========== Часть 1 ==========
Продается уютный даунхаус в самом центре одесских катакомб. Удобный подъезд, охраняемая парковка, круглосуточная охрана. Ближайшее хранилище в трех километрах, за отдельную плату перерегистрация охот. угодий (10 гектар). Две спальни, оранжерея, хороший загон для доноров, отопление электрическое, защищенный канал связи (nightpeople-telecom). Дружелюбные непрожорливые соседи. Возможна беспроцентная рассрочка платежа на тридцать лет. Звоните с 20.00 до 3.00 по номеру…
Горящие туры! Только до конца месяца вы можете посетить уголок нетронутой природы, насладиться лицензионной охотой в племенах Народа каруба на девственно чистых островах Полинезии, Амазонии и Новой Гвинеи всего лишь за 2400 евро на одну персону! Проживание по желанию клиента в бунгало (4 звезды), или аутентичном Гнезде. Молодоженам и Новообращенным скидки.
В добрые руки отдам послушного мальчика тридцати пяти лет. Группа первая, резус положительный. Расцветка смуглая, порода ассирийская. В еде неприхотлив. Знает английский, немного читает на гемма-лингве. Привит, обучен, очень ласковый. Причина отдачи: у жены аллергия.
Венеция. АВ-
- Перезвони мне, Валенсио. Перезвони, это срочно
Богуслав положил трубку, удовлетворенно полюбовался антикварным телефонным аппаратом, и с хрустом размял пальцы. Когти соприкоснулись со звуком, какой обычно издают японские флейты, подвешенные в оконных проемах «на счастье».
Богуслав, иерарх Бескидский несмотря на почтенный возраст, любил играть с собственными когтями.
Эту правда он скрывал ото всех, кроме Семьи, конечно, и еще одной личности; с недавних пор (шесть-семь лет для вампира – это именно «недавно, буквально на днях») он завел себе секретаршу-полукровку, исполняющую скорее роль ближайшей помощницы, ассистентки. От такой привычек не скрыть, да и не надо. В конце концов, ее обязанность – им потакать. Предыдущие секретари долго продержаться у капризного вампира не могли: уж слишком скверным характером Богуслав отличался, а после трехсотлетней спячки терпимее он не стал.
Богуслав полюбовался видом и окна, приветственно поднял бокал, услышав звон колоколов собора Святой Магдалины. Голуби, белоснежные, рыжие, черные, пестрые и сизые, с шумом хлопая крыльями, роняя перья в каналы, разлетались в разные стороны.
Венеция. Нет, нет, только лучший богемский хрусталь и только четвертая, отрицательная, ради такого случая.
Венеция.
…
Между третьей и шестой авеню тринадцать кафе и с десяток бистро; однако и на уличных развалах уже продавали кебаб и пахлаву. Рассыпчатые пирожные по-венски – сливки, сахар, много крема и цукатов; блестящая празднично натуральная глазурь, карамель и тягучая нуга – все это наполняло весенний воздух сладким ароматом, предвестником будоражащих знакомств, легкого флирта, необременительных романов.
В некоторых случаях – обильной добровольной добычи.
Конечно, никто из охотников не носит черных плащей и очков. И вряд ли на лице будет сиять жажда, скорее распугивающая, чем привлекающая.
Но Ангелина в это раннее утро не охотилась. В подвале резервуар с кровью, в мансарде – дорогие светоотражающие панели, с функцией «псевдозакат», а ровный загар гарантирован инфракрасным солярием, изготовленным на заказ где-то в Корее. Семеня в узкой юбке и проклиная дресс-код, введенный иерархом Бескидским, Ангелина, тем не менее, дышала воздухом Венеции с удовольствием Пусть даже истина оказалась далека от лубочных картинок с рекламных проспектов, это был чудный, чудный город. На часах восемь вечера (если бы Ангелина была человеком), и девушка проснулась чуть раньше, чем обычно, чтобы начать свою рабочую ночь с упоительной прогулки пешком.
Если бы не требовательный визг телефона, ей бы в голову не пришло прервать любование вечерней Венецией.
- Анжи! – приветственно возопил Валенсио, - Шеф хотел видеть нас пораньше. Где ты? Я заскочу.
- Если только вплавь.
- Гондолу возьму напрокат, - не растерялся Валенсио, коренной корсиканец, - скажи только адрес, примчусь пулей.
- Я почти пришла, не спеши.
- Понял. Встречаемся в холле.
«Прощай, очарование Венеции», - с легкой грустью подумала Ангелина, и повернула к отелю, распрямляя плечи – иногда приходилось себе об этом напоминать. Увы, прошлая жизнь накладывает отпечаток на всех.
Карточка на входе пискнула, секьюрити уступили дорогу, почтительно (однако на ее обтянутый юбкой зад пялились вполне себе алчно), и лифт с надменным швейцаром поплыл плавно вверх. В полированном трудолюбивыми филлипинками стекле Ангелина видела свое бледное лицо, и оттенок этот выступал даже под слоями искусственного загара.
Вечер вступал в свои права, покрывая медным сиянием черепичные крыши. Скользили ленивые тени по пустым коридорам. Охрана, положенная Его Могуществу, стремилась слиться с цветом стен; Богуслав не выносит присутствия посторонних. Но Ангелина по непонятной причине включена в список его близких. Если не считать одного хищнического приступа сексуальной лихорадки, она ни разу более не сближалась с ним, и оказываемое им доверие за последующие годы ничем не подогревала.
Хотя она никогда не пыталась об этом рассудить.
Янтарно-желтые глаза отразились в стекле окон, Ангелина привычно опустилась в глубочайшем поклоне, грозящем перейти в коленопреклонение – как и обычно. И, как и обычно, Его Могущество улыбнулся.
- Как тебе Венеция? – спросил он, обходя опустившую голову девушку по кривой и возвращаясь к столу, - роскошь, не правда ли?
- Она прекрасна.
Богуслав прикрыл глаза, наслаждаясь скользившим по его спине лучом закатного солнца. Музыка откуда-то из-под потолка наигрывала ненавязчивую джазовую композицию. Богуслав уютно развалился на диване, щелкнул пальцами – и Ангелина, наконец, поднялась из поклона.
- Ну что ж, дорогая моя. Это чудно, что Венеция пришлась тебе по вкусу. Надеюсь, ты успела осмотреть все достопримечательности, потому что здесь мы ненадолго – увы.
Богуслав – один из немногих иерархов кровавого племени, кто действительно предпочитает солнечный свет лунному, и это делает его одним из сильнейших. На режиме дня это, быть может, и не сказалось, но все же он не отворачивается от солнца, лишь слегка щурится, глядя задумчиво на западную сторону горизонта.
Блики золотят поверхность воды, и легкий ветерок несет майские ароматы над землей
- Куда вам угодно заказать билеты? – осведомилась Ангелина. Богуслав поморщился, взмахнул рукой – шелк вычурного халата взметнулся и опал, как лепестки дивного цветка.
- Не рушь момент, лучше выпей.
В его левой руке материализовался второй бокал.
Ангелина вновь благодарно поклонилась. Конечно, она не в первый раз пробовала то изысканное угощение, что приготовил для любовании Венецией Его Могущество.
Четвертая. Отрицательная. Пряный солод, ласковые лучи, скользящие по загорелой коже, немного фламенко… натуральный продукт, разумеется: другого иерарх не держал даже для горничных и водителей. Против воли Ангелина погрузилась на долю мгновения в воспоминания. Ночь, голод, выдача пайка раз в неделю – лишь для того, чтоб сохранить ее достаточно безопасной для окружающих. Побои не заживают, и все тело болит, бесконечно болит. И пластиковый пакет без дозатора, наполненный фильтрованной, прогретой, практически безвкусной жидкостью, смешанной с плазмой…
Богуслав легонько дотронулся до ее бокала своим, и Ангелина рискнула встретиться с ним взглядом. Это лишь дополнило контраст – между сладостью греховного настоящего – и аскетизмом прошлого. Между пылающими ненавистью или безразличной брезгливостью глазами охранников в монастыре, где Ангелину держали вместо цепной собаки – или…
- Ты зарабатываешь свое маленькое кровавое удовольствие прилежно, Ангелина, - улыбнулся вампир, кивая девушке, и без труда читая ее мысли, - только тебе можно поручить такую работу, такую особую работу, которую я не рискну поручить никому больше.
- Прикажите, Ваше Могущество.
- Эх, Ангелина.
Он сокрушенно покачал головой – длинные косы упали на грудь, зазвенели вплетенные бубенцы. Несмотря на прошедшие годы в современности, иерарх иногда не отказывал себе в радости принять свой первый, древний облик.
- Я, дорогая моя, хочу не приказать, - он отставил бокал и с сожалением проводил взглядом угасающее солнце, - у нас возникла проблема. С нашими охотничьими угодьями на границе Европейского Блока. Нас стало многовато, и пока не все еще перешли под наш контроль, мы уязвимы. Некоторые семьи спят и видят, как бы объявить нас вышедшими из-под закона и уничтожить.
- Например…
- Например, иерарх Венский Габсбург, - охотно продолжил Богуслав, вновь щелкая пальцами, - мы с ним неплохо повздорили, и теперь я не в состоянии изыскать в своей фантазии способ примириться, не задевая ни его, ни своей чести.
Его Могущество зажмурился, катая на языке последний глоток четвертой отрицательной.
- Ты поедешь к нему. Валенсио купит билеты и сопроводит тебя. Наделяю тебя полномочиями представлять мои интересы. Нужно много терпения и идеальное соответствие этикетному порядку Народа.
Если Ангелина и была ошарашена, то нашла в себе силы скрыть это, хлебнув из бокала, правда, многовато.
- Ваше Могущество… - обратилась она, и он взмахнул рукой снова:
- М-м. У меня нехорошее предчувствие, что тут не все так просто, как наши старые споры за территорию. Я предчувствую угрозу. Лично мне. Но… я желаю, чтобы этим занялась ты. И еще, дорогая. Будь так обольстительна, чтобы все эти паразиты свихнулись от похоти, и так недоступна, чтоб их трехсотлетние задницы тряслись от желания. Правила кровавой демагогии ты лучше меня знаешь. Нужно произвести впечатление…
Он отставил опустошенный бокал в сторону – густая и бордовая, терпкая и будоражащая кровь медленно стекает с ободка и сворачивается на донышке. Он потянулся к Ангелине – и он ощутила все тот же животный трепет, как в первую встречу-и провел когтями по ее руке. Атласная блузка оказалась плохой преградой для холода его руки И для жара, которым от прикосновения вспыхнула девушка.
- Хотя глупо тебя учить. Просто будь собой.
- Да, Ваше Могущество.
Она удалилась с той поспешностью, что со стороны не выдала бы смущения. Но Богуслав знал, чуял и видел.
- Да, да, дорогое мое дитя, - пробормотал он, потягиваясь навстречу восходящей золотой луне, - это даже меня чарует.
…
Вена. Брюссель. АА-
Если бы Ангелине показали ее отражение лет двенадцать назад, она не узнала бы себя, нет, не узнала. Разве ее это лицо – с легким выражением томной скуки, разве ее руки – с удлиненными ногтями, дорогими драгоценностями, явно не знающие тяжелого труда? Разве ее это волосы – уложенные вместо скромной косы в замысловатую прическу, словно сошедшую с картин эпохи Возрождения?
И, конечно, самой себе кажущаяся развратившейся, она смотрелась почти монахиней среди пестрой толпы в приемной зале иерарха Венского. Длинное черное платье с очень открытыми плечами заставляло ее чувствовать себя одновременно обнаженной и необычно защищенной, словно она была облачена в броню. Завистливо косились многие дамы – выглядеть одновременно элегантно, невинно и соблазнительно могло удаться либо опытной светской львице, либо той, что стараний вовсе не прикладывала.
Простота выигрывает, и Ангелина подсознательна всегда это знала.
- А! – гулко прозвучало с мраморной, слегка аляповатой, лестницы, - вот и посланница! Но неужели? О! До чего же шарман! Мадемуазель.
Вертлявый брюнетистый жиголо с лицом утомленного педераста опустился к ее руке с поцелуем. Хотя и в перчатке, но Ангелина буквально ощутила его слюнявые порочные губы на коже, и едва сдержала гримасу. Ведь возможно, это референт самого…
- Его Могущество иерарх Венский Габсбург! – издает виг точно такой же юнец, только чуть более костлявый и юный, и смазливое чудовище, прилипшее к ладони Ангелины, самозабвенно раздает поклоны.
«Чтоб меня. Этот отмороженный – иерарх?!».
Должно быть, ей показалось, но девушка явственно услышала смешок Богуслава в голове. Но нет же, это Валенсио подобрался с грацией призрака, невесомого и бестелесного, сзади.
- Позвольте представить госпожу, - твердо и обольстительно звучит полушепот Валенсио над ухом, - пани Римкович Бескидская, Чистота Его Могущества иерарха Бескидского Богуслава…
К этому пришлось привыкнуть. К тому, что ее имя теперь неизменно соединено с именем монстра, и, более того, что она, Ангелина, его «Чистота». Самый сомнительный титул по отношению к любому вампиру. Чистота – чудовища, полумертвого создания, демона, вокруг чьей шеи бывают обмотаны зловонные кишки, между чьих сведенных в судороге экстаза пальцев – струится тяжелая венозная кровь…
«Такая уж ты. Половинчатая. Слово есть – а смысла нет».
Венский иерарх тупо пялился с улыбочкой на Ангелину, его миньон суетился рядом.
- Очаровательно, очаровательно, - закатив глаза, придуривался иерарх, - тур вальса за мной, госпожа моих глаз. Шампанского! Музыку!
Вокруг закружились маски. Карнавал был слегка не в стиле Вены, но Ангелина уже поняла, что сегодняшний вечер обещает быть необычным.
Подхваченная руками Валенсио, она грациозно закружилась в вальсовом круге.
- Анжи, умоляю, улыбайся. Или хотя бы сделай свое обычное лицо.
- Ты его видел?
- Анжи… Восемнадцатый век, опера, кастраты-певцы и эпидемия сифилиса. Его вряд ли обошедшая.
- Боже.
- Да, Бог обладает специфическим чувством юмора, - Валенсио заложил руку за спину, и они исполнили под завистливые взгляды наблюдателей стремительный пируэт «лодочку».
- Его Могущество тоже не обошелся без шуток, - тихо сказала Ангелина, старательно выводя на лице самое светское выражение, - послал меня обольстить этого… содомита. Это скорее тебе под силу. Ты же у нас красавчик.
Валенсио коротко, но предельно ясно обнажил клыки.
- Ты в курсе земельного вопроса? – полюбопытствовал он, кружась, - у нас нерешенные споры уже лет двести. Его Могущество хотел возобновить переговоры, но все время что-то срывалось. Теперь они отправят к нам представителя, если следуют правилам.
- Кого?
- Не имею понятия. На титулы Габсбург щедр. Очередной его любовничек из молодого поколения. «Искренность Его Могущества», или что-нибудь эдакое. Хорошо, что протокол ограничивает число встреч и их длительность.
- Помолчи, прошу тебя, и так тошно.
- Понимаю. Шарман! – тут же пропел Валенсио восторженно-идиотским голосом какой-то подвыпившей паре, пролетевшей мимо в безумном вальсировании.
- Если о подходах к Габсбургам и их Семье кто и знает, - продолжил беззвучно Валенсио, - то только Че. Я сведу тебя с ним.
- Че? Кубинец?
- Сицилиец. Был, пока был жив. Редкостная мразь, но лучший осведомитель.
- Как обычно.
- Анжи, только прошу, не влюбись…
- Ты идиот, или прикидываешься?
- Прикидываешься, - одними губами усмехнулся Валенсио, и изящно завершил положенный последний круг танца, поклонился своей даме, и отвел ее на место у колонны с напитками и фуршетом.
Здесь оживленно шумели украшенные донельзя модницы-фаворитки, сопровождающие старших и Хозяев. Ангелину они окинули оценивающими взглядами, и быстро ретировались. Ангелина же не успела поблагодарить напарника. Он тут же был атакован крупной нахальной немкой, и с виноватым видом позволил ей увлечь себя назад к танцующим. В подмышечных впадинах могучей фройляйн темнели пятна пота.
«Вампиры практически не потеют. Раньше хоть этим выделялись. А теперь каждая вторая и каждый третий колют в подмышки ботокс. Люди становятся все мертвее, а мы… твое время, Ангелина».