– Он обыграл Векса. Эндир сам взял Столхед в жены. Хродвиг добровольно отрекся от власти, передав ее сыну. Законник обыграл Империю по ее законам. Войны не случилось.
«Войны не случилось», – повторил про себя я. По-моему, сейчас я услышал главное: войны не случилось. Одними только словами, знаниями и решительностью дед сумел предотвратить кровопролитие и сберег тысячи жизней. Вот только не понятно, как провернуть этот фокус еще раз. Нужно устроить так, чтобы Империи было невыгодно нападать на Дорчариан. Для этого необходимо понять, чего хочет Торговый Союз, а что – Лига Меча. Может, как-то попытаться рассорить их?
Первая половина следующего дня прошла по распорядку. Физподготовка, будь она неладна! А вот перед обедом случилось кое-что новенькое. Вываливаясь из корпуса малой Школы, кто-то задел меня плечом. Да как задел! От сильнейшего толчка я отлетел и рухнул на пол, едва успев сгруппироваться. Вокруг раздался дежурный ржач, я потер ушибленное плечо и встал. Надо мной возвышался Милиар Хмутр. Нарочно скинул меня на пол, гад! Саданул изо всех сил, подлец!
– Ой, извини, – насквозь фальшиво протянул Милиар. Дрянной из него актер, – а я тебя и не заметил.
Вокруг опять грохнули хохотом. Милиар стоял рядом, с паскудной улыбочкой смотрел на меня и потирал браслет с дубовыми листьями на запястье. Вот урод! Мой браслет! Мой украденный из Госпиталя браслет! Я сжал кулаки и примерился, как ловчее двинуть ему стопой в колено и приложить по уху справа.
– Что случилось? – раздался строгий голос коменданта. Казалось, он возник из ниоткуда.
– Да он сам упал!
– Сам, сам грохнулся! – раздалось из толпы.
Комендант обернулся и крики тотчас же прекратились. Он посмотрел на меня.
– Все верно, – сказал я, отряхивая штаны на коленях. – Сам упал. Споткнулся.
– Когда ты уже сменишь свои дикарские шаровары на подобающую одежду? – процедил Хак. – За нарушение порядка лишаешься завтра полдника и сидишь в Комнате Наказаний. Это ясно?
– Так точно! – громко отрапортовал я. Понятно, что спорить нет никакого смысла. Только позориться.
Милиар поднял руку, сжатую в кулак, и показал мне. Он издевательски покрутил передо мной серебряным браслетом, плотно облегающим его широкое запястье.
– А это что? – вдруг сказал Хак. – Давай-ка сюда свою бирюльку, – требовательно протянул руку Стурр. – Верну твоему отцу лично. По первому требованию тысячника.
Я скорчил рожу за спиной Стурра. Я-то знал, что Фракс Хмутр сейчас в Долине и никто толком не знает, когда он вернется. Надеюсь, отец с Гимтаром насыплют ему соли под хвост. Чтобы поход в горы не казался увеселительной прогулкой.
Милиар не посмел перечить коменданту, верный воинской дисциплине. Необходимость подчинения приказу в него вколотили с пеленок. Насупившись, он стянул с запястья браслет и отдал его коменданту. В начале учебного года, при первом построении, нам строго-настрого запретили проносить внутрь Школы оружие, украшения и домашних питомцев. Так что жаловаться некому – сам виноват.
На занятиях Либурха я вновь читал тетрадь Эндира. Сегодня мне попались донельзя утомительные перечисления каких-то законов и договоров, которые должен достать Клай. Интересно, кто это такой?
Стычка с Милиаром оказалась самым ярким событием дня. Запомнилась разве что вечерняя встреча с Кольшей перед ужином.
– Ну что, как там глазастая стена? – весело спросил я у Кольши. Тот задумался и пожал плечами.
– Там и вправду паук сидит. Только это не он смотрит. Паук там все время. А взгляд побыл немного в самом начале – а потом исчез!
Булгуня вновь кивнул, а Юрка топнул ногой.
– Да паук на тебя посмотрел-посмотрел, а потом перестал. Ты для него большой слишком! Неинтересно ему на тебя долго смотреть!
– Ладно. Чего спорить, пойдем ужинать, – сказал я. – Завтра сам пойду и посмотрю, что там за пауки со стенами.
Бареан вновь выглядел сам не свой. Может, он просто подземелий боится?
Глава 3
Толстая массивная дверь с противным скрипом закрылась за мной. Лязгнул засов, проскрежетал вставляемый в паз штырь. Я огляделся. Невысокая темная комнатушка. Каменный пол, стены, потолок. Напротив двери в стене под потолком мутное окно, набранное маленькими кусками толстого стекла. Свет через него пробивается едва-едва и падает на узкое каменное сиденье, которое выступает прямо из стены. От двери до окна три шага. Столько же от стены до стены.
Я присел на сиденье. Жесткое. Пожалуй, зимой здесь может быть холодно. Я оглядел стену, о которой столько судачили. Вон и паук в темном углу. Только он неживой, давно уже высох. И как ребята этого не углядели? Некого ему здесь ловить и есть нечего.
Ощущение чужого пристального взгляда появилось внезапно. Как будто кто-то отдернул плотную штору. Я внимательно посмотрел на стену, выискивая в ней какую-нибудь неправильность, особенность. Но ничего не увидел. Большие массивные грубые блоки из ноздреватого камня. Стыки замазаны серым раствором, кое-где облупившимся. Хотя такие булдыганы и без всякого раствора, под своим весом держаться будут. В нижнем углу виднелось малюсенькое отверстие, похожее на мышиную норку.
Взгляд пропал также внезапно, как появился. Мне показалось, что я услышал голос. Одна короткая фраза, произнесенная шепотом и тихий-тихий звук удаляющихся шагов. Вот у меня воображение разыгралось, надо же! Я хмыкнул, покачал головой и достал из-за пазухи тубус, висящий на шее. Тоже мне, гауптвахта называется! Я и яблоко с собой прихватил, и книгу. Зашелестев страницами, я поерзал на неудобном сиденье и уставился в тетрадь. А здесь и правда дышать нечем!
Я не успел толком втянуться в чтение, как послышался стук первой двери и топот деревянных сандалий сторожа. Торопливо свернув тетрадь, я убрал ее в тубус. Вскочил, подбежал к «глазастой» стене и засунул огрызок яблока в мышиную нору, затолкав носком ноги поглубже. Лязгнул засов, дверь открылась.
– Соскучился? – добродушно прогудел помощник коменданта, здоровенный увалень.
– Тут у вас задохнуться можно, – проворчал я, выходя. – Сделали бы уже что-нибудь с этим!
Здоровяк только хмыкнул мне в след.
– Ерунда это! – махнул я в ответ на вопросы приятелей. – Там за стенкой еще одно помещение у коменданта. Вот кто-то из его помощников и ошивается, чтоб на нас жути нагнать.
Ребята замолчали, потрясенные коварством коменданта и простотой решения загадки.
– Пойдем по домам, ужинать. Я такой голодный, что готов съесть быка.
– Ерунда это, – повторил я вскоре, пересказывая своим домочадцам свои приключения в комнате наказаний. Я и впрямь был настолько голоден, что даже смог проглотить стряпню Пелепа. – Там за стенкой еще есть комнатка у коменданта. Вот он и изгаляется.
Дядька странно на меня посмотрел. Он вновь ходил в город и вновь был чем-то раздосадован. Наставник встал, откинул крышку ларя. Достал светильники, запечатанный кувшин, пару факелов, заплечный мешок.
– Барат, Йолташ! Собирайтесь, пока не стемнело!
Кайхур вопросительно гавкнул.
– Ты остаешься, дом стеречь, – строго ответил щенку наставник. – И за оборванцем присмотришь, чтоб сыр из кладовки не жрал. – Пелеп обиженно поджал губы и промолчал. Ему уже досталось от дядьки за скверный ужин.
– Пойдем, Оли. Я должен тебе кое-что показать. А то, вдруг со мной что случится, ты и знать не будешь… – пробурчал дядька.
– Типун тебе на язык, наставник, – я вскочил и вышел вслед за дядькой. – Что у тебя там происходит в городе, что ты помирать собрался?
Дядька резко остановился, и я уткнулся ему в спину. Он обернулся и сунул мне в руки пару факелов.
– Язык у тебя без костей, – буркнул он.
Я заторопился следом, заинтригованный. Что такого хочет показать мне дядька Остах, если для этого ему нужны факелы?
– Шуруйте вперед, – велел братьям Остах, отдав им заплечный мешок с собранным добром.
– А куда идти, учитель? – спросил Йолташ.
– К библиотечному крыльцу топайте, – ответил дядька и повернулся ко мне. – И по сторонам посматривайте, чтобы нас не увидел кто ненароком.
– Дай мне слово, Оли, что без меня ты в город не сунешься.
– Ты о чем, наставник?
– Скоро поймешь, – дернул щекой дядька. И требовательно повторил. – Дай мне слово.
– Клянусь, что не сунусь без тебя в город, – повторил я.
– Хорошо, – кивнул Остах. – А теперь слушай. Многие дома Атриана стоят на фундаментах еще Старой Империи. Кое-кто живет в зданиях, которые от них остались, и не догадывается об этом. Когда Старая Империя что-то строила, то не любила возить камень издалека. Поэтому они вырубали блоки под землей.
– Под землей, – затаив дыхание, повторил я.
– Да, – кивнул дядька. – Они везде так делали, если горная порода позволяла. Поэтому под Атрианом огромная сеть подземных ходов. За давностью лет власти Империи про это забыли. Но те, кому надо, помнят. И хранят этот важный секрет, – покачал у меня под носом пальцем Остах.
– Я понял. А те, кому надо – это ночные люди, да? Те, кем и ты был раньше?
– Я был «добрым», – пробурчал Остах. – А так все верно говоришь.
Братья топтались у крыльца перед входом в Библиотеку.
– По пути никого не видели? – тихо спросил Остах.
Те отрицательно мотнули головой. Дядька прошел мимо них, вдоль стены Архива, удаляясь от крыльца. Вокруг росли высокие кусты можжевельника, кипарисы, самшит. То и дело нам приходилось продираться через их ветви. Наконец дядька остановился в самом укромном уголке сада, где стена Архива, до самой крыши затянутая лианами девичьего винограда, примыкала к высоченной каменной ограде. В этом углу разросся большой куст с жесткими глянцевыми листьями. Вездесущие лианы винограда опутали и его, создав вокруг куста непроницаемую для взгляда зеленую шапку.
– Эк тут все заросло, – почесал макушку дядька, разглядывая буйную зелень. – Барат!
– Да, учитель.
– Доставай кинжал, и на карачках вдоль ограды лезь к стене Архива. Если сильно ветки мешают, обрезай. Только лишнего не кромсай.
– Чтоб незаметно, понял, – кивнул Барат.
– Доползешь до стены, в самом углу на земле плита будет лежать. Под нее сбоку есть лаз. Может, за столько лет он тоже зарос, кинжалом пошуровать придется. Лезешь туда ногами вперед. Палишь факел, найдешь держатель слева. Ждешь наследника, ловишь его. Понял?
Барат кивнул, закинул заплечный мешок, затянув потуже и полез в вечнозеленые дебри.
– Там вход в подземелье? – дрожащим от предвкушенья голосом спросил я.
– Ага, – рассеянно кивнул наставник. – Смотри туда. За кипарисом почти не видно. Но там окно в Библиотеку. Оно самое крайнее.
– И ведет оно в твой закуток, – перебил его я. – И еще оно никогда не закрывается.
– Откуда знаешь? – искренне удивился Остах.
– Либурх подсказал. И разрешил им пользоваться, если нужда будет, – пояснил я.
– Молодец Либурх. Добрее человека я в своей жизни не встречал, – признался мне дядька. – Знаешь, как он с Эндиром сошелся?
Я помотал головой. Куст из-за ползущего внутри Барата ходил ходуном.
– Книгу он писал. Про всякие разные земли, которые окружают Империю. Вот и стал расспрашивать Эндира про горы Дорчариан, как да что… – дядька оборвал сам себя и подтолкнул меня к кустам. – Хорош болтать, ползи давай.
Я нагнулся и без особого труда прошел гуськом вдоль ограды до угла. Плотная листва вокруг создала тоннель из зелени. Я почувствовал, что вместо плотной земли, усыпанной сухими ветками, у меня под ногами камень. Эта была большая плита. Присмотревшись, я увидел круглый лаз, ведущий под здание Архива. Я юркнул вперед ногами и очутился в крепких руках Барата.
Мы отошли от лаза, чтоб нас не зашибли, и я огляделся. Тусклый свет пляшущего огня факела освещал небольшое прямоугольное помещение, чьи стены были сложены из тех же блоков, что я видел недавно в комнате наказаний. Послышался шум, свет огонька качнулся – и к нам присоединился наставник. А за ним следом спрыгнул и Йолташ.
– Здорово тут, – прошептал Барат и толкнул меня плечом.
– Ага, – ответил я.
– А теперь слушайте меня, – громко и напористо сказал наставник. Я испуганно вжал голову в плечи, посмотрев на потолок.
– Тут можно орать, пока горло не сорвешь, снаружи никто не услышит, – отмахнулся дядька, увидев мой испуг. – Проверено. Так вот. Напоминаю тебе, Оли, про данное тобой слово…
– Без тебя я в город ни ногой, – быстро сказал я. Мне не терпелось отправиться в подземелье.
– Сегодня мы в Атриан не пойдем, – продолжил Остах. – Смотрим сюда. Он показал на глубокую нишу в стене. В ней стояли пара светильников с тремя рожками и лежало еще что-то. – Прошло много-много лет, но здесь по-прежнему есть светильники, пара факелов и огниво. И должно быть так и впредь. Это закон! Забрал факел – принеси новый. Разбил светильник – замени!
Дядька окинул нас суровым взглядом, и мы послушно закивали.
– Без света под землей сгинуть – раз плюнуть, – сказал дядька, достав из заплечного мешка факелы. Их он кинул Йолташу. Затем достал два больших запечатанных кувшина. Один из них он поставил в нишу, а другой откупорил и заправил маслом глиняные светильники. Поджег один из них. Из трех носиков лампы показались язычки пламени. Дядька протянул мне светильник, и я осторожно взял его в руки.
– Даже ночные люди ходят только теми путями, которые знают крепко-накрепко. Никто в своем уме не суется за поворот просто так. Поговаривают, что в древности Старая Империя хоронила в подземельях своих мертвецов. Лихие люди стали шастать, мертвяков обирать. Тогда власти понаделали в подземельях всяких ловушек. Веков с тех пор прошло немало, а хитрые механизмы до сих пор работают. Поэтому – ни шага в сторону! – грозно сказал дядька, обведя нас строгим взглядом.
– И еще, – неохотно прибавил дядька. – Поговаривают, что в подземелье нечисть живет.
С этими словами он развернулся, поднял факел повыше и отправился ко входу в подземелье. Я пошел следом, а Барат с Йолташем замыкали процессию.
Подземный ход был узким и высоким, оканчиваясь полукруглым сводом. Пожалуй, если бы Барат встал на носочки, он бы достал до верха свода. А вот вширь руки не смог бы раскинуть – узко: двоим взрослым едва-едва разойтись. На стенах кое-где были видны следы от зубила, которым рубили камень. Сама порода была немного рыхлой и пористой, поверхность прохладная и шершавая. Пахло в подземелье чадящими факелами и лампами, а никакой затхлости или влажности воздуха совсем не ощущалось.
– Кое-где целые подземные залы встречаются. Когда идешь по подземелью – прежде всего смотри под ноги. Спаси Отец Глубин – рухнешь в колодец – не выберешься, – изогнутые ходы и полукружья сводов искажали голос наставника, и он звучал непривычно и незнакомо, словно доносясь со всех сторон разом.
Вскоре мы дошли до развилки. Пространство немного раздалось вширь. В стене я заметил небольшую нишу. Подойдя, я поставил в нее свою лампу – по-видимому, так поступали рабочие, которые когда-то рубили здесь камень. Я присмотрелся и увидел на полу сдвоенный вмятый след, который тянулся по всем ходам, то исчезая, то вновь появляясь.
– Это следы от салазок, – пояснил наставник, увидев мой взгляд. – На них камни таскали наружу.
– Вот уж работенка, – протянул Йолташ, оглядывая бесчисленные отметины от зубил на стенах. – Спаси великая Мать Предков от такого!
– Смотрим, – оборвал рассуждения Остах, ткнув факелом в ход слева. Он резко поворачивал направо и под сильным уклоном уходил вглубь. – Если бы мы хотели выйти в город, то пошли бы сюда. Видите? – и дядька приподнял факел повыше. На стене была грубо выдолблена стрелка и зачернена подпалинами и сажей.
– Но сегодня мы туда не пойдем, – сказал я себе под нос. Вот только эхо-предатель многократно усилило мой голос.
– Верно, – хмыкнул дядька, разглядев мое замешательство. – Когда ты первый раз мне рассказал про своего друга в подвале, то у меня возникло кое-какое подозрение. Потом я нарисовал кое-что, покумекал малость и понял…