– Бабушка! – позвала я, боясь, что она покинула дом.
– Вернулась!
– Я заметила…
Бабушка предугадала вопрос:
– Времени остается мало, нужно за два дня успеть.
– Куда?
– Не куда, а когда. Науки много, считай с нуля. Часики тикают, подгоняют!
– Но в доме нет часов!
– И не нужно. Одна морока с ними, да и раздражают, в сон клонят.
– Как же тогда?
– У меня внутри свой механизм. Он не зависит ни от времени года, ни от часового пояса. Есть только день и ночь, и этого достаточно.
– Но ваш дом. Он состарился за час.
– То ли еще будет! Скоро все гвозди в бревнах почернеют и наполнят желчью древесные вены, ветер сорвет остатки черепицы с крыши, а глупые вороны растащат на гнезда мох. Слышала уже, как парочка пернатых делят богатую добычу заранее.
– Куда же мы пойдем?
– Этот дом выдерживал подобное испытание не раз. Вдругорядь выстоит. Покапризничает, малость, а после успокоится и вернется в прежнее состояние.
– Мне сложно понять.
– Да и не стоит. Если приняла решение остаться – не будем терять драгоценные минуты, а если нет – уходи без возврата, обещаю не беспокоить: проживешь обычную человеческую жизнь, возможно даже счастливую. Вдобавок, наведу заклятие, чтобы позабыла все, что видела.
– Я остаюсь!
Бабушкино лицо просияло на миг, а в ее черных глазах заиграли бликами яркие вспышки.
– Радость моя! Ты ни разу не будешь сожалеть!
– С чего начнем?
– Прежде – имя.
Бабушка вновь взялась за древнюю книгу, наводящую ужас. Я содрогнулась от одной мысли, что придется когда-либо брать ее в руки. Омерзительный предмет, вместе с тем удивительно прекрасный. Сотнями огоньков кристаллы переплета отразились в пламени вновь зажженных свечей. Вокруг образовалась невероятная аура волшебства, загадочности и вместе с тем ни с чем, ни сравнимой тревоги.
– Это Книга Судьбы. Не пользуйся ею без надобности. Она никогда не врет, но и правда приносит мало радости. За жизнь открывала ее не больше десяти раз, и то в самых крайних случаях.
– А сейчас, такой случай? – поинтересовалась я.
– Именно! Настоящее оккультное имя – главный секрет. Ни один человек или иное существо не должны знать о наличии истинного имени, потому что с его помощью можно подчинить власти, лишить разума и состояния, а в крайнем случае – убить.
– Звучит устрашающе…
– Другое предназначение – защита от разного рода магии. Многие столетия главной задачей врагов было искоренить наш род, лишить мощи. Наверняка, ты, слышала: когда в битвах удавалось поработить ведьму, главной задачей экзорцистов было выведать истинное имя, после чего победа предопределена. Ведьма слабеет, теряет опору, а затем становится легкой добычей всякого рода борцов за светлое будущее.
– Эти борцы существуют?
– Кроме того, множатся, что грибы после дождя. Они, видишь ли, идейные, под добрыми лозунгами личные выгоды прячут.
– Как от них спрятаться?
– Береги имя, пуще всего на свете. Язык держи на замке!
– Я сама должна его выбрать?
– Ни в коем случае! Книга определит, а тебе нужно только соответствовать выбору. Говоря иначе – развиваться по намеченному пути. То имя, что дали родители останется. Будешь использовать его для мирской жизни среди людского рода.
– Зачем тогда другое имя?
– Обряды и ритуалы приобретут истинную силу лишь при упоминании подлинного имени, ведь обратное действие принесет больше вреда, чем пользы. Это все равно, что призвать ветер, а получить огненную стихию или снежную бурю. Исправить подобные ошибки можно, но не без труда. Имя – пароль, заклинание – отзыв. Произносить имя вслух нужно в одиночестве. Стоит обронить его в присутствии кого-либо, и ты обречена на гибель.
– Чем дальше, тем – страшнее!
– Не стоит бояться. Когда я открывала тайну своего имени, мне было так же восемнадцать. С раннего детства я готовилась к этому таинству. Проблема в том, что твое детство было ограждено от истины. К счастью, ты не испорчена черными помыслами и представляешь собой чистый лист, на котором можно написать что угодно.
В большой и подозрительно опасной книге бабушка чертила гусиным пером символы, буквы. Из ее уст то и дело вырывались слова неизвестного языка. Я бы подумала, что это латынь, с отдельными диалектическими вкраплениями, но, к сожалению, не могла разобрать ничего. Пару фраз я даже повторила вслед, лишь только для того, чтобы ощутить причастность к деянию.
Битый час бабушка не выпускала книгу из рук. Из любопытства, я вновь сунула нос в открытые страницы. К сожалению, книжные листы по-прежнему были пусты, хотя бабушка беспрестанно писала.
«Я твоя хозяйка, покажи, расскажи, судьбу проложи! Словам моим быть!» – громко прокричала бабушка.
Вдруг, словно по мановению волшебной палочки, на пожелтевших ветхих страницах проступили кровавые буквы: возможно, специальный шифр или античный иностранный язык. Знаки походили на изображения диковинных животных и птиц с человеческими частями тела, причем они перемещались по всей поверхности листа и перестраивались: то становились в круг, то вставали в строчку. В конце концов, сложилась фигура в виде полумесяца.
– Книга выполнила предназначение. Тебе выпала удача носить сильное и по-настоящему могущественное имя. Я так рада, внученька!
Бабушка прижала меня к груди, как тогда в момент нашей первой встречи.
– Получилось? – поинтересовалась я.
– Еще как!
– Не томите!
– Давай, на ушко прошепчу! Любое слово, выпушенное во вселенную, становится общим достоянием.
Я приставила ухо к ее губам и услышала тихое: «Селена». Надо сказать, что ранее не встречала людей с таким именем и не могла разделить радость с бабушкой.
– Что это значит?
– Мне не составит труда поведать о происхождении и силе, вложенной в твое будущее. Ты имеешь поверхностные знания о небесных телах, по-другому называемых планетами. Они не просто так ведут свой путь во вселенной, а созданы, чтобы свечением направлять заблудших путников: днем – Солнце, а время тьмы принадлежит Луне. На избранных, подобных нам с тобой, зримое влияние оказывает именно холодная заступница. Лишь она притягивает голодные взгляды и волнует в мистическом страхе.
– То есть, я – Луна?
– Тебе суждено носить имя, которое носит женское воплощение этого небесного светила. Когда обратишь свой взор на Луну, увидишь неизменность ее лика, но это обманное ощущение. Кроме светлой, обращенной к Земле стороне, существует обратная темная. Именно она вселяет ужас в заблудшие души.
– Мое предназначение – вселять ужас? – испугалась я, представляя картинку своего окровавленного лица, обращенного в небо, после растерзания парочки бедных студентов, не сдавших сессию.
– Ты благословенна, высвободить бесценный дар, полученный свыше, после которого почувствуешь готовность познавать магию.
– Учиться?
– Правильно! А имя позволит развить способности и использовать на полную мощность. Этим даром дается двоякое преимущество: можешь быть такой как захочешь и нести свет и тьму в своем сердце, разделив его напополам.
Глава 3
Чем дольше слушала, стараясь уловить глубинный смысл, тем более путалась среди заумных бабушкиных фраз. Именно поэтому создалось ощущение, что вряд ли удастся понять хитрую науку.
– В чем моя задача?
– Ты станешь лучшей среди равных.
– Но я не стремлюсь соревноваться с кем либо!
– Не будь слабой и не отвергай великий дар! Прими с достоинством свое предназначение.
– А, если, я не справлюсь? Или не оправдаю ваших ожиданий?
– Я буду наставницей и другом. Все, что умею, стает твоим знанием. Из основного на сегодня урока, уясни, что наше время – между убывающей Луной и Новолунием, когда самой планеты на небе не видать. В эти дни сила имеет критическую, максимальную силу.
– Запомнила! – отозвалась я.
– А сейчас возведем первое в твоей жизни обращение.
Все из того же сундука на свет появились: черная свечка, круглый черствый хлеб и маленькая баночка меда. Когда свеча уже горела, бабушка помазала хлеб медом, после чего опустилась на колени.
– Становись в ряд и повторяй!
Это было по-настоящему завораживающее действие – словно заколдованная я твердила слова, не осознавая смысла сказанного: «Великая Богиня темноты, магии и перекрёстков! Даруй понимание того Дара, которым обладаю! Научи правильно распоряжаться им, употребляя во благо! Помоги не бояться собственной силы и действовать мудро и рассудительно!»
Заклятие проговорили трижды, после чего так же трижды поклонились в пол. Ритуальный хлеб бабушка вынесла из дома и оставила на старом деревенском перекрестке, как подношение.
– Буду называть тебя мирским именем, – предупредила она, – так спокойнее и безопаснее.
– Мне нравится мое имя.
– Чтобы было меньше вопросов, – продолжила бабушка Ульяна, – я расскажу историю нашего рода – древнего, исходящего своими корнями в то смутное время, когда появились первые колдуны. О тех далеких предках мало, что известно, канули в лету. Магическая сила передавалась по женской линии, иногда от матери к дочери, иногда от бабки к внучке и так далее, до настоящего времени. Сейчас, тебе предстоит стать очередной из нас и сохранять и преумножать наследство, передавать его дальше, чтобы оно не утратило бессмертия.
Бабушка на минуту замешкалась, вновь добавляя свечей.
– Так светло ж! – удивилась я.
– Это не для света, а для колдовства.
Удобно расположившись на крышке сундука, являющимся не только местом хранения, но и предметом мебели, бабушка Ульяна продолжила рассказ: «Что касается близкого родства, которое я знаю не понаслышке – для меня бабка, а для тебя прапрабабушка Лукерья, считающаяся знатной знахаркой. Ее услугами пользовалось большое количество народа. Слава великой ведьмы звенела далеко за пределы, поэтому ходоки множились каждый день, даже иностранные гости заезживали. Хоть и боялись все от мала до велика, но на порог ступали, чтобы вершить пакостные деяния. Лукерья наводила порчу, делала привороты и прочие премудрые дела за довольно скромную плату. Своей дочери, моей маме, она передала часть умений, но та не желала ими пользоваться. Ей хотелось выйти замуж, вести быт, рожать детишек. Бабка Лукерья злилась, старалась образумить дочь, являющуюся единственной наследницей, которую воспитывала в одиночку. Кто был отцом неизвестно, потому что односельчане ни разу не видели рядом мужика. Дочка выросла красавицей, всем на зависть. Под стать привлекательной внешности – нежное, певучее, приятное на слух имя Людмила. Деревенские пареньки заглядывались, любовались, но со стороны, чтобы не стать предметом осуждения. Ведьмовская родовая ставила крест на всех попытках найти пару.
Людмила же не теряла надежды обрести простое человеческое счастье, всем сердцем стремилась к простым радостям сельского труда. В то самое время Лукерья обозлилась на соседей, сбивавших своими порядками неразумную доченьку. Среди скота начался внезапный падеж, а те коровы, которые устояли, давали прокисшее молоко. Не успела хозяйка снять удой и донести в избу, как молоко сворачивалось, становилось кисло-горьким, непригодным для питья. Происходило это в тех домах, где женихи имелись. Деревенские старожилы смекнули, чьих рук дело. Тогда-то и выкопали глубокий ров, разделяющий дом от остальных домовладений. Лукерья этому обстоятельству даже обрадовалась – дочь реже в деревню к подругам ходить стала, а кавалеры ведьминский дом за версту обходили. Жили они с дочкой, как два отшельника.
Все шло ровно, да гладко. Жизнь поплыла по нужному руслу, покуда не объявился среди коренных жителей «заезжий казачок». Парень, прямо сказать, незавидный: маленького ростика, худенький, прыщавый, волос реденький, белесый. Прибыл из далекого северного города на побывку, да и остался насовсем. Климат, видишь-ли, для чахоточного благоприятный! Как Людмилу заприметил, так «хвостом» заделался: куда она – туда и он. Спозаранку возле крыльца встречал и до самой темноты не сводил влюбленных глаз. На людскую молву и предупреждения не реагировал.
К удивлению бабки Лукерьи, Людмиле было приятно внимание неприглядного паренька. Что ни предпринимала раздосадованная мать, стараясь отвадить нежеланного ухажера, а ему хоть-бы-хны. Терять-то нечего! Жених – гол, как сокол: ни имущества, ни стати, ни внешности, к тому же оказался сирота.
«Доченька, – уговаривала Лукерья, – брось, ты этого, плюгавого, пожалей мои седины! Если ослушаешься, уморю его!»
А Людмила в ответ: «Если уморишь, следом пойду, жизни без него нет!»
Чем покорил сердце красавицы этот кавалер, загадкой стало. Люди гадали, судили да рядили. Он видишь, грамотный оказался: стихи знал, грамоту, для прекрасной возлюбленной часами мог хвалебные басни читать. А, бывает, сорвет сорняков в поле: васильков, колокольчиков, ромашек сложит веник большущий и тащит через всю деревню на зависть деревенским бабенкам, которым и по праздникам цветов не перепадало. Бежит по тропке, торопится, глазенки от счастья светятся. Людмила расцвела, на свадьбу настроилась.
Лукерья тяжело переживала. Захворала, решила последний способ испытать – напоила остудой женишка. День проходит, другой, а Гришка, Игоня в простонародье, по-прежнему под окнами вьется. Не взяло ее отворотное зелье. Людмила многим премудростям у матери обучилась, зная скверный маменькин характер, защиту на любимого поставила.
Следующая новость потрясла односельчан – Людмила понесла. Живот округлился, стал, заметен, даже через широкий сарафан. В этом животе зародилась моя жизнь, Рита.
Григорий жить с тещей не захотел – в деревне поселились. Хозяйство крепкое завели, жили хлопотами о семье, достатке. Счастье, скорое, недолгим оказалось. Надсадился он на сенокосе, под ливень попал. Надо было в спешке скирду вершить, забрался на высоту, поскользнулся и наотмашь на спину упал, тут и смерть его настигла. А маменька моя Людмила, которой не помню, от тоски сгинула, меня крохой оставила. Видишь ли, она тогда заговор сделала, чтобы с любимым не расставаться до самой смерти. Это сильное заклятие, по которому одному без другого не жить.
Бабка Лукерья, к тому времени, старая уж, взяла меня на воспитание, вырастила, дело наследное передала. Почитай, и мать и отца заменила. До самых невест опекала, шагу ступить не давала. Померла сердечная, когда мне пятнадцать минуло. Одиночество никогда не тяготило меня, не помышляла я о муже, детях, а все мысли заняты были служением темному владыке. Днем жила обычной сельской жизнью: в огороде копалась, кур кормила, а ночью заклинания учила, зелья варила. Крестьяне, как прежде, к дому шастали, погадать, поворожить: кому приворот, кому на врага проклятие, а кому и вовсе мелочевка бытовая – пропажу найти, от запоя вылечить. Бедолаги не только деньгами рассчитывались, но и души на заклание отдавали. Им хорошо, а мне еще лучше. К сожалению, годики быстро летели, я не молодела, срочно надо было определяться с наследниками».
– Вы про маму?
– Ее родненькую, единственную!
От одного упоминания о самом дорогом человеке, мои глаза наполнились слезами.
– Не реви, она сейчас в лучшем мире!
– А мы?
– Земная дорога – лишь перепутье: главное, держаться правильного направления. А у нас с тобой и выбора-то особого нет.
– А мой дедушка, ваш муж?..
– Почти не помню такового! Позвали меня как-то раз на праздник Ивана Купалу, чтоб в волшебную ночь накануне после неистового плясания, прыгания через костры и прочих вакханалий, погадать на суженого. Народу собралось великое множество: парни веселые, девушки красивые, игривые. Веселятся, шумят, хороводы водят, в студеной воде купаются, в парочки соединяются. Я, надо сказать, лицом уродилась в маменьку, было на что посмотреть! Понравилась высокому молодцу в белой рубахе. Красавец ведьмаком оказался, заворожил, закружил, а я и не против. Как знала, что от той ночи подарок останется – доченька желанная. Молодца больше никогда не встречала, разыскать не пыталась. Не нужен мне муж – зудел бы рядом, под ногами мешался, да и заботиться о ком то, прислуживать и угождать, я не горазда. Неласковая, нелюдимая, может, поэтому и дочь удержать рядом не смогла, вовремя не уяснила, что у нее имелись собственные цели и желания.