— Иногда я думаю, что сепаратисты гуманнее нас, — устало сказал он. — По крайней мере, они создают основную часть своей армии из дроидов, а мы растим на убой живых людей. Они рождаются «допустимыми потерями», и мы принимаем это, как должное, просто заменяя их другими.
Зед, стоявший за его спиной, был единственным, помимо Визты, кто слышал эти слова. И единственный раз она видела, чтобы он позволил себе такую вольность с генералом: шагнул вперёд, поднял руку и положил ладонь ему на плечо. На пару секунд, не больше, и тут же убрал.
— В этом весь смысл, — сказал он. — Мы там, где нужны, и мы те, кто нужен.
— Я знаю, — всё так же горько ответил мастер.
Больше они не говорили об этом, но Визта запомнила, как мягко звучал голос Зеда, когда он решился утешить того, кто обычно сам утешал других.
Не сосчитать, сколько раз они полагались друг на друга, вытаскивали друг друга из передряг, вместе шли на любой риск. Иногда Визте начинало казаться, что так будет всегда. Мастер Гир-Канно, падаван Таройна и их отряд Зельта. «Ну это как Дельта, — объяснил Хорёк, когда она спросила про название, — только Зельта, у нас же главный Зед». «Он сложный, — пояснил проходивший мимо Ро и ткнул кулаком Хорьку в плечо. — Пришлось согласиться, когда он предложил это название, просто чтоб он не начал подробно объяснять». А Визта подумала, что как бы Хорёк ни ёрничал, у него не получится скрыть, как ярко он выразил своё уважение к Зеду этим смешным и непонятным названием. А Зед только криво усмехался и никак не комментировал этот разговор.
Она знала их так хорошо, как только и можно знать тех, с кем бывал на сотне заданий, делил безвкусные батончики из военного рациона, кого провожал, постукивая по стеклу, на медицинский транспорт и потом встречал так, что чуть не приходилось отправлять обратно. Каждого из них она знала, наверное, уже лучше, чем любого из тех, с кем училась в Храме, и каждому доверяла не меньше, чем любому джедаю.
Но в день Приказа 66 генерала и его падавана закрыл собой один — Стелс. Только он усомнился в приказе.
В тот день они с мастером возглавляли атаку на небольшой аванпост сепаратистов.
— Зед, весь отряд остаётся с нами, пусть взводы оставят своих командиров, — сказал мастер. — Вы нужны мне рядом.
— Понял, генерал, — кивнул Зед.
— О, пахнет джедайским планом, — весело заметил Хорёк. — Это всегда что-то.
— Люблю джедайские планы, — согласился Ро. — Никогда не знаешь, что пойдёт не так.
— Только пожалуйста, можно меня в этот раз никуда не бросать? — попросил Джосс.
— Ты ж любишь джедаев, люби и Силушкой летать, — тут же отреагировал Хорёк, и остальные рассмеялись.
— Посмотрим, Джосс, кого выберет Сила, — обнадёжил генерал.
Джосс там, под шлемом, наверняка закатил глаза, Визта была уверена. Она подмигнула ему и пошла за мастером. Стелс за её спиной предложил сыграть в «камень-ножницы бумага» и так определить, кого сегодня будут бросать джедаи. Постепенно разговор затих, поэтому она не сразу заметила, когда клоны остановились. Она бросила на них взгляд через плечо и двинулась было дальше, но тут началось что-то странное. Стелс, шедший прямо за ней, сначала забормотал что-то себе под нос, она расслышала «повторите… я не уверен, сэр…» и хотела спросить, что там такое, но Стелс за её спиной заговорил громче.
— Зед, это какая-то ошибка, — неуверенно сказал он, взглянув на командира.
Визта никогда не слышала такой растерянности в его голосе. Они с мастером Зиндо одновременно обернулись и замерли, увидев наставленное на себя оружие.
— Это ошибка, — повторил Стелс будто через силу, и Визта вспомнила, как Хорька полгода назад контузило, и он говорил очень похоже, и потом объяснял: как будто в мозгу что-то закоротило. Ты думаешь, что говоришь одно слово — а выходит другое. Или думаешь, что двинешь рукой направо и возьмёшь вон тот камень, а вместо этого у тебя на глазах твоя же рука сама по себе тянется в другую сторону и даёт по лбу Ро, к примеру. — Это… ошибка, — в третий раз, всё так же неуверенно повторил Стелс.
— Отойди, Стелс, — сказал Зед.
Визта переводила взгляд с одного клона на другого, не понимая, что происходит. Хорёк быстро глянул на Зеда и снова повернулся к ней. Джосс, будто зачарованный, оглушённый, медленно поднимал оружие последним, но всё же поднял. Роджер стоял рядом с Зедом — когда она обернулась, они оба уже целились в них с мастером. Она открыла было рот, чтобы спросить Зеда, какого чёрта творится, но тут Стелс вдруг словно вышел из оцепенения, решился на что-то, рванулся и встал между ней и остальными, поднял руки и закричал отчаянно и испуганно:
— Этого не может быть! Зед, Джосс, парни, стойте! Подумайте! Зед!
— Это приказ, — глухо и холодно ответил Зед и скомандовал: — Огонь по джедаям.
И они все начали стрелять. Хладнокровный Зед, обожавший своего генерала, Джосс, веривший, что Сила создала его в помощь джедаям, всегда весёлый Хорёк, Ро, который — Визта слышала — тихо ответил: «понял-понял».
— Беги, беги, беги! — надрывно закричал ей Стелс и открыл ответный огонь.
Если бы не он, Визта бы не выжила. Он закрыл её собой и стрелял по своим, пока не упал. Она бы так и умерла там, не понимая, что происходит, но Стелс дал время ей и мастеру.
— Визта! Защищайся! Отходим! — кричал мастер, и она наконец очнулась, когда Стелс уже стоял на коленях у её ног. Мастер продолжал звать её, но она на мгновение всё же наклонилась к Стелсу, и он успел прохрипеть, прежде чем она оставила его в пыли:
— Приказ… всем…
Может быть, мастер Зиндо выжил бы в тот день, если бы сразу начал отражать выстрелы, целясь в клонов на поражение, но он не смог. Визта видела это, он защищался, но не целился в них. Как и Стелс — он вёл заградительный огонь поверх голов клонов. Как и она сама. Но она была растеряна, потрясена, испугана до смерти, а мастер действовал, казалось, спокойно и почти отрешённо, и она не могла вообразить, чего стоило ему это спокойствие, но даже он не мог заставить себя в одно мгновение обернуться против тех, кого так хорошо знал и кого успел полюбить. Уже на подходе к пещере, когда остальные клоны догнали их, и они сражались против всей своей армии, отражённый выстрел всё же попал в Зеда и ещё один в Хорька, но Визта не была уверена, что даже тогда это была не случайность, и не знала, были ли попадания смертельными или только ранили их. Иногда она думала, что мастер предпочёл отдать свою жизнь, чем забрать их, но она знала, что он не оставил бы её одну, если бы мог. Может быть, в тот день мастер Зиндо Гир-Канно так и не смог принять решение, которое должен был. А может быть, принял единственное, какое мог. Как принял своё Стелс, «бракованный клон», как в шутку называл его Хорёк, и, может статься, не так уж и ошибался.
Намного позже Тора узнала про чипы, гарантировавшие выполнение клонами Приказа 66, и только от Рекса — все подробности. Тогда, много лет спустя после Приказа, она наконец поняла, как могло произойти то, что произошло. И впервые подумала о том, что Хорёк, сам не зная, о чём говорит, действительно мог быть прав насчёт «бракованного клона», и это объяснило бы, почему Стелс не подчинился, если его чип был неисправен. Это не сделало всё проще и легче, и теперь она испытывала не только горечь и гнев при мысли о клонах, но и сочувствие. «Мы все были обмануты», — сказала она Рексу. «Наш разум затуманен», — говорил мастер Зиндо под конец войны. Джедай не должен жить прошлым, и всё же иногда она думала о том, как могло случиться всё, что случилось, и не находила ответа, кроме тех слов мастера. Но, как и Кейнану, ей оставалась лишь вера в павший давным-давно Орден. Какой смысл теперь имели сомнения? Как они могли помочь им оставаться теми, кем они были? Последними из тех, кто помнил его и был его частью. Эхом Ордена.
========== 5. Обманщик ==========
После испытания Лирны прошло уже три месяца, а Тора по-прежнему не имела представления, чего хотел от неё мастер, кого она должна найти, как и зачем. Слова, услышанные самой Лирной, тоже пока никак не отражались в реальности. Лирна вспомнила и рассказала ещё немного из того, что услышала в Храме, но всё это было либо неясно, либо имело вид типичных джедайских наставлений и, в общем, могло быть применено к любой ситуации.
— Какой-то аудио-учебник джедайской мудрости, — вздохнула Тора, когда Лирна озвучила «мы не можем изменить прошлое, но можем изменить будущее». И привычно спросила: — Голос узнала?
Лирна покачала головой.
— Неа. Женский, очень спокойный, и говорила неторопливо и негромко. Но я точно никогда её не слышала раньше.
Всё это не помогало, хотя имело значение, в этом Тора была уверена. А пока им оставалось, как сказал бы мастер Зиндо, только идти по той дороге, что была перед ними, смотреть по сторонам и ждать.
Ещё пара месяцев оставалась до зимы, но Тора уже начинала готовиться — зима здесь была не короче остальных времён года, а это означало месяцев шесть холодов и снега. Местные предупредили, что при сильных снегопадах дорога до города может стать почти непроходимой, поэтому Тора хотела на всякий случай предусмотреть всё. Они стали намного чаще бывать в городе — Тора брала больше работы и потихоньку запасалась всем необходимым, да и Лирне тоже всегда находилось, чем подзаработать. Тора временами даже предлагала ей передохнуть, поболтаться с друзьями, а не бегать целыми днями от лавки к лавке с поручениями, но Лирна переживала период стремления к самостоятельности, страшно гордилась каждым купленным на личные деньги пирожком, и Тора решила, что не к спеху учить её смирять свою жажду наживы, да и опыт, в конце концов, полезный. К осени в город вернулись многие торговцы и подёнщики, разъезжавшиеся на лето в поисках работы и выгодных сделок, улицы стали шумными, а на рынке появились горы привлекавших взгляд Лирны диковинных штук неизвестного назначения и тоже не всегда понятного назначения еды, которая интересовала Лирну не меньше. Похоже, вместе с периодом самостоятельности, у неё случился и приступ кулинарного любопытства. В половине случаев она потом плевалась и клялась, что в жизни больше такого не попробует, но энтузиазм не теряла и переходила к следующему блюду.
Неделю она, пыхтя, копила на грубовато огранённый зелёный камушек — видимо, изображавший изумруд — в который влюбилась с первого взгляда. У Торы язык не повернулся сказать что-нибудь нравоучительное про вещизм и бесполезные для джедая материальные ценности. В конце концов, Лирна не корзину камней размером с дом покупала. Зато, добыв этот свой камушек, Лирна часами сидела, разглядывая, как солнце играет в гранях, использовала его при медитациях и была полна беззаботного счастья, и Тора упрекнула себя в излишней самонадеянности и ограниченности — никогда не знаешь, какая вещь окажется полезной для джедая, вот лирнин зелёный камушек принёс ей не радость обладания, а что-то совсем другое. Иногда Тора сама путалась, где заканчивается желание уберечь и научить и начинается контроль, и двигалась вслепую, надеясь, что делает всё правильно. А потом сидела рядом с Лирной на нагревшемся за день камне старой ограды и смотрела, как закатное солнце сверкает в гранях фальшивого изумруда, улыбалась и говорила: ты права, он прекрасен. А Лирна отвечала: ты ещё посмотри сквозь него на свет! И бежала собирать крупные узорчатые жёлтые листья, а вернувшись, снова садилась рядом и перебирала их, пока Тора, задумавшись, крутила камушек в пальцах, и в конце концов Лирна говорила: хочешь, оставь его себе! Я буду брать у тебя иногда. И Тора снова улыбалась, трепала её по волосам, отдавала камушек и отвечала: пусть будет у тебя. И думала — дело не в твоих чувствах, а в том, как ты их воспринимаешь. Дело не в том, что мы хотим видеть красоту, а в том, хотим ли мы её присвоить. И не в том, боишься ли ты сделать хуже, а в том, стараешься ли сделать лучше. И прислушивалась к голосам ветра, чьи духи, может быть, и на этой планете принимали детей с длинными именами за своих, но ей нечего было бояться, не потому, что имя Лирны было коротким, а потому что Сила была с ней, и она была едина с Силой, и Тора видела это в её глазах, как сияние в гранях её изумруда, и с каждым днём оно становилось сильнее, и однажды, взглянув в них, Тора не увидит ничего, кроме Силы.
Свой камушек Лирна нашла в большой лавке недалеко от рынка, у одного из вернувшихся осенью торговцев. Всё лето лавка была закрыта, и они думали, что дом пустует, но в первые же дни после возвращения хозяина, проходя мимо, застали там целую толпу и вскоре поняли, почему. Здесь можно было найти буквально всё что угодно — от безделушек до редких деталей и устройств, которые даже Тора не видела уже много лет. А за некоторые вещи, вроде уникального мандалорского наруча, можно было поплатиться и жизнью. Тора долго рассматривала его и с интересом косилась на пожилого торговца, рассказывавшего Лирне о том, откуда он привёз невообразимой расцветки резные деревянные маски, увешанные бусинами и перьями.
— Присматриваете для себя? — спросил он Тору, заметив её интерес к наручу.
Она качнула головой.
— Полагаю, он стоит целое состояние.
Торговец улыбнулся и хмыкнул в седую бороду.
— Такие вещи не покупают и не продают без хорошего торга.
— Такие вещи не получают без риска для жизни, — учтиво ответила Тора, и торговец рассмеялся.
— Вся жизнь — риск для жизни, — возразил он. — Но в этом случае мне просто повезло. Даже мандалорцы иногда нуждаются в деньгах.
«Мандалорец со своими наручами нашёл бы способ добыть денег, не отдавая их чужаку», — подумала Тора, но вслух сказала, улыбнувшись:
— Везение — не менее важная часть торговли, чем ум.
Торговец склонился в лёгком поклоне.
— Зовите меня Робин. Робин Мерелл, к вашим услугам.
Тора кивнула в ответ.
— Тора Веторана, а со мной — Лирна Мар-Гедор.
— Что ж, — сказал Робин Мерелл и развёл руками, — Лирна Мар-Гедор, откровенно говоря, выглядит куда более многообещающим покупателем, чем вы, госпожа Тора.
Лирна, рассматривавшая маску, быстро обернулась и смущённо улыбнулась Торе.
— Ну, если оценивать в мандалорской броне, боюсь, мы обе не слишком перспективны, — ответила Тора. — Но я видела у вас пару вещей, которые нам по карману.
Робин Мерелл, судя по всему, обладал и везением, и умом, в сумме обеспечивавшими ему процветание. Он брал разумную цену, умел вести бесконечную приятную беседу, не задавая лишних вопросов, и знал и помнил каждую мелочь в своей лавке, что было удивительно с учётом того, какое количество товара в ней было. Ажиотаж первых дней вскоре схлынул, и лавка Робина, хоть и не пустовала, но стала довольно тихим местом. Они часто заходили к нему, приезжая в город — Лирне нравилось слушать его истории и рассматривать сувениры из далёких миров, а Тора находила что-нибудь полезное и заодно расспрашивала о том, что происходит за пределами этой тихой планеты.
— Ходят слухи, — рассказал как-то раз Робин, — что недавно была большая битва у затерянной планеты внешнего кольца, Империя пыталась уничтожить большую базу повстанцев, но части из них удалось уйти. — Он развёл руками и покачал головой. — Война, война, вечно где-то идёт война, хорошо, что мы далеко от неё и, возможно, даже не заметим разницы, когда кто-то победит.
— Возможно, — согласилась Тора. — Любопытно, что это за планета? Не так много мест, где можно развернуть целую базу так, чтобы Империя этого не заметила.
Робин поднял глаза к потолку и почесал бороду, припоминая.
— Если память меня не подводит, кажется, её называли Атоллон.
Лирна, копавшаяся в какой-то мелочи в углу, резко обернулась и взглянула на Тору. «Спокойно», — попыталась мысленно передать ей Тора. — «Тихо». Лирна то ли поняла, то ли сама сообразила, ничего не сказала и вернулась к своим безделушкам, но Тора видела, что теперь она внимательно слушает.
— Слышали о ней? — беззаботно спросил Робин.
Тора пожала плечами.
— Возможно, — повторила она, — но не много.
Когда они вышли из лавки, Лирна схватила её за руку.
— Мы должны узнать, что с ними!
— Не сейчас, — ответила Тора.
— Но мы даже не знаем, живы ли они, мы должны узнать, должен быть способ связаться с ними!
— Лирна, не сейчас, — повторила Тора. — Послушай меня. Робин сказал, что многие спаслись. Если у кого и были самые высокие шансы — так это у Кейнана, Эзры и остальных. Мы всё узнаем точно, но не сейчас.