Воспоминания обо всём этом, о предательстве Энакина были настолько болезненными, что Тано даже перестала улыбаться. Грустно и недовольно нахмурившись, девушка легко коснулась собственной грудной клетки, места, где приблизительно находилось её разбитое сердце. Оно всё ещё изнывало от той страшной боли, которую Асоке довелось пережить, хотя постепенно начинало смиряться и успокаиваться. Но сегодня, сегодня неприятное жгущее ощущение с новой силой вернулось к Тано, вместе с почти забытым Энакином, вместе с такими ненавистными для неё воспоминаниями. Пальцы тогруты крепко сжались вокруг сердца, как будто боль, которую она чувствовала, была не душевной, а физической. Вот так, скорбя о прошлом, Асока простояла ещё пару минут, хотя самой Тано показалось, что целую вечность. Наконец-то отпустив собственную грудную клетку, Асока крепко зажмурилась и резко встряхнула головой, стараясь отбросить от себя тени прошлого. Она быстрым шагом двинулась вперёд, пытаясь сократить время до прибытия в притон, но это не помогало. Навязчивые воспоминания продолжали и продолжали лезть тогруте в голову.
После того, как Асока покинула орден, она разорвала все старые связи со старыми знакомыми, ей не хотелось вспоминать свою прошлую жизнь, не хотелось общаться с теми, кто мог знать её той личностью, какой она была раньше. На накопленные за время своего пребывания в ордене деньги Асока купила себе большую красивую квартиру на среднем уровне Корусанта. Да, она не шла ни в какое сравнение с жилищами сенаторов и прочих важных шишек с верхнего уровня, но была достаточно уютной и роскошной. А потом, потом Тано просто стала жить как живётся. Поначалу она попыталась забыть былое и полностью отдаться своей новой судьбе, новой реальности, но даже сейчас, находясь очень далеко от Энакина и его злосчастной жены Падме, Асока чувствовала, что боль не отпускала её. До тогруты часто долетали слухи о её бывшем мастере и его счастливице супруге, все они были разными: о миссиях на войне, о политической деятельности в галактике, о странных дружеских отношениях, которые возникли между джедаем и сенатором. Но Асока-то знала, насколько «дружескими» они являлись на самом деле. И ей было невыносимо мерзко, когда очередная сплетня об Энакине и Падме долетала до её ушей. Ей было невероятно больно… И Асока уже просто не знала, как бороться с этой болью. Казалось, она сбежала неизвестно куда от собственных страданий, но они даже здесь, вдалеке от ордена, постоянно находили её. Сейчас Тано отчасти жалела, что вот так просто ушла прочь, не сказав своему учителю самого важного, не признавшись ему в любви. Да, возможно, он отказал бы ей, но тогда Энакин хотя бы знал, как и почему Асока страдает, как мучается на протяжении длительного срока… А ведь, мастер даже не удосужился поинтересоваться, что стало с его падаваном потом, после ухода из ордена. Прошёл почти год, а Скайуокера вообще не волновала судьба Асоки, что ещё раз болезненно подчёркивало то, как безразлична тогрута была своему учителю. Ещё сильнее ранило её итак разбитое сердце.
Лекарство от боли нашлось само собой. Не желая больше вспоминать ни Энакина, ни свою безответную любовь, Асока решила посвятить собственную жизнь развлечениям. Если Скайуокер не страдал без неё, так чего ей было всё ещё бесполезно страдать по нему? Тано решила жить на полную катушку. Решила развлекаться. Девушка начала ходить по барам и всё больше и больше употреблять спиртные напитки. Ночная клубная жизнь затянула Асоку с головой. Но это было слабой анестезией, требовалось что-то большее. И вот однажды на одной из зажигательных вечеринок в дорогом престижном клубе среднего уровня, один наркоторговец предложил Асоке дурь. Это была какая-то высокопробная травка с Набу. Как иронично, всё, что было с этой планеты почему-то круто меняло жизнь Асоки, вот только в какую сторону, Тано и сама не могла сказать.
Хитрый пронырливый наутолан, которого из-за внешнего сходства Асока сравнила с магистром Фисто, обещал девушке нереальный кайф от предложенной им дури. И Асока поверила. Ей в принципе было уже всё равно чем травить себя, лишь бы избавиться от невыносимой боли. И тогрута выложила не малую сумму денег за небольшой пакетик травы. Впрочем, наутолан не обманул. Первый косячок, выкуренный Тано уже чуть позже, дома, возымел невероятно сильный эффект. Асока вновь увидела Энакина, такого безгранично любимого ей Энакина, правда в своих галлюцинациях, но юная тогрута этого совсем не осознавала. Она была так рада тому, что мастер явился ей, пусть даже и в таком, весьма-весьма призрачном виде. И Тано проговорила с ним всю ночь, о настоящем, о прошлом, о будущем. Она наконец-то призналась генералу в любви, она плакала и рассказывала о своей боли, о своих страданиях, поведала ему о своей жизни, она была откровенна как никогда, впрочем, и он рассказал Асоке не мало всего достаточно личного, после чего, как всегда понимающе и любяще, обнял свою ученицу. Обнял, позволив той вновь ощутить то тепло и заботу, которых Асоке так не хватало, а вместе с этим и взаимность тех чувств, что Тано всегда испытывала к нему. Обнял и легко, и нежно поцеловал наивную милую тогруту в лоб, так как будто это всё было по-настоящему. А для Асоки оно таким и являлось.
После той ночи наедине со своим мастером Тано ещё много раз курила траву. Она позволяла ей приблизиться к тому, что на самом деле было нереально, отдаться своим чувствам, своей любви. Быть с Энакином в духовной близости, не осознавая того, что на самом деле настоящий Скайуокер сейчас находился далеко-далеко от неё, и ему было абсолютно наплевать на свою бывшую ученицу. Но действие наркотиков не могло длиться вечно, и вместе с отрезвлением к Асоке вновь приходило печальное и мучительное осознание того, что её галлюцинации были не реальны, они просто не могли стать реальными. И от этого становилось лишь ещё больнее и больнее. Тано отчаянно пыталась найти способ забыть, не думать о своей боли. Ну, а хорошо наживающийся на таких «страдающих душах», как юная тогрута, наутолан-наркоторговец быстро предложил Асоке нечто более сильное, нежели набуанская трава.
КХ-28 - так новоиспечённый «друг» Тано называл ярко-синее вещество в маленьких флакончиках, что нашёл Энакин в квартире Асоки, быстро стало для девушки почти незаменимым средством от боли, невероятно сильной анестезией от страданий. Этот наркотик стоил очень дорого, так как являлся чуть ли не лучшим в своём роде, но и эффект имел соответствующий. С ним Асока забывала про всё на свете. Она больше не чувствовала мучений и страданий, она больше не тосковала из-за неразделённой любви к мерзавцу-Скайуокеру, для тогруты теперь реальными были лишь сила, свобода и кайф. И пропади оно всё пропадом, что там Тано переживала до КХ-28, за этот чудодейственное средство от всех бед мира Асока могла отдать что угодно. И она отдавала. Она выложила наутолану все свои накопленные деньги, потом продала и квартиру, чтобы расплатиться за наркотики, переселившись в те ужасные трущобы, где Асока жила теперь. Далее юная наркоманка ради дозы вынесла из дома всё ценное и даже не ценное, лишь бы получить заветный флакончик с такой манящей ярко-синей жидкостью. А когда продавать было уже нечего, тогрута стала прибегать к воровству. Асока знала, что это было неправильно, что так поступать не следовало, но она не могла остановиться. Её желание избавиться от боли было куда сильнее, чем голоса разума и совести, и тогрута смирилась, просто закрыла глаза на то, что она делала, стараясь не думать вообще ни о чём, кроме как поскорее бы раздобыть заветную дозу и отправиться гулять в очередной бар, радоваться жизни вопреки тому, что тем, кого она любила, Асока была абсолютно безразлична.
Вот и сейчас Тано спешила прийти в наркопритон, разыскать хорошо знакомого ей наутолана и прикупить очередную дозу наркотиков. Тем более, что из-за внезапного появления настоящего Скайуокера сегодня её ощущение боли было куда сильнее обычного, а значит и желание избавиться от него утраивалось, если не удесятерялось.
Наконец-то достигнув пункта назначения Асока получила желаемое. Отдав все деньги, что она отобрала у незнакомого водителя спидера наркоторговцу, Тано приобрела-таки бесценный флакончик сапфировой анестезии. И тут же, не задумываясь, приняла КХ-28. Мерзкое давящее на сердце чувство разочарования, боли из-за неразделённой любви, навязчивые воспоминания о призраках прошлого в один момент испарились. Асока внезапно ощутила нереальный прилив силы, нереальный прилив наслаждения, радости и безразличия, и ей уже было всё равно, всё всё равно. Проблемы как-то сами собой ушли в никуда, оставляя место только безграничному кайфу. Сейчас Тано уже не хотелось вспоминать прошлое, горевать и плакать из-за того, что Скайуокер был такой мерзавец, не хотелось больше страдать, всё это как-то само собой ушло на задний план. В данный момент Асока ощущала будто весь мир был у её ног, будто она настолько сильна, что была способна на что угодно, Асока чувствовала невероятную мощь и упоение от собственной непомерной силы. И девушке не хотелось больше просто слоняться по улицам, вспоминая разные глупости, Тано желала развлекаться, Тано желала искать новые приключения, отчего тогруте тут же пришла в голову идея посетить какой-нибудь бар, где она ещё ни разу не была, что Асока с радостью и сделала.
Миновав несколько переулков, тогрута навеселе завалилась в какой-то грязный захудалый клуб нижнего уровня Корусанта. Быстро подойдя к барной стойке, Тано заказала некий экзотический алкогольный коктейль ярко голубого цвета. И залпом осушив свой бокал, чтобы так сказать, догнаться, после приёма дозы, пошла на танцпол, придаваться бешенным безумным танцам во власти кайфа.
Тем временем Энакин всё ещё пребывал в ордене джедаев. Прежде, чем возвращаться к Асоке у него было две важные «миссии». Во-первых, выяснить чем можно больше о том веществе, которым травила себя его бывшая ученица, а во-вторых, рассказать обо всём случившемся Падме. Скайуокер не мог скрывать от жены правду, это было и не правильно и не разумно, тем более, что Энакин собирался дни напролёт проводить с Асокой, спасая её от зависимости. И об этом Амидала должна была знать. Он итак уже испытывал вину за то, что вчера обманул свою безгранично любимую жену, а ощущать это неприятное давящее чувство и дальше изо дня в день ему не хотелось. Да и какой смысл был скрывать от Падме правду? Узнав о состоянии Асоки, Амидала не стала бы препятствовать мужу спасать его бывшую ученицу, а лишь наоборот поддержала бы его в этом благом начинании. Короче, поговорить с Падме нужно было чем можно быстрее, заодно и рассказать ей о вчерашнем обмане. Но сначала…
Энакин внимательно посмотрел на робота, который проводил какие-то тесты и анализы с принесёнными Скайуокером в лабораторию образцами крови Асоки и наркотиков, и тяжело вздохнул. Будто уловив его нетерпение поскорее узнать результат исследований, дроид-учёный закончил последнюю проверку вверенных ему веществ и поспешно приблизился к джедаю.
- Ну, что? – не соблюдая особых церемоний, быстро спросил Энакин как только робот подлетел к нему на достаточное расстояние.
- Вы были правы, мастер Скайуокер, - механическим голосом заговорил дроид, - Судя по образцам крови можно сделать вывод, что у объекта наблюдается сильная химическая зависимость от данного вещества, именуемого КХ-28.
Услышав ответ учёного Энакин тут же хотел задать следующий интересовавший его вопрос, но дроид так и не дал ему произнести ни слова. Будто догадавшись о том, о чём собирался узнать у него джедай, робот всё тем же спокойным тоном продолжил:
- КХ-28 – жидкое вещество тёмно-синего цвета с неявным фиолетовым оттенком, принимается внутрь небольшими дозами для достижения высокого уровня наркотического опьянения. Является наиболее редким и качественным, а также дорогим наркотиком среди прочего разнообразия дурманящих разум веществ. Отличается от остальных наркотических средств своими необычными свойствами влияния на организм. КХ-28, единственное вещество в мире, которое воздействует непосредственно на мидихлорианы живого существа, отчего наибольший эффект имеет у форм жизни, обладающих способностями к использованию силы. Чем больше мидихлориан у принимающего его существа в теле, тем сильнее влияет на него данный вид наркотика. КХ-28 не просто затуманивает рассудок, как все другие вещества, он временно усиливает действие мидихлориан в сотни раз, тем самым вызывая невероятное ощущение силы и мощи у принявшего его. Это приводит к ложной иллюзии безграничных возможностей, вместе с тем, гиперактивные мидихлорианы ввергают организм в чувство невероятного блаженства. Также, среди действий этого вещества наблюдается частичное затуманивание рассудка и временная потеря памяти. Распространяется, как на желаемые объектом моменты прошлого, так и на некоторые моменты настоящего, в которые существо находится в состоянии наркотического опьянения. Помимо всего прочего, объект принявший данный препарат не чувствует ни физической, ни моральной боли, только безграничное ощущение силы и свободы, только невероятное наслаждение. Стоит отметить, что непосредственно на само использование силы препарат никак не влияет. Он не позволяет существам не способным к силовым приёмам научиться их использовать и не делает более мощными силовые приёмы тех, кто обладает способностью к ним. Эффект о безграничных возможностях ложен, так как использование силы зависит от количества мидихлориан живого существа, а не от их активности. В то же время КХ-28 наносит организму огромный урон. Приводя мидихлорианы в состояние, выходящее за приделы нормы, данный препарат постепенно изничтожает их, заставляя атрофироваться и, в редких случаях, вообще погибать. Следствием чего может стать полная потеря способности контролировать силу. Также данное вещество влияет и на физическое здоровье принимающего его, так как гиперактивные мидихлорианы задействуют слишком много ресурсов тела для поддержания себя в подобном состоянии. Чем дольше КХ-28 воздействует на организм объекта, тем разрушительнее его последствия.
Робот-учёный замолчал, в надежде, что донёс до Энакина всю необходимую тому информацию. До Энакина, вид которого стал ещё боле взволнованным и озадаченным после услышанного от дроида. Теперь, зная, что именно творил с Асокой данный наркотик, Скайуокер ещё сильнее забеспокоился за свою ученицу. Она не просто опускалась морально в глазах общества, как если бы это были какие-то другие дурманящие разум вещества, его любимый падаван в буквальном смысле убивала себя с каждым новым днём, с каждой новой дозой. И как понял генерал, процессы запущенные КХ-28 были необратимы. Энакину вдруг стало ещё жутче, чем вчера, когда он увидел Тано впервые, чем тогда, когда окончательно понял, что она стала наркоманкой.
«А что если Асоку уже нельзя спасти?» - мелькнула в голове джедая ужасающая мысль, отчего тот нервно дёрнувшись, резко ухватил робота за механические плечи и задал тому новый, пожалуй, слишком интересовавший генерала вопрос:
- Как долго она принимает наркотики? – взволнованный Энакин с надеждой всмотрелся в механические глаза дроида, боясь услышать его ответ, но трезво осознавая, что ему необходимо было это знать, чтобы понять, как помочь Асоке, - Как сильно она навредила себе? Возможно ли что-то ещё сделать? – всё тем же дрожащим голосом продолжил буквально выбивать из учёного ответы Скайуокер, грубо тряся своего собеседника за плечи.
Явно не понимая реакции джедая на всё сказанное им, в конце концов дроиды-то не умели испытывать эмоции, робот аккуратно отцепил от себя руки Энакина и с безразличной монотонностью произнёс:
- Приблизительный срок воздействия препарата на объект около двух месяцев. Точные сведения обо всех изменениях в организме я не могу дать, так как для этого необходимо полное обследование. Но стоит отметить, что данного срока вполне достаточно, чтобы впасть в крайне сильную форму зависимости от КХ-28, что в последствии может привести к смерти объекта.
Энакин завороженно слушал робота, в тайне надеясь, что тот ошибался. Страшные слова несколько раз отдались в голове генерала.
«Может привести к смерти объекта, может привести к смерти объекта, может привести к смерти объекта», - трижды мысленно повторил Скайуокер, понимая, что у него больше не было времени на дальнейшие разглагольства и рассуждения с дроидом-учёным о разной ерунде.
В принципе, всё что нужно было Энакину, он уже знал, теперь следовало чем можно быстрее вернуться домой, сообщить о сложившейся ситуации Падме, а затем со всех ног нестись, нестись спасать Асоку. Её жизнь буквально висела на волоске, и чем дольше генерал тянул время, тем больше его юная глупая бывшая ученица могла навредить себе. Скайуокер не понимал, зачем она всё это делала, но оно было и не так уж важно. Главное, во что бы то ни стало, следовало заставить Тано отказаться от этого губительного пристрастия.
В один момент, взволнованный Энакин быстро сорвался с места и, бросив дроиду-учёному краткое «Спасибо», просто молниеносно вылетел из лаборатории, направляясь домой.
- Странные эти люди. Я их не понимаю, - только и успел механическим голосом вслед генералу произнести робот, после чего вернулся к своим повседневным занятиям.
Тусовка в одном из захудалых клубов нижнего уровня Корусанта, работающего круглосуточно, была в самом разгаре, когда в питейное заведение внезапно нагрянула полиция. Отряд дроидов хранителей правопорядка получил от командования очередное абсолютно бесполезное задание – а именно прочесать местные бары района с целью выявить нарушителей закона, тех, кто хранил и принимал наркотики. Почему данное мероприятие было абсолютно бесполезным? Потому, что, во-первых, наркоманов по всему Корусанту была тьма тьмущая, всех не переловишь и не пересажаешь, ну, а во-вторых, что они могли сделать всем этим опустившимся на дно жизни типам? Потребовать за них залог или взятку у родственников? Так кому нужно было выкладывать кругленькие сумы за грязных наркоманов? Завести на них дело и судить? Ещё проблематичнее. На Корусанте, тем более во время войны, хватало кого арестовывать и судить. Но для пущего порядка власти всё равно требовали проводить эти чистки нижних уровней, а задание есть задание. Ничего не поделаешь.