За всё время в Мире грёз Вероника ещё ни разу не видела, как боги находят тёмных духов, как отправляют на задание героев. Внутри трепыхнулся слабый интерес.
– Привет, – Эфир сдержанно улыбнулся, когда она подошла к нему. – Ты ведь помочь, а не посочувствовать?
– Помочь, – кивнула Вероника.
Эфир выглядел усталым. Вообще, если обратить внимание, можно заметить, что все боги выглядели усталыми сейчас, даже Аден, хотя он почти не покидал Мир грёз. Как будто резко растеряли свою идеальность.
– Отлично, – сказал Эфир. Указал на кристалл. – Сейчас я научу тебя, как это делать, смотри…
Это было слишком сложно. Оказалось, при помощи Фроуда Эфир изучал газеты и телеэфиры, искал места, где резко вспыхивают конфликты. Его не интересовала политика или чрезвычайные ситуации; он искал не те места, где уже разгорелся огонь, но те, где только зажигались спички над дровами. Вероника пыталась усвоить ход его мыслей, но не понимала.
– Там, где уже начались столкновения, должен действовать отряд, – пояснял Эфир. – Но там, где всё только начинается, может справиться один герой. Чаще всего там зарождается источник, и уничтожить его в это время гораздо проще…
Тёмные духи рождаются в источнике, который невозможно рассмотреть через Видящий кристалл. Всё, что ты можешь сделать – изучать новости и пытаться угадать, где рванёт. «Наугад» на задания летала почти половина штаба героев, и только часть из них возвращалась с рапортом, сообщающем об успехе. Слишком маленькая часть, скептически думала Вероника.
– Не слишком ли это… пальцем в небо? – осторожно спросила она.
– Это лучше, чем ничего, – Эфир пожал плечами.
Вылетевший по наводке Вероники герой вернулся в Санктум с пустыми руками. Хотя Аден и запретил Эфиру сообщать ей об этом, Вероника всё равно узнала и решила, что не походит для этой работы. Никто не смог убедить её в обратном.
В следующий раз к Веронике подошла Сиири. Она не строила из себя само сопереживание, не спрашивала, как самочувствие. Просто подошла, поздоровалась и сделала отличное предложение.
– В этом году к нам приезжает необычный новенький, – сказала Сиири. – Я хочу, чтобы кто-нибудь присмотрел за ним. Этому нет доказательств, но один действующий герой сообщил, что у парня глаза светятся красным.
Вероника кивнула.
– Ты хочешь, чтобы я за ним шпионила?
– Я хочу, чтобы он был под наблюдением из Мира грёз, – бесстрастно сказала Сиири. – Он не должен знать, что мы держим его под контролем, да и люди тоже. Сама понимаешь, сейчас не те времена.
Конечно, не те. Хрупкое доверие между мирами людей и богов только-только начало восстанавливаться.
– Хорошо, – кивнула Вероника. – Кто он?
– Кристофер Лоуренс. – Сиири протянула ей фотографию. – Ни во что не ввязывайся, не лезь сама. Если что – сообщай мне.
Вероника снова кивнула и взглянула на фото. Мальчишка, каких тысячи – приятное, открытое лицо, светлые взлохмаченные волосы, тонкие губы. Выглядит лет на шестнадцать, если не старше, но если только собирается приехать в Санктум – значит, ему максимум четырнадцать. Идеальная работа – не выходить из Мира грёз, сидеть у Видящего кристалла и присматривать за необычным мальчишкой.
Осталось только не провалить это задание. Иначе, с тоской думала Вероника, она найдёт способ лишиться этого проклятого бессмертия. И совсем не так, как её отец…
Глава вторая. И я узнал, что мои замки стоят на колоннах из соли и песка
Первым, что помнил Кристофер Лоуренс в своей новой жизни, было обеспокоенное лицо его врача, Тайлера Бэнкса. Именно от него Крис узнал: пару часов назад во всём мире наступило двадцать восьмое июня, хотя он уснул в восемнадцатом января. Это было настолько безумно, что разум отказывался верить, даже календарю на стене и дате на оклендской газете.
Вторым, что помнил Крис, была огромная чёрная тень за окном. У неё были красные глаза, они светились, как две крошечные лампочки. В это разум тоже хотел бы не верить, если бы снова не доктор Бэнкс – по его взгляду было понятно, что он тоже это видел, а по выражению лица – что доктор понимал, что видел и Крис. Уже в следующую секунду в палату набежали другие врачи, что-то спрашивали, о чём-то говорили, и стало не до того. Крис оглянулся на окно только полчаса спустя, и там уже никого не было.
Третьим воспоминанием из новой жизни стал итальянец по имени Фабио. Среднего роста, с растрёпанными волосами до плеч и отросшей бородкой, в майке с Def Leppard и старых рваных джинсах, он походил на рокера, перепутавшего больничную палату с концертной площадкой. Парень заявился на рассвете, спокойно рассказал о том, что та чёрная тень не была галлюцинацией, и объяснил, почему. И в это тоже Крис не был готов поверить, но Фабио заставил его одеяло пронестись через палату с невероятной скоростью, и в эти мгновения его глаза светились золотым сиянием. Продемонстрировав это, Фабио сообщил, что Крис теперь такой же. Тоже видит духов. Тоже обладает сверхспособностями, только другими.
Это был передоз. С этого мгновения Крис перестал понимать, что реально, а что – сон, вымысел или реалити-шоу, он сам не понимал, как именно это чувствует. Ощущение крепло с каждым новым событием, была ли это встреча с неуловимо переменившимися родителями, или разговор с ними же, или их встреча с Фабио, на которой присутствовал сам Крис – не важно. Важно то, что даже когда принималось серьёзное решение – отправится ли он в Новую Зеландию, чтобы стать одним из тех, кого называют Одарёнными, научиться использовать свои неведомые способности во благо и познакомиться с такими же, как он – Крис смотрел на всё равнодушно, как будто это происходило не с ним. И даже стремительное возвращение домой, а потом такой же стремительный перелёт до Новой Зеландии, притом практически вне закона – времени на оформление правильной визы не было – не стало встряской, вернувшей к жизни. Только оказавшись на Священной Земле, в белой малолитражке, за рулём которой сидела приятная женщина слегка за тридцать, Крис задумался о том, что с ним что-то не так. И когда автомобиль остановился возле высокой решётки забора, разделявшей город и парк при академии, Крис решил, что обязательно поговорит с кем-нибудь об этом, если это ощущение будет его беспокоить.
Четвёртым воспоминанием стало первое утро в Новой Зеландии. Проснувшись в незнакомой комнате, в незнакомой постели, Крис неожиданно понял, что пришёл в себя. И не просто пришёл в себя, а только что потерял полгода жизни. Их нужно было наверстать. Сейчас же. В ту же секунду, когда он открыл глаза.
– Салли, милая, поверь, никто не узнает, – уговаривал Крис молоденькую жрицу, поступившую на работу в храм пару недель назад. – Я просто хочу сказать им пару слов, не более. Ну пожалуйста.
– Каких слов?
– Выскажу им своё уважение и благоговение, и… Что там вообще положено высказывать богам?
– Так я тебе и поверила, – смеялась Салли. – Только благословение, и точка. Крис, меня уволят!
Она была невысокой и очень симпатичной. Маленький вздёрнутый носик, пухлые губки, шапка кудрявых, светлых волос. Жрецам полагалась строгая и скромная одежда, новичкам позволялась повседневная. Девушкам – обязательно юбка ниже колен, закрытые плечи и неглубокий вырез. Только Салли умудрилась выбрать юбку и блузку, так облегающие фигуру, что казалось, что это боди-арт или татуировка, но точно не одежда. Оставалось только удивляться, как строгая главная жрица, Каролина, не выставила новенькую с первых же минут рабочего дня… хотя, не исключена вероятность, что они ещё не виделись.
– Ну пожалуйста, крошка, – не унимался Крис. Он ненавязчиво обнял девушку за талию, она смутилась. – Буду должен тебе свидание.
– Тебе точно четырнадцать? – Салли попыталась отстраниться, но Крис не позволил, только крепче прижал её к себе. – Такое ощущение, что ты уже академию закончил…
Крис с детства не выглядел на свой возраст. Вернее, с того детства, когда его семья переехала на остров Боракай. Высокий, широкоплечий, он походил на восемнадцатилетнего, все это замечали. По вечерам, когда он был свободен от помощи родителям в отеле, Крис шёл на пляж или на улицу, знакомиться с туристками. И всегда замалчивал свой возраст, чтобы не возникало лишних вопросов, но тут так не выходило. С первых же минут за ним закрепилось клеймо «первокурсник», и для каждого, кто знал о порядке обучения в академии – а значит, для всех в этом городе – это было равноценно надписи на лбу: «смотрите, мне четырнадцать, и плевать, что разум и тело у меня старше лет на пять».
И да, Крис знал, что он симпатичный. Вернее, он был уверен в том, что неотразим. Иначе давно получил бы пощёчину, а не слышал бы хихиканье и не видел бы огонь смущения на щеках.
– Возраст не в паспорте, а вот тут, – Крис постучал по виску. – К тебе это тоже относится, кстати. Так что, позволишь сказать богам пару ласковых?
– А что, если не позволю, свидание отменяется? – Салли показал язык.
Крис пожал плечами и улыбнулся. Конечно, нет, ради него всё и затевалось. Уж точно не ради богов.
Сразу после того, как Крис получил благословение, позволяющее понимать любого на Священной земле, появилась Каролина. До этого Крис ни разу её не видел, но сразу понял, что это она: строгая, собранная женщина лет тридцати, наверное, без капли косметики и без украшений. Она молча поджимала губы и хмурилась, и под её взглядом Салли быстро поняла, что ей надо переодеться, а Крис – что ему пора на занятия, куда они оба и заторопились. В награду за старания Крис получил торопливый прощальный поцелуй в щёку, а поцелуй в губы взял сам. Жизнь одна, никогда не знаешь, в каком дне проснёшься завтра, и у него не было никакого желания запоминать сегодня таким днём, где он не смог завоевать симпатяжку Салли.
Пятым воспоминанием новой жизни стало безграничное изумление. В своём маленьком мире отеля на острове Боракай Крис был звездой вечеринок. Он легко находил друзей и покорял девушек, никогда не терялся в незнакомой компании, всегда знал, что стоит сказать, всегда мог подобрать удачную шутку. Всегда знал, что с русской девушкой достаточно милых романтичных пустячков и интереса к ней, как к человеку, а с американским парнем – улыбки, комплимента и разговора о футболе, именно об американском, а не о том, что они называли soccer, и всё наладится само по себе. Тут это не работало. Тут часть его однокурсников, из какой бы страны они ни были, уже впитали новозеландские привычки, а другая, меньшая часть, состояла из людей с другой планеты. Они были жизнерадостными, как американцы, но их улыбки были такими же искренними, как редкие улыбки русских. Они были расслаблены, как итальянцы, но при необходимости мгновенно собирались и становились дисциплинированными, как японцы. Они походили друг на друга, и Крис решил бы, что они не просто из одного города, но из одного двора, росли вместе. Как бы не так. Гречанка, чилиец, индиец и канадец. Крис не мог предсказать их поведение, они не реагировали на его шутки, с ними невозможно было найти общий язык. Правда, только Крису – остальные могли без проблем.
Впрочем, это всё ерунда, думал Крис. Ещё немного, и он привыкнет. И ребята вокруг привыкнут.
Только, кажется, его привыкание никак не могло закончиться.
Его одногруппники что-то шумно обсуждали в коридоре между занятиями. Крис слышал, что разговор шёл о каком-то фильме, который он пропустил, пока был без сознания на койке оклендской больницы. Он подошёл ближе.
– А как она его послала, ты помнишь? – рассмеялась стоявшая ближе всего девушка.
– Кто? – в тон ей спросил Крис и пристроился рядом.
Девушка бесстрастно взглянула на него.
– Ты никогда не слышал о том, что перебивать других невежливо?
Тогда это случилось с Крисом впервые. Когда что-то похожее случилось в десятый раз, он уловил странную зависимость: его Одарённые одногруппники его недолюбливали, хотя ребята без Дара, для которых двери академии впервые открылись в этом году, были от него в восторге.
– Ты пропустил премьеру, пока был в больнице? – как-то раз спросила Надя, красивая девчонка, приехавшая из России. – Может, сходим в кино?
– Почему бы и нет, – Крис улыбнулся.
Они выбрали самый поздний сеанс, отлично провели время вместе и на следующий день оба опоздали на занятия. Ни с кем из Одарённых у него так не получилось.
Это было так странно. С одной стороны, с обычными людьми у него всё складывалось… ну, обычно. Он ходил на свидания, становился душой компании, мгновенно заводил новые знакомства. С другой – единственное, чего он добился с Одарёнными, так это того, что они запомнили его имя. В плохом контексте.
– К тебе опять подходил Лоуренс? – услышал он как-то девчачий голос за спиной.
– Угу, – отозвался другой, такой же девчоночий. – Он странный, да?
– Да нет, обычный. Такой же, как все. Скучный…
Крис мысленно застонал. Скучный? Да ему не давали даже полшанса!
Эта мысль не выходила у него из головы. За первые несколько дней он твёрдо усвоил, чем Одарённые отличаются от обычных людей – тем, что он их раздражает. И это раздражало его. Крис не привык к тому, что его кто-то не любит. Не то, что бы его должны носить на руках, просто…
– Привет! – очередная девушка возле раздачи в столовой улыбнулась ему, и Крис сделал дежурно-вежливое лицо. – Меня зовут Алиса.
– Крис, – машинально отозвался он.
Девушка была симпатичной. Невысокая – по плечу Крису, может, даже ниже. Смуглая, как будто провела лето на море. У неё были длинные волнистые волосы, выкрашенные в розовый и тёмные у корней. У неё был необычный разрез глаз, как будто она приехала из Азии, но, присмотревшись, Крис понял, что у девушки индейские корни. Она была красива необычной, дикой красотой, какой может быть красива природа на этом острове. Она носила чёрную майку слишком большого размера и широкие штаны, как у рэперов, но одежда совершенно не скрывала точёную фигурку. Крис немедленно решил, что такая девушка должна принадлежать ему.
– Я твой старший товарищ, – Алиса заулыбалась ещё шире. – Знаешь, больше всего я боялась, что мне достанется какой-нибудь придурок… а ты даже милый. И на придурка не похож.
Крис демонстративно закатил глаза. Хотел было по привычке сказать, что может легко показать ей, кто тут придурок, но вовремя вспомнил, что старшими товарищами для Одарённых становятся только Одарённые, и прикусил язык.
– И мне очень приятно, – осторожно сказал он.
Алиса ловко разложила на тарелки еду, себе и Крису. Он так и не понял, как она догадалась, что он хотел взять запечённый картофель, котлету и салат.
– Можно я сяду с тобой? – спросила она. – Мне положено знать, как идут дела у моего подопечного.
– Да, конечно.
Они заняли столик на краю обеденной зоны, возле кофейного аппарата. Отсюда можно было видеть весь зал. Конечно, Крис мало ещё знал об Одарённых и их отличиях от обычных людей, но неожиданно увидел всё это в новом свете. Ни за одним столиком нельзя было увидеть Одарённых и обычных людей вместе.
– Так как у тебя дела? – послышался голос Алисы.
Крис вздрогнул и обернулся к ней. Она всё ещё улыбалась и всё ещё была красивой. И Одарённой. Но – первой, кто заинтересовался им, а не закатил глаза.
– Странно, – ответил Крис. – С одной стороны, всё в порядке, всё, как обычно. С другой – у меня ничего не складывается с такими, как мы.
– С Одарёнными? – уточнила Алиса.
Крис кивнул. Алиса склонилась над чашкой, и он неожиданно заметил, что она выбрала зелёный чай с приятным цветочным запахом, и вспомнил, что она не добавила сахара. Какой нормальный человек может пить зелёный чай без сахара?
– А что значит «не складывается»? – спросила Алиса.
Крис пожал плечами.
– Когда я пытаюсь узнать хоть кого-то поближе или показать себя, они меня отталкивают. А потом я слышу разговоры за спиной, и… знаешь, это не очень приятно. Мне даже не дают шанс рассказать о себе!
Алиса улыбнулась, отпила чай. Крис неожиданно живо представил себе, каково это на вкус, и едва сдержался, чтобы не состроить гримасу отвращения.
– А что ты хочешь рассказать о себе? – спросила Алиса.
– Не знаю, – Крис пожал плечами. – Я бы нашёл, что сказать, поверь. Если бы только дали возможность…
– Тебе это не надо, – перебила его Алиса.
– В смысле?
– В прямом. У русских на этот случай есть… как это называется… пословица? Поговорка? – она на секунду задумалась, и это выглядело очаровательно. – В общем, ты меня понял, – она махнула рукой. – Русские говорят в таких случаях, что у людей всё написано на лбу. И знаешь, мне кажется, это про тебя… и мне даже Дар не нужен, чтобы это увидеть.