– Яд – оружие женщин и калек! – снова крикнули из народа, и остальные поддержали этот возглас.
– Убить в собственной спальне – как подло!
– Боги проклянут виновных навеки!
Рогар снисходительно улыбнулся и поднял руку, призывая к тишине. Его послушались, и по толпе пробежал только тихий шепот. Король продолжал:
– Вот люди, задумавшие мне такую смерть. Я не пытал их и не мучил – но обязан свершить правосудие.
Аскольд, подпиравший плечом шест королевского навеса, переглянулся с музыкантом.
– Ну, не пытал так, чтобы это было видно, – проговорил вполголоса.
– И слышно.
– Ага.
Снаружи раздался рев сотен голосов. Стражники загораживали братьям обзор, но они верно рассудили, что это вывели дюжину заговорщиков – сейчас, вернее, уже приговоренных.
– Я могу заключить их в одиночные темницы до конца их дней или покарать на месте. Что скажете, добрые люди?
Едва он договорил, люди заорали, что было сил:
– Обезглавить!
– Сжечь!
– Давайте отрубим им руки, ноги и языки!
– Пытайте!
– Пусть гниют в подземелье!
Рогар в который раз призвал их к тишине. Спросил, обведя взглядом разгоряченные лица:
– Не найдется здесь человека, просящего о помиловании для них?
И когда ни один на всей этой огромной площади не ответил ему, Рогар Справедливый махнул рукой, и с виселиц за его спиной упала скрывающая их до этого ткань.
Толпа взревела восторгом и предвкушением зрелища. Его Величество, кивнув магу, усиленным еще вдвое голосом проговорил печальное: «Это будет скорой и милосердной смертью для них». И ушел под свой навес, такой же красивый, с лицом открытым и чистым, с прямой спиной и в ослепительно сияющей на сентябрьском солнце короне.
11. Об отложенных раньше делах
Начало осени означало одно: скоро ожидать удара от северян. От посланного с приглашением графа до сих пор ничего не было слышно. Другие источники тоже молчали. Север оказался как бы наглухо отрезанным от Альрина, и чем больше проходило времени, тем больше беспокоился Рогар.
– Что с войском? Что с их наследником? О черт, как же раздражает не знать про них ни-че-го! Аль! Ты-то что скажешь?
Лорд Витт поджал губы.
– Вариантов не так много, Ро. Раз все глухо, пошли туда монахов.
– Монахов?!
– Именно. Они вхожи в любое место и в любой круг, нигде не удивятся их братии, а глядя на форму Орденов, люди даже не замечают лица. Кто будет еще лучшим источником информации, и одновременно с этим – резервной боевой мощью?
Король наклонил голову, лихорадочно просчитывая ходы.
– Да, ты прав! И я даже знаю, кто будет среди них.
Аскольд вопросительно приподнял бровь.
– Георг! Конечно, он! – Его Величество вскочил с кресла и принялся ходить по комнате, из угла в угол, из угла в угол. – Что бы он ни говорил, а фехтовал он всю жизнь чуть-чуть лучше меня и с удовольствием участвовал в турнирах. Думаю, сейчас ему этого не хватает.
– Но среди нас его нет, – напомнил лорд Витт, – он отказался даже помочь тебе в трудный момент. Возьмется ли он за такое задание?
Рогар обернулся к другу и сверкнул глазами на камнем застывшем от напряжения лице.
– Я его король. И это будет приказано ему ради семьи, ради нашего отца и ради короны, от которой он отрекся. Георгу не удастся не согласиться.
Все было решено.
***
Монахи были собраны и отправлены на север за одну ночь. Когда-нибудь их история займет заслуженное место на гобеленах в королевских замках и на полках великих библиотек, но сейчас их кони летели по подмерзшей земле между убранным хлебом и кровавой луной, а впереди были только долгие месяцы неизвестности и врагов со всех сторон. И если боги слышали их молитвы о благосклонности и все равно дали миру повернуться так, то будут, конечно, защищать своих преданных людей изо всех своих немалых божественных сил.
Рогар Эрион стоял у окна в темной комнате на башне, провожая взглядом спину брата. Кого еще ему придется бросать в самое пекло, самому оставаясь за частоколом копий стражников? И кого еще ему придется отпустить?
В глубине души он знал, что стоит охладить свою голову, пусть и не мог этого сделать. Подвигов время грядет. Для всех и для каждого, по ратным полям, по торжественным залам, по застенкам и вот по таким темным своим-чужим спальням.
***
А утром, словно и правда по воле всесильных богов, Сар уже снова был во дворце. Компания снова завтракала в положенном для этого зале, за нарядным столом, и Сардиар Лас уплетал еду за обе щеки, отказавшись отвечать на вопросы, пока не принесут добавку. Во второй раз. «Худой ведь и невысокий, меньше меня, а голодный, как стая волков!» – заметил Осверин про себя, скучая над пустой тарелкой. Не блуждая по дорогам и лесам, менестрель не бывал голоден, как выяснилось спустя некоторое время, проведенное в Белой Цитадели.
– Ну, не тяни же, Сар! Тебя что, не кормили пару недель?! – не выдержал Аскольд.
– Может, и не кормили, – с набитым ртом огрызнулся маг.
– Сардиар…
Только после оклика короля тот с сожалением отложил омлет с беконом и поднял глаза на него, лорда и менестреля.
– Да, Ваше Величество. Я был в порту, говорил и с нашими, и кое с кем из работорговцев.
– И как?
Маг дернул плечом.
– В вашем королевстве теперь недостает нескольких торговцев одаренными магией людьми, Ваше Величество.
На этих словах менестрель сдержано рассмеялся – он все еще помнил летящую с неба ледяную глыбу и искренне невинное лицо Сара в тот момент.
– А если серьезно, – продолжил тот, – то работорговцы ужесточили проверки для всех, с кем сотрудничают. Стали меньше доверять пиратам. Со мной и вовсе не хотят говорить, а между тем даже мне было очевидно, что сил у них все больше и больше. Видимо, сказывается… смена товара.
Аскольд подался вперед:
– Стоп, Сар, подожди. Что там у них с пиратами? Насколько я помню, они чуть ли не братались в прошлый раз, когда нам приходили новости.
– Красиво звучит, конечно, но от правды далеко.
– Как понять?..
– Они используют пиратов в своих целях. Их корабли, их порты, – скривился маг, – их мечи. Но не доверяют ни на грош.
– Сложно!.. – застонал Осверин. – То есть, через пиратов к ним не подобраться… Чудненько!
А Рогар сидел и молчал, пока товарищи говорили, и Аль снова знал, что это значит. Ро иногда бывал таким предсказуемым – для того, кто успел выучить его получше себя самого, несмотря на прошедшие годы.
И он, по правде говоря, был готов пуститься в дорогу. Такое уж… время.
– Аскольд, Осверин, – кашлянул молодой король, и все повернулись к нему, замолкая. – Вы, ребята, выручали меня тут чуть ли не каждый день, и я не раз и не два обязан вам жизнью. Спасибо. Но теперь, думаю, мне придется начать справляться в Цитадели самому – а для вас есть дело важнее.
– Море, – выдохнул менестрель.
– Море, – невесело кивнул Рогар, обводя их взглядом. – Такое уж время. Сар присоединится к вам – полагаю, он будет в каком-то смысле вашим проводником.
Помолчали.
– Готовьтесь выехать завтра, – сказал лорд Витт, поднимаясь из-за стола.
Они и так слишком засиделись в четырех стенах.
***
У корабля даже самых отчаянных пиратов не хватило бы наглости швартоваться в порту Эдорина, второго по величине города после столицы, способного посоперничать с ней запутанностью своих улиц, расположенного на разной высоте, шумом днями и ночами напролет… А уж люди в Эдорине, диковинные и странные, нездешние, из дальних краев и те, которые считали город своим домом, и вовсе поражали воображение. Так что корабль, к которому Сар вел друзей, стоял в другом порту, поменьше и потише, в дне пути по побережью на юг.
И когда они увидели его, то поняли, почему он так легендарно хорош. Красивый, с новыми парусами и заново подкрашенным бортом, издалека он казался даже игрушечным – но друзья знали, как совсем не в шутку он топит и грабит корабли, встретившиеся ему на пути. Его стоило звать «Смертью моряков» – однако его капитан предпочел другое имя.
И вот накануне осеннего равноденствия на борт «Принца морей» («Как символично!» – фыркнул менестрель) поднялись трое путников. Этот корабль принадлежал одному из тех немногих капитанов, чья репутация не позволяла напасть на них прямо в порту. «Принц», легкий и быстрый на вид фрегат, держался особняком, и вокруг него была очерчена словно полоса отчуждения. Впрочем, вряд ли пираты, – а судно было пиратское – были слишком-то против.
– Роджер! – заорал Сар, едва его голова показалась над бортом, и заорал так, что обернулись все, от боцмана, до мальца-юнги. – Родже-е-е-ер!!!
Не дождавшись ответа (надо признать, ждал маг всего ничего), он откинул плащ за плечи и – «Еху-у-у-у!» – пальнул двумя столпами огня в небо.
Команда с проклятиями шарахнулась в стороны, только Осверин и Аскольд остались стоять с невозмутимыми лицами.
Роджер вылетел из открытого трюма секундой позже, как ошпаренный этим самым огнем. И оказался капитаном. Настоящим пиратским капитаном, несмотря на то, что от картинки, какую себе рисуют «крысы сухопутные», была только блестящая рубином золотая серьга в ухе.
То, что могло в первое мгновение показаться тенями от снастей и парусов, под более внимательным взглядом оказывалось резкими, но какими-то очень очерченными чертами лица. Словно от камня отсекали лишнее, не заботясь о мелких деталях. Странные, спокойные-спокойные глаза как будто отражали море. Волосы выцвели и выгорели, но капитан Роджер все равно собирал их в хвост. Ветер трепал его рубашку, кое-где отделанную кружевом и нитью цвета серебра, по пиратскому обычаю, вычурную, приправленную легкой иронией – под одеждой разряженного в драгоценности аристократа угадывалась немалая сила мышц и загорелая, наверняка исполосанная шрамами кожа.
– Черт бы побрал тебя, Сар! Я в прошлый раз после такого велел тебе на сотню лиг не приближаться к моему кораблю! А что сделал ты?!
– А я привел друзей, – улыбнулся маг во все тридцать два, или сколько у него там.
И прежде, чем кэп успел вставить еще хоть слово, лорд Витт едва заметно шагнул вперед.
– Мы хорошие воины. И неплохая компания. В качестве некоторого подтверждения – вот бумага, думаю, вам она будет интересна.
Капитан хмыкнул, когда ему в руки передали письмо, запечатанное королевской печатью. Ни на мгновение у Осверина не зажглось сомнение, что пират, пусть и главный на своем судне, не умеет читать – так спокоен тот оставался. Ловко сломал печать и развернул бумагу, бегло водя по ней взглядом, и менестрель сделал в памяти зарубку поближе рассмотреть этого необычного человека.
Роджер бегло просмотрел письмо от молодого короля и прищурился, изучая незваных гостей своими цветными морскими глазами. Сар переживал, что пират увидит в них сухопутных крыс, научившихся держать оружие на тренировках в своих замках, и был совершенно не прав. Роджер видел лиги пути, которые эти люди преодолели по пояс в другом море, море трав и дорог, видел, что им не раз приходилось бросаться в бой, очертя голову, словно на абордаж – и что вместо брызг соленой морской воды их нередко окатывало брызгами крови, металлической и тоже солоноватой на вкус.
– Сегодня выходим. Вечером зайдете ко мне в каюту, выясним, действительно ли вы такая хорошая компания, как утверждаете – остальное-то не вызывает у меня сомнений, – махнул рукой капитан Роджер и уже собрался было отвернуться, как вспомнил кое-что еще. – Сар, паршивец. Если еще раз пальнешь так в мой корабль – поплывешь за ним сам, как умеешь.
И ушел, удивительно мешая в своей походке покачивание моряков и легкую, по ниточке выстроенную поступь танцора с тонкой придворной шпагой.
12. Йо-хо-хо!
Говорят, в то лето в Золотом море что-то невероятное творилось. Вести даже доходили – нет, долетали – до Белой королевской Цитадели. Мол, работорговцев громят какие-то бесстрашные корабли, а после гоняют их по всем соленым просторам. Докладывали, что в тайном пиратском городе закатили праздник, какого давно не было, и на памяти самых древних стариков ему не было равного. Что объявился новый пиратский барон со своим титулованным гончим фрегатом королевских кровей, а с ним трое его спутников, сорвиголовы и неудержимые храбрецы. Говорили между собой, шепотом, наклоняясь к плечу соседа, что они из морской пены достают страшных колдунов-поджигателей, некогда плененных, снимают с них оковы, и те как солому подпаливают корабли неприятелей, хохоча и призывая молнии прямо с небес.
Много разного рассказывали, даже пели новые песни. И король Рогар улыбался, разбираясь с государственными делами, словно ведя с северянами шахматную партию, где ставка – мир во всех Обитаемых Землях, ночи напролет проводя без сна за работой на благо королевства. Его Величество никогда не сомневался в своих друзьях – пожалуй, единственных друзьях – и в его сердце крепли уверенность и надежда.
А менестрель Осверин, чьи волосы еще больше выгорели и побелели под палящим солнцем и солеными ветрами, привез с собой сотни новых песен и историй. На пиратском острове он нечаянно подслушал балладу и рыжем воре, мечнике с парными клинками, монахе удивительной красоты из таинственного ордена, делающего своим старшим служителям татуировки на лицах, и о маге огня, хранящем во взгляде крохотные вулканы и спокойствие моря. Слышал он новые похабные частушки (Аскольд смеялся почти до слез, слушая, как брат последними словами обкладывает исполнителя «ереси», но исправно записывает аккорды на слух). Новые байки и истории про русалок, про морских бесов, принцев и принцесс, про духов жемчужных россыпей и лунные дороги, спасающие моряков в самый лютый шторм, но отбирающие часть памяти, каждый раз разную, наугад.
Аскольд оброс новыми шрамами и переделал свои рубашки на пиратский манер. Сардиар…
А вот Сар как-то странно не впитывал пиратский мир, не дышал солью и не впускал в свою душу мерное покачивание палубы и шепот волн. Он оставался даже слишком, пожалуй, собой, какой бы ветер ни дул в паруса быстроходного «Принца».
Конец ознакомительного фрагмента.