— Меня? Зачем?
— Новенькому экскурсию провести. Хотя, по-моему, Чак сам отлично справился.
Фаркл качнул головой и вернулся к чтению.
— Идёшь сегодня на праздник? — после некоторой паузы спросила Майя.
— А у меня есть выбор? Не приду, так ты притащишь.
— Это да.
Она вздохнула. Бывали такие моменты, наверное у каждого, когда всё вокруг ненавидишь всей душой, а при данных обстоятельствах, Майя предпочла бы переночевать с гриверами, чем с пьяными подростками. Ну, или напиться самой, так, чтобы вообще ничего не соображать.
— Короче, я пошла. Догоняй. И лучше всё-таки сходи к Алби. — сказала она у выхода.
— Сама же сказала, что уже не надо.
— Никогда меня не слушай! — бросила блондинка и вышла на воздух.
Ворота Лабиринта с громким скрежетом закрылись.
Вечеринки Глэйда — это яркий костёр, борцовские соревнования, забеги, смех, танцы под музыку, играемую на металлических тазах, вёдрах или коробках и отменная дрянь, которую пьют все без исключения. Раз в месяц наступает эта атмосфера «праздника», когда под конец дня все могут расслабиться и по-настоящему отдохнуть от страха и постоянной работы.
Майя в соревнованиях мало участвовала. Побегать с Минхо ещё можно, а вот идти на мордобой с Галли — изначальный проигрыш и ещё минимум неделя кличек в свою сторону. Блондинка любила посидеть у костра с Фарклом или Ньютом, глядя на всё со стороны. Любила прыгать через костёр, когда это позволял Алби, любила пить напиток Галли и чувствовать, как мозги медленно отнимает, а по телу разливается приятное тепло. Только в такие минуты она забывала о том, что заперта кем-то Бог знает где и от этого становилось легче на душе. А когда становилось легко, появлялся задор, и Майя присоединялась к диким танцам парней.
Единству этих людей Майя поражалась. Если сама она была действительно привязана только к Фарклу и Ньюту, а от остальных (почти всех) могла бы легко сбежать, то между собой парни сплотились настолько, что никакой гривер их не разлучит.
Может это и была их цель — сплотить поколение, сделать из кучки подростков настоящую команду?..
Для этого память можно было и не стирать.
Искры от костра взлетели высоко в небо и растворились в темноте. Майя отпила из баночки коричневатую жидкость, наблюдая за тем, как Галли швырнул кого-то лицом в землю в бою и в очередной раз победил наивного шанка. Напиток обжог горло, блондинка невольно поморщилась. Рядом с ней, облокотившись на бревно, сидел Фаркл и вырезал что-то из хлипкого прутика.
— Я на такой вечеринке только во второй раз, но смысла в ней так и не увидел. — сказал он.
— В том-то и дело, Фаркли. Смысла нет. Мы просто расслабляемся, не всё же должно иметь колоссальное значение. Будешь? — Майя протянула ему банку после очередного глотка.
— Нет. И тебе бы не советовал.
— Поздно. Я уже пьяна.
— Я вижу. Чего ты тогда сидишь тут, а не веселишься со всеми?
— Подогреваю интерес. Да и тебя не охота бросать.
— Обо мне не беспокойся. Я буду рад посидеть один.
Майя поджала губы. Что ж, раз он так тактично намекает на то, что ей можно уйти, она уйдёт.
Блондинка, чуть пошатываясь, пошла к остальным, но взгляд уцепился за светлую макушку, сидящую неподалёку. Рядом сидел ещё кто-то, по видимому, Новичок. Майя сделала ещё глоток и подошла к ним.
— Здорово! — девушка уселась рядом с новеньким. Тот вздрогнул, заморгал, отводя взгляд от бетонных стен, и посмотрел на Майю. Ньют выглядел весьма напряжённо. — О чём шла речь?
— Так, просто вводил его в курс. — ответил блондин.
— Очевидно рассказал о тёмной стороне нашего существования.
— Я рассказал о том, что ему нужно знать, чтобы он не натворил глупостей. Вот и всё. — сухо сказал Ньют. Майя решила зря при посторонних не спорить и перевести тему.
— Ты как? Имя вспомнил? — она обратилась к новенькому. Тот помотал головой. — Скоро вспомнишь. — блондинка подмигнула ему.
— Ладно. Сегодня ты, — Ньют указал на новичка. — наш почётный гость. Идём, я покажу где что. Вставай! Майя, помогай.
Несмотря на отнекивания брюнета, вдвоём им удалось поднять его на ноги и повести в самую гущу веселья.
— Там у нас строители, — Ньют указывал в разные стороны, рассказывая о каждом «слое» их общества. — У них золотые руки, но они не слишком сообразительные.
— До вот Галли никак не доходит, что его брови — не лучшее, что должны видеть и без того до смерти напуганные новички. — взглядом Майя уловила усмешку брюнета, что её немного подбодрило.
— Это Уинстон — куратор мясников. А это медаки — Клинт, Джефф и Фаркл. — Майя прыснула, когда увидела кислую мину Фаркла, которого крепко обнимал уже подвыпивший Джефф. Хотя тот и не вырывался, было видно, что в глубине души он проклинает весь мир. — Большую часть времени они занимаются тем, что перевязывают мясников.
— Или меня, когда я себе тяпкой по колену заряжу. — хохотнула Майя.
— Я хочу стать бегуном. — вдруг выдал новенький. Ньют тяжко вздохнул.
— Ты слышал, что я сказал? Здесь никто не хочет быть бегуном. — он остановился, и весь его лёгкий добродушный настрой вмиг улетучился.
— Парень, поверь, нечего тебе там делать.
— Но нам же нужно найти выход!
— Этим занимаются Минхо и Бен. Пока что это просто не твоё дело. К тому же, ты должен быть выбран.
— Кем?..
Тут Новенький резко отскочил, заставив Майю пятиться назад. А причиной тому стал Галли, отбросивший своего нового противника прямо в их сторону, чуть не сбив Салагу с ног.
Выражение его лица означало то, что Новичку конец.
— Что, проверить себя захотел, Новенький? Ну-ну…
Парни вокруг заскандировали «Новичок», призывая того выйти с Галли «на честный» бой. На их гул подошёл отдыхавший до этого Минхо и даже Фаркл, выбравшийся из объятий Джеффа.
Майя стрельнула взглядом на Галли, затем на новенького.
Несмотря на устрашающий вид Строителя, тот принял вызов. Как минимум упрямством они явно могут побороться.
Галли быстро объяснил ему правила, и, получив кивок на вопрос «Готов?», со всей силы толкнул его в толпу, что в свою очередь отшвырнула его в песок. Тот, отплёвываясь и чертыхаясь, забарахтался у всех под ногами.
— Эй, Салага. Мы не закончили.
— Я тебе не Салага! — выплюнул новенький, поднимаясь.
— Да? И как же тебя назвать? Шанк?
Парни громко загоготали. Закатив глаза, Майя тихонько выбралась из толпы и пошла к опустевшим столам.
С первой минуты она чувствовала к Галли такую неприязнь, которую и объяснить не могла. Это сидело где-то под кожей, настолько глубоко, что Создатели не смогли убрать это, когда стирали им всем память. Задира, считающий себя круче других. Унижающий. Майя не была уверена, что знала конкретно его, но с кем-то похожим она точно встречалась. И эта встреча оставила свой след.
Парни сзади продолжали улюлюкать, вперемешку с бурчаниями Галли и немножко визгливыми ответами Новенького. Звук удара, глухого падения и следующий за этим обеспокоенный гул голосов заставили Майю чуть притормозить и напрячь слух.
— Томас! — услышала она и от чего-то улыбнулась. — Я вспомнил своё имя! Я — Томас!
Комментарий к Глава 2 Минутка оффтопа, но в какой-то момент, пока я всё редактировала, я поняла, что сейчас занимаюсь тем же, чем когда-то занимался Том Стоппард хд
Кто не знает, Том Стоппард написал пьесу "Розенкранц и Гильденстерн мертвы", в которой описал сюжет и действия Шекспировского "Гамлета" с точки зрения двух второстопенных героев. Получилось вроде тоже, а вроде и другое :)
========== Глава 3 ==========
Утренние лучи солнца осветили спящий Глэйд. Сырой, пока ещё прохладный воздух пах росистой травой. Девственную тишину нарушало лишь редкое ворчание кого-то во сне и шелест листьев, покачиваемых лёгким ветерком. Синеватое чистейшее небо медленно светлело.
Майя никогда ещё не просыпалась так рано и сейчас, глядя на эту красоту, очень жалела об этом. Она проснулась от очередного кошмара, который, к счастью, тут же забылся, но засыпать снова ей не хотелось совсем. Девушка сидела в гамаке, свесив ноги, и наслаждалась редким покоем.
В соседнем от неё гамаке мирно спал Фаркл. Рядом с ним лежал его старый блокнот, найденный где-то в закромах Хомстеда. Майя тихонько потянулась за ним и, сама не зная зачем, принялась переносить пейзаж Глэйда на потёртый лист бумаги. Ей от чего-то казалось, что это необходимо. Руки ломило, а карандаш в пальцах лежал так уверенно, каждый штрих получался правильным и аккуратным, хотя Майя никогда не рисовала прежде.
Она не помнила. Руки помнили.
Майя просидела так какое-то время: сгорбившись, закусив губу и чуть нахмурившись над вырисовыванием каждой видной трещинки на стенах, из которых выглядывал плющ, но, услышав хруст, вздрогнула, поднимая взгляд.
Алби шёл к Башне с полуулыбкой на лице. Он всегда просыпался чуть раньше остальных, но зачем, Майя не знала. Её темнокожий не заметил, что даже хорошо, а то не избежать ей вороха вопросов. Майя вырвала из блокнота лист с рисунком, запихнула его в карман и медленно пошла по направлению, откуда пришёл Алби.
У Восточной стены, на которой все они когда-то вырезали свои имена, стоило им их вспомнить, стоял Томас, старательно выдалбливая буквы на сером камне. Как и Алби, он не заметил и не услышал, как Майя подошла к нему и стала смотреть на корявое «MAS», выходящее из-под клинка.
— Неплохой у тебя почерк.
Томас вздрогнул, из-за чего буква M вышла немного неровной. Брюнет посмотрел на Майю и облегчённо выдохнул. Отчего-то она решила, что тот принял её за Галли.
— Привет… Ты не рано?
— Проснулась уже. Всё равно подъём через минут десять, смысл лежать? — девушка коснулась камня, уже чуть нагретого солнцем. — Ты дописывай, я же ничего…
Томас кивнул и завершил начатое. После опустил нож и сделал шаг назад, осматривая стену.
— А где твоё имя? — спросил он. Майя перешла на другую сторону и указала в нижний угол стены, рядом с именами Ника и Скотта. Аккуратное «Майя», возле которого блондинка незаметно выгравировала странного кота. Он был как будто и не Майи. Кривой, косой, непонятный, но всё же почему-то нужный.
— Что это? — парень показал на рисунок рядом с именем.
— Кот.
— Какой кот?
Майя пожала плечами.
— Я увидела его во сне, когда ночевала тут в первый раз. А как только проснулась, перевела сюда, чтобы не забыть. Тогда мне казалось, что это какая-то зацепка. А потом поняла, что зацепок никаких нет. Но кота уже не свести.
Когда-то Майе действительно казалось, что каждый её сон — маленький кусочек огромного пазла её жизни. Что каждая случайная мысль может указать на то, кем она когда-то была. Но сны забывались, мысли улетучивались, и Майя поняла — свою прошлую жизнь она не вспомнит никогда. И поняла, что раз это уже невозможно, лучше не гнаться за непостижимым, а начать новую жизнь с новыми людьми. Но в идеале, конечно, хорошо было бы помнить, чтобы дважды не совершать одни ошибки.
— Он странный.
— В моём сне он вообще был фиолетовый.
Томас вскинул брови. Она и сама удивилась. Но он был неживой. Ненастоящий. В её сне это уже был рисунок, но написан он был явно не Майей. А кем?..
— Ладно, пойдём. Сейчас все уже проснуться. Тебя Алби куда определил?
— На плантации.
— Тогда ты со мной. И с Ньютом.
Томас улыбнулся, а Майя краем глаза увидела, как Глэйд просыпается от сна.
Томас проявлял чудеса любопытства.
Плантаторы в тот день работали с мелкими деревьями, подвязывали, поливали, пололи их, собирали редкие плоды, одним словом, делали всё самое нелюбимое для живых людей. А в добавок ко всему, Новенький всё время держался рядом с Ньютом (и с Майей соответственно) и периодически выдавал «гениальные» идеи того, как им всем можно выбраться отсюда. Но на всё получал один ответ: «Уже делали. Единственный выход — через Лабиринт».
Сначала Майю вопросы забавляли, но раз на пятнадцатый она уже вскипела. Удивительно, как у Ньюта хватило терпения! Хотя, он всё это время слушает Майю, и раз до сих пор не психанул, значит, наверное, он святой. Или железный.
— Хочешь действительно нам помочь? — Ньют поднял с земли плетёную корзину и перекинул её Томасу. — На, накопай нам ещё удобрений.
Майя хмыкнула. Идеальный способ избавиться от надоедливого Новичка. Надо было так час назад ещё сделать.
Томас кивнул, понимая, что все пытаются от него отделаться, и побрёл к лесу, по дороге споткнувшись об опору для кустарника.
— И что ему так неймётся? — спросила блондинка, подходя к Ньюту. В её руках была лейка, наполненная водой, она наклонилась, и аккуратно полила куст, ненароком намочив ботинок парня.
— Эй! — он отскочил под звонкий смех Майи и перешёл к другому дереву. — Кто его знает. Он вчера вообще хотел зайти в Лабиринт.
— Что? Когда?
— Минут за десять до закрытия Ворот.
В голове всплыла картинка столпотворения вчерашнего вечера. Вспомнились также и слова Новичка о том, что он хочет быть бегуном.
— Вот придурок. — вырвалось у Майи. — Только имя вспомнил, а уже смерти ищет.
— Он сильно отличается от всех наших парней. И от тебя. Никто уже давно так не рвался обрести свободу. — Ньют не смотрел на неё, всё его внимание было на развязавшейся верёвке крепления. Он говорил это негромко, как будто просто мысли вслух, не адресованные никому конкретно.
— Все просто давно перестали верить в то, что выход есть. Вернее, что его можно так легко найти. Они уже три года бегают, и разве что-то похожее на выход нашли?
— А что ты меня спрашиваешь, я разве бегун? Они мне ничего не говорят, так же как и тебе. Они ищут. А нам нужно продолжать ждать и надеяться.
— Надежда для неудачников. — сказала Майя, и Ньют наконец поднял на неё удивлённый взгляд. Девушка поджала губы, и, с неким вызовом глядя ему в глаза, ждала, что он скажет хоть что-то. Не согласится, или, напротив, кивнёт. Но блондин молчал. Только глаза выдавали его — пусть он и мало верил в спасение, но распространять эту не веру совсем не собирался. Ему всегда было важно, чтобы Майя оставалась более-менее жизнерадостной. Потому что сам — она это отчётливо видела — он таким не был.
Ей иногда хотелось не спать вечность, умереть от усталости, но всё-таки увидеть того Ньюта, что так старательно скрыт ото всех.
— На помощь! — от громкого крика со стороны леса оба вздрогнули, отводя глаза друг от друга. — ЭЙ, НА ПОМОЩЬ!
Из-за деревьев выбежал Томас, за которым по пятам бежал разъярённый Бен. Его лицо было нечеловечески злым. В нём кипели те эмоции, которых она никогда не видела прежде ни у кого из глэйдеров. Ненависть. Настоящая и жгучая ненависть. А здесь все держались друг друга. По крайней мере, до сегодняшнего дня.
— На помощь! — продолжал вопить Томас.
Майя, Ньют и остальные глэйдеры мигом побросали всё и побежали к ним.
Внезапно Бен рванул вперёд и, нагнав Томаса, повалил того на землю. Он наползал на него с хрипом, пытаясь задушить, что-то повторяя без конца, брызжа слюной. Удар вовремя подошедшего Ньюта отбросил Бена от Новичка. К нему тут же подбежало несколько парней, удерживая за руки и за ноги, чтобы он снова не набросился на Томаса или кого-то ещё.
— Ты что делаешь?! — выкрикнул Ньют ему в лицо, но тот будто не слышал.
Бен тяжело дышал, пытался вырваться, скаля зубы, выплёвывая что-то хриплым нечленораздельным шёпотом. Майя отчётливо увидела выражение его окровавленного лица, и внутренности болезненно сжались. Это был не Бен. Не тот Бен, которого она знала, пусть и не очень хорошо. Это было голодное и безумное чудовище.
— Что произошло? — не своим голосом спросила она.
— Он набросился на меня! — воскликнул Томас, поднявшись на ноги.
Бегун перестал вырываться, и его взгляд на минуту чуть прояснился. К нему, подозревая худшее, подошёл Алби.
— Нет… Пожалуйста, нет!.. — пролепетал бегун совершенно беспомощно. Минута ярости прошла, уступив беззащитности и страху.
— Его рубашку. Задерите!
Рубашку задрали, несмотря на протесты Бена. От увиденного у Майи закружилась голова. На бледной коже бегуна красовался ярко-красный укус, от которого стройными нитями шли потемневшие до чёрно-фиолетового цвета вены. На месте укуса в сухой белой коже была настоящая глубокая, контрастно тёмная дыра.