«Ловец — самая ответственная роль в игре, поймав снитч, ты закончишь матч, при этом заработав сто пятьдесят очков. Следовательно, тебя попытаются вывести из строя многими способами, как прописанными в правилах, так и нет. Привыкай…».
Хлопок по плечу — и я начинаю удирать от близнецов, желающих сбросить меня с метлы, при этом зорко следя за мячиками для гольфа, которые бросал мне вратарь. Поймал я все, с глазами с галеон я наблюдал за победным танцем Вуда, что неистово кричал в экстазе. То ли он на голову ушибленный, то ли ему так понравился мой прогресс…
— Я сейчас упаду, — со стоном пробубнил Рон, смахивая выступившие на глазах слезы. Я скептически осмотрел его трясущиеся ноги и, покрутив головой, нашел выход из ситуации. Сняв грязную красную спортивную мантию, которую мне выдали в раздевалке после пробежки, я скатал её в рулон, положил рыжего на мокрую траву и забросил ему под голову импровизированную подушку:
— Так, жди здесь, никуда не уходи, я быстро.
— Очень смешно… — прозвучало мне в спину, пока я брел в сторону хижины лесника. В доме его не было, но за сараем — где находился маленький огород — я смог расслышать хеканье и тяжелые удары со стуком. Он колол дрова огромным топором, в одной рубахе, что была мокрой от пота и изрядно им же смердела.
— Хагрид, привет, нужна твоя помощь, — прогундосил я, зажав нос пальцами, при этом приветственно помахивая ладонью.
— О-о, Гарри! Ты в гости или что-то случилось? — он заалел видимой частью лица и, подняв руку, понюхал подмышками, слегка скривившись. — Я сейчас, обожди… — он огромными шагами прошел к дому и начал мыться, окуная голову в огромную бочку с дождевой водой. Он отфыркивался и слепо щурился в свое отражение, шедшей рябью воды. — Всьо. Так что ты хотел-то?
— Помощь нужна.
— И какого рода? — он, подняв ладонь, покрутил ей, желая уточнений.
— У нас была первая тренировка по квиддичу, и Рон слегка устал.
— О-о. Я поздравляю, Гарри, пусть я уже слышал, что тебя взяли в команду ловцом. Вот мы зададим жару Слизерину. Да и твой папка также играл ловцом… — бормотал он, пока я тащил его за собой, ну как тащил, схватил за палец и, упершись ногами в землю, висел гирей, пока он сам не делал шаг, продолжая бормотать и восклицать, преисполнившись радостью и пустив в ход воображение. Пришли мы быстро, Рон уже спал, отрубившись в той же позе, в которой я его и оставил — это было логично, я вот тоже едва шевелюсь, и двигаться мне бы не хотелось. Хагрид, причитая, поднял рыжего как пушинку и аккуратно понес его в дом.
В доме было тепло, камин поблескивал отсветами пламени, треща поленьями, а я сонно сидел за высоким стулом, попивая чай с пледом на плечах, укутанный словно гусеничка. Я был в одних трусах, Хагрид дал воняющую немытыми ногами мазь, которой я намазал сначала себя, а затем помог Рону: боль прошла мгновенно, но стало дико холодно. Уизли спал на лавке у входа в обнимку со слюнявящим его волосы Клыком. Он поскуливал, будучи зажатым у шеи руками рыжего, но не шевелился, давая Рону отдохнуть.
— Бутерброды с мясом горностая будешь?
— Буду, — устало произнес я, щелкая ногтем по ободу грубой глиняной кружки. — Спасибо, — вгрызшись в бутерброд размером с пирог, я долго пережевывал жесткое, но вкусное мясо, ощущая как голод медленно отступает. Тарелка с бутербродами стояла на столе, придавив край газеты, что одним краем свисала вниз. Кусок мяса выпал из бутерброда и упал на пол, мастиф облизался, но не сдвинулся с места, с вожделением наблюдая за лакомым кусочком влажными глазами. Нагнувшись под стол, я мельком увидел текст газеты и, подобрав кусок мяса, не глядя бросил его Клыку. Он, не двигаясь, поймал кусок мяса зубастой пастью и, пошамкав губами, облизался, снова начав ронять слюну вниз. В этот момент меня торкнуло, что-то показалось слишком странным, как будто бы я что-то увидел и вспомнил, но тут же забыл.
— Хаг. Можно мне газету почитать? — лесник кивнул, продолжив вязать шарф из бордовых ниток шерсти с помощью огромных спиц, он даже маленькие очки надел, что на его лице казались детским пенсне, которое надел взрослый. Переворачивая лист за листом, я наткнулся на заголовок первой страницы, газетные листы были перепутаны в произвольном порядке, наверное, Хагриду нравится читать по листу…
«…но ничего не было украдено. Служащие банка утверждают, что сейф был взломан, но его содержимое было извлечено ранее. Гоблины проведут тщательное расследование…»
Мои глаза сверлили изображение сейфа, который неудачно попытались обчистить, того сейфа, в котором я был, выполняя просьбу профессора Дамблдора.
— Хагрид, а это не тот сейф?.. — вопросительно начал я, будучи перебитым коротким, но емким:
— Забудь. Не твое то дело.
— Понял.
— Вот и ладно. Тебе чая еще налить? — спросил он, глянув бусинками глаз поверх маленьких линз, на что я помотал головой.
— Слушай, Хаг, тут такое дело… — Осторожно начал я, зорко наблюдая за реакцией лесника.
— Ну?
— Ты случайно не имел дела с трехголовыми собаками…
— Ну мать моя Моргана! — шепотом вскрикнул здоровяк, бросив укоряющий взгляд на мою притихшую моську. — Вот ты вылитый отец, всюду суешь свой нос в поисках проблем. Я не говорю, что это плохо, — он поднял огромный палец вверх, смерив меня строгим взглядом, — то не мне решать, хорошо это или плохо. Но к Пушку больше не ходи. Вам же ясно было сказано — смертельная опасность. Директора надо слушаться…
— Да понял я, понял. Это случайно вышло. Малфой нас на дуэль вызвал, ну, в смысле меня…
— Люциус-то?
— Да какой Люциус. Мелкий, Драко — сын его.
— А что вы не поделили с Малфоем? Ты это, осторожней с ними. Дрянная они семейка, мутная…
— Да знаю я, уже успели просветить, — я кивнул в сторону спящего Рона.
— Да-а, у Артура с Люциусом долгая вражда. Бодаются как два барана, но то не наши дела…
— Короче, Малфой отобрал напоминалку у Невилла, ему её бабушка прислала. Такая штука, на шар похожа.. я… — и медленно сдулся под скептическим взглядом лесника.
— Да, да, ты знаешь, что это такое. Извини, просто не привык к школе и всем этим штукам.
— Привыкнешь. Я вот помню, как получил письмо из школы. Папка так радовался, а я не мог поверить…
У Хагрида я просидел до вечера, затем растолкал Рона, что, проснувшись, очумело пялился на морду Клыка, нависающую над ним. С Хагридом я договорился не поднимать тему Пушка и сейфа и близко даже не подходить к третьему этажу с правым коридором. Лесник напихал нам в карманы печенья, которым можно было убить — такое оно было твердое, и мы сонно побрели в замок, даже не заходя в Большой зал, который был накрыт к ужину. Мы устали, но мы улыбались. Сегодня суббота, завтра воскресенье и такой же выходной, но никто не будет нас будить и гнать на тренировку, ведь она только в понедельник…
========== Глава 23 “Два Тролля и Мэри Поппинс” ==========
Комментарий к Глава 23 “Два Тролля и Мэри Поппинс”
Написано под: “Black Sabbath - War Pigs”
— Это был цербер.
С тяжелым звуком огромный том приземлился на дубовую столешницу, а Гермиона, резко поправив юбку, села на краешек скамьи, выпрямив спину словно палку проглотила. Дернувшись от резкого звука, я застыл с поднятыми вверх руками, в правой была вилка, в левой – нож, капля соуса стекла из приоткрытого рта, упав на белоснежную салфетку, которую я заправил за воротник.
— Ты меня в могилу загонишь, Грейнджер, – просипел я под смешки гриффиндорцев, утирая рот салфеткой, и бросил очумелый взгляд на Рона, который спал с открытыми глазами, медитируя на открытой главе истории магии.
— Как грубо. Ну, извините меня за то, что я отвлекла вас от важных дел, – она смерила Уизли подозрительным взглядом, так что пришлось его пнуть ногой под столом.
— Ай! Что? Я не списывал!.. Э-э, а че она здесь делает? Её же здесь не было…
— Как мило, – протянула она, отбросив прядь волос с лица и открыв книгу на нужной странице.
— Гермиона. Давай закроем эту тему, Хагрид сказал, что нам не стоит лезть в дела школы, тем более – директора.
— Но почему? Вы ведь видели, что цербер там неспроста?
— Неспроста? Да он чуть не сожрал нас! – сдавленным сипом промычал Рон, отплевывая овсяные хлопья, которые застряли комом в горле. — Кхе, да и что я должен был видеть, только пасти с рядами острых зубов…
— Дверь в стене напротив, тебе стоит быть повнимательнее…
— Гермиона. Разговор окончен, не лезь в это дело. Лучше снова иди в библиотеку, читай книги и будь примером для подражания, – здесь меня немного занесло, но ведь я и правда хотел отвадить её от этого дела, ради её же безопасности – но больше ради моего спокойствия. Рон прыснул чаем на стол, вызвав возмущенное сопение Невилла, сидевшего напротив, Дин Томас, вновь пытавшийся превратить воду в ром, отвлекся на рыжего и сделал лишний пас волшебной палочкой. Вспышка, взрыв — гарь на лице Дина и исчезнувшая Гермиона.
— Она и правда не умеет расставлять приоритеты, – с умным видом выдал Рон, откусывая сочный кусочек куриной ножки.
— Рон.
— Угу-м?
— Заткнись.
— Вингардиум ЛевиОса, – перо медленными рывками поднялось к самому потолку, провожаемое моим напряженным взглядом и довольным блеском глаз низенького профессора.
— Отлично! Отлично, мистер Поттер. Превосходно, пять балов Гриффиндору.
Утирая несуществующий на лице пот, я уселся на свое место, расфокуссированным взглядом созерцая высокий потолок. Морально я был выжат как губка, и дело не в том, что мне не нравится учиться. Магия не такая простая штука, как всем хотелось бы. Три столпа, на которых держатся магические манипуляции – это вера, концентрация и знание.
Вера – это о том, что если не веришь в успех чего-то – оно и не получится. Факт. Концентрация говорит о том, что невнимательность приводит к взрывам или другой непредвиденной реакции – мистер Финниган в пример. У него с самого утра не задался день, а уж у его бровей, ныне не существующих, – и подавно.
И последний, но и самый важный столп – это знание, к нему еще до кучи идет фантазия – считай, два в одном. И вот используя все эти столпы – а не интуитивное чувство и желания, – я с высокой долей напряжения смог поднять перо в воздух. Но с десятого раза это легче, чем с первого – практика решает. Пока я отдыхал, как и многие другие, сдавшие зачет по заклинаниям, я, как и они, смог услышать разочарованный тоненький голосок профессора Флитвика:
— Как жаль, Вам не достает практики, мистер Уизли. К следующему занятию подготовите эссе по чарам левитации и вновь продемонстрируете, надеюсь, удачно, заклинание. А пока с прискорбием заявляю, что ставлю Вам “Тролль”.
Редкие смешки и подбадривающие слова не заботили покрасневшего рыжика, он с усталым видом уселся за стол, ударившись лбом о столешницу, закрывшись руками. Нет, он не плакал, он сопел, бросая ответные взгляды негодования в сторону Грейджер, которая хоть в кои-то веки перестала нас, уж извините за сленг, задрачивать нравоучениями. Скорее всего, ей не понравился наш отказ о сотрудничестве в поисках информации о цербере, комнате, да и о том, что в ней хранится.
Не забыв напомнить о длине эссе тройке неудачников, профессор с улыбкой выпроводил нас из кабинета и припеваючи пошел на обеденный перерыв. Влившись в поток студентов, мы устало плелись в сторону Большого зала: под “устало плелись” я подразумеваю себя и Невилла, что собачкой ходил за нами в поисках защиты от своего же кретинизма, как топографического, так и мнемонического. Рон же пылал жаждой мести непонятно к кому: профессора Флитвика все любили и уважали, Рон так же любил и уважал себя, оставался единственный вариант.
— Заучка. Как ей удается, черт побери? Быть такой занозой в заднице и при этом сдавать все задания превосходно. ЛевиОса, а не ЛевиосА, – передразнивал он её, при этом щуря глаза, в превосходстве копируя её вечно поднятый подбородок.
— Не передергивай, тебе просто нужно больше времени уделять практике, не говорю уже о теории, – как можно более спокойно начал я, но был перебит:
— Ты меня дураком назвал?
— С чего бы? – вздернутая бровь и усталое лицо быстро остудили пыл Уизли.
Он и правда быстро распаляется, несет чушь и творит бред и обычно так же быстро успокаивается, но как назло не в этот раз. Его злоба, детская и оттого не менее злая, растянулась по времени немного больше, чем обычно.
— Зазнайка, понятно почему у неё нет друзей. С таким-то самомнением… – сказав это, он немного расслабился, тут же скривившись, как только кудрявая копна волос проскочила мимо, боднув его сумкой о бок. Скривился он не от боли – я уже научился различать его эмоции и прочее, как-никак почти все время вместе.
— Рон.
— А?
— Ты кретин.
— Я знаю, – мы медленно побрели в сторону Большого зала с твердой мыслью у меня – проконтролировать извинения рыжего, как бы хуже не стало, и у Рона – просто попросить прощения за резкие слова, она же девочка, в конце концов. Уже у самой двери голос подал Невилл:
— Рон, ты теперь кретин, как и я. И что это значит, Гарри? – с удивлением спросил он у меня, в то время как Рон, сморщившись, словно лимон съел, ускорил шаг, чтобы избежать компании Лонгботтома.
За столом её не было. Что для меня было удручающе – для рыжего было облегчением. Он сразу же накинулся на еду, но, поймав мой вопросительный взгляд, кивнул, соглашаясь, что при первой встрече решит конфликт. Но время все шло, а извинений не следовало. Не потому, что Рон не хотел, просто Гермиона пропала. В гостиной её не было, в библиотеке тоже, в коридорах ни следа, все аудитории и классы мы обойти бы не смогли. С криками и воплями спустившись по жёлобу, в который превратилась лестница к женским спальням, мы под общий смех присутствующих в гостиной, заалев, смылись подальше – теперь уже ни я, ни Рон не хотели её искать.
Да, день был особым, в хорошем и плохом смыслах. В хорошем – праздничный ужин, поблескивающие огнями глаз огромные тыквы, отсутствие призраков, что устроили свой сабантуй. В ночь Хэллоуина грань между миром мертвых и миром живых истончается, призраки и прочие виды нежити обретают больше силы, в то время как люди могут увидеть невероятные круговороты духов, скапливающихся вокруг мест силы. Даже маглы могут с ужасом лицезреть беснующихся приведений, подозреваю, у Министерства магии полно дел, ведь именно они следят за сокрытием нашего мира.
Запах печеной тыквы заполонил коридоры и комнаты, тысячи летучих мышей с многоголосым писком проносились стайками над головой, прячась во мраке потолков. У большинства царило праздничное настроение, этот дух, мистический флер, также не обошёл меня стороной. Но мысли то и дело возвращались к родителям и Волдеморту. Я задавал себе тысячи вопросов, материл его последними словами, но безрезультатно. С каждым мгновением я перегорал, истончался мой гнев, на смену которому приходило мрачное безразличие. Я ненавидел себя в эти моменты, ведь без эмоционального триггера, накачки злости и боли я не ощущал ничего, совершенная пустота. Я их не помню, не знаю их голоса и смеха – совершенно ничего. Я знаю, что они были, что они умерли, защищая меня — и это приносит еще больше ненависти к себе…
— Ты в порядке, дружище? Даже к еде не притронулся…
— Все нормально, – это было сказано сухим тоном, но Уизли мне не поверил.
Было на мгновение приятно увидеть его переживания, и сразу же пришла новая порция злости к себе. Сравнившись зеленью бледного лица с выцветшими полотнищами факультета змей, которых очень много висит в подземельях, я поднялся из-за стола и, кивнув подорвавшемуся было Рону, пошел на выход. Редкие взгляды провожали мой путь, но большинство были заняты своими делами, пиром и вкусностями, разговорами и шутками. Приоткрыв высокие двери, я прошмыгнул в щель и тут же услышал быстрые шаги позади.
— Стой, я с тобой. Близнецы опять начали заколдовывать еду.
Ответив сухой улыбкой на его ложь, я двинулся вперед. Мы в тишине, разбавленной легким гулом из Большого зала, поднялись по широкой лестнице на второй этаж и, свесив ноги между перил, закурили.