Глава 7. Яблоко, старая знакомая и свежий воздух
Они ехали уже где-то час. Февраль сидел на своем месте, стараясь не смотреть на других находящихся в вагоне, а Эмма спала, свернувшись в клубок. Теперь кроме стука колес еще был слышен ее не тихий сап. За окном был все тот же пейзаж: лес и звездное небо.
Вдруг парень повернулся и нервно дернулся, рядом с ним сидел кондуктор. Как он подсел к нему так незаметно, трудно было понять.
– До сих пор не можете привыкнуть к странностям, которые окружают вас? – произнес с хитрой улыбкой проводник.
– Да как к такому можно привыкнуть? – выкрикнул разозленный Февраль.
– О. Там кто-то начал эмоциями разбрасываться, – прозвучал сонный голос Эммы.
Февраль ее разбудил, теперь девушка потягивалась, выпрямив свои худые хрупкие конечности. Проводник открыл свою сумку и достал оттуда золотое яблоко. Оно было круглое и крупное и светилось теплым мерцанием в тусклом и мрачном помещении вагона.
– Отдай его ему, – произнесла девушка, продолжая лежать.
– Ваше слово – закон, – сказал кондуктор и протянул яблоко Февралю.
– Яблоко?! – удивился Февраль, и в его ладонях оказалось странное золотое и очень тяжелое яблоко.
– Он даже представить не может, что это такое.
– Потом все увидит, – сказала Эмма.
Февраль уставился на золотой фрукт, находящийся в его руках, проводник загадочно улыбался, а Эмма продолжала лежать, закрыв глаза. Яблоко становилось все тяжелее и тяжелее, но снаружи с ним ничего не происходило. Хотя, если бы у Февраля было зрение как у Эммы, он бы увидел, что происходит внутри этого фрукта.
– Оно из чистого золота? – спросил Февраль, начиная нервничать.
– Ну, почти, – усмехнулся проводник.
– Только не ешь. Ты же не хочешь что-то вроде призрачного кладбища в желудке?
– Что? – воскликнул Февраль.
Его руки мгновенно затряслись, и он упустил яблоко из своих пальцев. Но оно не упало вниз, зависло в воздухе на уровне сидений. Эмма пошевелила указательным пальцем, и фрукт полетел в ее руки.
Девушка схватила прилетевший к ней фрукт и открыла глаза. Ее взгляд был задумчив и печален. Она, наконец-то, поднялась и села напротив своих собеседников. Вид у нее был потрепанный и сонный, платье неприлично задралось, приоткрыв белоснежный предмет нижнего белья.
– Правда, откусить от него невозможно, – произнес проводник.
– Но внутри моменты смерти тех, кто сейчас едет вместе с нами, – перебила Эмма.
– Так они все-таки мертвы? – в шоке произнес Февраль.
– Дошло.
– Ну да. Дошло, – усмехнулся проводник.
– Я даже могу показать тебе твою старую знакомую, – предложила Эмма.
Февраль осмотрелся. Начиная осознавать правду, он не мог пошевелиться, и только голова могла поворачиваться. Парень схватился за голову и уставился на свои ботинки. На нем были классические черные туфли с темно-красными шнурками, которые он впервые видел.
– Только сейчас заметил? Я подобрала тебе приличную обувь для этой поездки, – прозвучал довольный голос девушки.
На Эмме не было туфель, они лежали под сиденьем, и у них были такие же шнурки. Резинки чулок сползли почти до колен, они были кружевными с атласными черными бантами.
Девушка отдала яблоко обратно проводнику, он же положил его в сумку. Фрукт словно погрузился в черную глубину, светясь теплым золотым огнем. Сумка закрылась, проводник поправил свои старые очки, Эмма сладко потянулась, а Февраль до сих пор не мог прийти в себя.
– Она, кстати, в соседнем вагоне, – загадочно произнес проводник.
– Правда? Какое совпадение, – послышалось от Эммы.
Эмма встала, поправила платье и подтянула сползшие чулки. Ей было все равно, что пол весь в кровавых следах и не только в них, она стояла без туфель на холодном полу поезда, который шел в неизвестном для Февраля направлении.
Февраль поднял голову и посмотрел на Эмму. В голове у него было много вопросов, ответы на которые он бы в данный момент все – равно не получил. Девушка заметила его взгляд, кинула свой мимолетный взор в сторону своих собеседников и высунулась в окно. Поезд по-прежнему несся сквозь лес, на крыше сидели те же персонажи.
– До станции еще прилично ехать. Ну да ладно, – произнесла с улыбкой Эмма, резко повернулась, схватила Февраля за руку и повела в сторону двери, ведущей во второй вагон.
– Куда мы? – послышалось от Февраля.
– Я с вами, – сказал проводник, встал, и они все без промедлений проследовали в соседний вагон.
Дверь распахнулась, следующий вагон был копией того, где они сидели ранее, только здесь уже были другие пассажиры. Эмма дотащила Февраля почти в самый конец, там на втором от следующей двери сидении разместились две старушки. Одной из этих пожилых дам была до боли знакомая Февралю Агата.
Она выглядела точно так же, как и при их последней встрече. На ней было синее платье и коричневые старые туфли с тупыми носами, на левом запястье тихо тикали часы. Ее волосы только словно стали еще седее.
Волосы второй старушки тоже были седые и были собраны в пышный пучок. На ней был оранжевый свитер с круглым вырезом и темно-зеленая юбка ниже колен. Она сидела у окна и трепала свои бусы, сделанные из цилиндрических кусочков бирюзы.
Февраль застыл, перед ним сидела его покойная соседка. Эмма отпустила его руку, а кондуктор со злорадной улыбкой наблюдал за происходящим.
– Насколько я знаю, она умерла без мук во сне, – невозмутимо произнес проводник.
– Ну да, – подтвердила Эмма.
Старушка заметила знакомое лицо растерянного и шокированного парня и улыбнулась. В этот момент Февраль даже собственное имя забыл, на него смотрела покойная соседка снизу, от которой он и при ее жизни старался держаться подальше.
– Здравствуй, сосед. Вижу, ты нашел себе друзей, – произнесла старушка.
Февраль стоял перед Агатой и ничего не мог ответить. Он знал только, что сам он еще был жив. Но почему тогда он ехал в поезде вместе с мертвецами? За ним стояла Эмма и еле сдерживала смех, который Февраль все равно чувствовал своей спиной. Проводник стоял рядом с девушкой и улыбался во все свои желтоватые зубы.
– Здравствуйте, бабуля. Мы – новые друзья вашего соседа. Меня зовут Эмма, а это – Карл.
Карл поклонился перед Агатой после того, как Эмма его представила. Старушка кивнула в ответ, продолжая приветливо улыбаться.
– Мне нравятся твои новые друзья, – произнесла Агата, уставившись на Февраля.
– Ему мы тоже очень нравимся, – сказал Карл.
Эмма усмехнулась, Февраль обернулся и уставился на своих спутников. Его взгляд говорил сам за себя, когда это мы успели стать друзьями? А глаза его спутников смотрели на него с непринужденным детским весельем.
– А я себе тоже друга нашла. Ее зовут Нона. И мы вместе едем… Мы куда-то едем. Забыла куда, – послышалось от Агаты.
– Мы все едем до конечной. Больше станций нет, – сказала Эмма.
– Ну да, – подтвердил Карл.
– Так что устраивайтесь поудобнее и наслаждайтесь видом из окна, – продолжила девушка.
– С удовольствием. Я так давно никуда не ездила, – сказала старушка, сидящая рядом с Агатой.
– Приятно было познакомиться, но нам пора, – произнесла Эмма и снова схватила Февраля за руку.
– До встречи, – Карл тоже попрощался.
Февраль до сих пор молчал, его снова куда-то вела Эмма сквозь вагоны, где сидели покойники. Вслед за ними шел Карл, чье имя стало известно ему пару минут назад.
– А Нона скончалась в ожидании своих детей к ужину от сердечного приступа. Они совсем немного опоздали, – пояснил Карл.
Все трое, не останавливаясь, продолжали идти вперед через вагоны, которые были абсолютно одинаковыми. Отличались только пассажиры и пятна крови на полу и стенах. Февраль не сопротивлялся, осознавая, что ему некуда бежать. Рука Эммы казалась хрупкой маленькой, но держала она его с силой, против которой он не мог сопротивляться.
– Мы почти на месте, – послышалось от девушки.
Впереди был выход из последнего вагона. За грязным стеклом был виден только свет от прожектора, который висел над дверью снаружи. Эмма повернула фигурную ручку, дверь открылась с легким скрипом.
Первое, что увидел в этот момент Февраль, была большая белая луна, которая словно освещала путь поезду и висела в небе прямо перед открывшейся дверью. Второе, что бросалось в глаза, была гигантская волна, которая заканчивалась через несколько метров от последнего вагона. За ней следовали кровавые рельсы, которые в темноте казались совсем обычными.
Все трое вышли на небольшую площадку, обнесенную черными перилами. Там было чисто, ни капли грязи или крови. Вокруг был лес, деревья проносились мимо, а под вагонами кроме стука колес шумела вода.
– Как же здесь хорошо, – произнесла Эмма и отпустила руку Февраля.
– Свежий воздух, шум колес и прекрасный ночной вид, – дополнил проводник.
Февраль начал приходить в себя, посмотрел на луну, которой не было до отправления поезда. Все внутри будто становилось на свои места, но у него все равно было много вопросов, ответить на которые могла только Эмма.
– Все поймешь, когда доедем, – тихо произнесла девушка.
– Ладно, но сколько нам еще ехать? – спросил Февраль.
– Примерно полчаса, – ответила Эмма.
До конца пути они остались стоять там, вдыхая свежий ночной воздух. Вокруг долгое время ничего не было кроме деревьев и необъятного звездного неба.
Внутри поезда сидели покойные. Каждый со своей историей смерти, которые были известны только Карлу. Он же иногда не мог не рассказать о некоторых весьма интересных обстоятельствах последних минут жизни.
На этот раз в поезде, на крыше и под колесами были собраны несколько тысяч человеческих душ, которые даже не могли осознать, что это их последняя поездка. По ранам у некоторых можно было сразу понять, как он умер. Со стариками тоже было предсказуемо, как и с теми, чьи души плыли по рельсам, кстати, смывая с них такие же души.
Глава 8. Паук, последняя станция, зеркало, дерево и неминуемое возвращение
Оставалось несколько минут до места назначения. Февраль еще не знал, кто управляет поездом, хотя такой вопрос возникал в его голове. А в паровозе, который возглавлял состав, не было ни человеческих душ, ни других странных личностей как Карл или Эмма.
Внутри находилась топка, чье пламя горело алым пламенем, пока жив последний человек или другое живое существо в мире. Не было ни запаса угля, ни управляющего составом. Но на потолке по центру висела белая-белая паутина, на которой расположился огромный с человеческий рост паук.
Он сидел неподвижно, наблюдая всеми своими черными глазами за красным как кровь огнем. Этот паук и управлял составом. Его звали Феон, а его паутина тянулась незаметно под полом всех вагонов.
Феон никогда не покидал паровоз, он словно был частью всего состава. Одна из его волосатых конечностей иногда дергала за гудок во время отбытия и прибытия, но в основном он сидел на потолке, замерев в полном одиночестве.
Хотя, иногда к нему приходил Карл и рассказывал разные истории, в основном те, которые слышал от пассажиров, и никогда не приукрашивал. Эмма тоже заглядывала к нему, когда ей надоедало сидеть среди почивших. Она рассказывала Феону в основном о том мире, где люди еще живы. Не имея способности говорить, паук был идеальным слушателем.
А в котле за алым пламенем горел другой паук, о котором знал только Феон. Этот паук был размером с человеческую голову, его глаза были красные, а тело – гладкое как поверхность спелого болгарского перца. Он тоже никогда не покидал свое место, благодаря тому, что он сидел в топке, и существовал этот состав.
Его имя никому не было известно, за языками пламени его мог видеть только Феон. Карл и Эмма никогда не задумывались о том, за счет чего движется поезд, они были только проводниками. Эмма провожала души до вагонов, а Карл следил за всеми, пока они находятся в пути. Таковы и были их роли, но судьба Февраля еще оставалась не разгаданной.
В воздухе почувствовался легкий цветочный запах, состав начал останавливаться. Эмма, Карл и Февраль обернулись, наблюдая впереди странное здание. Темно-серая черепичная крыша, каменные стены как у замка, витражные окна и клумбы из красных ирисов.
Поезд остановился, Эмма взяла Февраля за руку, перила словно растаяли в воздухе, раздался сигнал. Они прибыли на конечную станцию, Карл попрощался и зашел в вагон, а Эмма и Февраль проследовали на платформу.
Под их ногами был черно-белый мрамор, уложенный в шахматном порядке, рядом со зданием станции росли ирисы, оформленные в аккуратные прямоугольные клумбы. В стеклах витражных окон можно было разглядеть изображения темно-зеленого плюща. К входу вели четыре серые ступени, переходящие в широкую платформу. Сами створки двери выглядели старыми и потрепанными из цельного темного дерева и были распахнуты.
Февраль осмотрелся вокруг, среди непроходимого леса стояло только одно крупное каменное здание, к которому вела только одна пара рельс. На небе прямо над крышей светила луна, но казалось, что она слишком близко.
– Вот мы и на месте, – сказала Эмма.
Девушка повернулась к составу, из него не спеша выходили пассажиры. Февраль тоже повернулся и увидел, как из дверей поезда выходят, и не только выходят. Слезают с крыши, вылезают из-под колес.
Волна, находящаяся под составом, словно полностью впиталась в землю. Те, кто находился в волне, и те, кто лежал на рельсах, вместе направлялись на станцию. Те, кто ехал внутри, шли впереди них.
Только сейчас Февраль увидел тех, кто умер под колесами состава. Некоторые из них выглядели более чем ужасающе: пробитые головы, отсутствие конечностей, кровавые следы на одежде. Те, кто не мог идти, ползли по шахматной поверхности платформы.
– Мы туда зайдем после всех. Мы же не умерли, – объяснила Эмма.
Еще минут десять Февраль и Эмма смотрели на толпу, входящую в широкий дверной проем. Вдруг паровоз просигналил и исчез, растворяясь в воздухе, оставляя за собой светящиеся белые огоньки, которые потом разлетелись во все стороны.
Эти огоньки уже до боли были знакомы Февралю, и тем более Эмме. Они и были тем светом, который в последнюю очередь видели люди до своей смерти. А сейчас они снова полетели на зов останавливающихся сердец.
– Пошли, – послышалось от Эммы.
Они направились к входу, пройдя по ступенькам, и оказались внутри этой странной станции. Там было пусто: ни мест для сидения, ни касс, ни указателей. Стены внутри тоже были из камня, а пол был черным и таким гладким, что можно было увидеть свое отражение. На стене, расположенной напротив входа, висело во всю длину и ширину нереальных размеров зеркало.
– А где все? – наконец-то, заговорил Февраль.
– Идем. Увидишь.
Девушка проследовала к зеркалу, Февраль пошел за ней. Приближаясь, парень заметил в отражении силуэт дерева. Зеркало было входом, они прошли сквозь него.
Теперь перед ними лежало поле, в центре которого росло это гигантское дерево, у которого вместо листьев на ветвях висели звезды. Пассажиры стояли у ствола, все они смотрели вверх. Февраль, не задумываясь, тоже поднял взгляд.
Дерево тянулось вверх, раскинув по темному небу свои размашистые ветви. Казалось, что по нему можно забраться на луну, только ее не было. Били только почти черные небеса, звезды на ветвях, необхватный ствол и трава по колено.
Конец ознакомительного фрагмента.