Боль от раскалённого штурвала заставила с криком разжать ладонь. Яхта вывалилась в открытый космос из разорванного надвое крейсера без травм и повреждении, похожая на восход Авроры над бесконечно голубыми океанами Земли.
‒ Семён, мы что теперь нищие? – остановил дьявольского кочегара.
‒ Точняк! Под чистую. Хватит только приземлится. Но я счастлив как босоногий пацан в цирке Дю Солей! Здорово мы им обосновали нашу позицию. Они нам «Раз», а мы им «Два» и с кисточкой. Кэп, респект полный! Можете на меня рассчитывать стопроцентно. Порву горло любому, только скажите.
***
На следующее утро приказал Гектору подать завтрак в садовой беседке, откуда начались вынужденные авантюры в космосах. Крепкий чёрный чай ударил в голову непомерным давлением, да так, что было полное ощущение, будто из ушей хлещет настоящий пар. Чтобы унять горечь от вялой работы печени старого алкоголика, разгрыз кусочек сахара. С удовольствием развернул свежую газету и тут же выплюнул сладкие крупинки: всю первую полосу занимал манифест о коронации Императора Платона I.
Конечно, смерть старого императора была неизбежным делом, но, Бог мой, как не вовремя! Оставлять молодому наследнику войну с транспланетной корпорацией, когда в сенате образовались партии, готовые на любые диверсии ради собственных интересов. Да, здесь было от чего тревожиться.
Со вздохом извлёк из рундука эбонитовый телефон дальней связи и попросил барышню соединить с бывшем учеником, а теперь Императором Платоном I.
‒ Ваше Величество, позвольте выразить сочувствие. Готов в любой форме быть полезным империи и Вам лично в столь трудный час.
‒ Благодарю, позвольте узнать, это ваша работа, там на орбите? Знакомый почерк.
‒ Так обидно стало: домой не пускают. Пришлось пробиваться.
‒ Не в пример вам, моё сражение оказалась провальным. Император от переживаний скончался от сердечного удара.
‒ Узнал из газеты. Соболезную.
‒ Вы ещё готовите абсент? Есть важный разговор…
5. Просьба императора
Чё-то пасмурно стало рядом с сердцем. Я встал на крышку рундука и посмотрел вдаль, где совсем беспечно реяли над мангровыми зарослями белые стерхи будто время застыло и им дела не было до моих исключительных переживаний: «Вот пернатые гады», ‒ подумалось. Снова сел в кресло, обтянутое кожей тапира с протёртым в середине пятном.
‒ Семён, а где чемоданы с бумагами директора?
‒ Кэп, я тут, пока вы спали, котировки акций посмотрел. Гиены капитализма порешали аннулировать свои обязательства перед рабочими станций в связи с войной. Всё, амба! Нет им цены ни копейки. Как вы сказали: «бумага!» На розжиг и то нельзя: дым противный.
‒ Следовало ожидать. И чё! Мы без ненавистных графенов? Мн-да, ситуация… Ты танцевать умеешь?
‒ Смеётесь? У меня родственников нет. Письма слать некому.
‒ Значит не умеешь. Печально, ‒ в задумчивости постучал перстнем с чёрным алмазом по столу из кованного иридия.
‒ Вы типо, по-настоящему? Если прикажите, легко! – Семён несколько раз неуклюже подпрыгнул. ‒ Могу чечётку дать. ‒ уверенно сделал основной шаг.
‒ Бодрит, но попробуем обойтись проверенной методой. Ты кормил узника яхты «Модлен»?
‒ О, я его забыл в трюме. Сейчас. А зачем он нам?
‒ Ведите уже. Всё вам расскажи. Сначала заставь помыться и накорми. Потом сюда. Гардероб найдёшь у камердинера, подберите что-нибудь пафосное.
‒ Он сломался.
‒ Кто, Гектор? Не может быть: он вечный, как Эйфелева башня. Что ты с ним сделал? Вот когда успел!
‒ Вам директора готовить? Или железякой заняться?
‒ Предоставьте начинающее дарование. А за камердинера потом отчитаетесь.
У меня особенная привычка, пережиток дурного воспитания, обращаться к знакомым и подчинённым на Вы, чтобы подчеркнуть обязательность просьбы.
Не успел приговорить чайничек обжигающе крепкого «купчика», как раздались шарканье бамбуковых вьетнамок по дорожке, выложенной зелёным кварцитом. Хорошо, что в чашке оставалось совсем ничего, иначе рубашку точно пришлось бы выкидывать. Директор предстал в бирюзовой ливрее с золотыми позументами и широких драповых штанах крупной клетки из театрального гардероба.
‒ Вы сами или Семён блеснул? ‒ поинтересовался. ‒ Тебя как по батюшке? ‒ пряча улыбку спросил коварного костюмера.
‒ Петрович, ‒ бойко рапортовал юморист.
‒ Итак, вы сами придумали столь помпезный образ или Семён Петрович потрудился?
‒ Его работа, ‒ хмуро буркнул директор, не зная, что делать с вылезающими из узких рукавов кружевами белой батистовой рубашки.
‒ А у самих не получилось?
‒ С ним поспоришь! Драться лезет. Можно сниму?
‒ У вас встреча в качестве члена совета директоров корпорации HELIUS с императором Платоном I ‒ попрошу соответствовать! И побыстрее, пожалуйста! Берите всё что потребуется в моём гардеробе на втором этаже. И ещё, надеюсь, недоразумения исключены? В противном случае отдам вас Семёну навечно, – бывший повстанец, хрустнув пальцами игриво подмигнул, на что директор, вытаращив глаза, непонимающе развёл руками и быстро засеменил в сторону особняка.
‒ Семён Петрович, а ты, однако, вредитель! Знаешь за это! Ну ничего, я сейчас тебе найду применение. Будешь изображать охрану гендиректора и няньку одновременно. Найди костюм с чёрными очками, тебе подойдёт. И чтобы камердинер через десять минут мигал лампочками.
Только познакомил невольных участников спектакля с диспозицией, как над нами бесшумно повисла клёпанная броня имперской платформы. Одетый в полувоенный френч император Платон I спустился в окружении охраны по широкому трапу, спущенный двойными гидравлическими цилиндрами непосредственно к беседке.
‒ Узнаю знаменитую игрушку, о которой часто вспоминает Модест Алексеевич. Император похлопал рукой в перчатке тонкого лайка бронзовые прутья, покрытие зелёной патиной.
‒ А почему обер-камергер не с вами? Что с ним?
‒ Подагрой мучается. Надо его на лечебные грязи отправить. Как считаете?
‒ Если станет сыроедом, можно и обойтись, но ведь поглупеет от недостатка белка. Надеюсь, он вам ещё нужен или у вас другие планы?
‒ Сейчас, маэстро Ленар, только один: победить корпорацию! И здесь одного советника, пусть и такого ценного, мало.
‒ Ваше Величество, вот совсем не гожусь в суфлёры. Это ведь какая ответственность. А где я и где ответственность!
‒ Ха-ха-ха! Не горячитесь. Мне, именно, нужен человек авантюрный для совсем деликатного поручения вдали от столицы.
‒ Это что за предприятие? Ведь не думаете же вы взаправду сочинить из меня Рихарда Зорге.
‒ А что? Вполне годитесь. Сами вызвались быть полезным! Вот вам и первое задание!
Подпрыгивая на неровных камнях широкими колёсами приблизился вполне исправный камердинер:
‒ Директор Шимоза просит об аудиенции, ‒ бесстрастным голосом произнёс Гектор.
‒ Что за Шимоза такой? – Павел был заинтригован, зная о моей разборчивости в знакомствах.
‒ Враг, Ваше Высочество. Может не надо? Ещё придумаете арестовывать. А друзей у меня совсем ничего.
‒ Напротив, и не подумаю. В моём положении уже надо полагаться на случай. А рядом с вами можно не беспокоиться: обязательно что-нибудь да произойдёт. Зовите.
Словно не было мучительных часов в трюме «Модлен» внезапно посвежевший Шимоза в моём костюме, сохранявшим целостность только благодаря дорогой ткани, вальяжно, с оттяжкой ноги, подошёл и слегка поклонился сначала мне потом императору. Семён в образе профессионального телохранителя с невозмутимым лицом косолапил чуть сбоку, готовый в любой момент закрыть богатого клиента своим телом.
‒ Представьте меня вашему другу, ‒ с сияющей физиономией обратился прохвост.
‒ Его Императорское Величество Платон I, ‒ с непривычки громко назвал титул своего ученика.
‒ Не может быть! Вот не думал, что доведётся встретиться так запросто. Собственно, я хотел маэстро Ленара просить о посредничестве. И вот удача. Позвольте выразить соболезнование в связи со смертью Пантелеймона IV, ‒ живо отреагировал визитёр.
‒ Как я понял, у вас ко мне дело? – выслушав с каменным лицом посетителя, спросил Павел I.
‒ Совсем небольшое, но имеющее большие перспективы. Что еже ли именно я завоюю Землю. Только не спешите с выводами. Ну, сами посудите, кто Шимоза в совете директоров? Никто! Один из многих! Президентства мне не видать никогда. А с вами можно целую планету взять под контроль. Начните закупать гелий только у меня. Дайте распоряжение, а я подкину пару, тройку почти новых дредноутов для боевых действий.
‒ И что мне с этим делать?
‒ Управляйте Землёй, ради бога, мне совсем нет дела до ваших посёлков, городов. Самое главное ‒ гелия покупайте побольше и ладушки. А там, или фирма лопнет, или новая начнётся. Знаете, есть план поделить систему Солнца на абсолютно равные сектора, чтобы не спорить за рынки сбыта.
‒ Да, тяжёлый выбор, ‒ великий князь сел кресло и задумался.
‒ А что поделаешь! Такова Се Ля Ви! – бывший директор разместился напротив, закинув ногу на ногу.
‒ Вы не могли бы встать. Мы ещё не договорились, ‒ вежливо попросил Платон I.
‒ Ох, извините. На Луне на эти условности давно не обращают внимания, ‒ заигравшийся Шимоза продолжал сидеть, покачивая носком туфли. По знаку Платона гвардейцы принудили гражданина к соблюдению этикета.
‒ Повторяю: Мы ещё не решили! Можете нас оставить! – с немигающим взглядом повторил император и отвернулся ко мне:
‒ Удивительные у вас друзья маэстро! Но не бесполезные.
Шимоза бодрым шагом вместе с невозмутимым Семёном удалился в сторону особняка в полном раздражении, сбивая по дороге огромные головки одуванчиков голыми руками, отчего за ним словно за паровозом тянулся белый шлейф.
‒ Вы говорили за деликатное поручение, ‒ обратил неудовольствие Павла на другое.
‒ Пожалуй, ‒ помолчав император продолжил, ‒ Вам придётся снова посетить Венеру с выступлением. Есть большая нужда. Гастроли оплачивает Империя. Отказ не приму. Да, я пригласил вашу жену, Модлен, принять участие. Она чертовски хорошо выглядит.
‒ Что! Что вы сказали! – я в ужасе схватился за столешницу.
‒ Да, да, Модлен. Она летит с вами. И никаких возражений!
А Платон-то своего папу переплюнул по апломбу и великосветской бесцеремонности. Просто копия в развитии. Индюк напыщенный. Если бы не крайняя нужда в средствах, отправил бы в Тибет к монахам юношу, но пришлось подчиниться власти. Скорее всего, здесь была скрытая месть за расстроенную помолвку с принцессой Ти. Вот не буду рассказывать за его счастье, приберегу козырь на будущее, если, конечно, Модест Алексеевич уже не обрадовал.
‒ Абсент не отменяется? – я нажал тайную пружину, из центра стола на шарнирах поднялись бутылки с зелёной жидкостью.
‒ Надеюсь, моя просьба вас не очень смутила? Прошлый раз стоил обер-камергеру пряди седых волос, ‒ молодой человек осторожно передвинул по марокканской керамике рюмку из цветного стекла.
‒ Что вы! Я не сумасшедший! Располагайтесь поудобней. Вот плед. Камердинер поставит «Времена года», ‒ и начал лить алкоголь на сахар.
С неба посыпал совсем мелкий дождь, вынудивший охрану раскрыть чёрные купола зонтов с монограммами империи на дубовых ручках. Механический слуга Гектор прикрыл рукой от холодных капель плазменный динамик в груди с тревожной музыкой Вивальди «Осень».
IX. Секретное задание
Расталкивая людей, многие внезапно оказываются на самом краю пропасти.
Маэстро Ленар
1. Праздники Венеры
Разбудил запах жареного мяса, просачивающейся неимоверным образом через фильтры вентиляции в каюту: «Вот не хватало ещё, чтобы мою замечательную яхту превратили в китайскую джонку!» ‒ выругался про себя натягивая чёрную майку Brioni. Застегнув светлые льняные штаны полетел с разносом. Уже на второй палубе приятный запах телятины сменился на нечто малосъедобное. Набрав воздуха, ворвался к неизвестному кулинару со скоростью экспресса, да так, что пневматика едва успела втянуть перегородки из титана.
‒ Что за дрянью здесь воняет! – выдал с рёвом пассажирского лайнера на рейде Одессы и остолбенел.
У плиты в невинном фартуке с розочками шуршала моя бывшая.
‒ Завтрак! Хотела сделать приятное, но не получилось! ‒ и со злостью воткнула в разделочную доску японский кухонный нож «Дэба ботё».
Следом подтянулся Семён:
‒ Это чем здесь так вкусно пахнет?
‒ А зачем отключила фильтры? – я в раздражении запустил вытяжку на полную мощность.
‒ Я не знала, что это за кнопка. Думала наоборот проветрить, ‒ Модлен вытащила разделочный нож и потрогала указательным пальцем острый кончик.
‒ Познакомься, Семён, это твой конкурент. Только привык к стряпне эсеров и вот сюрприз, ‒ не успел договорить, как мимо уха пронеслась сталь, ‒ Так, милая, ‒ я извлёк из стены опасный предмет и запер в столе. ‒ Тебе нужен Модест Алексеевич, он оказывает на тебя магическое действие. Модест Алексеевич, здесь протеже императора буянит. Предлагаю вмешаться, иначе все ваши мероприятия порежут на мелкие кусочки. Модлен женщина горячая, из кого угодно сделает бефстроганов. Ну за исключением Вашего Сиятельства.
Отодвинув Семёна в сторону на камбуз вошёл обер-камергер.
‒ Не хотел с вами лететь, зная, что ничего хорошего из этого не получиться. Но что поделаешь, ‒ он тяжело вздохнул, – воля императора! Что тут у вас?
‒ Семейный завтрак, Ваше Сиятельство! – Модлен присела в реверансе и сжав зубы устремилась к себе в каюту словно кайзеровская валькирия.
Хотя, причём здесь кайзер? Надо говорить император! Чувствуется, Модест Алексеевич, ‒ автор проекта: «Пригласить бывшую жену». И сообразил прикрыться волей Платона совершенно напрасно! Модлен организует такие гранд-гастроли, что теория Эйнштейна об относительности Вселенной найдёт немедленное подтверждение!
Планета Венера, как всегда, была великолепна! Кутаясь в облака с молниями, изображала из себя энергичную суфражистку под осенним ветром, что вовсе её не портило, хотя отдавало манерностью провинциалки. Эксклюзивные громадные тараканы и пауки из воронёной керамики никуда не исчезли, исправно возили колонистов, вселяя уверенность в незыблемость законов вселенной.
Но был новый аспект, совершенно непредсказуемый – Модлен. С одной стороны, для отвода глаз и конспирации, необходимо выступить, сделать концерт, так сказать, с другой ‒ требовалось провести тайные переговоры с Главным Тираном Венеры. Однако, немецкий политес был у Модлен на плохом счету. Или героически терпеть, словно уличная кошка, мерзкий ветер и мокрый снег, или война на уничтожение. Тотальный геноцид невзирая на плохое здоровье и доводы разума. Зачем всякие там соглашения?
Судьбы мира и страдания миллионов вовсе ничего не значили в её глазах, более того, напрочь мешали осуществлению мечты всей жизни – месть Ленару за потерянные годы и попранные чувства. Я-то, конечно, был готов к работе, но попробуй что-либо докажи целеустремлённой женщине? Да, советники у императора совсем неспособны понять тонкой и ранимой женской души. А, может быть, именно в этой диверсии скрывался тайный план врагов империи?
Нам отвели уже знакомый президентский номер в отеле «Аттракцион».
‒ Модлен, тебе надо поработать в зале у станка: восстановить форму. А у меня важная встреча с инвесторами.
‒ И когда будем репетировать? Ты совсем всё позабыл.
‒ Так мы ещё ничего и не пробовали!
‒ Вот именно! Ничего! Как ты собираешься выступать?
‒ Хочешь, вместо станка оставлю Семёна? Он умеет молчать словно камбала, гарантирую. Мы этот танец сотни раз танцевали, ты о чём! Приду и всё вспомним. Адьос. До вечера.
На улице ждал Модест Алексеевич:
‒ Как всё прошло? – спросил трагическим шёпотом.
‒ Отлично, а зачем вам я? Чем таким полезен? Кстати, подозреваю, вы холостяк, – мы скорым шагом ввинчивались, с опаской поглядывая на небо, в извилистые улочки чужой столицы, специально сделанные так, чтобы гигантские насекомые не могли в них проникнуть.