Элион присел отдышаться за одним из завалов, недалеко от группы стрелков. Его руки временами дрожали, организму тяжело давалась интоксикация после пребывания в обливионе, не говоря о том, что приходилось ограничить себя в питании, ибо туда регулярно подсыпали местную сыворотку правды. Он пытался понять, как ему пробраться через буквально двойное кольцо осады. Двери накрепко запечатаны, витражи тоже. Разбивать их нельзя, да и проблематично - любая брешь в рунической защите стен часовни сделает ее уязвимой.
Эльф закрыл лицо ладонями, размеренно, глубоко дыша. Оглушающе громыхали выстрелы огненными шарами, мешали думать. Его (то есть, в основном, меня) мучила тошнота. Вообще, с тем букетом ощущений, который он испытывал, маленько неразумно соваться в самое пекло, но Элион страшно упрям и ненавидит сдаваться, он горделив и высокомерен, как все альтмеры. Что-то из разряда “я - потомок великой расы, а значит, с меня большой спрос”. Пакостный стереотип, часто стоивший ему счастья, между прочим…
Неожиданно он почувствовал на груди живое, бьющееся тепло. По правде сказать, эльф успел к нему привыкнуть и перестал обращать внимание. Сигильский камень был похож на большой кусок угля с едва заметным, пульсирующим в сердцевине красноватым огоньком. На ощупь шероховатый и теплый, но не как камень, нагретый солнцем, а словно спящий котенок, что ли. Он был тяжелый и небольшой - умещался в ладони. Я о них знала самый минимум, но Элион - жадный до информации и могущества, в свое время перечитал абсолютно всё об опасных, запрещённых предметах и особенно - о даэдрической материи. В конце концов, это требовалось для большинства некромагических ритуалов.
Он мне рассказывал, что сам по себе камень изначально не сигильский. Сигилы - это символы даэдрического алфавита, на котором не способны говорить ни люди, ни меры, а одни лишь демоны. Именно с помощью этого языка они творят все - от своей магии до разнообразного зла в мире. На нём изъясняются черти, нашептывая параноику мысли о грядущей опасности, например. Таким образом, сигил - вязь рун, наложенная на камень даэдрическим принцем. Сам предмет, мягко говоря, тоже необычный. Это первичный морфолит - осколки первоматерии, хранящие в себе вдохновение творения, практически - плоть от плоти бога. Понятное дело, что у Дагона, как и у любого принца даэдра, таких камней быть не могло, иначе каждый из них мог бы взять и пооткрывать врата. Но как именно Дагон достал святую материю творения - история отдельная.
На земле первичные морфолиты встречались редко. Многое о них знали айлейды, но информация эта давно утеряна. Элион читал лишь предположения об использовании возможности камня. Он знал, например, что артефакт исчезнет при любом, направленном на него постороннем воздействии с помощью магии, либо взорвавшись атомной бомбой, либо создав волшебную аномалию.
Элиону очень не хотелось терять камень. Теоретически, он знал, что с его помощью сейчас может решить проблемы Кватча с даэдра. Он упакует их всех в магическую ловушку, создав отдельное измерение, которое потом сожрет своих пленников и самоуничтожится, например. Эльф подобным образом поступать, конечно, не собирался - ещё чего, такую драгоценность тратить. Он знал - камень нужно на что-то направить, дабы уничтожить не зря и получить свою выгоду.
Поэтому он его съел. Прежде, чем вы представили себе, как альтмер, облизнувшись, проглотил пульсирующий булыжник, попрошу вспомнить, что он всё-таки маг, а не только негодяй-извращенец. Он воспользовался заклятием зачарованной брони, но прочитал его, прижимая руками к груди камень…
На этом месте я проснулась от дьявольского звона и рези в голове. Судя по крови на подушке, она полилась у меня из ушей. Я оглохла. Подо мной вертелась, как каруселью кровать, словно я выпила разом, не закусывая, бутылку шампанского. Перед глазами цветными кадрами проносились картины из Кватча, но я мало что могла в них понять. Было тихо, хотя, скорее всего, я орала, как резаная, и потому бедные нимфы попрятались, кто куда, а на пороге с магической свечой над головой появился невозмутимый, но слегка растрепанный Томас.
Я перестала кричать, накрылась одеялом и просто ждала, когда всё закончится. Боль проходила быстро, а вот слух не вернулся…
- Это переходит всякие границы, - сказала я, не услышав собственный голос. - Думаю, скоро я предприму некоторые меры, чтобы обратить на себя его внимание.
Судя по моему состоянию, с эльфом всё было в порядке. Не осталось ни следа от болезненной усталости, и само это понятие выветрилось, как факт. Любые заклятия слетали с души лёгким ветерком. Эффект от сигильского камня временный, но долгоиграющий. Он откупорил кладезь талантов и резервов эльфа, а все мы знаем, каких ангелов и демонов скрывает в себе наше подсознание.
Я не видела этого, но слышала, а отчасти - чувствовала, что именно альтмер устроил перед часовней. Он швырял демонов об стены, вертел их в руках, как метательный молот (да-да, будто чемпион олимпийских игр), хохотал при этом и, вообще, похоже, не столько дрался, сколько упивался собственным могуществом.
- Я опять всех спас, - сообщил он иронично, отряхивая руки в полной тишине. - А ведь даже не собирался. Оказия какая…
После чего, не обращая ни на кого внимания, постучался в часовню.
До сих пор жаль, что я не увидела в тот раз Мартина, но мне удалось иметь честь быть представленной ему позже, поэтому я опишу его. Это был обаятельнейший из императоров, кого мне довелось встречать. Высокий, богатырского склада, как норд, с мягкими чертами лица, но отцовским подбородком. Когда он улыбался, на его щеке обозначалась ямочка, а глаза умели смеяться. Несомненно, он был привлекателен и мало походил на игрового персонажа.
- Сначала я корм для Дагона, теперь я император, восхитительно, - пробормотал он в разговоре с эльфом. - Мы обсудим это позже, если выживем.
- Выживем. Даэдра остались только в графском дворце и во дворе, - заявил альтмер.
- Ты так сказал сейчас, словно новость хорошая, - и подозрительно сощурился. - Парень, а ты, часом, скуумой не увлекаешься?
- Думаю, я крепко увлёкся охотой на демонов, - потерев подбородок, констатировал Элион.
Император в монашеской мантии и кое-как застегнутых на ней латах пару секунд смотрел на эльфа оценивающе, потом кивнул:
- Придётся мне припомнить кое-что из своих былых умений.
В игре события разворачивались несколько иначе - я точно помню. И, узнав про характер и инициативность императора, я загорелась отчаянной надеждой - во что бы то ни стало сохранить Мартину жизнь. Почему бы и нет, в конце концов? Ведь мне всё известно заранее, а судьба не настолько жёстко детерминирована рамками игровых событий. Вот и Вилья не стала спутницей Элиона, отправилась гулять с подозрительным данмером. Быть может, у меня получится сделать так, чтобы в центре храма Единого никогда не возник золотой дракон, воплощение Акатоша.
Но сначала, как и говорилось, я твёрдо вознамерилась дать упрямому эльфу понять, что не собираюсь оставаться пассивной наблюдательницей и терпилой. Отучила же как-то оскорблять меня, хотя это и далось мне страшно тяжело. Теперь шаг второй - заставить его маленько… потерять почву под ногами. Но это я сейчас храбрюсь и легко всё рассказываю. На деле, я была злой, уставшей, растерянной и напуганной собственным планом.
Я понимала лучше эльфа один факт - нам придётся мириться с недостатками друг друга. Он был обо мне не лучшего мнения - считал капризной, взбалмошной, глупой и поверхностной, приземлённой бабой, к тому же с тараканами в голове. Таким образом, я осознавала, что следует начать тактическую операцию по налаживанию отношений.
И я выбирала момент утопиться. То есть, конечно, я не намеревалась себя реально убить. К тому же, я не умею плавать и боюсь воды. Как я и говорила, нимфы у меня в спальне послушны велению того, кому отдано это помещение во владение. Они простодушны, бесхитростны и старательны. Меньше всего способны причинить своему хозяину вред. Я объяснила им, что прыгну в воду и начну тонуть. Нужно, чтобы они спасли меня, когда я потеряю сознание. В том, что останусь жива, лично я не сомневалась.
На второй день я так и не обрела слух, а потому, разумеется, злилась всё сильнее. Элиону удалось улизнуть из Кватча вместе с Мартином, и он преспокойно отправлялся в Королл, приорат Вейнон, чтобы представить императора Джоффри, как я ему и сказала. Только с его помощью удастся укрыть Мартина неприступной цитадели Клинков. Никаких побочных эффектов после себя сигильский камень не дарил. Он полностью исцелил тело Элиона, не оставив даже старых шрамов. Проклятый альтмер прямо-таки лучился здоровьем. Надо сказать, я тоже чувствовала себя неплохо, но моего возмущения это не умаляло.
Я прекрасно знала - эльф возвращаться в Шпиль не намерен. Он хочет, чтобы я сидела здесь, терпела тихонько и писала ему весточки о том, как правильно поступать. В принципе - я только “за”. Но не в этой тюрьме - так и с ума недолго сойти.
Утром третьего дня его пути в Королл я лишний раз убедилась, что слух не возвращается и напомнила водяным нимфам о своём плане.
Так и выяснилось, что я куда более решительна, чем казалась себе. Просто никогда жизнь не заставляла предпринимать подобных действий. Об этом я думала, стоя босиком на краю глубокого бассейна. Не веря сама в то, что делаю, я прыгнула в воду. Умереть не страшно, и это стало неприятным открытием. Если бы от моей гибели ничего не зависело, я бы и не подумала об осторожности. Не было и дня, когда я не изводилась дикой тоской по любимому человеку. Внутри теплилась хиленькая надежда, что моя смерть здесь заставит меня очнуться. Я приду в себя в палате интенсивной терапии. Подойдёт врач и скажет, что всё время провела в коме. Потом появится Макс, и я обниму его. Мысли о единственном объятии того, кого люблю, лишали меня всякого страха умереть. А я-то считала себя не романтичной… Но, в конце концов, кто мы без тех, кому нужны и кого любим? Тени… Или такие, как Элион, искалеченные духом, внешне сильные, но внутренне глубоко изломанные.
Захлёбываться больно - теперь я это знаю. Ноет, прежде всего, грудь, когда лёгкие наполняются водой, и горло, так как жидкость солоноватая и жесткая. В конце чувство, словно тебя придавили плитой, которую ты никак не сможешь сдвинуть. Вверху, над головой мерцали голубоватые блики магических свечей, низкий, минорный гул давил на уши, картина мира понемногу тускнела, пока не развоплотилась совсем. И, к сожалению, моему спокойствию мешало ощущение, что Элион тоже вот-вот погибнет, и на этот раз - окончательно, ведь его жизнь течёт теперь во мне.
Закашлявшись, я выплюнула воду. От судорог горло саднило и болело. Надо мной склонились нимфы и Томас с сердитым лицом.
- Так было надо, - хрипло пояснила я, но сама, конечно, не услышала. Меня не волновало его возмущение и свое состояние, потому что я знала наверняка - прямиком из Королла вне зависимости от обстоятельств он помчится сюда. Предстоит долгий, серьёзный разговор.
Губы управляющего зашевелились. Понятия не имею, что он говорил, но явно ничего лицеприятного в адрес моего интеллекта. В этом мире все уверены, что я или безумна или умственно отстала. Восхитительная перспектива сделаться пособием для изучения патологий головного мозга в гильдии магов мне обеспечена.
- Перестаньте, - говорю ему, - ругаться. Лучше дайте сухую одежду.
Перебивая меня и не давая толком договорить, ко мне примчался Мико. Так я назвала пса, раз уж Элион не взял на себя эту задачу. Кто играл в Скайрим, знает, что там есть локация под названием хижина Мико. Хозяин пса погиб, но верное животное осталось у тела. Я решила взять его себе. Баг это, мод или нарочно придумано, но он не погибал даже когда им пытался позавтракать обнаглевший дракон, и я долго с ним не расставалась. А волков он разбрасывал, как медведь. Вот я и назвала эльзасца в честь данного создания.
В то время, пока я сохла, альтмер приходил в себя в деревне недалеко от Королла. Мне хорошо знакомо это место, хотя я и не помнила тогда его названия. Именно там потерялась Дар-Ма - дочь дружелюбной аргонианки-торговки.
Позже я выяснила, что Элион просто не смог дышать, начал выплевывать из себя воду. Мартин пытался его спасти, но от эльфа неожиданно стало веять какой-то странной даэдрической магией, и он захлебывался. Он решил, что на него наслали сильное проклятье. Демоны таким не занимаются - они существа стихийного склада, а для проклятий нужен целый ритуал. И вот, гадая, как подобная оказия могла приключиться, а так же в поисках ближайшего храма, где аэдрический священник мог бы оказать скорую помощь, Мартин потащил Элиона к деревне. Но уже на подходе ему неожиданно сделалось лучше. Эльф никак не прокомментировал произошедшее, а только заявил, что из Королла необходимо кое-куда наведаться.
Таким образом, как я и предсказывала, ночью следующего дня я уже видела, что он мчится на лошади приора Мабореля в сторону графства Брумы. Сам приор погиб. Я не могла наблюдать этого в своём сне, но ощущала приезд Элиона в Вейнон. Это было не так сильно, как экскурсия в обливион. По учащенному пульсу и напряжению в ладонях я поняла, что он взялся за клинок. В моём сне одна рука Элиона была перебинтована. Мои - тоже, кстати, болевшие от ожогов - ныли целый вечер. Эльф получил свою травму, когда закрывался щитом от огненной вспышки. Пламя прожгло самую середину и опалило кожу.
Позднее он расстался с Мартином и Джоффри. Засыпая, вклинивалась как раз в их беседу. Грандмастер клинков выглядел взбешённым. Это выдавала маска напряжения на его лице и рука, сжимающая окровавленную катану.
- Он был у меня в спальне. Где именно - не мог знать никто…
По его взгляду ясно, что он в чём-то подозревает Элиона, но слишком доверял императору и Баурусу, который подтвердил в письме ранее слова эльфа.
- Ты, - он всмотрелся ледяным прищуром в лицо альтмера, - откуда ты знаешь ту девицу, что с тобой появилась на пороге моего кабинета?
- Безумная бродяжка увязалась за мной. Я сам толком не понимаю - зачем. Всё твердила, что я избранный, - Элион решил не упоминать о своей связи с некромагией.
- Я и группа лучших моих людей позаботится о том, чтобы Мартина доставили в безопасное место, а ты и твоя провидица должны быть у северных ворот Брумы в ближайшее время. И если вы оба там не появитесь, клянусь богами, я перерою Тамриэль и не успокоюсь. Мы узнаем, откуда у вас вся эта информация и кто вы такие.
- Угрозы - не лучший способ действия в отношении неё, - отозвался эльф. - И в отношении меня. Придумайте что-нибудь другое. Я не враг.
- Грандмастер, позвольте мне сказать. Этот человек спас Кватч и делал невозможные вещи, защищал меня в пути. Если бы он хотел, давно бы убил, а лишь эту цель преследует Мифический Рассвет. Если амулет у них, я им совершенно без надобности, и он мог бы покончить со мной, но здесь он продолжал оберегать меня, - говорил Мартин и это возымело, пусть слабый, но всё-таки эффект.
Наследный принц был в курсе того, что альтмер прихватил с собой из дворца Кватча пару безделушек, но почему-то смотрел на данный факт сквозь пальцы и не комментировал. Как и злой, циничный язык эльфа.
Мне было страшно, ведь я знала - фантазия альтмера неистощима на разного рода гнусности. Я не представляла, что могло прийти в голову Элиону насчёт меня, какое тонкое издевательство или способ манипулирования он изобрёл, чтобы попытаться взять под контроль и сделать послушной.
Это случилось рано утром, ещё до рассвета, хотя на горизонте с балкона было видно, как светлеет край небес. Я не спала и запоздало подумала, что надо бы воспользоваться способом самозащиты. Мне известна система хранилища, и я знаю, как попасть внутрь тайного прохода - там бы некоторое время проклятый эльф не смог бы меня отыскать. Я знаю Фросткрег от и до, вплоть до Авалона.
Заставила себя спуститься в зал и подошла к стене, где находилась коробка с солями. В тайне от Томаса я узнала, что достаточно без произнесения заклятий просыпать соль на рунированную поверхность пола, дабы вызвать атронаха.