Вернувшийся в зал Антон, едва кинув взгляд на кристалл, все понял.
– И этот туда же! – пробурчал он. – Сейчас еще один портал появится!
Я пожал плечами. Порталом больше, порталом меньше. Какая уже разница? Зато заряд в кристалле сохраним.
– Готовы? – поинтересовался я у подошедшей Ксюши, надевая на палец «Радугу Гермеса». Просто так, на всякий случай, который меня уже не раз выручал. – Ну, тогда пошли!
Я вышел на середину комнаты, сжал тремя пальцами нужные грани, и в двух метрах спереди появилась переливающаяся фиолетовым рамка.
– Что Вы себе позволяете? – набросился на меня Демиург, едва я проявился в его достопамятном баре. – Как Вам могла прийти сама мысль освобождать дракона и принимать клятву крови у истинного Драругга!? Кто Вас надоумил? Мой октеракт и так идет вразнос, я с трудом удерживаю его от распада! А тут еще Вы, со своей неуместной самодеятельностью! Или все-таки Вас надоумили? Кто? Лахид?
И только высказавшись, он споткнулся взглядом об нечто над моей головой. И замолчал, удивленно и озадаченно катая желваки на скулах.
– Даже та-ак… – удивленно протянул хозяин, откровенно разглядывая меня и не обращая ни малейшего внимания на вышедших из портала Антона и Ксюшу. – Даже так! Теперь все ясно!
И уйдя за барную стойку, стал раздраженно звенеть бокалами и булькать жидкостями.
– Сделайте себе что-нибудь сами! – буркнул он, усаживаясь на высокий табурет и делая приличный глоток «Кровавой Мэри». Как символа цвета крови его октеракта, я так понял.
Пока он, вздыхая и чертыхаясь под нос, допивал свою томатно – алкогольную смесь, я налил три стакана мангового сока.
– И мне повторите! – попросил Демиург ворчливым тоном, протягивая бокал. – И водки, побольше!
Молча пили каждый свой напиток. Хозяин с непроницаемым лицом, не стесняясь, рассматривал всех нас по очереди, смакуя второй коктейль маленькими глоточками. Какого, спрашивается, вызывал? Помолчать?
– Поздравляю! – наконец-то нарушил тишину Демиург и отсалютовал бокалом Антону. – Надо же! Такой молодой, а уже «Отец Боли»! Помнится, Вамматар, до звания «Матери Боли», пришлось изрядно попотеть. Почти сто лет непрерывной работы!
– Какой такой Вамматар? – спросил Антон, напрягаясь.
– Такой. Обычной богине боли, неудачи и зла, – пояснил тот. – Сестре дружка Вашего отца, Руты!
– У него есть сестра? – удивился я.
– Быстро растете, коллега, – отодвигая в сторону пустой стакан и игнорируя мой вопрос, обратился он ко мне. – Такой стремительной карьеры на моей памяти не делал ни один смертный! Даже Танталу, любимцу Зевса, ничего не выгорело бы, не родись тот его сыном.
– При чем тут он? – поинтересовался я, не отказываясь от дуэли взглядов, навязываемой Демиургом и проваливаясь в черные дыры его глаз. – Мой отец, – не Зевс Громовержец! И сына своего, чтобы досадить богам, я им вместо жаркого, на праздничный стол подавать не стану!
Бар исчез, осталась только темная пропасть взгляда Демиурга, в которую я бесконечно, плавно и стремительно соскальзывал с замиранием сердца, сжав зубы и тщетно пытаясь остановить безудержное падение. Казалось, оно длится уже тысячу долгих лет, и тысячу лет я обречен, только наблюдать, как проваливаюсь все глубже и глубже. Темнота голосом Демиурга шептала мне: «Это не твое дело, не твоя забота. Оставайся таким, как был. Забудь обо всем, радуйся жизни, ведь она так коротка! Чем ты занят Всеслав? Чужими проблемами? Зачем они тебе? Оставь их тем, кто может их решить, забудь!»
Так прошла еще тысяча лет.
Да что же это такое? Я сам решаю, чем, когда и где мне заниматься! И никто, ни Демиурги, ни Менатросы, ни Де Смодонти, не будут мне указывать на якобы «мое» место в этом Мироздании! Только я сам!
И я начал сопротивляться, ожесточенно, упорно и сосредоточенно.
Настолько, что от самого дна бездонного провала воли Демиурга стало подниматься безжалостное и сокрушительное цунами моей ярости, внезапное и неожиданное для меня самого. И несло оно нечто непоправимое и неправильное. Я это знал, но остановить его было уже выше моих сил.
Падение прекратилось, подхваченный растущей волной, я поднимался все выше и выше, увлекаемый пенящимися на ее гребне бесшабашными бурунами злой радости и казалось, – выплеснется она на коварно заманившего меня подлого хозяина, и станет все так, как должно. По моему! И только так всегда будет дальше! Это чувство грядущей мести пьянило и наполняло мое бестолковое до того существование истинным смыслом. Демиург – мой враг, и он будет повержен! И сойдет в Аид!
– Отрадно слышать! – донеслось из далека, из трех тысячелетнего прошлого. Демиург, внезапно и поспешно прикрыл веки, разрывая контакт. И попросил с ноткой паники в охрипшем голосе: – Не надо! Очень рекомендую, Ссессалахх, сдержитесь! Не надо! Потом пожалеете, но будет уже поздно!
В красной пелене, застилающей мои глаза, проклюнулась и разгорелась яркая оранжевая надпись:
«Внимание! Угроза смены полярности! Возможна потеря значений некоторых характеристик!»
Затем бегущей строкой проплыли кракозябры «⋫≉⋡¤⋥ ⋦ﻸ⋨ｼ (С₫+xКⁱ+В/С1) = 5»
«Внимание! Нестандартная активация пассивного умения «Проклятие». Подтверждаете использование модифицированного «Проклятия Светоносца»?
И чекбоксик такой кастомный, вычурный, – словно страдающий ожирением туз пик под вопросом всплыл.
«Больше не спрашивать. Запомнить выбор. Да/Нет».
Как же мне хотелось выплеснуться этой убийственной волной! Хотя бы для того, чтобы освободиться, избавиться от нее навсегда. Я даже и представить себе не мог, что ношу в себе целый океан желчной ненависти и свинцовой мизантропической люти! Неужели он есть в каждом? Неужели все мы, НАСТОЛЬКО сильно друг друга ненавидим, тщательно скрывая истину за притворными улыбками? Или это только я такой?
Врешь, не возьмешь! Стоять! Назад, я сказал!
Огромным усилием воли я, выныривая из взгляда Демиурга, сдержал эту волну, сжал ее до размеров теннисного шарика, тщательно упрятав разбегающиеся буруны злорадства внутрь. Ну, и что теперь с ним делать?
Крепко его удерживая, я определил готовое к употреблению проклятие в один из свободных ячеек – слотов умений. Пускай полежит. Мало ли, может быть, еще понадобится, в другом, более приемлемом случае, для персонажа другой полярности.
Шарик пульсировал и метался по двумерному квадрату слота, пытаясь вырваться, но тонкая белая рамка, толщиной в один пиксель, надежно сдерживала его.
«Класс «Творец» подтвержден на 38,88%. Значение характеристики «Духовное Осмысление» изменено. Текущее значение: 0. Значение характеристики «Соответствие Логосу» изменено. Текущее значение: +. Значение характеристики «Подчинение Замыслу» изменено. Текущее значение: 0. Использование пассивного умения «Проклятие» приостановлено игроком. Текущее значение умения: | |».
Во как! На паузу, значит, поставил! Даже так можно? Надо заметить, странная реализация управления в этой игровой платформе. Как и весь корявый геймплей, в который превратилась моя привычная жизнь, начиная с момента, когда меня лишили созданного мною «Мира».
– Я вижу, Вы вполне властны над своей темной стороной, – задумчиво и облегченно произнес Демиург. – Да, Вы не так просты, как кажетесь на первый взгляд. И теперь я понимаю выбор высших сил. Что ж… Возможно, это и к лучшему! Мой октеракт потеряет всего лишь пяток миров, я надеюсь. И у меня получится не очень болезненно обрезать их связи с остальными. А вот Вам, придется стартовать с тем, что Вы сами и насозидали. Как говорится, – расхлебывать то, что заварили.
– Вы, о чем? – не понял я, отвлекаясь от созерцания интерфейса и смахивая сообщения в сторону. – Куда стартовать? Что расхлебывать?
– Все! – хлопнул себя по коленке Демиург. – Отныне: Земля, Та Суил, «Мир», Ассах, Грань, – проблема только, и единственно Ваша! И наполнение нового октеракта мирами, тоже лишь на Ваших плечах, Ссессалахх! И это решение высших сил – действительно мудрое! Отделить реальности с непомерно большой степенью виртуальности от стандартно материальных… Воистину, – мудро!
– Какой октеракт, какие миры, какая реальность – виртуальность? – возмутился я. – Не нужны они мне!
– Поздно! – с некоторым злорадным удовлетворением констатировал Демиург. – Думать надо было раньше, когда Вы весь этот бардак затевали! А теперь вместо того чтобы кусать локти, придется поработать в поте лица, по крайней мере, первые полторы тысячи лет!
– Да не хочу я! – снова отказался я, растерянно посмотрев на тихонько наблюдающих за нашим разговором Антона и Ксюшу. – У меня и так проблем выше головы!
– А придется, уважаемый! – остался непреклонен Демиург. – Отказаться, возможности нет! Они ничего не делают просто так, и если они выбрали для этого Вас, значит, к тому у них были свои резоны!
– А если я, все-таки откажусь? – поинтересовался я.
– Тогда готовьтесь к развоплощению! Вместе со всем, что вы насозидали, – сухо сообщил Демиург. – Каждый приносит пользу, будучи употреблен на своем месте, так у вас, кажется, говорил некий Козьма? И если от него на его месте толку нет, зачем ему вообще быть? Как и всем материализованным им фантазиям.
– И что же мне теперь делать, как собирать этот Ваш октеракт? – пригорюнился я, понимая, что мне снова не оставили выбора.
– Не мой, а теперь уже только Ваш! – не согласился Демиург, улыбаясь слегка злорадно. – Ваш, и только Ваш новый и неповторимый октеракт, коллега! Что же касается первых шагов, так и быть, подскажу! Сам однажды был на Вашем месте, тоже начинал с нуля.
Сочувственные взгляды Антона и Ксюши красноречиво говорили мне: «Что ж тут поделаешь, раз такие расклады? Берись за дело и ничего не бойся! Мы с тобой! Обязательно прорвемся!»
Я чувствовал их искреннюю поддержку, но мне все равно было, мягко говоря, не по себе. Одно дело, создать нечто ранее никем невиданное и, тем не менее, понятное для тебя, пускай и легкомысленно, не задумываясь о возможных последствиях, а другое, – сознательно взвалить на себя, как мне казалось, непосильную ношу, с которой не понятно, как и поступать. И главное, – теперь никак нельзя накосячить! Ни в коем случае! От этого будут зависеть судьбы всех существ в моем кластере миров. А, зная себя, – я могу! Вот же! Сам себе устроил полный армагеддец! Не вздохнуть, ни пер… Ни представить, что же со всем этим делать!
– Самое первое, чем Вам стоит озаботиться, – поведал Демиург, – это найти место, где Вы сможете спокойно работать. Очень хорошо изолированное, и уединенное. Чтобы никто не мешал. И оно должно находиться на пересечении потоков, – энергетических, информационных, в пределах ментального соприкосновения с эгрегорами миров Вашего кластера, вдали от сильных гравитационных воздействий. Именно оно и станет сердцем Вашего октеракта!
– А как же незаконченные дела? – поинтересовался я. – Все бросить к чертовой бабушке?
– Ни в коем случае! – воскликнул хозяин. – Придется поработать и за себя, и за того парня, которым Вы были еще вчера. И за бабушку!
Он усмехнулся, впрочем, уже без злорадства.
– Такова наша судьба! Сущностей, принятых в анклав класса «Творец», и предназначение разумных, поднявшихся до уровня «Демиург»! Все начатое доводить до конца, не взирая ни на что…
III
«Лишь мелкие люди вечно взвешивают, что следует уважать, а что – любить. Человек истинно большой души, не задумываясь, любит все, что достойно уважения».
Вовенарг Люк де Клапье.
Антон, Всеслав, Ксюша.
Земля. 2021г.
Мы стояли на крыше отцова дома, того, в котором раньше жила моя прабабушка. Он стоял на самой окраине города и отсюда, сверху, открывался изумительной красоты вид на горизонт, где Солнце уже клонилось к закату, спрятавшись наполовину за далекими кронами деревьев.
Чтобы не смущать неподготовленное население непривычным внешним видом, едва появившись в отцовой двушке, Ксюша приглушила шафран своей кожи и затемнила его до состояния обычного загара конца лета. Выглядела она теперь вообще неотразимо. И честно сказать, я сомневаюсь, что это преображение будет привлекать меньше внимания случайных зрителей, особенно мужского пола. Что и подтвердилось при первом же выходе «в люди», – когда мы пошли прикупить ей чего-нибудь из одежды соответствующей данному времени. Встречные мужики едва себе шеи не посворачивали. Или это они, таким образом, на непривычную для здешних мест паранджу, реагировали? Так она ее, просто так на себя накинула, как накидку. Совершенно не азиатским макаром.
– Солнце уже почти село, – озвучил очевидное Всеслав, внимательно оглядывая небо с одиноким розовым облачком на юго-западе. – Что-то задерживается твой отец – молодец!
– Подождем еще немного! – попросила Ксюша. – Прилетит!
Мне, в общем-то, было совершенно все равно, появится дракон или нет. Даже и лучше бы, чтобы не прилетел. Нет, я ничего не имею против него, наоборот, – Шшлемхх Аинн мне симпатичен, но именно сейчас, с нашим вечным цейтнотом, он особенно не в тему. Всеслав и так в загоне, – везде надо успеть, все разрулить, а придется таскаться с ним по этому сонному провинциальному городку в поисках информации тринадцатилетней давности о какой-то неизвестной душевнобольной.
Так мы и простояли у парапета еще полчаса, провожая покрасневшее светило и наблюдая, как удлиняются и блекнут тени, поглощаемые сумерками, спешат по домам одинокие прохожие, а в окнах соседних домов зажигаются уютные огоньки.
Шшлемхх Аинн не прилетел.
Пока спускались вниз в квартиру, Ксюша расстроено вздыхала, а мы с Всеславом молчали. Не знаю, о чем размышлял он, а я обдумывал наши дальнейшие шаги. Точнее, свой следующий ход в продолжающейся чьей-то волей, навязанной нам, и пока не понятной мне игре. Я поймал себя на мысли, что мне совершенно все равно, использует меня кто-то для достижения своих целей в ней, или нет. Как и то, что это не мною начатая игра. Да, я мог отойти в сторонку и попытаться понаблюдать со стороны, ожидая, чем же все закончится, но так не интересно! Лучше бегать за мячом по полю, истекая потом и матерясь от усталости, тем не менее, имея шанс изменить ход игры, чем комфортно сидеть на скамейке запасных, каждую секунду матча лишь мечтая о таком шансе.
– Ну, что же. Одним вопросом меньше, – резюмировал Всеслав, когда мы расселись за кухонным столом, чтобы выпить чайку, – и одним, больше. Здесь нам делать пока нечего, и искать тут Мать Драконов мы не будем. Однако куда же подевался их Отец?
– Что-то ему помешало… – расстроено предположила Ксюша.
– Или, кто-то… – добавил я.
– Гадать, – толку мало, – Всеслав и не заметил, как в задумчивости хлебнул только что заваренных крутым кипятком чайных листьев. И даже не поморщился. – Что?
– Ты не обжегся? – решил удостовериться я, и тоже немного отпил из своей чашки. Ожидаемо, язык и небо обварились. – У-у!
Всеслав посмотрел странным взглядом на меня, затем на свою чашку, и одним глотком допил остаток чая.
– Нет! Кстати, без сахара, и именно при такой температуре, лучше открывается букет! Только теперь заметил! Близкой, к температуре кипения, понимаешь?
– Конечно, понимаю! – согласился я, языком сдирая лоскутки облезающей кожи во рту. – Чего же тут непонятного? Близкой, к температуре кипения… Интересно, что ты теперь еще умеешь?
– Мне самому интересно! – заверил он, наливая следующую чашку.
– Что мы будем делать дальше? – поинтересовалась Ксюша, не заметив никаких странностей в нашем разговоре.
– Мы с тобой отправляемся на Ассах! – сообщил Всеслав. – Познакомишь меня с дядей и Спектралиями. Мне необходимо изучить рунный язык, чтобы вытащить Пончика, да и вообще… Может быть, и в других вопросах знание его будет не лишним.
– А Ааштони? Он пойдет с нами?
– Нет! – расстроил ее Всеслав. – Он пойдет своим путем. Ему в Киев надо…
– А что ты собираешься со всем этим делать? – спросил я, изобразив руками шар, имея в виду октеракт, который Всеславу, якобы предстоит наполнять мирами.
– Делать? – он почесал в затылке. – Буду делать, что должен… И надеяться, что не получится, как всегда!