‒ И кого ты надумал резать? – я вопросительно посмотрел на Рема, ‒ тут судя по нимбам над волосиками сплошные фанатики идей Кампанеллы.
‒ Всё, согласен на серебряники Иуды. Пусть имперские кассиры посчитают пенсию. А что здесь за возня толстосумов заваривается? Вечно ты меня в политику втягиваешь. У тебя нехорошая карма, ты знаешь? Пошли, уже поздно отступать. За нами Марсианские скалы, как говориться.
Вот не люблю я новомодные изобретения учёных: плазмофоны там всякие, конечно, вещь невероятно красивая, когда вместо банальной колонки, пусть и затянутой в блестящую металлическую сетку с огоньками, звук рождается из большого сгустка пульсирующей плазмы. Но во всем этом великолепии есть одна пренеприятнейшая история. А именно, их же ещё используют для освещения сцены. Для спецэффектов совсем ничего, но представьте себе, когда вы с 30 или, ну пусть, 20 ряда пытаетесь разглядеть мимику артиста. Ага, не получилось. Подавай вам экран во всю сцену с лицом в прыщах. Вот то-то!
Мы встали напротив и выставили клинки, так что лезвия со звоном коснулись друг друга. Музыка начала задавать нарастающий нервный ритм движениям ног в туфлях от Aubercb. Брильянты в каблуках приковывали внимание яркими вспышками в лучах разрядов ионов, тут же зритель переводил взгляд на руки, сжимавшие клинки блестящего металла. Пусть многие и понятия то не имели за настоящие танго, но опытные вояки знали, что такое наточенный стилет, упёртый острым кончиком в тонкую кожу подбородка, когда каждый неверный шаг мог закончиться глубоким порезом или смертью.
Рем посередине танца, когда вступил певец с рассказом о поруганной чести, стал задыхаться и вот же, старая перечница, потерял равновесие. Я еле успел убрать стилет, чтобы партнёр на насадил нёбо на сталь. Рем отбросил оружие в сторону, демонстрируя поражение.
В кульминационный момент, когда внимание зрителей было приковано к артистам, раздалась серия оглушительных взрывов и с неба сквозь взорванные перекрытия броневого купола посыпались гвардейцы в пламени реактивных ранцев и взрывах магниевых гранат.
***
Под защитой уже знакомых телохранителей в кованных кирасах подошёл Модест Алексеевич Штюрм:
‒ Господа танцоры, вы не даёте ни минуты покоя обер-камергеру Ея Величества! Извольте рассказать, когда можно будет заняться моими прямыми, непосредственными обязанностями во дворце? Я вам, что палочка выручалочка: чуть что и вызываете!
‒ Модест Алексеевич, вот ни за что не поверю в ваше бескорыстие. Это вы жалуетесь или по привычке делаете разнос. Так мы у вас не работаем. Остыньте. Надеюсь без наследника прибыли?
‒ Князь Платон во главе имперского флота занят осадой базы HELIUS на Луне.
‒ И как успешно? Вот разъясните, как вы умудряетесь воевать и торговать с корпорацией одновременно? Я с компаньоном поспорил, что это неудачная попытка отвлечь жителей системы от проблем империи. Он утверждает, что агония элит неизбежна. Вы у самого трона находитесь, просветите неразумных по старой дружбе.
‒ Должен разочаровать, дружбы нет и не было. Вот за гелий спасибо. Что вы скажите на то, что мне принадлежит пакет акций HELIUS.
‒ Рем, и где я не прав? Они мимикрируют, акциями торгуют, рвут многострадальное тело империи на куски, так сказать, а ты агония!
‒ Задам вопрос ‒ зачем нам это знать? Опять политика! Вот ты меня чуть не прирезал, это вопрос! 10 процентов от запасов станции в виде акций? А ну как вы проиграете войну? – Рем поморщившись потёр кровоточащий подбородок. ‒ Эти акции превратятся в цветную бумагу.
‒ Маэстро Рем, вам грех жаловаться. Империя вернула реквизированный правительством Марса фамильный замок. Ценные бумаги корпорации, это щедрый подарок. Кстати, благодаря маэстро Ленару. Он так отчаянно торговался, убеждая в абсолютной необходимости обеспечить вашу старость. Однако и аппетиты у вас!
‒ Рем, ты редкая скотина. Ты знаешь за это? – я чуть не задохнулся от возмущения. ‒ Истерику устроил, что жить негде, а у самого бронепоезд в кустах!
‒ А на что я буду содержать это махину с бассейном, ты не подумал? ‒ парировал Рем.
Штурмовики в экзоскелетах, усиливающих физическую силу, подвели недавнего охранника:
‒ Утверждает, что вы ему жизнь обещали, маэстро Ленар.
‒ Да, действительно, было дело. А теперь, дорогой, убедите меня, что я должен исполнить слово. Пользы от тебя было ноль? – я начал рассматривать переносицу боевика.
‒ Две, ‒ выдал «жертва химических опытов» уверенным тоном
‒ Что две, две причины? Озвучьте, ради Бога. Удивите!
‒ Можно приватно, информация частного характера.
‒ Добро, излагайте, ‒ мы отошли в сторону от толпы пленников, окружённых гвардейцами и боевыми роботами.
‒ Во-первых, я молчал как рыба.
‒ Ерунда, а что вам было делать?
‒ Во-вторых, могу сдать главаря.
‒ Так сдавайте! Мне что за дело? Нет не заработали противоядие. Только время отняли.
‒ Это ваш сын, ‒ прозвучало, как взрыв кислородного баллона в машинном отделении.
Ну час от часу не легче. Что за ерунда. Только, казалось бы, всё устроил. И вот на тебе, получите письмо с конвертом!
‒ И где мой партизанский отпрыск? – я нервно достал стилет и убрал в ножны.
‒ В безопасности. Его ждали только завтра. Ну что? – бледный как смерть охранник с мольбой посмотрел в глаза
‒ Ах, вы за противоядие? Так не было ничего. У меня редкий дар убеждения и всего две, три непонятные смерти. Джин был, причём дорогой, а яду не успел подмешать. Времени не случилось. Можете присоединиться к товарищам, ‒ я милостиво махнул в сторону окровавленных трупов, валявшихся в проходах между сидений с рваными краями от взрывов гранат.
‒ Подождите, у меня есть инфа на директора. Только разрешите улететь с вами на Землю?
‒ Мало. Что-нибудь посущественней есть? – решил безжалостно выжечь резерв боевика досуха.
‒ Чемоданы облигаций с Европы, я их припрятал в ящиках от снарядов за импульсными пушками, когда началось представление.
‒ Другое дело: вы пробудили во мне сочувствие. Держите противоядие. Оно вам, действительно, сейчас необходимо. Смотрите, уже вены проступили, ещё несколько минут и всё ‒ кирдык! Колите быстрее, ‒ я отвинтил тыльник стилета и протянул пленному одноразовый мини-шприц. ‒ Рассказывайте за директора!
Охранник немедленно перетянул руку тонким репшнуром из кармана и ввёл лекарство. Затем продолжил уже более спокойным тоном:
‒ Шимоза на вас донёс ещё с Европы. Это он оставил топлива в контейнере только до Цереры. Вожак был с самого начала в курсе.
‒ И что? Все знали за моего сына, один я, словно евнух в борделе? Вот последствия женского воспитания: вырос без ремня поганец. Надеюсь, ваша совесть чиста?
‒ Холост. Я наобум бахнул, уж очень Антон на вас похож. Тоже идейный ‒ чуть что и расстреливает. Фото с вами у него в кабинете, словно икона висит. Вот и сопоставил.
‒ Нет, всё-таки зря на вас противоядие перевёл. Что-то прирезать снова захотелось. Плакать никто не будет. А то, чего доброго, наплодите себе подобных и лицом, фу, какая у вас физия, и телом. Идёмте за чемоданами и директором. Только вот что, условимся: ему ни слова, ни полслова о том, что мне рассказали.
‒ Граф, благодаря этому человеку мы живы, ‒ я похлопал боевика по мускулистому плечу. ‒ Он помог попасть на яхту и передать сообщение. Модест Алексеевич, позвольте героя приватизировать? Нужный товарищ! ‒ обратился с просьбой к обер-камергеру, после того как отправил ничего не подозревающего директора космопорта на борт «Модлен».
‒ Не возражаю. Удивляете неизменным образом, маэстро Ленар. Вам удаётся находить преданных людей в самых неподходящих местах! Может быть есть пожелания?
‒ А заберите от меня Рема Великолепного на Марс? Отдохнуть от него хочу немедленно. В болота, в Индокитай отправлюсь, стерхами любоваться и этими самыми, тапирами! ‒ невольно посмотрел на охранника и поморщился.
Это что за жизнь такая? Стараешься, трудишься, веришь в идеалы там всякие или вовсе глупым пингвином существуешь, способным только кушать и плодиться. А всё равно, переживать приходиться обязательным образом, за ушибленный палец, неудачное пищеварение или потерю близких. В любом случае, ты заложник химических процессов в организме.
Отложив выяснение отношений с компаньоном на будущие времена, я отправил Рема разбираться с вновь обретённым имуществом на линейном дредноуте империи. «Модлен» взмыла в светящимся ореоле плазмы из ионов гелия и направилась к планете под названием Земля.
3. Поиск ответов
Надо было привести мысли в порядок, а заодно и пополнить информацией серые извилины. Выдохнул с шумом воздух и хлопнул в себя, зажмурившись 50 гр. чистого спирта для бодрости духа. С трудом покатил в трюм охранника, облитого кровью невинно убиенных с Цереры, на грузовой тележке к пленённому директору.
‒ Докладайте, как вы до такой жизни докатились? Стали пособником идейных бандитов. Кстати, что там у вас за девизы: «Грабь награбленное» или «Аллах Акбар»? А может быть: «Империя превыше всего!» Чем вас воодушевил мой отпрыск? Пытать буду, ‒ директор пошевелил привинченными ремонтными хомутами к титановому креслу пальцами и дерзко заявил:
‒ Не посмеете!
‒ Ага, как же! Вон ваш товарищ подтвердит ‒ я жесток и коварен! ‒ боевик, притянутый широким ремнём Astroprofi спиной к ручкам тележки, обессиленно кивнул головой в запёкшихся красных сгустках и показал руки в целлофановых пакетах, замотанных медицинским пластырем:
‒ Будет. Лучше расскажи. Сынок жалкое подобие этому садисту.
На белой стене трюма под стрёкот кинопроектора показалось изображение гиены, рвущей мощными челюстями горло антилопы, дрожащей в агонии мускулатурой ног. На крупном плане хищник с жадностью слизывал с чёрной морды рубиновые капли крови, обильной росой подающие в красную траву.
‒ Нравится? Лично вывел для таких случаев. С удовольствием отдам на растерзание. Начнёт с конечностей, пальцы огрызёт мгновенно, ‒ диверсант часто задышал и сжал кулаки, насколько позволили металлические хомуты на больших пальцах. – Что там у вас за дела с Антоном? – я стащил с тележки окованный железом ящик с амбарным замком. Раздалось урчание и противный хохот, по рифлёному металлу трюма потекла неимоверная вонь из отверстий, проделанных в досках для вентиляции.
‒ Так нет ничего, ничего особенного. Он попросил, я сделал, ‒ косясь на зловещий предмет залепетал узник.
‒ Что сделал? И зачем? – зловеще улыбаясь, я постучал ключом по замку.
‒ Ну это ‒ выкупил дом на Огненной земле.
‒ Ничего не понимаю. А зачем меня держать в плену?
‒ Антон хотел, чтобы вы сделали Модлен такой подарок в знак примирения, ‒ напуганный директор часто хватал ртом воздух с миазмами, от чего ему становилось только хуже.
‒ Почему у родственников всегда кривая пуля в голове! Вставай, идёшь со мной, ‒ толкнул под рёбра боевика тыльником стилета и отрезал багажные ремни AstroProfi. Под ногами продолжал источать в усиленном режиме амброзию ящик, по которому в сердцах пнул новым ботинком. Увидев царапину на носке, разозлился:
– Обманываешь! – приставил острую сталь к горлу директора. Внизу утробно фыркнули, потом злобно зарычали и наконец выдали жуткий вой вперемежку с демоническим хохотом.
‒ Это африканская гиена? – хрипло спросил жертва семейных разборок.
‒ Она и голодная! Не мешай думать, зоолог, ‒ рявкнул в самое ухо, чтобы немного разрядиться.
Сынок весь в маму, везде со своей правдой. Вот именно, со своей! Это что получается: организовал эсеров для бандитизма! Хорош! Да нет, не может быть! Наверняка, решил спасти человечество. Хотя, ничто не отменяет маленьких житейских радостей! Вот без меня, меня женили! Может быть, его сделать отцом дракоши? Взять на живца в виде «чУмоданов» с акциями? Ну если ему принципы позволят? Так, а что делать с любовями? Вопрос. Ведь перебеситься надо молодому человеку, иначе навечно так и останется дураком с пропеллером!
‒ Откуда она у вас, ‒ прервал размышления любитель животных.
Ага, хочет наладить контакт с мучителем! Не получиться, дорогой: Киплинга оба читали. Ещё скажи: как тебя зовут, и ты женат на Розе Люксембург с насморком.
‒ Зря ковыряешь электричество. Был верный шанс умереть быстро ‒ и тут умничать стал, как подросток! Сиди теперь и наслаждайся урчанием твари.
‒ Идём уже, ‒ махнул стилетом боевику в сторону кают-компании. В тамбуре, за дверью поинтересовался, ‒ Ты что туда положил? Редкой мерзости запах. Никогда не думал, что у меня есть деликатное обоняние! Кстати, твоё имя не Ферапонт?
‒ Семёном записан. Это мои носки, в казарме офицеры сильно ругались. Зато всегда была отдельная кровать у окна. Не мешает никому, если не снимать в помещении. Так я ещё ромом из фляги побрызгал чутка для вирулентности.
‒ Молодец, глаза чуть не выело дихлофосом. Пусть директор ощутит радость и аромат жизни в полном комплекте пока пружина магнитофона не сдохнет в ящике! Значит так, Сёма, спать будешь в каюте Ферапонта. Временно! А сейчас иди в душ смыть кровь товарищей, погибших за домик на Огненной земле. Ноги протри водкой, иначе запру в обнимку с ботинками и директором.
4. Хамов надо учить!
В квадратных иллюминаторах ходовой рубки показалась Земля. Да, вопрос жёсткий. Боевые корабли корпорации, покрашенные дешёвым суриком, висели словно ненужная гирлянда, словно оспа, словно насосавшиеся крови клопы на прекрасном голубом шарике с зелёными континентами. Вот незадача. Ещё и на родину не попадёшь без приключений.
‒ С вами говорит крейсер корпорации HELIUS. Назовитесь! – требовал военный корабль с огромным белым номером вдоль борта.
‒ Житель планеты Земли, маэстро Ленар!
‒ Номер и принадлежность?
‒ С кем имею честь?
‒ Номер яхты и принадлежность! Выключите двигатель. Высылаем досмотровую команду.
‒ Так я со всем уважением к вашему флагу. Зачем команда? Представьтесь ради Бога! С кем разговариваю. Вы человек или где?
Экран на пульте показал активные позитронные пушки, взявшие на прицел строптивое судно. Из раскрытых броневых плит вышел серый аппарат и направился к нам, поблёскивая габаритными огнями.
‒ Семён, ваши предложения? Как опытного нелегала и представителя боевой организации эсеров!
‒ Пустить на яхту, перебить и на их катере ворваться в трюм крейсера. Устроим «Атаку мертвецов»!
‒ Нас двое, не считая полуобморочного директора, которого, кстати, показывать нельзя ни в коем случае: верная смерть! Но мне нравиться бойкий ход вашего катера. Всё-таки вы молодец! Идея взять долю натурой оказалась более чем здравая. В вас определённо дремлет талант хозяйственника ‒ будем развивать! Вот что предлагаю: запасов гелия у нас, благодаря Церере, немеряно, все помещения завалены, ‒ есть идея сделать из нумерованных захватчиков настоящих самураев.
Абордажный катер электромагнитными лапами взял, сверкающую дорогим такелажем, яхту и потащил в недра крейсера.
Злился я до чрезвычайности на безымянное обращение. Хамство редкое, присущее работникам крупных компаний и вовсе невоспитанным чиновникам:
‒ Капитан Никто, назовитесь! Иначе вынужден буду наказать существо безродное и бесполое. Одумайтесь! Вы отвечаете за жизнь вверенной команды, за людей! ‒ попробовал вразумить коммерческий организм под грохот прямоугольных створок грузового шлюза. Семён с тоской осмотрел стены рубки в поисках подходящего оружия, но ничего, кроме коллекционного гладиуса, обнаружить не смог.
‒ Ну что, дорогой Семён, плакали наши курорты в Гаграх: готовься бросать контейнеры с гелием в камеру аннигилятора! – щёлкнул тумблером и взял управление дьявольским изобретением в правую руку.
«Модлен» мгновенно окуталась вибрирующим полем, начавшим уничтожать вокруг себя всё сущее, словно ненасытная огненная гиена. Металлические перекрытия, мостики, приборы, космические истребители на транспортной палубе ‒ всё это превратились в крохотные светлячки, мгновенно проглоченные тёмной материей. Рычаг ресивера постепенно начал нагреваться. Командный мостик вместе с палубами и трюмом дредноута медленно исчезали в пламени аннигиляции.
Семён заворожённо, словно под гипнозом, подключал всё новые и новые контейнеры с гелием, создавая неимоверный топот босыми, но чистыми ногами.