Тропинка входила в деревню, превращаясь в одну длинную улицу. Лика замедлила шаг лошади, Артем и Настя, следуя за новой знакомой, вступили в деревню. Они уже прошли несколько домов, как в одном из них скрипнула дверь, и на низком крыльце из бревен показался широкоплечий мужчина с косматой темноволосой головой. На широком слегка смуглом лице красовались пышные усы и кучерявая борода. На мужчине, так же как и на Лике, ладно сидела вытертая кожаная куртка. На ногах — полинялые непонятного цвета брюки с вытянутыми коленями, заправленные в широкие кожаные сапоги. Девочка направила лошадь к крыльцу.
— Лика, — пробасил мужчина. — Где ты пропадала?
Настя снова все поняла, и перевела вопрос Артему.
Мужчина заметил детей Куропаткиных. У него округлились глаза.
— Кто это?
— Эти дети из племени «Мыизроссии».
— Откуда такое племя взялось? — на лице мужчины появилось недоумение. Он подошел ближе к Артему и Насте.
— Где живет ваше племя?
Настя хотела ответить мужчине, но не находила слов.
— За большим лесом, — пришла ей на помощь Лика.
Мужчина поцокал языком.
— Эта девочка, ее зовут Настя, понимает, что мы говорим, но не умеет говорить по-нашему.
— Как так? — удивился мужчина.
Настя пожала плечами. А Лика ответила:
— Она, наверное, читает наши мысли.
Глаза мужчины еще больше округлились.
— Так она, наверное, из большой каменной деревни пришла, где живут жанды? Вон, и одежда у них как у жандов. Наш старейшина рассказывал, что среди жандов есть такие люди, которые умеют читать мысли.
— Но жанды умеют говорить как мы, — возразила Лика.
— Это верно. Значит они неправильные жанды.
Мужчина еще раз внимательно пригляделся к Насте.
— Если она понимает то, что мы говорим, значит, ее можно научить нашему языку. Ты согласна, девочка?
Настя в ответ кивнула и произнесла на языке туземцев: «Согласна», поскольку она только что услышала именно это слово. Теперь она сама поняла, что таким образом можно легко выучить язык этих диких людей. А они Насте почему-то казались именно дикими, хоть и были в одежде. Правда, по сравнению с теми дикарями, что взяли в плен папу, они смотрелись куда более цивилизованней.
Настя поделилась своими мыслями с братом.
— Ты это здорово придумала, — сказал Артем. — Если мы с помощью твоей неизвестно откуда взявшейся телепатии выучим их язык, мы сможем рассказать им про папу и попросим помочь нам освободить его из плена.
Мужчина продолжал с интересом смотреть на незнакомых детей. Он слушал их речь, совсем непонятную ему.
— Пап, — обратилась к нему Лика. — Я привела их к нам в гости, чтобы познакомить с нашим племенем.
— Не знаю, будет ли рад этому Рудбай. А пока я хочу пригласить их к нам в дом, попробую научить их говорить по-нашему. Вдруг это все же жанды. Вот Рудбаю будет подарок.
Мужчина сделал приглашающий жест, и Артем с Настей поднялись на крыльцо. Лика, развернув лошадь, умчалась в сторону лошадиного загона.
Дети вошли в дом. Крохотная прихожая сразу переходила в большую комнату. Стены изнутри ни чем не были облицованы, все те же бревна. Два вырубленных окна затянуты чем-то прозрачным. Артему даже показалось, что это обычная полиэтиленовая пленка. Но он мог и ошибаться. Посредине комнаты большой деревянный стол, несколько грубоватый. Рядом со столом по обе стороны — две длинные лавки. В дальней стене имелся проем, занавешенный какой-то тканью. Оттуда доносились позвякивание посуды и скрип половиц. А еще из-за занавески в комнату проникал запах еды. Видимо там у них была кухня, на которой кто-то усердно хозяйничал. У детей тот час слюнки потекли, напомнив о том, что они со вчерашнего дня ничего не ели, кроме странных «яблок», найденных рядом с той поляной, где они появились в этом мире.
Мужчина усадил детей на одну из лавок.
— Я — Махмур, — сказал мужчина, тыкнув большим пальцем себе в грудь.
— Махмур, — произнесли Настя и Артем.
— Это — мой дом, — произнес мужчина на своем языке, обведя рукой вокруг себя. Настя внимательно вслушалась в слова и повторила их, после чего перевела фразу брату. Артем тоже повторил услышанные слова.
— А какое из этих слов «дом»? — уточнил Артем.
Настя по очереди назвала каждое слово, показывая рукой на стены. На третьем слове Махмур закивал и произнес: «Отлично!»
— Понял, Артем? — спросила Настя.
Брат кивнул.
— А последнее слово означает «отлично», — уточнила Настя.
— Елки-палки, Насть. Мы так долго учиться будем, — проворчал Артем.
— А как ты хотел? Нам же необходимо выучить их язык. Иначе мы не расскажем им про папу.
Артем вздохнул, соглашаясь.
Урок изучения местного языка продолжался. Мужчина показывал на предметы: стол, лавка, чашка на столе, окно, стена, дверь — и называл их своими словами. Дальше последовали части тела. Помимо узнаваемых существительных, Настя улавливала и другие слова, связывающие эти существительные во фразы и предложения. Труднее было с глаголами. Девочка показывала Махмуру движения и вопросительно глядела на него. Мужчина называл: встать, сесть, идти, посмотреть, говорить. Сложнее было со словом бежать. Пришлось Насте изобразить бег. Помогало то, что строение речи туземцев очень походило на привычный русский язык, даже звучание некоторых слов было похожим.
Дети и Махмур так увлеклись этой игрой в слова, что не заметили, как пробежало время. В комнате из-за занавески появилась невысокая женщина. На ней дети увидели самое настоящее платье, только с поблекшим уже неразличимым рисунком, с неглубоким вырезом на груди, с зауженной талией и широким подолом. Волосы, такие же темные как и у Махмура, заплетены в аккуратную длинную косу. Глаза серые, как у Лики.
«Обедать», — произнесла женщина. Как ни странно, ее понял даже Артем. От этих слов у него в животе заурчало так громко, что даже Настя услышала и укоризненно посмотрела на брата.
Скрипнула входная дверь, и в комнате появилась Лика.
— Тебя только к обеду и увидишь, — бросил дочери Махмур.
— А я что, возилась с жеребятами, — оправдываясь, произнесла девочка. Она зыркнула в сторону детей Куропаткиных, подмигнула им.
— Ну, присаживайся, — сказал мужчина, вставая с лавки. — Мы с матерью после вас поедим.
Перед детьми поставили миски с каким-то варевом. Артем сразу обратил внимание, что миски были эмалированные. Правда, эмаль местами была потертой и сколотой. Но сам факт! Не какие-нибудь там глиняные или деревянные, и даже не чугунные, а самые настоящие эмалированные миски из металла, какие ему не раз приходилось видеть у себя дома. А еще к мискам дали ложки, из обычной нержавеющей стали. Они даже поблескивали на свету. Хоть Артем и не любил историю в школе изучать, но он знал, что у древних людей не могло быть такой посуды. Ее можно изготовить только в фабричных условиях. Откуда у этих диковатых людей фабрики? Или в этом мире есть и более цивилизованные народы? А посуда попала сюда путем обмена, например? Мальчишка поделился своими мыслями с сестрой. Настя в ответ пожала плечами. Ее куда больше занимал густой суп, от которого исходил вкуснейший запах вареного мяса. Поэтому, она недолго думая, схватила ложку и принялась активно поглощать принесенное варево. Артем тоже не стал долго предаваться рассуждениям. Подумать на счет посуды можно и потом. А суп так манил своими ароматами, что мальчишка через мгновение уже и забыл о странностях местного быта. Он ловко орудовал ложкой и время от времени бросал взгляды на новую знакомую, сидевшую напротив. Лика, тоже посматривала на гостей, но ела не торопясь. Судя по лукавым искоркам в глазах, ее забавляло то, как Артем и Настя набросились на еду.
— Вы, я смотрю, проголодались, — наконец, произнесла девочка.
— Угу, — ответила Настя, проглотив последнюю ложку супа. После чего она ее облизала со всех сторон.
— Ну как, научились говорить по-нашему? — спросила Лика.
— Мало, — ответила Настя, поскольку больше не находила других слов.
— Ничего, с моим папой вы научитесь.
— А с тобой? — спросил вдруг Артем, сам не ожидая того, что сможет сказать это на языке девочки.
— Можно и со мной, — кокетливо произнесла Лика.
Глава 6
После обеда Махмур повел гостей к жрецу. Дом жреца располагался на другом краю деревни. Пока они шли по улице, местные жители, встречавшиеся по пути, с удивлением разглядывали необычных для них детей. Наконец, они подошли к дому. С виду дом не отличался от других. Но когда они вошли внутрь, увидели одну большую комнату, стены которой оказались украшены различными картинами. Даже нет, не картинами, а самыми настоящими фотографиями. Местами выцветшие изображения на них поразили Артема. Там были и красивые здания с причудливой архитектурой, и лица каких-то людей, и даже техника, напоминающая привычные автомобили и самолеты. У дальней стены возвышалось что-то, наподобие печи, выложенной из камня с огромным очагом, в котором плясали язычки пламени. Сам жрец, весь седой, сидел на низкой лавочке перед очагом спиной к вошедшим и что-то бормотал себе под нос. На жреце была брезентовая куртка с камуфляжной потускневшей от времени расцветкой. На локтях виднелись латки из другого материала.
— Приветствую тебя, Рудбай, — обратился мужчина к хозяину дома. Тот развернулся и глянул на вошедшего Махмура. — Вот, привел к тебе двух детей из неизвестного нам племени. Тебе решать, что с ними делать.
Хорошо, Артем не успел еще выучить все слова туземцев, иначе бы он возразил такой постановке вопроса. Он никак не желал, чтобы кто-то решал за него его дальнейшую судьбу. Но он понял только то, что жреца зовут Рудбаем. А вот Настя все поняла, и ей стало не по себе от того, что от решения этого старика зависит их будущее. Ведь они пошли с Ликой только взглянуть на ее племя. А Артем надеялся еще попросить у них помощи.
Тем временем жрец перевел взгляд на детей.
— Кто вы? — спросил жрец.
Настя назвала имена и добавила: «Мы из России». Она еще раньше поняла, что Лика эту фразу приняла за название племени, поэтому девочка решила продолжить начатую игру.
— Странное название племени, — произнес Рудбай. — Я такого еще не слышал.
— Они и говорят не по-нашему, — вставил Махмур.
— Да? Но они понимают нас?
— Эта девочка умеет читать мысли, — понизив голос, сказал Махмур.
— Вот как? А как далеко находится ваше племя? — обратился жрец к Насте.
— Далеко, — ответила Настя, не зная, какие еще слова можно добавить.
— Далеко, — повторил за ней жрец. — Все дети одинаковы. Они не могут назвать ни место, откуда они, ни год, когда родились. Для них мир — одно сплошное далеко или близко.
Жрец замолчал. Он продолжал разглядывать детей, ощупывая взглядом лица, одежду, обувь.
— А в какого бога верят ваши родичи? — спросил он вдруг.
Настя призадумалась. Артем толкнул ее в бок. «Что он спросил?» — шепнул мальчишка на ухо сестре. Настя перевела. Артем тут же ответил: «Скажи им — в Иисуса».
— В Иисуса, — произнесла Настя.
Глаза жреца открылись во всю ширь. Морщины вытянулись на его лице.
— Я не знаю такого бога. Что он сделал для вашего племени?
Настя захлопала ресницами. Ей никто не рассказывал о том, что же сделал Иисус для людей. В их семье бывало упоминали его имя, но родители не отличались страстной верой, в церковь ходили только на великие праздники. И то, папа считал, что это больше традиция, и если бы не мама, он вообще никуда бы не ходил на Пасху или Рождество. Настя перевела вопрос брату. Артем немного подумал и ответил: «Скажи, что он обещал спасти души людей, когда вернется на землю». Настя долго подбирала слова, которых знала еще совсем немного. В итоге у нее вышло так:
— Иисус придет на землю и спасет людей.
— Хм. От чего же он их спасет?
Настя пожала плечами.
— Все ясно, девочка. Ваши родители не сумели вам объяснить суть вашей веры… — старик замолчал. Какое-то время он пребывал в задумчивости, а потом вновь заговорил, — Что за племя у вас такое? Сколько я знаю племен, о таком ничего не слышал. Если оно находится так далеко, то как, интересно, вы к нам попали? Вам, наверное, пришлось преодолеть большой путь. Но ваша странная обувь почти не истоптана. Одежда ваша совсем не походит на ту, какую носят все известные мне племена. Вы похожи на жандов, но говорите не как жанды. И почему вы одни? Где ваши сородичи?
Настя захотела сказать: «Наш папа попал в плен», но она не знала, как на языке туземце будет слово «плен». Тогда она произнесла:
— Наш папа в лесу.
Седые брови на лице жреца приподнялись.
— Он там один?
— Их двое. Папа и один мужчина.
— Что они там делают?
Опять Настя задумалась. Как сказать, что они в плену? Тогда она схватила руки брата, завела их за спину, и сжала вместе в запястьях. Артем, догадавшись, что хочет показать сестра, наклонился вперед и изобразил на лице страдание.
— Они связаны? — спросил Рудбай.
— Да, — ответила девочка.
— Кто их связал?
— Плохие люди, — Настя показала растопыренными пальцами лохматые волосы на голове, не зная, как сказать «дикие».
— Плохие люди, — повторил за ней жрец. — Я знаю только одно племя, где есть плохие люди — это зинды. Они обитают в большой каменной деревне и очень опасны. Но в лесу? С лохматыми волосами? Там живут только изги. Они не разводят лошадей, не сеют зерно, не умеют строить дома. Но они хорошие охотники. И они также как и мы ненавидят зиндов и жандов. Мы их не трогаем, и они нас не трогают. А если нападают зинды, то мы друг другу помогаем.
Жрец замолчал, а Настя силилась понять его слова о хитросплетениях местной политики. Выходило, что здесь обитают по меньшей мере четыре племени: жанды, зинды, изги и Лошадиные, в деревне которых они сейчас и находятся. Зинды — самые кровожадные из них, а изги и Лошадиные состоят в союзе, защищаясь от зиндов. И оба племени не любят загадочных жандов. Настя поделилась своими мыслями с братом, который больше половины того, что сказал жрец, вообще не понял.
— Выходит, что наш папа и тот мордоворот в плену у изгов? — сделал вывод Артем.
— Выходит так, — ответила Настя.
— Если они союзники, то может тогда смогут с ними договориться, чтобы те вернули пленников? Сможешь сказать жрецу?
— Не знаю, Артем. Я хоть и понимаю, что он говорит, но слов мне не хватает, чтобы сказать самой. Но попробую.
Настя вновь обратилась к жрецу, который с интересом наблюдал за диалогом детей:
— Папа у изгов. Нам нужно его взять. Вы можете это сделать?
Жрец внимательно выслушал Настю, призадумался.
— Ты хочешь, чтобы мы забрали вашего отца у изгов? — спросил Рудбай.
Настя кивнула.
— Мы с ними не можем воевать. Они наши союзники. Их добыча — это их добыча.
— Что нам делать? — спросила Настя.
Жрец развел руками.
— Вы можете погостить в нашей деревне. Я разрешаю. Опасности вы нам не представляете. Но отбирать вашего отца у изгов мы не будем. Ни к чему это нам.
У Насти увлажнились глаза. Она перевела слова жреца Артему. Мальчишка призадумался.
— Все верно, — ответил он. — Они не будут портить отношения с соседями из-за незнакомцев.
— И что тогда нам делать?
— Будем сами придумывать, как нам выручать папу.
Дети вновь повернулись к жрецу.
— Спасибо, — произнесла Настя на родном языке.
На старческом лице губы слегка растянулись в улыбке. Глаза блеснули. Казалось, жрец понял это слово.
— Так что скажешь, Рудбай? — обратился к жрецу молчавший все это время Махмур.
— Пусть дети погостят у тебя. Это же твоя дочь привела их сюда. Значит, тебе принимать гостей. Если захотят остаться у нас, то жить будут у тебя. Если захотят уйти, удерживать не будем. А я с удовольствием поговорил бы с ними еще, мне интересно узнать об их племени побольше. Но в другой раз. Сейчас я устал.
С этими словами жрец повернулся к огню. Его глаза уставились на пламя, и он, казалось, уже не замечал тех, кто находится рядом.