Безумно хотелось все обсудить, но оба так устали и перенервничали, что провалились в беспокойный сон, едва только их тела приняли горизонтальное положение.
========== 5. ==========
Очнулся наблюдатель от того, что кто-то тряс его за плечо.
- Эй, приятель! Поднимайся, чего разлегся. Иди домой лучше. Тут всю ночь мародеры орудовать будут, - напряженно бормотал охранник буквально над самым ухом наблюдателя.
Он поморгал, тряхнул головой и приподнялся.
- А ты?
- У меня дом на другом конце Москвы, к себе я точно в таких условиях не доберусь. По новостям жуткие вещи передают: толпы перекрыли весь транспортный поток, метро встало. Представляешь?
- Я не понимаю, зачем они это творят… - недоуменно протянул наблюдатель. - Пойдем тогда ко мне, не оставаться же тебе тут.
Охранник замялся на несколько секунд, но потом благодарно улыбнулся и кивнул.
- Пойду только заначку достану. Они до нее не добрались. Несколько дней собирал, хотел домой унести. Нам сейчас эти запасы не помешают.
- Приворовываешь у работодателя? – усмехнулся он.
Охранник виновато пожал плечами и скрылся за ближайшей дверью. Через несколько минут он вынес оттуда приличных размеров мешок, битком набитый едой.
- Здесь и из одежды кое-что есть, и из бытовой химии. Тоже может пригодиться. Ну пойдем.
Уже перевалило за полночь, когда они вышли из разгромленного магазина и медленно побрели в сторону дома. Народу по пути попадалось совсем мало – бесчинствующая толпа направилась в центр, оставляя за собой разнесенные прилавки и кучи мусора. Когда они уже подходили к подъезду, то буквально нос к носу столкнулись с пробегавшим по дворам молодым парнем с рюкзаком за плечами. Он был сосредоточен и, врезавшись в охранника, казалось, даже не заметил этого, намереваясь бежать дальше, но тот в силу профессиональной деформации ухватил парня за плечо и навис угрожающей тенью.
- Ты куда?
- Да пусти ты его, - толкнул его наблюдатель в бок. – Пусть бежит, чего ты к нему пристал?
Парень посмотрел на говорившего, искра узнавания мелькнула в его взгляде, и он наморщил лоб, казалось, вспоминая что-то.
- Я в метро, - поспешно ответил парень. – Если хотите, пойдемте со мной, но надо спешить, пока нет толпы. Иначе если кто-то увидит этот ход, бункер набьется под завязку и нам тупо не хватит кислорода.
- О чем ты? – удивился охранник. – Какой еще бункер?
- Комета прилетает гораздо раньше прогнозируемого – не через две-три недели, а максимум дней через семь. Где бы она не упала в этот момент, первые месяцы ядерной зимы неплохо было бы пережить под землей. И я знаю хорошее место, но втиснутся туда всего несколько человек. Друзья мои сбежали, бросив меня одного, родня живет в другом городе и до нее мне точно не добраться. Поэтому в бункер я беру вас – по сути первых встречных. Тем более, что вот тебя я точно где-то раньше видел, - и парень снова наморщил лоб, вспоминая. – Ну так как?
- А еды у тебя много? На эти, как ты говоришь, несколько месяцев даже на нас троих нужно будет немеряно еды. У нас тут есть кое-что, но этого нам хватит не больше, чем всего на неделю.
- Не бойтесь, он полностью приспособлен для длительного проживания и оборудован всем необходимым.
- Откуда ты узнал-то про него? – охранник по-прежнему не выпускал плечо парня из цепких пальцев.
- Чем дольше мы здесь болтаем, тем выше шанс, что нас кто-то опередит и запрет дверь изнутри. Как доберемся – я отвечу на все ваши вопросы, - и парень освободился из хватки охранника и снова припустил в сторону метро.
Охранник с наблюдателем недоуменно переглянулись и, словно по команде, бросились вслед за ним.
В метро почти никого не было, лишь вентиляция гоняла по залам смятые газеты. Эскалатор остановили, и пришлось бежать вниз на своих двоих. Слева от схода с эскалатора в мраморную стену была вмонтирована старая дверь без опознавательных знаков. Парень сильно дернул ее на себя, но она не поддалась. Тогда он достал из кармана ключи, отпер ее и поманил охранника с наблюдателем за собой. Затем запер за ними дверь и щелкнул выключателем на стене.
Они попали в небольшое служебное помещение, плавно перетекающее в длинный коридор, в конце которого также виднелась дверь. У таинственного парня были ключи и от нее, и вот за ней показался новый эскалатор, ведущий еще глубже вниз.
- Тут тоже пешком, - тихо бросил парень через плечо и поскакал вниз по лестнице. В самом низу тоже оказалась платформа с рельсами, и оба недоуменно уставились на своего спутника. Во взглядах их читалось изумление и непонимание.
- Метро-2, - коротко произнес парень. – Не слышали разве? Еще при Сталине построено. Далеко не на всех станциях есть выход к нему. Но на тех, где он есть, всегда присутствует и бункер со всем необходимым – на вождя и группу сопровождения в количестве десяти человек или около того. Запасы продуктов постоянно пополняются до сих пор и рассчитаны на проживание 11 взрослых человек в течение полугода. С учетом того, что нас едва ли не в четыре раза меньше… Еды нам точно хватит на пару лет. А теперь за мной, - и он снова юркнул в очередную утопленную в стене дверь, за которой снова вились коридоры, лестницы, двери, смешавшиеся перед глазами наблюдателя в один сплошной мутный поток.
К тому моменту, как парень облегченно выдохнул, захлопывая за ними очередную – на этот раз тяжеленную металлическую – дверь, запирая ее на несколько внутренних замков, к которым не было доступа снаружи – наблюдатель окончательно потерялся и не смог бы найти выхода обратно на поверхность ни при каком раскладе.
- Вот мы и на месте, - хмыкнул парень, стягивая с плеч рюкзак. – Здесь четыре комнаты – одна одноместная, три трехместных. Выбираем любые и заселяемся. Еще из помещений два раздельных санузла, впрочем, при комнатах они тоже имеются, библиотека, - на этом моменте наблюдатель изумленно присвистнул, - что-то вроде научной лаборатории, склад с продуктами ну и кухня, разумеется. Продукты самые простые – крупы, консервы. Есть правда сушеные и мороженые овощи и фрукты. Точнее должны быть, надо еще проверить работу морозильных камер.
- Откуда ты вообще узнал про этот бункер? - выдохнул охранник, обводя взглядом полутемное помещение, которое ни много, ни мало и впрямь напоминало по виду заправский бункер.
Парень махнул рукой.
- Просто повезло. Отец инженером эскалаторов работал. Его вызывали в том числе и на починку техники в Метро-2. Там слово за слово сотрудники ему все рассказали. А потом он и ключи достал. Только не спрашивайте как, - и парень резко помрачнел.
- И почему же здесь пока еще никого нет? – насторожился наблюдатель.
- Народ, видимо, не спохватился еще. Комета пока далеко, на земле будет не раньше, чем через три недели – как им вещают в новостях. До тех пор можно бунтовать и тащить продукты из магазинов. Когда они спохватятся, будет поздно. По крайней мере, по части этого бункера. Но таких по Москве натыкано до кучи. Едва ли не на каждой станции метро. Не все правда столь просторны и так основательно снабжены продуктами… ну так это правительственный бункер, а таких по Москве штук семь всего наберется.
- А само правительство куда? – с опаской уточнил охранник. – Выселит нас поди отсюда, когда время придет.
- Не выселит. Они давно уже оборудовали себе чего покруче – не эти замшелые атрибуты прошлых веков. Там у них все по последнему слову техники да и прямо под Кремлем…
Они бродили по своему новому дому, с опаской осматривая его, а потом, словно по команде, отправились на кухню перекусить захваченными из магазина продуктами.
- Чувствую себя персонажем какой-то гребаной фантастической мелодрамы, - буркнул наблюдатель себе под нос.
- Да, такое пережить доведется не каждому… - кивнул парень. – Давайте знакомиться. Я Женя.
- Валера, - пробасил охранник, протягивая парню ладонь.
Наблюдатель на секунду замер, потирая виски и напряженно моргая, словно пытаясь ухватить память за хвост.
- Кажется, меня зовут Гена, - наконец, произнес он, а в глазах его читался ужас. – Но я в этом неуверен, - и он схватился за голову.
- Как это? - спросил охранник, с недоверием посматривая на наблюдателя. – Ты не помнишь, как тебя зовут?
- Не то чтобы не помню, но…
- И этому тоже есть объяснение, - устало, но спокойно произнес Женя, расстегивая рюкзак и доставая из него продукты. – Впрочем, я готов был бы спорить на что угодно, что ты вовсе не Гена, - и он отправился к раковине помыть картошку.
*
- Вадим, может, отменим, а? – Никита нервно потирал ладони, не сводя глаз с шефа. – Пресса еще не в курсе, для чего ты их собрал. Переиграем да и все.
- Никит, я все решил, к чему эти хождения туда-сюда. Один раз все объявлю и закончим на этом. Иди говори им, что я сейчас выйду.
Никита замер на выходе, обернулся и нервно пригладил короткий ежик рыжеватых волос. Ну вот, кажется, и все. Финита ля комедия. Он вышел к столу, сел у одного из двух микрофонов и тихо произнес:
- Вадим Рудольфович будет с минуты на минуту. Прошу сохранять спокойствие.
Вадим все тянул – допивал чай с коньяком, теребил стриженные пряди, поправлял пиджак. Сквозь проем Никита видел его волнение, несобранность и молил всех богов, чтобы он только не решился. Чтобы только передумал. Но Вадим сделал глубокий вдох, резко выдохнул, несколько раз перекатился с пяток на носки и обратно, сложил ладони у груди, прикрыл глаза и, постояв так несколько секунд, быстро вышел к микрофону. Пресса одобрительно загудела.
Несколько дней назад в НСН пришел запрос от директора Вадима на проведение пресс-конференции, тему которой разглашать они отказались. Сказали лишь, что хотят сделать важное заявление для прессы и в дальнейшем избежать дополнительных расспросов и интервью. От запросов журналистов на аккредитацию отбоя не было. И когда Вадим вышел к микрофону и увидел зал, битком набитый прессой, на мгновение его охватил ужас. Захотелось сбежать, и чтобы все как-то разрулилось само собой. Чтобы на все вопросы отвечал Никита, а он отключит телефон на несколько недель и переждет волну.
Вадим сел, сжал ладони в кулаки и начал говорить быстро и нервно, глотая слова и не глядя на журналистов:
- Собственно, у меня всего одна новость: короткая и емкая. Я завершаю свою гастрольную и музыкальную деятельность. Во избежание дальнейших вопросов хотелось бы уточнить, что под этим подразумевается: я заканчиваю гастролировать – последний концерт был отыгран около трех недель назад, на нем я и ставлю точку. Сюда же входят фестивали, выступление на телевидении, на различных интернет-площадках, панельных дискуссиях и прочем. То есть с выступлениями покончено абсолютно. Теперь к студийной деятельности. Запись новых песен также больше не будет производиться. Однако, совсем и окончательно из музыки я не ухожу, оставаясь здесь в качестве музыкального продюсера. Любой коллектив со своей стороны может обратиться в этом плане ко мне за помощью или консультацией лишь с одной оговоркой: я не участвую в проектах ни в качестве музыканта, ни в качестве вокалиста. Это означает, что я помогу вам спродюсировать и свести пластинку, я могу даже сыграть на инструментах для нее, но на сцену в качестве приглашенного или сессионного музыканта я больше не выйду. Теперь, пожалуй, о причинах. Здесь я не буду распространяться больше необходимого. Таково мое решение, так в данный момент времени я себя ощущаю. Когда мы закрывали Агату, я еще не вполне осознавал, чем я хотел бы заняться в этой жизни, поэтому на некоторое время и вернулся на сцену. Но эти четыре года гастролей и работы в студии помогли мне понять, чего я по-настоящему хочу, что для меня по-настоящему имеет значение. Я человек уже немолодой, и хотелось бы хотя бы к данному рубежу подойти с пониманием своего места в жизни. Слава богу, я это сделал сейчас, а не гораздо позднее. Ну и последнее и, наверное, по сути самое главное. Я догадываюсь, как эту новость воспримут мои фанаты, собственно, только для них я и сделал официальное заявление, а не просто исчез со сцены. Дорогие мои поклонники и поклонницы, я знаю, как сильно вы меня любите и, поверьте, это взаимно. Но в жизни каждого человека однажды наступает момент, когда что-то другое становится важнее того, чем ты занимаешься сейчас. Я обожаю наш энергообмен, но именно сейчас мне хотелось бы сосредоточиться на музыкальном продюсировании. Мне кажется, мне есть что сказать в этой области. Я буду вам безмерно благодарен, если вы примете это мое решение и не осудите меня за него. Но я пойму и обратное поведение. Спасибо вам за то, что были и остаетесь в моей жизни. Вы лучшее, что происходило со мной на сцене и на гастролях, - и Вадим вымученно улыбнулся и сделал несколько глотков воды из бутылки.
Журналист НСН смотрел на музыканта несколько озадаченно, явно не готовый импровизировать с вопросами, поэтому инициативу тут же перехватили другие люди.
- А что будет с вашими официальными страницами в соцсетях? Вы их закроете?
- Нет, почему же. Они потеряют статус официальных, ими будут заниматься те, у кого на то возникнет желание, но лично ко мне эти страницы уже не будут иметь отношения.
- То есть свои личные аккаунты в соцсетях вы тоже закроете?
- По сути я уже начал это делать, убрав оттуда информацию. На днях я планирую полностью их удалить.
- Получается, у ваших фанатов не останется с вами никакой связи?
- За это я тоже прошу у них прощения, но таково мое решение. Оно далось мне нелегко - это все, что я могу сказать.
- И все же, Вадим, почему вы так поступаете? С Агатой вы готовили людей к расставанию больше года, записали альбом, провели масштабный тур, даже давали робкие надежды на то, что, возможно, в будущем и сойдетесь, а сейчас вот так резко в момент рубите одним махом сразу все?
- Вам же не хуже меня известно, чем закончилась история Агаты. Отнюдь не Эпилогом, не туром и даже не Нашествием. Мне бы не хотелось повторения чего-то подобного. Поэтому я на этот раз поступил совершенно иначе. И считаю, что такая категоричность в заданных условиях вполне оправданна.
- Да, но как теперь быть вашим фанатам?
- Как я уже говорил, я искренне прошу у них прощения, но я не в силах ничего отыграть назад. Все уже решено, маховик запущен. Просто прошу их принять это, как приняли они когда-то распад Агаты. Более подробных пояснений я, к сожалению, дать не могу.
- То есть, есть и какие-то тайные, неочевидные широкой публике причины?
- Я предпочитаю оставить личное в сфере личного и не комментирую подобные высказывания.
- Вадим, какова была реакция вашего брата на эту новость?
- Он узнает обо всем тогда же, когда и все прочие – с выходом этой пресс-конференции. Его реакцию мне предсказать трудно, да и желания нет, если честно.
- А есть хоть малейший шанс, что вы вернетесь?
- Если вы слышали другие мои интервью, то уже знаете, что я предпочитаю не зарекаться. Будь что будет. Но на данный момент все так, как есть сейчас. Не больше и не меньше.
- Вадим, то есть даже Сирии и Донбассу не ждать вас с концертами?
Вадим замялся. Он ожидал подобных вопросов и давно отрепетировал ответ на них, но все равно на секунду потерял самоконтроль, часто заморгал и вытер вспотевшие ладони о джинсы.
- Если ситуация сложится таким образом, что там совершенно некому будет выступать, то ради горячих точек я, разумеется, сделаю исключение – в виде простого акустического сета. Но мне кажется все это маловероятным - желающих поехать на Донбасс достаточно. Я готов их поддержать как организатор, но на выступление пойду лишь в самом крайнем случае.
Они продолжали задавать вопросы – одни и те же по кругу – и Вадим терпеливо отвечал, пил воду, отчаянно пытаясь не закурить. Рядом сидел сходивший с ума от волнения Никита.
Конференция закончилась ровно через час. Точнее, ее прервал Вадим, деликатно извинившись и направившись к выходу. Журналисты пытались бежать за ним, обступали, продолжали что-то тараторить, обсасывая одно и то же под разными углами, но Вадим лишь крикнул в толпу: