора сказала:
— Я понимаю. Я сама могла бы быть на их месте в то время. Мы все делали то, чем не гордимся.
Робин медленно кивнул, вздохнул и продолжил.
— Я делал много такого. Но когда мне принесли джедайский меч, я был потрясён. Они пришли рано утром, только рассвело. Сначала я подумал, что возвращаются из отпускного или из самоволки, гуляли всю ночь и наутро принесли что-то выигранное в сабакк или снятое с тех, кому не повезло. Но они были трезвые, явно не в себе слегка, но не пьяные. Я в то время не снимал помещений, просто ставил палатку, они зашли, сняли шлемы, оставили их у входа и пару минут осматривались, а потом тот, что с татуировкой…
Роджер подтолкнул Джосса локтем и сказал:
— Давай, отдай ему эту чёртову штуку.
Джосс растерянно оглядывался, будто вдруг перестал понимать, где он и что делает здесь. Роджер взял его за плечи и развернул к себе.
— Посмотри на меня. Джосс! Смотри на меня.
Джосс послушно поднял на него взгляд.
— Мы избавимся от него, — медленно и отчётливо заговорил Роджер. — Отдадим его этому парню и забудем. И всё будет в порядке. Ты слышишь меня?
— Но… мы не можем, — рассеянно ответил Джосс. — Он не наш. Мы… мы должны… вернуть его.
Роджер с силой встряхнул его за плечи.
— Слушай меня, Джосс, слушай. Смотри на меня. Вот так. — Джосс заморгал, мотнул головой, его взгляд немного прояснился, и он забормотал:
— Да, да, я помню. Я помню, Ро.
— Хорошо, вот так, — почти ласково сказал Роджер и тихо продолжил: — Эта штука проклята. Мы зря подобрали её. Она приносит несчастье, помнишь? Мы все решили так. Мы избавимся от неё и…
Он вдруг замолк, прервавшись на полуслове, Джосс пару секунд ждал, что он продолжит, но Роджер нахмурился и молчал; тогда Джосс накрыл своей ладонью его ладонь на своём плече и закончил сам:
— И всё будет в порядке.
Роджер криво улыбнулся и кивнул.
— Да. Всё будет как надо.
— Хорошо, Ро, хорошо. Мы избавимся от него.
Роджер убрал одну руку с его плеча, положил ладонь ему на затылок и с силой притянул к себе, прижавшись лбом к его лбу, и зашептал, глядя исподлобья ему в глаза:
— Мы всё сделали правильно, Джосс, слышишь?
— Да, да, — так же шёпотом ответил Джосс. — Я помню.
— Мы всё сделали правильно, — настойчиво повторил Ро. — Нам просто надо… надо всё… закончить всё это.
— Мы закончим, Ро, — ответил Джосс, — сейчас и закончим. Мы для этого здесь. Всё правильно.
— Давай, — сказал Роджер и отпустил его.
Джосс снял с плеч рюкзак, порылся в нём, вытащил что-то, завёрнутое в замызганную тряпку, подошёл к Робину и протянул ему.
— Когда я развернул тряпку и увидел световой меч, — рассказывал Робин, — я его чуть не выронил. Во-первых — в жизни не держал такую вещь в руках. Во-вторых… ну, я не был хорошим парнем, но в историю о предательстве джедаев я не верил, а даже если бы верил, всё равно — то, что я видел и о чём слышал, было ужасно. А в-третьих, конечно, я подумал — сколько же они запросят за джедайский меч? Но они ничего не просили. Роджер молча смотрел на меня, а Джосс, снова будто окаменев — на меч.
— Сколько вы хотите? — спросил Робин.
Джосс оторвал взгляд от меча и непонимающе посмотрел на него.
— Что? — переспросил он.
— Сколько вы хотите за меч? — повторил Робин.
Джосс всё так же смотрел на него, приоткрыв рот, почти с удивлением, потом снова перевёл взгляд на меч и вдруг дёрнулся, зажмурился и с силой прижал ладони к вискам. И позвал, растерянно и отчаянно:
— Роджер! Роджер!
Роджер рванулся к нему, схватил за предплечье, глянул на Робина и быстро сказал:
— Ничего не надо, просто возьмите его.
— Роджер, — снова позвал Джосс.
— Я здесь, — ответил Роджер и потянул его к выходу, но Джосс вдруг вырвал руку, отнял ладони от головы, открыл глаза и рявкнул:
— Всё не так, Ро, всё не так! Ты врёшь, всё не так!
— Джосс, всё в порядке, идём, — пытался успокоить его Роджер, но Джосс не слушал.
— Где Стелс? — вдруг деловито спросил он. — Где он? Он знает. Почему ты не даёшь мне поговорить с ним?
— Стелса нет, Джосс, — терпеливо ответил Роджер. — Вспомни.
Джосс замолчал, будто потрясённый этой новостью, потерянно глядя Роджера. Тот попытался снова подтолкнуть его к выходу, но Джосс опять отдёрнул руку.
— Нет, — упрямо сказал он, — нет, я вспомню, тут что-то не так. Он был здесь. Он знает, что не так. И Зед… Ну конечно, Зед знает?
— Зед знает, — мягко ответил Роджер. — Зед всё знает, идём, я отведу тебя к нему. Тебе опять нехорошо, у тебя приступ, помнишь? Контузия.
— Не было никакой контузии, — неуверенно ответил Джосс.
— Была, — всё так же мягко настаивал Роджер. — У всех нас, мы попали под обстрел, потом под обвал и… — он осёкся и с тревогой посмотрел на Джосса.
— Под обвал, — послушно повторил Джосс. — Только не мы. Это были они. И потом мы нашли меч. И ты его взял. А Зед говорил не брать. Но ты взял. Зачем ты его взял, Ро?
— Потому что дурак, — ответил Роджер. — Идём, Джосс, нам пора.
Джосс наконец вроде бы успокоился и позволил Роджеру повести себя к выходу.
— Извини, — бормотал он. — Извини, Ро, я всё помню, да. Всё было правильно, мы выполнили приказ, всё было верно.
— Да, — отвечал Роджер. — Всё верно.
— Я путаюсь, Ро, прости, не знаю, что за ерунда, но всё в порядке, я в порядке. Не говори Зеду.
— Всё в порядке, Джосс, теперь всё будет в порядке.
Робин глотнул чаю и закончил рассказ:
— Больше я их не видел, да и был рад, если честно. Пугающие были ребята. А меч… Я долго думал сначала, что с ним делать, кому предложить. Но вариантов как-то не подворачивалось, и в какой-то момент я понял, что и не хочу. Или не могу. Не знаю. Я просто убрал его в коробку и хранил до сегодняшнего дня.
Тора сидела молча, опустив глаза, и думала, живы ли они ещё, её клоны?
Она не знала, как Зед годами держал их своей волей, прикрывая Джосса с его приступами, помогая Ро следить за ним и сдерживая дикие вспышки ярости, появившиеся у Хорька вскоре после Приказа 66. Как твёрдо говорил: «Всё в порядке», а Роджер, сорвавшись, орал ему в лицо: «Никто из нас не в порядке, Зед, посмотри на нас, посмотри на себя!» Как они никогда не говорили прямо о том, что произошло, будто это тоже было заложено в программе, и только Джосс нарушал это молчаливое соглашение, когда снова забывал где он и кто, и звал Стелса, и просил объяснить, что случилось. Зед совершал невозможное, защищая его, находя способы провести через проверки и, вместе с Ро, поддерживая его в том состоянии вменяемости, какое вообще было возможно — всё для того, чтобы оставить его в отряде. В первое время ещё было ничего, они все были словно оглушены, даже Зед. О Стелсе они тоже не говорили. Никто не знал, чей выстрел его убил, и никто не стрелял в него прицельно, он просто встал на линии огня. Они участвовали в охоте на оставшихся в живых джедаев, исполняли приказы и почти не думали. Даже Зед. Но этот чёртов меч подтачивал их изнутри. Сначала сорвался Хорёк — раньше вспыльчивый, но отходчивый, упрямый, но не жестокий, теперь он мог избить в кровь за неосторожное слово, а после с трудом вспомнить, что произошло. Примерно в то же время началось неладное с Джоссом. Ро держался дольше всех. Однажды он пришёл к Зеду поговорить, и тогда Зед сделал выбор.
— Ты хочешь сказать мне, что с нами что-то не так, солдат? — жёстко спросил он Ро.
— Нет, сэр, — с неохотой ответил Ро.
— Я не слышу, — холодно сказал Зед.
— Нет, сэр, — громче повторил Ро.
Зед оглядел его, потом подошёл ближе и взял за плечи.
— Мы созданы для того, чтобы служить Республике, — сказал он. — Или Империи. Неважно, как это теперь называется. Мы созданы, чтобы исполнять приказы. Это мы и делаем. И мы держимся вместе. Ты, я, Хорёк, Джосс… Те, кто остался. И мы в порядке. Ты понял меня, Ро?
— Да, сэр, — тихо ответил Ро и кивнул.
— Я позабочусь о вас, — сказал Зед. — Слышишь? Не волнуйся о Джоссе, присматривай за ним, я сделаю всё остальное. Главное помни: мы делаем то, что должны, и то, что правильно. Не сомневайся.
— Зед, — начал было Ро, но Зед прервал его.
— Не сомневайся, никогда не сомневайся. Я не сомневаюсь. Ты веришь мне?
— Всегда, — с готовностью ответил Ро.
— Я позабочусь о вас, — повторил Зед, и Ро кивнул.
Зед лгал, он сомневался. Но у него был отряд Зельта, и он принял решение. Только его воля могла удержать их вместе и сохранить им разум. Он избавился от всего, что могло напомнить о джедаях, постепенно приучил остальных даже не говорить ничего, что могло навести на мысли о бывших командирах. Он в конце концов велел избавиться и от проклятого меча, на который сам почти не мог смотреть и который почему-то тем не менее терпел год, видя, как он сводит Джосса с ума. Он, повинуясь такому нетипичному для себя, совершенно неосознанному импульсу, на вторую ночь после Приказа, раненый, пробрался к койке Джосса, взял его нагрудник и полчаса яростно соскребал с него ножом эмблему Ордена. Джосс ни тогда, ни потом, ничего не сказал об этом. Зед был непоколебим, его разум гнулся, но не ломался. Месяц он не мог смотреть на своё отражение и не знал, почему. И не искал ответов. Он даже брился вслепую, яростно держась за свои привычки, не позволяя ничему повлиять на себя. Но стоило ему бросить взгляд в зеркало, он ощущал тошноту от отвращения. Зед был умён и хитёр — он не смотрел. Он выждал, и это прошло. Однажды он посмотрел в зеркало и ничего не случилось. Потому что воля Зеда была сильнее. Он должен был позаботиться об остальных, поэтому он не должен сомневаться, он должен верить, как верил всегда, держаться за то, что всегда считал непоколебимым, и эта уверенность спасёт их всех. Он спасёт всех. Иногда он спрашивал себя — от чего? От чего он их всех спасёт? И не понимал. Только знал, что Ро прав, Ро прав, с ними со всеми что-то не так, и с тобой, Зед, с тобой что-то не так, но ты в порядке, в порядке, понял-понял. Ты должен позаботиться об остальных.