- И что, Радагаста, Торина и Мерри просто утопили в реке? – возразил Пиппин.
Просто смешно, эльфы, и отказываются помочь несчастным путникам?! Однако, по тому, с каким ужасом Кили уставился в темные бушующие воды Гремячей, он понял, что некоторые гномы его слова восприняли всерьез. Бифур еще долго потрясал топором, о чем-то переругиваясь с волнами, а его брат, которому пришлось его успокаивать, то и дело бросал на хоббита укоризненные взгляды.
- Может, какой-то пароль есть? – жалобно спросил Ори.
- Да нет никакого пароля! – взорвался наконец Гендальф. – Нет и отродясь не было!
- Ну так может мы просто пойдем вперед, и все? – начал потихоньку закипать Балин.
- Ну так и идите!
- Ты нас сюда привел, ты первый и иди!
- Ну просто дети маленькие, - схватился за голову Бильбо. – Вы еще подеритесь…
Повисло молчание, во время которого слышался только рев воды и обиженное пыхтение главных спорщиков.
- Ладно, что уж теперь, - махнул Гендальф рукой, решаясь. Маг, выставив перед собой посох, занес над водой ногу…
- Ой мамочки, - пискнул Пин, закрывая глаза руками. Послышался всеобщий вздох изумления.
Гремячая, как покорная овечка, послушно текла среди камней, ласково журча, словно ничего и не было. А на берегу так и стоял Гендальф с занесенной над водой ногой и с застывшим удивлением на лице. Все были так удивлены, что даже никто даже не успел обрадоваться.
- Вот и славно, - подвел итог Бомбур, поглаживая живот. – Значит, ужин в Ривенделле никто не отменял.
========== 9. Лежебоки и артишоки ==========
Утро в Ривенделле было не такое, как в привычном Хоббитоне. Небесное светило, щедрое на золотистые лучи, освещало высокие шпили, узорные арки и бесконечные мостики Последнего Приюта. При этом все казалось сделанным не то из золота, не то из стекла, пробуждая острую тоску по своему родному Хоббитону, пусть не такому блестящему и роскошному, но уж точно более уютному и приветливому. А Ривенделл как бы говорил – смотрите на меня, любуйтесь и восхищайтесь мной, но руками – ни-ни!
Таким тоскливым мыслям предавался Пиппин, следующим утром стоя на одном из многочисленных балкончиков, оплетенном каким-то незамысловатым растением с нежно-белыми цветами. Словам Бильбо о том, что эльфы приняли их радушно и гостеприимно, он предпочел просто поверить. Сам он был слишком голодный и усталый, чтобы разглядывать их – эльфы ведь превосходят по росту людей, так и головокружение схлопотать можно, если каждый раз при встрече с эльфом задирать голову.
- Эх, милый-милый мой Хоббитон, - тихонечко всхлипнул Пин носом. За его спиной, в просторной спальне, отведенной ему на троих с Мерри и Бильбо, стоял молодецкий храп. Остальные хоббиты спали крепким сном.
- Что, по дому скучаешь? – раздалось у него над ухом. Пин взвизгнул, и только вовремя подставленный локоть спас его от того, чтобы сверзиться через перила вверх тормашками.
- Ты чего подкрадываешься? – возмущенно накинулся на Бофура юный хоббит, стараясь скрыть дрожь в коленках.
- Это я-то подкрадываюсь? – изумился мориец, - Да я тебя раза три окликнул, а ты все не слышал!
Пин обиженно отвернулся. Они постояли так, каждый размышляя о своем, но вскоре мысли гнома приняли схожее с Пином направлением.
- Да-аа, - протянул он, поглаживая ус, - Здесь все не такое, как дома. Эх, видел бы ты, какая там красотища. Сплошь крепкий, надежный камень, а мифрильные жилы и самоцветы сверкают поярче здешних звезд!..
Раздавшиеся под балконом вопли прервали его ностальгические рассуждения. Пин нагнулся через перила, стараясь разглядеть, что произошло. Внизу эльфы, одетые в серебристо-зеленые одежды целителей, гоняли по двору Фили и Кили, которые хотели тайком пробраться к дядюшке. Торин уже чувствовал себя лучше, но Элронд, с трудом вынувший из его тела отравленный клинок, прописал ему строгий постельный режим на протяжении еще нескольких дней. Молодые гномы, не желая терпеть так долго, уже несколько раз пытались забраться к дяде в комнату, но каждый раз их ловили у самой цели.
Один из целителей, в последний раз строго погрозив пальцем в спины удаляющимся гномам, тяжело вздохнул. Видно было, что противостояние назойливым королевским племянникам давалось ему трудно.
- Ах да, так вот, самоцветы… - попытался вернуться к теме Бофур, но его снова прервали.
- Вот ты где!
Пиппин опять вздрогнул.
- Вас, гномов, стучаться когда-нибудь учили? – проворчал он, глядя на Бомбура. – Это, вообще-то, наша комната, вам сюда нельзя!
За спиной толстяка он видел последнего из неразлучной троицы. Бифур как раз стоял над мирно спящим Мерри и с интересом кулинара разглядывал его пятку, торчавшую из-под одеяла. Оставалось надеяться, что Мерри не вздумает просыпаться именно сейчас – иначе заикание до конца дня ему обеспечено.
Тем временем, Бомбур, поразмыслив над явно незнакомыми ему словами «стучаться» и «нельзя», решил на всякий случай обидеться:
- Вот так, делай после этого хорошие дела! Я, между прочим, к завтраку вас, лежебок, позвать пришел. Идем скорее, там же сейчас ничего не останется!
И, ворча, гном развернулся и пошел прочь, подобный живой лавине.
***
Вот уж кого точно нельзя было назвать «лежебокой», так это Торина. Презрительно отвергнув все настойчивые увещевания целителей и самого мастера Элронда, он пренебрег своим «постельным режимом» и теперь, сверкая белоснежными бинтами, с гордым видом сидел подле Гендальфа и хозяина дома.
- Я тоже таким хочу быть! – вдоволь налюбовавшись на надменного вождя гномов, Мерри с горящими глазами повернулся к жующим Пиппину и Бильбо.
- Кем, самоуверенным болваном? – проворчал Пин, все еще обиженный за то, что Торин никак не ответил на его приветствие, когда хоббиты прибыли к завтраку.
- Да нет же, - не поддался на провокацию Мерри. – Хочу быть храбрым воином, чтобы стойко переносить раны, участвовать в великих сражениях и рубить врагов направо и налево!..
- Угу… Ты ешь, ешь, не отвлекайся, - по-отечески посоветовал ему Бильбо, подкладывая на его тарелку картошечки.
Мерри вздохнул и взялся за ложку.
На противоположной стороне стола разговор тоже шел о еде.
- Я не ем траву, - упрямился Ори, которому старший брат тщетно пытался скормить листья салата.
- Это не трава, а салат, - поправил Дори. – К тому же, это полезно.
- Не буду! – продолжал капризничать младший, в то время как Нори, оглядевшись украдкой, потянулся к стоявшей по среди стола серебряной сахарнице. При этом из рукава у него с предательским звоном выпала ложка, которую гном не успел подхватить. Но уже через мгновение он сидел, как ни в чем не бывало, с полным ртом жареной картошки, а сахарницы и след простыл.
- Это просто возмутительно, - громогласно шептал Двалин, вертя в руке пучок какой-то зелени и кидая завистливые взгляды на Торина, которого, в отличие от остальной команды, посадили за отдельный стол, рядом с Элрондом и Гендальфом. Бритоголовый воин был уверен, что у них-то травы на столе точно не было.
- Мы же не хомячки, чтобы нас кормить подножным кормом. Это не еда, а прямо… - он замялся, подбирая слово, и с отвращением выплюнул, - Это прям артишоки какие-то!
У Ори, первый раз услышавшего такое ругательное слово, даже картошка изо рта посыпалась.
- Ар-ти-шок, - тщательно повторил он, завороженно.
- Между прочим, - Бильбо бросил на Двалина укоризненный взгляд, - В артишоках нет ничего дурного. Особенно, если эти артишоки идут к баранине под орехово-медовым соусом…
Бильбо вздохнул, мысленно переносясь обратно в Хоббитон, в свою уютную кухоньку со множеством полочек, шкафчиков и ящичков, полных склянками с корицей, специями, джемами и маринадами.
- Тушеные, нежные, чуть сбрызнутые лимонным соком, - продолжал он грезить, причмокивая и чуть прикрыв глаза. На губах его застыла блаженная улыбка.
Пиппин и сам вдруг почувствовал, как его рот наполняется слюной. У гномов разом заурчали животы.
- Прекрати! – жалобно простонал Ори, обхватывая себя поперек живота. – Пожалуйста, прекрати! Или я сейчас тебя самого слопаю!
Бильбо открыл глаза и удивленно посмотрел на гномов, которые после его рассказа вдруг почувствовали такой дикий голод, что набросились на нехитрое эльфийское угощение, как стая варгов.
- Фи, эти гномы, - сказала стоявшая в стороне эльфийка своей товарке, - Что за варвары, абсолютно никаких манер!..
========== 10. Мечи и калачи ==========
Ривенделл спал. Луна в высоком небе освещала дремавшую долину серебристой дымкой, слышен был только шелест ветра, листьев, и журчание фонтанов – словно перешептывались мраморные статуи, оживавшие в ночной прохладе. И в этой идиллической тишине три бесшумные тени осторожно крались по коридорам, испещренным полосками лунного света и теней от многочисленных колонн и арок. Хоббиты возвращались с набега на эльфийскую кухню…
«Можно подумать, ты за ужином недостаточно стрескал», - ворчал Пиппин, пытаясь с головой скрыться под одеялом от тормошившего его Мерри, - «Еще, небось, по карманам распихать успел!».
«Но ведь так же интереснее!» - не унимался Брендибак, и принялся с таким энтузиазмом описывать яства, томящиеся в одиночестве в эльфийских закромах, что у Пина заурчал живот.
«Ладно, уговорил», - сдался он, откидывая в сторону одеяло, - «Но учти, если нас поймают, я все свалю на тебя».
К их удивлению, сидевший тихонечко в стороне Бильбо вызвался составить им компанию.
И вот, три хоббита бесшумным шагом, приобретенным за годы шалостей (да-да, Бильбо, каким бы воспитанным хоббитом ни был, в юности тоже был тем еще сорванцом!), крались по дворцу.
- Здесь красиво, - мечтательно вздохнул Бэггинс, на секунду задерживаясь с задранной вверх головой, не забывая, однако, крепко прижимать к груди увесистый сверток. – Жаль, что скоро нам придется уйти.
Пин только что-то пропыхтел, едва удерживая в руках корзину, доверху набитую караваями, колбасами, фруктами и прочей снедью.
- Что? Откуда ты знаешь, что скоро уходить? – переспросил Мерри, жуя огромный калач – самую настоящую, свитую в жгут сдобу, щедро присыпанную сахарной пудрой. Пин еще тогда подивился, как это было не похоже на эльфов, больше предпочитающих крохотулечные пироженки, изысканные на вид, но совсем не способные утолить голод привыкших есть от пуза щекастых хоббитов.
- Это и так ясно, - пожал плечами старший хоббит. – Торин терпеть не может эльфов, вон как на них посматривает недобро. Поэтому прикажет выступать при первой же возможности. Эх, - вздохнул он, опять принимая мечтательный вид. – Как бы я хотел еще сюда вернуться.
- Обязательно вернешься, - заверил его Пин.
- Ага, - поддакнул Мерри, - Когда будешь совсем старый и во-оот с таким животищем!
- «Животище» здесь будет только у тебя, - не остался в долгу Бильбо. - Причем быстрее, чем ты думаешь, если не перестанешь столько есть! А ну-ка, заделись булкой!
Так, продолжая спорить, они вошли в огромный зал с куполообразным потолком. Зал казался пустым – только в центре возвышался странный постамент с чем-то поблескивающим в свете факелов.
- Оп-па, - задумчиво произнес Мерри, оглядываясь назад, в коридор, из которого они только что вышли. – Что-то я не помню этого места. Мы что, заблудились?
- Надо было меньше жевать, и больше по сторонам смотреть, - проворчал Бильбо, все еще обиженный за «животище».
- Тш-шш, - зашипел на них бдительный Пин так, что спорщики тут же примолкли. – А ну-ка, прячься!
Хоббиты успели юркнуть за колонну в самый последний момент, прежде чем их заметили.
- Это же Гендальф! – пропыхтел Мерри позади Пина, который пытался осторожно выглянуть из укрытия. – И чего ему не спится? Вот если бы я был волшепф-ффф…
Ладонь Бильбо, возникшая у него из-за спины, превратила его возмущенное ворчание в сдавленный писк и оттолкнула к стене, в густую ночную тень. Из противоположного коридора слышались еще одни приближающиеся шаги…
***
- Я в замешательстве, Митрандир.
Лорд Элронд прохаживался по просторному залу, и в летящих движениях его широких струящихся одежд чувствовалось едва скрываемое раздражение.
- Тень нависла над Ривенделлом, - продолжал он делиться переживаниями, почти не глядя на волшебника, устало опирающегося на свой посох.
Гендальф согласно кивнул, поглаживая бороду, однако выглядел он рассеянно, будто и вовсе не слушал Владыку – его взгляд блуждал по скрытым полумраком углам зала, словно выискивая кого-то.
- Раньше мне казалось, я могу видеть будущее, - Элронд остановился у постамента в центре зала, в нерешительности простирая руку над лежащем на нем предметом. Его голос опустился до шепота. - Но теперь мой взор затуманен. Это не похоже на меня.
- Действительно, - весело согласился Гендальф ему в спину. - Больше похоже на Радагаста.
Эльф возмущенно фыркнул – комментарии мага показались ему совсем неуместными.
- Теперь я понимаю, почему Саруман тебя терпеть не может, - Владыка нахмурился и отвернулся. – С тобой совершенно невозможно серьезно разговаривать!
- Вы бы знали, какого это – с ним путешествовать! – раздалось за их спинами.
Гендальф хрюкнул себе в бороду, заработав еще один возмущенный взгляд Элронда, а вышедший из тени Торин, строгий и недовольный, смотрел на мага и эльфийского Владыку так, словно это они, а не сам гном, шастали по чужому дому в неурочный час.
Гендальф продолжал насмешливо сверкать глазами, опустив свой длинный нос, чтобы скрыть широкую ухмылку, и хитро поглядывал куда-то вбок, подмигивая кому-то.
- Да-да, Элронд, - закивал волшебник головой, - Ты бы знал, какого это – путешествовать… вместе с ворчливым старым гномом.
- Старым?! – мгновенно вскинулся Торин, не возражая, впрочем, против «ворчливого». – И вообще, куда это ты смотришь? – гном обернулся себе за спину, пытаясь проследить за быстрыми взглядами волшебника.
- Нет-нет, ничего, - быстро возразил тот. – Так просто, старческое косоглазие.
Он хихикнул, не сдержавшись, под подозрительными взглядами гнома и эльфа. Владыка картинно схватился руками за голову.
- О Эру, дай мне терпения, - простонал он, поднимая взгляд к полотку.
Потолок молчал. Элронд, выразительно приподняв бровь, еще с минуту поразмышлял, и, махнув рукой, обернулся к пьедесталу за своей спиной.
- Что же, раз вы здесь оба… - медленно и торжественно начал он, простирая руки над лежащим перед ним предметом, словно невидимая преграда не позволяла прикоснуться к нему.
Торин и Гендальф мигом смолкли. Волшебник, прислонившись плечом к колонне, перебирал пальцами пряди бороды, задумчиво поглядывая на Владыку. Со спины Элронд выглядел уставшим и растерянным, а его голос становился едва слышен в гулком эхе полупустого зала:
- Что касается вашего похода к Одинокой Горе… Я не уверен в исходе вашей миссии, - горький смешок, - В смысле, сейчас еще более не уверен, чем обычно.
Торин серьезно кивнул головой, словно это было само собой разумеющееся. Гендальф, кашлянув, снова пробежался взглядом по таящимся в углах теням.
- Мастер Элронд обладает даром предвидения, - не понятно для кого, в сторону пояснил он шепотом, стараясь не сбивать эльфиского владыку с мысли, за что заработал еще один подозрительный взгляд от Торина.
Между тем, Элронд взял в руки лежащий перед ним предмет, который оказался сломанным клинком, сверкавшим в лучах факелов, как кусок хрусталя. Эльф продолжал, держа в руке эфес с торчащим из него осколком того, что некогда было прекрасным мечом:
- Быть может, сейчас решается судьба всего Средиземья, - голос Владыки окреп и теперь гулко отражался от сводчатого потолка. - Быть может, я ошибался в тебе, Торин Оакеншильд. Пришло время, чтобы я передал тебе этот меч, наследие твоих пред…
Внезапно, его голос оборвался. Торин фыркнул, насмешливо приподняв брови. Элронд, запутавшись в мыслях, замер с протянутыми к гному руками, в то время как тот с побледневшим и перекошенным лицом скакал на одной ноге – и все благодаря Гендальфу, который метким ударом посоха вовремя пресек все ехидные замечания гномьего предводителя. Самого мага разыгрывающаяся перед ним сцена откровенно забавляла.