– Прошу вас, без резких движений – у вас травма головы, и вы могли умереть, – строго, не отводя взгляда от ее широко распахнутых глаз, пояснил он.
– Но как же? Меня хотела убить золовка, понимаете? – она нахмурилась. – Вы мой лечащий врач?
Алистер отрицательно покачал головой и ослабил хватку:
– Доктор был вчера, и я не понимаю, о каком Пскове вы говорите. Мы находимся в предместье Лилехейма.
– Какого такого Лилехейма? – девушка в недоумении свела брови на переносице. «Похожий город есть в Норвегии».
– Это королевство, – он попытался разглядеть в ней понимание, но больная по-прежнему хмурилась.
– Э-э-э… мы не в России? Как я оказалась в Европе? – она продолжила называть ему неизвестные названия.
– Откуда вы, барышня? – строго спросил он.
– Я из Пскова, город такой в России. Я бы вам и паспорт показала, но, к сожалению, не прихватила его, когда меня вытолкнули с балкона, – съязвила она, злясь на его непонимание. – Позовите мне главного, я хочу отсюда уехать! – Она все-таки встала с постели, но, пошатнувшись, начала заваливаться набок, и Алистер едва успел ее поймать.
– Что-то меня подташнивает, – прошептала девушка и отвернулась, ее стошнило в поставленный у кровати таз.
Алистер тяжело вздохнул и позвонил в колокольчик. На его перезвон в комнату вошла экономка.
– Камила, я прошу тебя, позаботься о нашей гостье, пусть Роберт приготовит ей куриный бульон и крепкий чай, – устало распорядился он. – Леди, я рекомендую не делать резких движений, иначе тошнота вам обеспечена на долгое время.
За час Алистер успел не только принять душ и переодеться, но и просмотреть всю имеющуюся у него литературу по географии, и ни в одной из книг он не нашел ни малейшего упоминания о России или Пскове.
«Возможно, она от кого-то сбежала, а мне солгала, чтобы я не сдал ее на допрос инквизиторам. На преступницу она не похожа и говорила о своем городе с такой уверенностью. Пижама… странная, короткие волосы. Какие-то полицейские…», – собравшись с мыслями, он понял, что единственно правильным ответом на все эти вопросы является необыкновенный, практически невозможный, но однозначный вариант:
– Она из другого мира, – эта догадка осенила его и повергла в столь сильное удивление, что он сел в кресло и долго не вставал, сверля взглядом одну точку и беззвучно шевеля губами.
С книжной полки выскользнул старинный фолиант. Кросман не прикасался к нему со времен своего студенчества. Тогда он писал дипломную работу, и профессор посоветовал ему этот учебник. Книга очень помогла, но лишь в теории, а не на практике.
– Возможно ли это… – пробормотал он и, подхватив книгу, пошел к больной.
Девушка послушно ела бульон с ложки.
– Вот и умница, еще одну – и можешь отдыхать, – ворковала экономка. – Сон – лучшее лекарство.
Камиле было около сорока лет. Ее уволили из магического университета Фафнира, где она вела семинары по домоводству. Бывший ректор, не пользовавшийся ни авторитетом, ни симпатией коллег, утверждал: «Студентам с боевого факультета или той же некромагии незачем знать разницу между булавкой и иголкой или как правильно вышивать гобелены». Поэтому некоторых преподавателей вроде Камилы сократили. Позже ректор ушел на пенсию, и его должность занял прогрессивный человек, близкий друг Кросмана. А Камила заняла должность экономки в особняке лорда, став помощницей для его дворецкого.
– Спасибо, – слабым голосом девушка поблагодарила экономку, и та ушла, мимолетно улыбнувшись лорду.
– Это вы… – устало сказала гостья, смежив веки.
– Я хотел сообщить вам, возможно, единственный верный ответ на ваш вопрос. Где вы находитесь, – напомнил он.
– И где же?
– В магическом мире. Вы попали сюда, к нам, через случайно открывшийся портал и очень удачно вывалились на территорию моего загородного дома.
– Неужели? – она распахнула глаза, полные скепсиса и неверия.
– Понимаю, что вам, как человеку из… Пскова сложно в это поверить, но так и есть. Если хотите, я могу продемонстрировать вам свои магические способности, а не бульварные фокусы, – предложил он.
Девушка пожала плечами.
Однако ни летающие предметы, ни созданный из огня дракон не произвели на нее впечатления. Куда больше удивил вид из окна, куда Алистер ее подвел и распахнул створки.
Они смотрели на вздымающиеся вдалеке заснеженные вершины гор, темные высокие деревья, мерцающее бирюзой горное озеро. Ветер всколыхнул занавески, обдав лицо девушки ароматом хвои и морозной свежести.
Она невольно уперлась спиной в грудь лорда и прошептала:
– Так это правда, а не сон, – ее пальцы легли на заснеженный подоконник. Она ощутила покалывание и сжала горсть снега. Пальцы быстро замерзли, и Алистеру пришлось силой их развести: ее кожа покраснела.
– Только простуды вам не хватало, и так едва стоите на ногах, – проворчал он и помог ей улечься в кровать, промокнув полотенцем мокрую руку.
– Знаете… – начала она сдавленным голосом. – Быть простуженной куда лучше, чем жертвой…
– Жертвой? Вы говорите загадками… Для начала расскажите о себе и своем мире.
Девушка подняла на него мокрые от слез глаза и кивнула:
– Меня зовут Сусанна Артеева. Мне двадцать шесть лет, и мой муж с сестрой решили меня убить.
Глава 2
Утром Сусперия проснулась от легкого перезвона. К счастью, будильник не раздражал своим тиканьем, иначе она бы разбила его о стену, оставив на полу позолоченные детальки.
Умывшись и одевшись в университетскую форму, девушка бросила взгляд в зеркало. На ней была темно-синяя рубашка, а грудь и талию подчеркивал черный корсет. Темная юбка едва доставала до щиколоток. Каблуки Сусперия не носила ввиду активной ходьбы. Лишь однажды ей не повезло обуть туфли, из-за чего она едва не свалилась с лестницы вместе со стопкой книг в руках. К счастью, обошлось отбитой попой и содранными ладонями, а не переломом. Об этом случае Сусперия так и не рассказала Алистеру, иначе это стало бы очередным поводом для его негодования.
«Но, позвольте, как можно привыкнуть к длинной юбке и туфлям, когда в своем мире ты носишь их раз в год, а в остальное время надеваешь джинсы и кроссовки».
С юбкой, как с неотъемлемым элементом формы, она вынуждена была смириться, а вот в поисках удобных ботинок на танкетке пришлось обежать полгорода, прежде чем они с Камилой их нашли.
Зевая, девушка убрала волосы под ленту-ободок, чтобы они не мешали ей сосредоточиться.
В университете ее прическа стала первой темой для сплетен. Алистер объяснил ей, что в их обществе большая редкость увидеть девушку с короткой стрижкой, оттого Сусперия и привлекает внимание. До мнения окружающих ей не было дела.
«Важно поскорее вникнуть в учебный процесс и освоить открывшуюся во мне после перемещения магию».
Вначале ей было очень тяжело. Шутка ли – стать жертвой семьи. Открыть для себя новый, неизвестный, но полный волшебства мир. Познавать его и бояться сделать что-нибудь не так. Не говоря об этикете, одежде и всем том, что должна знать приличная девушка, живущая в одном доме с Кросманом. Почему он ее не выгнал? Сусперия не раз задавалась этим вопросом. Но свои душевные терзания и тоску по дому она предпочитала переваривать в одиночестве.
Камила показала ей дом. В противоположном спальному крыле оказался зимний сад. Там, рядом с декоративным фонтанчиком среди кустовых роз, стоял старый рояль. Сусперия подолгу на нем играла, вспоминая детские уроки, которые брала у соседа по лестничной площадке, старика-пианиста. В свое время он хвалил Сусанну-Сусперию.
Игра успокаивала девушку, но стоило ей вспомнить, как с ней поступили в родном мире, на глаза наворачивались слезы.
Брызнув на запястье нежный парфюм, Сусперия поторопилась к завтраку.
Под пристальным взглядом Алистера она как следует поела, оставив на тарелке крошки от тостов и следы малинового джема.
– Не забудь, что на этой неделе у тебя зачет по зельеварению, – напомнил лорд, допивая кофе, над его верхней губой осталась молочная пенка.
– Как скажете, профессор Капучино, – сдерживая смех, сказала Сусперия и потерла свои губы пальцем.
Алистер откашлялся и смахнул пенку салфеткой.
– Да ладно, мог бы и оставить. Представляешь, как бы было забавно, – она встала из-за стола, расправив юбку.
– Обхохочешься, – от слов Алистера повеяло холодом.
Вдвоем они перешли в холл и встали перед аркой-порталом в виде зеркала. Отражение показывало гармоничную пару в темно-синих нарядах. На Алистере был костюм – как профессору ему полагалось носить мантию, но он ее терпеть не мог.
– Не забудь поесть.
– А ты не засиживайся со своими экспериментами, – вторила его нравоучительному тону девушка, и они одновременно прошли сквозь портал, оказавшись в городском доме Кросмана. Отсюда до университета Фафнира можно было дойти меньше, чем за десять минут.
Раньше в доме жила его матушка, которая любила посещать балы и званые ужины, но после ее смерти Алистер использовал дом для редких ночевок и быстрого портала. Два раза в неделю здесь убирались приходящие служанки.
Когда Алистер впервые привел Сусперию в университет, коллеги знали лишь то, что Сусперия – дочь его старого знакомого. Тот долгое время жил заграницей и скончался, оставив в завещании просьбу к Кросману о том, чтобы он позаботился о Сусперии.
Долго ли они с Алистером придумывали ей новые имя и фамилию? Нет. Девушке хотелось оставить нечто привычное от сказочного, но любимого имени Сусанна, которым ее при рождении назвал дядя. И вместо Артеевой она стала Адерли.
С поступлением в университет была только одна проблема – развить магический дар, но и с этим целеустремленная Сусперия справилась, усердно занимаясь с Алистером. К сожалению, без протекции не обошлось – дружба с ректором решила все вопросы, особенно, с проживанием в общежитии.
Перед Сусперией встал выбор факультета. Алистер не знал, какой она предпочтет: боевой, целительский, некромагический или же его – артефакторику. Они долго сидели в библиотеке, обложившись учебниками, сравнивая разные специальности и оценивая положительные и отрицательные стороны, но ничто не привлекло ее так, как умение создавать нечто новое, необычное.
Он полагал, что иномирная гостья проведет несколько дней в мучительных раздумьях, но в ее глазах лорд не увидел ни страха, ни сомнения, и ее четкий ответ не мог его не порадовать:
– Артефакторика!
Почему Сусперия выбрала именно ее, а не мистическую и мрачную некромагию или ту же боевую магию? Потому что в ней обнаружился особенный дар – видеть суть предметов, различать их ауру и магический потенциал – не то чтобы редкий, но встречающийся далеко не у каждого человека, зато жизненно необходимый для артефактора.
– Как собирать мозаику, – обронила она однажды в разговоре.
– Именно это и необходимо, чтобы стать талантливым артефактором, – подтвердил Алистер.
– Можно играть с формами, составляющими, стать ювелирных дел мастером – это куда интереснее, – Сусперия терпеть не могла ограничения, и если в будущем ей предстояло остаться в магическом мире, поскольку портал домой, возможно, никогда не откроется, она хотела бы прожить жизнь, занимаясь любимым делом.
Первое время девушка была подавлена произошедшими с ней переменами, но быстро взяла себя в руки.
– Нечего нюни распускать. Нужно продолжать жить дальше. Не стану же я биться в истерике и кричать: «Как так? За что?» – поделилась она с Алистером. О том, как девушке нелегко, говорила лишь музыка, когда время от времени из зимнего сада доносилась ее грустная игра на фортепьяно.
Если Камила сообщала ему, что леди снова отправилась в другое крыло, он украдкой наблюдал за ней. Алистеру понравилось, что Сусперия не боится трудностей, а смело и уверенно встречает их на своем пути. Он был таким же.
Однажды лорд услышал разговор слуг: «Уж не небеса ли послали нашему господину леди Сусперию? Не знаю, заметили вы или нет, но по мне, так между ними столько общего. Один характер чего стоит. Оба молчаливые домоседы, а стоит заняться любимым делом – глаза так и горят».
От особняка Сусперия отправилась пешком по залитой солнцем улице.
«Везет Алистеру, ему, как преподавателю, разрешено телепортироваться сразу в университет, а всем студентам нужно идти пешком».
Столичный климат был очень комфортным: зимы не слишком холодные, к каким девушка привыкла в Пскове, а лето не изнуряло жарой.
Правда, не все модные тенденции Лилехейма пришлись Сусперии по вкусу, уже не говоря о строгих правилах этикета и требованиях к одежде. Проходив первый день в жестком корсете, оставившем на талии небольшие синяки, она не постеснялась задрать рубашку и предъявить их Алистеру.
В тот день удивление на лице лорда сменилось озадаченностью, и он велел Камиле сопроводить Сусперию в лучший бутик с нижним бельем, которое носили все уважающие себя аристократки. Но на этом они с Камилой не остановились, и девушка стала обладательницей университетской формы сшитой из качественного, приятного к телу материала, а также костюма для занятий по боевой магии. Но доктор Мэвис строго-настрого запретил Сусперии перенапрягаться и лично проинформировал преподавателя об ее проблемах со здоровьем. Девушке разрешили не слишком усердствовать на тренировках.
Многие однокурсницы завидовали Сусперии из-за расположения профессора Кросмана. Однако ни один слух о том, что она якобы спит с ним, не нашел подтверждения, и злословие слегка поутихло.
В глазах преподавателей Сусперия была прилежной студенткой, любознательной, зачастую молчаливой, но с всегда сделанным домашним заданием.
Ее самым большим желанием было не создавать Кросману проблем. Он приютил Сусперию – незнакомку из другого мира, потратил время на обучение, поручился перед ректором, и она не могла его подвести. Даже если по утрам хотелось спать вместо того, чтобы идти на очередную лекцию или практическое занятие, она вставала и делала все необходимое. Ей приходилось заниматься вдвойне, нагоняя однокурсников, постоянно сдавая разницу в предметах, чтобы не отставать. Оттого и нагрузки у девушки было больше, чем у других. Ей некогда было веселиться на студенческих вечеринках, прогуливаться в выходной день с подругами по магазинам. Нет, туда она ходила исключительно по острой необходимости и с Камилой, считая ее «новообретенной тетушкой».
В учебе ей по-прежнему помогал Алистер.
Первые месяцы они подолгу разговаривали и никак не могли наговориться. Лорду было интересно абсолютно все о мире новой знакомой, как и Сусперии о его. Но она редко затрагивала тему личных отношений, изредка обзывая мужа непозволительными для приличной леди эпитетами, к которым Алистер со временем привык.
В его глазах Сусперия не была похожа ни на одну девушку, женщину его мира. Эксцентричная, но не вульгарная, ее скромность граничила с прямолинейностью, а грубость с нежностью и заботой. Доброта – со строгостью и злопамятностью. К примеру, о муже и его сестре, о завистниках в университете она могла отозваться очень кровожадно, посвящала несколько минут досуга придумыванию пыток для них, чем вначале пугала Алистера, а затем забавляла. Но она никогда и никому не мстила, помнила – да, но не более. Колкости других студентов Сусперия игнорировала и одаривала их равнодушными взглядами, еще больше выводя тех из равновесия. Они злились на нее и однажды отомстили, похитив форму Сусперии и испортив ее, пока девушка принимала душ после тренировки.
В тот день в одном полотенце она вбежала в преподавательские апартаменты Кросмана. Гневно сверкнув глазами, девушка попросила у ошеломленного Алистера одежду и поскорее достать новую форму. Кросман выполнил ее просьбу без промедления.
Похитителей быстро обнаружили, но они успели испортить одежду, сделав из нее чучело с ужасной надписью. За нарушение их семьям выписали счета на круглую сумму, и нерадивые студенты понесли строгое наказание.