- Моя мать из народа Дня, Чезаре.
- Не прячьтесь в раковину, Анхелика, - устраиваясь удобно, добавил тот, раскрывая меню, потом закрывая его и откладывая, - я называю вас народом Сумерек. Кто-то – народом Зари. Меня восхищает и поражает тот факт, что вы, в отличие от большинства, примкнули к Ночному племени. Нужно быть незаурядной карьеристкой, чтобы так рисковать…
Ангелина не знала, как оформить словами то, что нужно было ответить. В замешательстве она опустила глаза, мгновение боролась с собой – и нарушила инструкцию, подняв лицо и уставившись взглядом во внимательный прищур Чезаре: «Не делайте выводов, судя со своей позиции». Мужчина дрогнул, выдохнул, пристально в ответ посмотрел на Ангелину.
- Потанцуйте со мной, - хрипло проговорил он, и протянул ей руку.
Низкий дым режет глаза, проникает в складки платья и щекочет шею вместе с горячим дыханием и запахом коньяка и виски.
- Пинья Колада! – торжествующе звучит над дымовой завесой.
- Ола!
Его руки ползли по ее талии, как будто бы невзначай задирая юбку. Слегка, лишь намекая на будущее, лишь обещая грядущие удовольствия. Во рту стало горячо и остро; это, как жгучим перцем, обожгло губы его коротким приветственным поцелуем. Укол щетиной.
- Признайтесь, Анхелика.
- В чем же?
Он сжал ее ягодицы коротким, неуловимым, абсолютно незаметным со стороны движением.
- Вы давно не танцевали для себя. Даже сейчас… вы же не на задании. Или я заблуждаюсь? – зашептал Чезаре, - или здесь вы тоже – лишь воля Хозяина?
Она рванулась вверх, и их глаза оказались на одном уровне впервые. И на этот раз Ангелина не улыбалась. Взгляд ее был прицельно серьезен.
- У меня нет, и не может быть Хозяина, и вам это должно быть известно.
- А как же…
- Вы разрушили всю красоту, - пробормотала она, размывая круг танца и увлекая Че назад за столик, - всю начинавшуюся красоту вечера. Как вам это удается? Вы принимаете особый яд и делитесь им с избранными?
Чезаре усмехнулся недоверчиво, отпуская ее руку с явным нежеланием.
- Ядовиты здесь лишь вы, радость моя.
- Когда вы звали меня Анхеликой, вы нравились мне больше.
- Зачем вам этот официоз? Такой молодой, красивой… такой…горячей.
Ее рука дрогнула, когда Че опустился к ней с поцелуем.
- Давайте оставим эти разговоры. Мы оба можем вести их часами, но здесь по делу, в конце концов.
Она отдернула руку. Чезаре тяжело вздохнул
- Если бы я не был уверен, что вы разбиваете сердца, не думая и не стараясь, я бы назвал вас сущей ведьмой. Добро. Поговорим о деле. Начинайте.
Он откинулся на спинку стула, и Ангелина с удовольствием увидела, как буквально за доли секунды соблазнитель мафиози обратился в делового коммерсанта, с которым она и встретилась.
- Я слышала, скоро иерарх Венский потеряет свой титул. Если это так, то мне хотелось бы знать, кто займет его место – у нас нерешенные споры за территорию.
- То есть, вы говорите: скоро Его Могущество Габсбург будет убит, и вам нужен заказчик до того, как это произойдет? – осторожно осведомился Чезаре, комкая салфетку. Ангелина кивнула.
- Это невозможно, Анхелика.
- Если дело в цене…
- О, это так по-вашему! – зло улыбнулся Че, и Ангелина вдруг поняла – по длине и оттенку его выступивших в этой улыбке клыков – что он далеко не юнец, - дело не в цене, сеньорита. Ни за какие богатства мира вы не сможете узнать ответа на этот вопрос. Более того, я вообще сомневаюсь в том, что он существует. Никакой кретин не станет покушаться на Габсбурга.
- Габсбург слаб, и…
- Извращенец? – осклабился Чезаре снова, встряхнул запястьями, сверкнул из-под густой челки глазами, - транжира? Полоумный наркоман? Все так. Если бы не его беспробудно дрыхнущий дядюшка – и, между нами, поговаривают, что из этой спячки он уже не выйдет – никто не стал бы даже близко подпускать его к наследию Семьи. Но, Анхелика.
Он повертел дорогие часы на запястье. «Рубины» - бездумно отметила девушка камни, утопленные вокруг циферблата в платине.
- Буду честен… насколько умею, - Че ослепительно оскалился, умудрившись не обнажать клыков, - вы мне нравитесь, Анхелика. У вас есть стиль, есть свои отработанные методы, и даже что-то… манящее. Но все же вам, народу Истока, не понять, как ведутся дела в старушке Европе. При всем уважении, опять же.
Он подался вперед, посмотрел в глаза Ангелине.
- Никто не будет убивать Габсбурга. Если даже кому-то такая идея и придет в голову, будьте уверены, его тут же переубедят. Даже самыми жесткими способами. Вена сегодня – основной транзит доноров, а Габсбург – владелец крупнейшего в Западной Европе резервуара. Оборудованного по последнему слову техники. То, что он до сих пор не монополизировал поставки – чудо. Если на место вырожденца Габсбурга встанет кто-то другой – кто угодно, чей интеллект будет чуть выше, чем у этой кровопьющей инфузории – разорятся десятки Домов и Семей. Шесть кланов Австрии, не говоря о Голландии, Дании и Германии, окажутся лишены своего главного поставщика. Разорятся банки крови; не все, но достаточно для того, чтобы заставить даже средний класс серьезно затянуть пояски. Половине придется уйти в спячку или мигрировать на восток.
Он выдохнул, и выдохнула Ангелина. Только теперь она осознала, что слушала его, ни разу не вдохнув. Голова слегка кружилась.
- Так что, Анхелика, для чего бы ни интересовались вы состоянием дел иерарха Венского, его позиции можно только позавидовать. Всем нам, - Чезаре пальцем поманил официанта, - Буэнос ночес. Есть ли у вас что-нибудь из Италии сегодня?
- Мне «Корсику», пер фаворе, - не узнав свой голос, вставила Ангелина, - вторую отрицательную, крепленую.
- Сию минуту, сеньора.
Чезаре посмотрел на Ангелину одобрительно.
- Предпочитаете горечь?
- Мне нравятся крепкие напитки.
- А мужчины?
Ангелина задумчиво подняла глаза. Прищурилась, зная, как играют в мутно-зеленых болотах вишневые искры, поднимаясь со дна.
- Вы тоже нравитесь мне, Чезаре, - в тон ему ответила она, - в вас есть страсть, но в вас есть рассудок, и даже какой-то компромисс между ними. Редкость, надо признать. Я полагаюсь исключительно на второе.
- И никогда ни одного безумства?
- Ваша «Корсика», сеньора.
- Ну же, Анхелика. Был же хоть раз, когда ваше хладнокровие…
Вместе с горячим и горьким воспоминанием и «Корсикой» в жилах вскипели и ощущения.
«Как это расстегивается?». И длинные клыки, впившиеся в плечо – левое, правое. Прокушенные запястья, ледяная кровь иерарха Богуслава на губах, на руках, на лице; и его острый язык, ласкающий и опасный, и его желтые глаза, налившиеся кровью до черноты, когда он схватил ее за волосы – и его же слова, которые он произнес, перед тем как отпустить ее. «Теперь ты моя».
Вместе с ним сама ночь взяла ее тогда.
- Я не ошибся, - вздохнул Чезаре, с легким разочарованием, как показалось Ангелине, - значит, был мужчина.
- Нет, - решительно отвергла предположение она, - это не то, о чем вы подумали. Вы что-то сказали о «старушке Европе». Я не совсем поняла…
Специфический вампирский флирт вновь уступил место переговорам.
- Сложно объяснить, - протянул Чезаре задумчиво, катая в бокале римское красное, - вы из Истока: закон, честь, охота, магистрат. Западнее полная демократия: инквизиция, жалобные комиссии, доноры, права меньшинств. Добром вряд ли кончится, но тот сброд, что всплывет на поверхность при таком раскладе, легче будет убрать.
Он пожал плечами, и вновь Ангелина бездумно отметила, до чего невозможно красивы его руки. Не изнеженные, не холеные – крепкие, умелые, руки не аристократа, а сицилийского разбойника … вспоминался Валенсио и его смешное предупреждение.
- В ночном мире демографических взрывов было многовато за последние сто лет, как и в дневном, кстати. В сороковых бум рождаемости и выхода из спячек, мало обращений. Кровь сытна и дешева, увернешься от нацистов, коммунистов и их свар – напьешься вволю, напоишь семью. Муссолини и не знал, думаю, как неплохо некоторые … впрочем, это наша история, и вас не касается.
Его ухмылка Ангелине не нравилась, в отличие от гипнотизирующих жестов.
- Лавина обращений в шестидесятые – все эти сексуальные революции, новая эзотерика, хиппи. И девяностые – десять лет торжества и войн. Дошло до дефицита охотников. Последние годы открыли неприглядную истину. Нас становится меньше, Анхелика. С каждым днем. С каждым часом. И не в абсолютном – в относительном значении. Добыча научилась отбиваться, и даже наносить упреждающий удар, подчас эффективный. Добыча плодится быстрее нас, и перемещается стадами, в которых совсем скоро мы не сможем учуять друг друга, и потеряем связь. Нам придется организоваться….
- А вы чего хотите? – напряженно спросила девушка. Вампир пренебрежительно фыркнул.
- Сеньорита, я Че – сам по себе. Мне меньше всего есть дела до семейных ценностей и традиционного уклада. И еще меньше – до сытого благополучия вконец зажравшихся евровампиров. Я не играю в людские игры – в отличие от того же Габсбурга, а потому, если какие-нибудь Дзюбэи из Японии или китайские Тианг, или кто угодно, в один прекрасный день пережрет всю эту толпу педерастов, я только поаплодирую. И взывать к этой самой толпе с пророчествами и призывами «опомниться и воспрянуть» не буду. Чего я хочу? В данный момент смотреть на вас, Анхелика. А потом – потом еще выпить – пожалуй, стоит попробовать вашу «Корсику». Ола!
========== Часть 2 ==========
Острова Фиджи. АО+
Курсы грамматики гемма-лингва с носителями! Для новообращенных, доноров и неполнокровных начальный курс – три месяца. Занятия ведутся очно, по утрам ближе к рассвету. Квалифицированный преподавательский состав, возможно индивидуальное обучение и репетиторство
Попробуйте потрясающее лакомство от шеф-повара – оцените всю роскошь традиционной кухни. Только самые свежие продукты. Только самые чистые доноры. Почувствуй себя Императором. Ресторан «Калигула».
Наш специальный корреспондент с места проведения ежегодного фестиваля «Краса Ночи» имени Елизаветты Батори. Напомним, в этом году честь принять фестиваль у себя принадлежит Лиме, столице Перу…
Соленый морской ветер, солнечный луч, скользящий по телу, запах папайи и манго. Ангелина под лучами палящего солнца наслаждается тем, что снова стала человеком. Хотя бы до заката. Как и всякое холоднокровное – вот как та ящерица, например, - она нежится под дневной звездой, зная, что не тратит энергии на поддержание себя живой. Полуживой. Наполовину немертвой. Ах, есть ли разница! Упоителен солнечный день и прекрасен соленый ветер.
У полукровок есть преимущества, например, можно загорать, без риска испепелиться дотла. Конечно, на самой жаре не посидеть, да и вечером нужно быть осторожной, но ведь одновременно Ангелина может наслаждаться ночной жизнью в полной мере. Зрение ее позволяет ей видеть мир в кромешном мраке. Закат уже полыхает на западном горизонте, и ленивое южное солнце гаснет быстрее, чем на севере – за какие-то минуты. Из теней выползают ночные жители.
Индийский океан полон жизни. Вокруг танцуют пестрокрылые бабочки и диковинные птицы в ярком оперении. Ангелина ловит светлячка левой рукой. Она приветственно поднимает наполовину опустошенный бокал, глядя на гостя в упор, и потягивается в шезлонге.
- Будете? – приглашает она, - игристое, вторая положительная. Японский поставщик.
- «Сакура»? – интересуется наугад представитель Габсбурга. Девушка смеется.
- Нет, «Якудза».
Приходится выискивать силы играть.
- Герберт Хауф, - представился вампир и мило оскалился. Оба посланника Семей сделали вид, что на них что-то, кроме плавок и купальников, было надето. Герберт взял бокал. Пренебречь волшебством игристой второй положительной было просто невозможно. Ангелина не сомневалась в коварстве «Якудзы», и потому отставила бокал в сторону – по крайней мере, до окончания переговоров.
- Согласно протоколу, - предупредил Герберт, и включил диктофон, - мой Повелитель, иерарх Венский Габсбург, полномочным представителем которого я являюсь, посылает приветствия и пожелания доброй охоты и мира Семье, вашему Повелителю, иерарху Бескидскому Богуславу…
Ангелина не моргала, пока он зачитывал традиционные напевные славословия, полные обыкновенной и неприкрытой лести. Вот он упомянул многочисленные стада «добычи», сетуя на вынужденный завоз в Вену мигрантов. Вот он намекнул на перспективу породниться, говоря о «высокой чести и доблести Семьи», которая представляла собой народ Истока.
«Чертова уйма слов и никакого смысла. Однако же протокол. Протокол. Ох, если бы. Если бы взять такой осиновый кол, большой, трех метров в длину…».
- И просит уделить мгновения Его Могущественной вечности размышлению о спорных территориях Мадьярии. Площади угодий невелики, и Его Могущество иерарх Габсбург смиренно напоминает, что около ста двадцати лет назад по независящим от нас обстоятельствам…
«Смазать кол чесноком, наточив как следует перед этим, прочитать заупокойную…».
- …И отчуждение угодий произошло вопреки договорам и преимущественному праву охоты…
«Заткнись, крови святой ради, если я немедленно не моргну, роговица отслоится, и придется полдня ходить слепой».
Голос изнутри, как и всегда, принадлежал Ангелине Другой. Той, которую звал Валенсио ласково «Анжи», ночной хищнице с острыми клыками и когтями, опасной и кровожадной, какими все они бывают в критическом возрасте около шестидесяти лет.
Ведь именно этот возраст – расцвет юношества кровопийцы. Тот возраст, когда человек много знает, но почти ничего уже не может. А она – может. Например, попробовать на вкус этого подхалима с редкой рыжей шерстью на груди, плечах и даже пальцах ног.
«Чертов неандерталец».
Вторая положительная пузырится и пьянит, чайки кричат, на песке в густеющей с каждой минутой тени лежит Валенсио, не спешащий на помощь коллеге.
Иерарх вывез слуг и собственность (в лице пяти очаровательных модельной внешности красавиц) на юга, а сам прячется в роще финиковых пальм: с недавних пор он уединяется с эзотерической литературой и музыкой для медитации.
А Ангелина – Чистота Его Могущества – вынуждена отдуваться на дипломатическом поприще. Например, сейчас, в изрядном подпитии, она выслушивает первую из восьми официальных нот, которые иерарх Венский обязался выслать Богуславу. «Вампиры, - слегка презрительно звучит в голове девушки, - или много слов, или голову долой. Примитивно. Но работает тысячелетия».
Ангелина надела темные очки и вволю проморгалась. Герберт на автомате пробубнил положенные страницы текста, выплюнув в конце едва ли не вместе с клыками:
- …С почтением и благими пожеланиями, крови благой ради, на процветание Народа Ночи.
- Принято, - лениво процедила Ангелина в ответ, - всё?
- Всё, - с явным облегчением плюхнулся вампир рядом на песок, - всего-то. Если учесть, что назад мне плыть на лодке, потом на катере, затем на пароме, и делать две пересадки на самолете…
- Вам не нравится Южное Полушарие? – осведомилась светски Ангелина.
- Мне не нравится путешествовать по тропическому поясу. Порядочные охотники предпочитают Заполярье.
- О, как печально. Мы можем утешить чем-то паникующего фотофоба? – это включился Валенсио, наслаждавшийся бездельем, ведь прежде пытки официозом доставались ему, - быть может, вас накормить? Инфра-солярий? Мануальный терапевт? Клизма со шнапсом?
Герр Хауф так споро щелкнул челюстями возле руки Валенсио, что тот едва не расплескал вторую положительную.
- Запихни себе, и не забудь пустить струю, дорогуша.