Майе рассказывали о тех самых «чёрных днях», когда гриверы жалили глэйдеров, после чего их кровь темнела, они набрасывались на своих же в каких-то бреднях и в итоге просто сходили с ума. Но Майя никогда не видела этого своими глазами.
Она заметила, как изменились лица Алби, Галли, Ньюта. Она знала, что означает укус, а нападение на своих — тем более. И Бен знал, но продолжал умолять.
Она почувствовала, как кто-то взял её за руку. Фаркл.
— Может, мы можем помочь?.. — робко спросил он.
— Этому не помочь, Фаркл. — отрезал Алби. — Тащите его в Кутузку!
Парни подняли Бена и понесли, пока тот всё рвался куда-то, кричал, звал и от безысходности бился как будто сам с собой. Майя стояла и стеклянными глазами смотрела на него.
«Прошу, помогите мне… Пожалуйста.»
Наверное, она никогда не забудет этот обречённый голос, полный бесполезной мольбы и боли.
— Майя?.. — Фаркл не успел договорить, Майя уткнулась носом в его плечо и заплакала.
Она никогда не думала, что ей придётся увидеть человека, которого уже не спасти. Она впервые за все два месяца, по-настоящему ощутила опасность и страх.
Фаркл запретил ей идти на изгнание. И как Майя ни уговаривала, как ни доказывала, что всё это усталось, что всё с ней нормально, синеглазый только покачал головой и сказал сидеть в Хомстеде. Она не пошла, но в Хомстеде не осталась. Майя, подобравшись как можно ближе, зашла за дерево, из-за которого она могла всё увидеть, и прислонилась лбом к его неровной коре.
Вот глэйдеры стоят с длинными палками, вот Минхо толкает к ним Бена с завязанными за головой руками.
Бегун подвёл его к самым Воротам, ноги Бена заплелись, и он рухнул на землю. Недалеко от себя блондинка увидела Чака и Томаса. Мальчик что-то сказал ему, и, нахмурившись, ушёл. Ей тоже захотелось уйти, но ноги как будто приросли к земле.
Ворота щёлкнули и заскрипели. Парни опустили палки и, медленно двигаясь на Бена, втолкнули беднягу в Лабиринт. Из последней щели вырвался истошный, почти нечеловеческий крик, и две громадные каменные плиты соединились.
Майя продолжала стоять. Уже все разошлись, солнце почти село, а она всё стояла и тупо смотрела в одну точку — ту, где закрылись ворота. Слёз не было, Майя вообще не привыкла плакать. Утром — чуть ли не впервые за всю жизнь, что она помнит. Но само осознание, что они толкнули своего товарища на верную смерть, вызывало у Майи отвращение к глэйдерам. И к себе, за то, что не могла ничего сделать. Надо было с воплями закрыть Бена, остановить парней, хотя бы попытаться ему помочь. Ведь это всё-таки смерть.
— А Фаркл сказал, что запретил тебе сюда ходить. Но, видимо, для тебя никакие правила преград не представляют. — голос подошедшего Ньюта прозвучал как в тумане.
— Это же бесчеловечно. — еле шевеля губами прошептала девушка.
— Майя, так нужно. Пойми, ему мы уже не смогли бы помочь, а он мог в любой момент начать творить настоящий хаос. Он уже начинал. Напал на Новенького, а это нарушает наши законы.
Ньют подошёл к ней и положил руку на её плечо. Майя не шевельнулась.
— Он бы сошёл с ума здесь. Ему гораздо проще умереть, чем жить в бреду, а именно так он бы и жил. Из-за него могли пострадать другие, потому что он уже становился неуправляемым. Поверь, сейчас мне даже хреновей, чем тебе. Потому что это я затолкал его за стены. Но я знаю, что так лучше. — Ньют стал невесомо поглаживать её по золотистым волосам. Так легко, но так уверенно, как будто он так делал всю жизнь.
— И что, Минхо теперь будет один?
— Завтра с ним бежит Алби. Днём всем руковожу я. Галли рвёт и мечет. — он усмехнулся, но понял, что время не шуточное. — Гриверы никогда не жалили посреди дня. Они представляли угрозу только ночью и то, если ты в Лабиринте. А теперь…
— Всё меняется. — серьёзным и почти предрекающим голосом перебила она.
Рука парня чуть дрогнула, замерев в воздухе недалеко от её плеча с одним накрученным на палец светлым локоном.
========== Глава 4 ==========
Как минимум раз в три недели наступал тот день, когда глэйдеры собирали в кучу все свои рваные вещи и отдавали Майе на «починку». До её прибытия они старались делать это сами, но толку от этого было немного, так что после появления девчонки, эстафета перешла к Майе. И хотя та шила не намного лучше, одежда, выходящая из-под её рук, была гораздо прочнее, чем их все их прошлые попытки вместе взятые. Но каждый раз под вечер ей приходилось ходить к Фарклу за йодом, чтобы обработать исколотые в кровь пальцы и излить ему душу на тему «Как меня всё задолбало».
По началу, ей хотели доверить ещё и стирку, но Майя подняла такой крик, что в жизни не прикоснётся к грязным вещам парней, что даже Алби побоялся сказать ей хоть слово, и от этой муки она была избавлена.
Майя ненавидела такие дни, но сегодня была даже рада побыть в одиночестве. Всё утро перед глазами маячило зачёркнутое имя Бена на стене, хотя Фаркл и старался держать Майю от неё подальше. Глэйдеры были молчаливее и подавленнее обычного.
Словно чувствуя общее настроение, над Глэйдом висели тяжёлые серые тучи. Душно, безветренно, жарко. У Майи с самого утра до чёртиков болела голова. Нитка никак не хотела продеваться в долбанное игольное ушко, сколько Майя не мучилась. В конце концов из лёгких девушки вырвался громкий злой стон, она бросила так и не зашитую майку Ньюта и села на пол, облакотившись на стену.
Стоит закрыть глаза, как в голове начинает кружиться карусель обрывков воображения, всего того, что она видела во снах — фиолетовый кот, загадочная надпись «Мечтайте. Пытайтесь. Творите добро», серебристое кольцо, которое срывают с её пальца, и мокрые от слёз щёки. А ещё чьи-то глаза. Изумрудно-зелёные. В Глэйде нет ни одного человека с такими глазами. И нет никого, кто бы смотрел на неё с такой нежностью, как это делали глаза из сна. Ночью приходит всё чужое и знакомое одновременно.
Раздался глухой раскат грома, и через несколько минут Майя услышала биение капель о зелёные листья. Шум дождя успокаивал. Девушка не сомневалась, что все сейчас внизу, пережидают под навесом. Дожди бывали крайне редко, в последний раз два месяца назад — Майя вырезала своё имя под неприятно моросящим дождиком.
В дверь постучали, и в комнату заглянул Фаркл.
— Там дождь, мы… — он замялся. — Ты как?
— Вот шью, не видно что ли. — без энтузиазма ответила Майя, кивнув в сторону недошитой майки.
Фаркл чуть улыбнулся.
— Идём к нам. На свежий воздух, проветришься. А то, как я посмотрю, дела у тебя идут не очень продуктивно. Да и Минхо с Алби уже скоро должны вернуться. Они шли туда, где Бена ужалили. Должны были выяснить, в чём дело.
Майя подняла на него глаза. Они в своём уме? Бежать в самое пекло, когда только что там был фактически убит человек? Умно, ничего не скажешь. Всё же Майя поднялась с пола и вышла на улицу. Стоило ей оглядеть глэйдеров, как она тут же, мимолётно, но столкнулась с взглядом шоколадных глаз.
Ньют отвернулся первый.
Всё вокруг было насквозь мокрым, в воздухе стоял запах свежести и прохлады. Цветочные бутоны покачивались, с их нежных шёлковых лепестков аккуратно стекали хрустальные капли.
Майя вместе с парнями стояли под навесом уже около часа, если не больше. Дождь за это время только усилился. Многие уже забрались в гамаки, чтобы не намочить ноги, кто-то даже задремал. Блондинка стояла, обхватив себя руками, покрытыми мурашками от холода. Рядом с ней стоял Томас, прислонившись к палке, на которой держался навес, чуть дальше от него — Ньют. Позади всех в своём гамаке сидел Фаркл.
Все не отрываясь смотрели на ворота. Алби и Минхо до сих пор не вернулись.
Майя взглянула на Ньюта. Он выглядел неправдоподобно спокойным, но всё же был очень напряжён, хоть и старался не подавать вида. Тёмные брови сведены к переносице, губы сжаты в тонкую ниточку. Он пристально смотрел на стены.
— Они должны были уже вернуться. — нервно дёргая рукой сказал Томас. — А если они не успеют?
— Успеют. — твёрдо ответил Ньют. Томас оттолкнулся от подпорки и подошёл к нему.
— Да, но что если нет?
Ньют медленно перевёл на него взгляд.
— Они успеют.
Оба снова посмотрели на ворота. Вскоре Томас отошёл к Фарклу, который достал невесть откуда ягоды ежевики, и съел одну, унимая в себе нервоз. Майя заметила, как бледные пальцы Ньюта вцепились в ткань брюк, сжимая их всё крепче. Он волнуется. Очень. Девушка поёжилась и продолжила ждать.
Ужасно ощущать себя бесполезным и зависимым. Одновременно и по отдельности.
В течение получаса дождь постепенно утих, а затем и вовсе прекратился. Небо чуть посветлело, и как только это стало возможным, глэйдеры по лужам и грязи побежали к Воротам, вглядываясь внутрь.
Их не было.
В воздухе висела напряжённая тишина. Все взгляды были устремлены в одну точку, и каждый отчаянно надеялся, что уже через секунду из-за поворота выбежит Минхо, а за ним Алби, и все они смогут наконец выдохнуть. Но никто не появлялся.
Громкий металлический хруст обозначил, что через пару минут Ворота начнут закрываться.
— Может кого-нибудь послать за ними? — голос Томаса слегка подрагивал.
— Это против правил. Либо они вернутся, либо нет. — мрачно отрезал Галли. — Нельзя рисковать кем-то ещё.
Майя отрывисто вздохнула, и тут Строитель повернул голову к ней, недовольно сводя живописные брови, как будто только что заметил её присутствие.
— А почему она здесь?
— Потому что я такой же глэйдер, как и ты, Галли. — холодно отозвалась блондинка.
— Ты девчонка.
— Очень наблюдательно. Но это не значит, что я буду сидеть в Хомстеде и ждать, пока мне весточку с новостями принесут! Даже Чак здесь, а он ещё ребёнок.
— Эй… — тихо возмутился мальчик.
— Нам сейчас не нужны нервные срывы!
— Я промолчу о том, кто из нас скорее сорвётся.
— Всё, хватит! — прикрикнул Ньют, видя, что Галли поднимается с присева, и резко взглянул на Майю. — Не до этого сейчас…
Вдруг из Лабиринта донёсся сильный порыв ветра, вперемешку с пылью и сухими листьями. Ворота заскрипели и медленно начали сходиться.
Майя почувствовала, что сердце застучало чаще. Не успеют в ближайшие пять минут — они погибли. Она посмотрела на Ньюта, надеясь, что тот скажет сейчас что-нибудь, что хоть на толику увеличит их шанс или хотя бы успокоит, но разглядела взбухшую у него на лбу вену и с отчаяньем поняла, что он не знает, что делать.
— Вот они! — вдруг закричал Томас.
Тёмный силуэт Минхо, с трудом несущего что-то большое и тяжелое на плечах вдруг выглянул из-за поворота, и стал волочить ноги к выходу. И Майя поняла, что этим «чем-то» был Алби. Что-то случилось.
Бегун, качаясь из стороны в сторону, наклонился, отрывая ноги Вожака от земли и чуть ускорил шаг. Все вдруг отмерли и что есть силы стали выкрикивать что-то, что возможно могло придать Минхо сил. Но даже если предаст, его шансы слишком малы.
Минхо шёл, они кричали, Ворота закрывались. Проём становился всё меньше и меньше.
Алби кубарем свалился со спины бегуна и растянулся на земле. А времени уже не оставалось.
Галли кричал о том, чтобы Минхо бросил Алби и бежал, но тот тщетно пытался взвалить чернокожего на плечи.
— Они не успеют. — тихо сказал Ньют, но Майя вздрогнула, как будто её ударило током.
Ньют не может так говорить. Он не может перестать верить, потому что иначе верить перестанет она. А как им тогда жить?
Минхо с последними силами рванул к Воротам, таща за собой Алби. Он уже почти подошёл, но проём был уже слишком узким.
Не успеют.
Конец.
И тут, чёрт знает, кто его дёрнул, Томас сорвался с места и, едва пролезая между закрывающимися стенами, вбежал внутрь.
— Новичок!
— Томас!
— Стой!
Три голоса слились в один и потерялись в общем гуле. Ньют попытался схватить его, остановить, сделал шаг за ним. Майя судорожно схватилась за него, а Фаркл — за неё. Томас упал на полы Лабиринта рядом с валяющимся Алби, и Ворота со звоном захлопнулись.
Сердце ухнуло, и провалилось куда-то в желудок. Ньют замер, стоя с вытянутой рукой, едва касаясь каменных стен, и продолжал тупо смотреть в уже закрытые Ворота. Майя тяжело дышала, как будто это она только что вбежала туда, впиваясь ногтями в руку Ньюта. Он бы и не побежал туда. А чёртов Томас побежал. Фаркл, придерживающий её за локоть, очнулся первый. Он отпустил Майю и сделал несколько шагов назад. Рука Ньюта ослаблено опустилась, он отрывисто выдохнул, прикрывая глаза.
— Но… Они ведь вернутся, да? — тихо спросил Чак.
— Никто никогда не возвращался.
— Ньют, прекрати! Там же Томас, ты его знаешь, он откуда угодно выход найдёт! — воскликнула Майя, растерянно переводя взгляд с него на Чака и обратно. Внутри неё медленно закипала истерика.
— Единсвенное, что я знаю, это то, что никому не удавалось выжить после ночи в Лабиринте. — Ньют стрельнул в неё резким холодным взглядом, от чего пальцы сами собой разжались, и его рука из них выскользнула. — Так, всё, расходимся! Всем спать! Всё выясним завтра.
Плантатор махнул рукой, и глэйдеры медленно стали расходиться, всё ещё бросая косые взгляды на Ворота. Замешательство. Непонимание. Страх. Они стали как будто осязаемы.
У Ворот остался только Чак. Он преданно глядел на вершину стен и, наверное, ждал, что сейчас они откроются и выпустят невольных заключённых.
— Пойдём, Чак. — ласково произнесла Майя и погладила его по кудрявой голове. — После такого дня нужно выспаться. Мы всё узнаем завтра. Нужно только лечь спать сейчас, тогда завтра наступит быстрее. Хорошо?
Мальчик робко кивнул, и вместе они на ватных ногах зашагали к Хомстеду.
Это был самый тихий вечер в истории Глэйда. Никто не шутил, почти не разговаривал, все довольно быстро легли по своим гамакам и уснули. Не спали только Майя, Фаркл, Чак и Ньют. Их напряжённые, задумчивые лица освещал одиноко воткнутый в землю факел. Молчание давило на мозг ещё сильнее, чем пьяные песни парней во время «вечеринок».
— Эй. — к ним со спины подошёл Галли и уселся рядом на скамью. — Будете?
Майя увидела у него в руках несколько баночек с фирменным пойлом. Чуть поджав губы, она взяла, припадая губами к горлышку. Обжигающий вкус застрял на языке, ударил пузырями в нос. Майю передёрнуло, но, чёрт, она была рада почувствовать хоть что-нибудь. Галли тоже сделал глоток. Фаркл демонстративно отказался.
— А мне? — возмущённо спросил Чак.
— А ты маловат ещё. — ответила ему Майя, снова отпивая из банки.
— Вот сколько тебе лет?
— Я не помню.
— И я не помню, так что мы одногодки.
Блондинка чуть улыбнулась и потрепала мальчика по голове. Но как бы он не просил, напитка не дала.
Тёмное пятно, именуемое стенами Лабиринта, сливалось с чёрным беззвёздным небом, нагнетая ещё сильнее. Эта чернота через все возможные щели проникала в душу, заставляла мозг думать о самом страшном. Но не думать они не могли.
Что же сейчас творится там, за стенами?
Через какое-то время Чак, всё клевавший носом последние полчаса, ушёл спать, вслед за ним — Фаркл, многозначительно сжав плечо Майи перед уходом. «Клуб анонимных алкоголиков» — усмехнулась Майя, глядя на компанию, в которой осталась.
Они просидели ещё сколько-то, пока Галли не поднялся и не погнал её спать. Последний огонёк погас, и на Хомстед опустился напряжённый сон.
Ньют за вечер не произнёс ни единого слова.
Глаза резко распахнулись, сталкиваясь с чернотой Глэйдовской ночи. Сон улетучился так же быстро, как и пришёл. Никаких зацепок, никаких голосов, просто тихая темнота. И Майя была даже рада — хотя бы ночью она может быть спокойной. После всего, что сегодня произошло, ей как никогда нужна была пустота без всякой там нагрузки.
Она чуть приподнялась на локтях, оглядываясь. Все вокруг спали, но тут внимание Майи привлёк недалёкий от неё пустующий гамак.
Чёрт.