- Сокращение вроде как, - Рома понурился. Василиска внезапно сильно заинтересовалась свитком на полке рядом. Агата Делакруа тщательно чистила перья левого крыла.
Только Ружинка смотрела прямо. Она вообще не любила чувство вины и всячески его избегала. Уж если произошло что-то, логичнее думать, как исправить случившееся, чем тратить время на выговор виноватому.
- Элементаль теперь будет есть, - сказала бабушка Соланс.
- А разве это плохо? - робко спросил Рома.
- Вы не проходили еще в школе, видимо, - сощурилась бабушка. - Верно, практические занятия по Первовеществоведению только в седьмом классе, а вы пятиклашки.
- Чем грозит, что огонек теперь ест? - поинтересовалась Ружинка.
- Понимаешь ли, он не ест, он жрет, - пояснила бабушка Соланс. - Все подряд. Без остановки.
- Ага, - кивнула Ружинка. - А сколько нужно, чтобы насытиться?
- А он не насытится, - ответила бабушка с такой беспечностью в голосе, что у присутствующих по коже побежали мурашки. - Будет теперь есть, есть и есть. Жрать, жрать и жрать.
- И как нам его остановить? Наверняка, имеется способ? - уточнила Ружинка.
- Не-а, - бабушка прищурилась на разбитые очки, перевела взгляд на Рому. Мальчик кинулся к венику с совком и принялся собирать осколки.
Огонек тем временем потянулся к чайной ложке и с удивительной прытью проглотил. Пройдя довольно быстрый этап элементального пищеварения, ложка выпала на стол. Она сияла неправдоподобной чистотой.
- Так он не насовсем ест? - непонимающе уставилась на элементаля Ружинка.
- Конечно, возвращает, - сварливо отозвалась бабушка Соланс. - Но какой хаос он устроит!
- Кто-то идет, - сообщила Агата, повернув голову к двери. - Надеюсь, обычай казнить гонца канул в прошлое. Потому как нас ждут дурные новости.
15
Новости и, правда, оказались плохими.
Медленно, но верно, армия снеговиков двигалась в сторону Речной деревни. Никакой магический купол не спрячет от посторонних глаз больше чем на пару часов заснеженное летом поле. Заметят, не поверят, заинтересуются. И начнется в крошечном волшебном мирке другая жизнь, нехорошая, реальная. Ученые, военные, спецслужбы - каждый пожелает использовать магию в собственных интересах. И сперва тщательнейшим образом изучить, исследовать, препарировать.
Дед Шишмарь на острове, видимо, почуял неладное. Яркий солнечный день на глазах менялся. Небо заволокло тучами, заморосил мелкий дождь, на дороги опустился промозглый туман.
Василиска кинулась на болота, помогать ставить купола в сокровенных местах. Рому послали будить Магму Хасановну. Старушка ложилась спать после восьми вечера. Агата осталась в лавке. Надо же кому-то присматривать за болотным огоньком? Следить и сторожить у караульной службы Сокрытой чащобы в крови!
Ружинка увязалась за бабушкой Соланс. Та направилась прямиком к книжному домику.
Близко подходить не позволила. И потому беседы бабушки с ведьмой девочка не слышала. Но по выражению лиц поняла - переговоры сорвались. Последние сомнения испарились в момент, когда ведьма унеслась ввысь, оседлав черный вихрь, а бабушка, чихая от поднявшейся копоти, грозила вслед указательным пальцем.
Сражение намечалось у Серебрянки. Бывшая капризная речка доизворачивалась до состояния ручья. Некогда крутые берега превратились в длинный изогнутый овраг, даже не слишком высокий.
На одной стороне за прозрачной ледяной стеной в два человеческих роста в высоту собирались снеговики. Угольные глаза поблескивали в сумерках красным, руки-сучья сгибались со скрежетом, носы из еловой или сосновой шишки торчали над оскаленными ртами, полными острых, ледяных зубов.
С другой стороны оврага в мрачном молчании стояла армия Речной деревни. В сердце, вокруг бабушки Соланс - маги и колдуны со всей округи. Кто успел прибыть.
С десяток седовласых ведьм с кривыми посохами, три мрачных колдуна с хрустальными сферами, две белокурые волшебницы с грустными улыбками на лицах, чуть поодаль пышущий жаром пиромант с дымящейся кадильницей и примчавшаяся на зов ковена из города рыжая магичка в джинсах и короткой курточке.
Учителя волшебной школы в полном составе. Грозно сопящая Буревейла в коричневой широкополой шляпе, плотоядно улыбающийся и потирающий дирижабль живота директор Абрисов. Все, кроме Магмы Хасановны, которую после долгих уговоров переправили на лодке помогать деду Шишмарю с маскировкой.
Вокруг магов насуплено озирались лесовички и гномы в заговоренных берестяных доспехах. У каждого в руке либо топор, либо молоток. Во главе - версвин Громзин в самой настоящей кольчуге, болтавшейся до пят, и пока еще в человеческом обличье. Задача простая - не подпускать. А там разберутся.
С краю небольшая группа маевок готовилась к бомбардировке специальным ослабляющим отваром, что тут же на месте варили кикиморки в двух огромных котлах.
Ружинка поежилась. Силы не равны. Снеговиков больше двух сотен. Защитников - меньше пятидесяти.
От ледяной стены повеяло настоящим морозом. В воздухе закружились снежинки. Дыхание оборачивалось облачками пара. Предчувствие неминуемой беды закралось в душу. И все было бы совсем уж трагично, если б не густой хвойный аромат, пробуждавший воспоминания о елочных игрушках, мандаринах и Новом годе.
Строй снеговиков дрогнул с многократно усиленным скрипом и двинулся вперед, ломая ледяную стену. Грохот раскатился по оврагу гулким эхом.
Бабушка Соланс отстранила Громзина и подошла к краю.
- Ни много, ни мало, - произнесла бабушка с таким неожиданным презрением в голосе, что все устремили взгляды на пылающее яростным спокойствием лицо.
"Интересно, это бабушка про кого?" - озадачилась вдруг Ружинка.
Снеговиков, что заполонили поле от кромки леса до тонкой ниточки Серебрянки, было как раз таки много. Защитников Речной деревни казалось как раз таки мало.
"Заклинание", - догадалась Ружинка.
И верно, бабушка Соланс продолжила вполголоса вить простую пряжу старой магии.
- Ни много, ни мало, ни столько, ни полстолька, ни толсто, ни тонко, ни узко, ни широко, не речной водой и не синью небесной, а корнями вглубь земли, камнями в плоть коры - явись мореный лес!
Земля содрогнулась, глубокие трещины прорезали дерн, пахнуло прелой листвой. Один за другим сквозь глину и песок продирались цепкие корни, тут же давали побеги. Стволы наливались силой, обрастали ветвями, что набухали листвой, цвели. Резко запахло молодой травой и мать-и-мачехой. Прошло меньше минуты, а напротив снеговиков возвышалась грозная изгородь из живых деревьев.
- Древни, - выдохнул Громзин, выкатив крошечные глазки.
- Древни, - сощурившись, спокойно подтвердила бабушка Соланс.
В повисшей над оврагом ноте смешался неторопливый шум теплого ветра в верхушках деревьев и скрип наста под сапогом в морозный полдень.
Бабушка чуть склонила голову, древни пошли в атаку. Строй снеговиков поначалу оставался недвижим, но вот дрогнул и покатил, повалил снежными бурунами и вьюгами навстречу. С оглушительным треском две армии налетели друг на друга, слепились, смялись, закружились в безумном водовороте над Серебрянкой.
И будь она рекой, как в прошлом, помогла бы. Но что может слабый ручей?
Ружинка закрыла уши ладонями, чтобы не слышать отвратительного скрежета. Зажмурилась на секунду, опасаясь, что шальная ветка отлетит прямо в лицо. А когда открыла глаза, увидела рядом рыжую горожанку. Та заслонила девочку собой и пыталась перекричать бушевавшую внизу бурю:
- Беги скорее в деревню! Тут без тебя справятся!
Если бы Ружинка была старше, если бы она была сильнее, если бы знала больше и хоть что-то могла, она ни за что не ушла бы с поля боя, ни за что не оставила бы бабушку и жителей Речной деревни. Но сейчас, сейчас - только спрятаться подальше, чтобы взрослые не отвлекались на защиту беспомощного ребенка.
Рыжая магичка одобрительно улыбнулась и подмигнула:
- Будут еще в жизни сражения. Давай, иди уже.
Ежась от холода, что пронизывал округу, Ружинка брела к бабушкиной лавке. Хотелось вновь ощутить на лице теплое сияние элементаля. И чашку горячего чая с сахаром и лимоном.
Ружинка размазывала по щекам капли дождя и обиженно шмыгала. Понимала, злиться особенно не на кого. Так сложилось. Но от ощущения собственной никчемности горько сжималось сердце.
В конце концов, Ружинка расплакалась прямо посреди улицы.
- Эй, ты чего? - знакомый голос привел в чувство.
Дашенька стояла под дождем в обычном зеленом плаще поверх лимонного сарафана и резиновых сапогах, ярко-синих с красными полосками. Внучка Хранителя озадаченно поджала губы. Но мгновение спустя выражение лица Дашеньки смягчилось.
- Все будет хорошо, - пообещала она. - Вот увидишь.
Не в силах удержаться Ружинка разрыдалась в объятиях подруги.
16
В лавку девочки не пошли. Свернули в "Хвост русалки", где уже ждала Мавка.
Посетителей не было вовсе. И дежурной маевки тоже. Все либо сражались, либо прятались.
Ружинка сделала чай, и девочки расположились за столиком у кромки воды. Ночная прохлада несла запах тины. Отражения звезд купались в ряби речной волны.
Подруги обменялись новостями.
- Выходит, баланс нарушен из-за ведьмы Гертруды, - подытожила Дашенька. - Но почему она так себя ведет?
- А что думает дед Шишмарь? - поинтересовалась Мавка, сдержанно улыбнувшись.
- Он занят, - поджала губы Дашенька, - очень. Много сил тратится на поддержание купола.
- Да уж, дела творятся, - вздохнула Мавка. - На реке вон тоже чехарда. Все с ума сходят. Вода настолько не та стала, что даже водяной сбрендил и к ундинкам жить уплыл.
Ружинка насторожилась.
- Водяной?
- Капризные создания, но не настолько же, чтобы к ундинам податься, - покачала головой Мавка.
- Послушайте, а может все это связано? - предположила Ружинка. - Глупость, конечно, но я вспомнила ту дурацкую книжку про принцессу, - она запнулась, чуть покраснев.
Но подруги слушали внимательно, без тени улыбки, и Ружинка продолжила.
- Так вот там принцесса всякие поступки несуразные совершала из ревности. Потому что принц то с фрейлинами флиртовал, то на охоту уезжал, то просто на балу игнорировал.