Он ликом прекрасен, сладок речами,
Лишь во взгляде бездонном,
Отразятся все ваши желания.
Суть не хитрых салочек заключалась в том, что набравший меньше всех очков, должен был выполнить желание остальных. Шалости в основном: забраться в сад кого-то из благородных и нарвать там яблок или цветов, подложить под двери нечто дурно пахнущее, стянуть белье у прачек.
А вот к незнакомому стишку я с интересом прислушался.
Он одарит богатством и властью.
Только не ждите, что задаром,
Все эти блага и злато.
Пройдет отмеренный срок –
Выплатить придется оброк.
Жизнь станет постылой и радость уйдет,
Ведь самое ценное он себе заберет.
Никогда прежде не слышал.
Оглядываясь, вышел из сквера, перешел улицу и оказался перед особняком онейромантки. Построенный еще в прошлом столетье, окруженный высоким забором, зловещий и темный. С него начиналась улица Грез, уводящая вниз с холма. В этой части Нильдара жили знатные семьи чародеев и дома выглядели один чуднее другого: дома с причудливыми круглыми крышами соседствовали с постройками из вулканического стекла, добываемого в каменоломнях Рубинового города.
Ворота в сад оказались распахнуты. Вампирий дух я почуял еще в начале улицы. Как и ожидалось, коллега прогуливался по дорожке.
– Дрейк? – он замер, удивленно уставившись на меня.
– Август.
Я прошел мимо и взбежал на крыльцо. Дверь распахнул лопоухий рыжий домовик и зашипел. Вот же вредная злопамятная бестия! На Изнанке я бы сожрал мелкого негодника и поковырялся его косточками в зубах.
Нильдар, Колдир и другие города за Узким проливом всегда принадлежали людям и чародеям. Лишь позже, стали появляться иные: вампиры, перевертыши, химеры. Все они жертвы явления, которое ученые мужи зовут Схождением миров.
Бенни живущий в семье Виллы был химерой высшего звена. Они принимают любую форму, самые ленивые – шерстяного упитанного зверька на четырех лапах, с хвостом и острыми ушами. Сплошное умиление для тех с кем они живут под одной крышей. Я же начинал чесаться – инстинкт месмера, ему не писаны законы о мирном союзе с теми, кто не по своей воле попал в наш мир и не желает войны.
– Бенни, прекрати!
Вилла отпихнула пузатую нечисть ногой и расправила платье. Наряд невероятно шел рыжей онейроматке. Юбка из тяжелого бархата насыщенного бордового цвета с широким поясом и белой сорочкой из тончайшего колдирского шелка. Воротник украшала изысканная в своей простоте камея.
Я никогда не просил чего-либо и привык брать сам то, что приглянулось, чего жаждало сердце. Но с ней все было иначе. Мое самолюбие схлестывалось с желанием получить не только тонкое и гибкое тело Виллы, но и ее любовь. Однажды судьба свилась петлей, столкнув нас. С тех пор, светлый лик рыжеволосой девы с алыми губами стал моим наваждением и страстью, растекающейся ядом по венам.
– Я так надеялась, что тебя гули по дороге сожрут, или еще какая напасть приключится.
Я откровенно любовался ею. Если бы она только знала, сколько удовольствия доставляли ее попытки задеть меня, то из вредности предпочла бы молчать.
– От одной напасти ты меня уже избавила, теперь надо выяснить, во что мы влипли.
– Ты влип, Дрейк! Неприятности постоянно липнут к тебе.
– Прошу прощения, – Эрдман поднялся по ступенькам.
Почувствовал, как накатывает волной жгучая злость, как ментальная спица врезается в затылок и прокручивается раз, другой.
– Актор Эрдман, – я повернулся к вампиру, – вы наслышаны о вчерашнем?
Август растерянно кивнул.
– Соберите для меня материалы по делу. Я хочу знать, как давно эти двое поселились на кладбище, сколько людей пропало там за это время, и кем была стрыга до того как стала… стрыгой.
– Этим наверняка уже занимаются, – попытался возразить вампир.
– Соберите сведения, актор. Я вернусь после полуночи, чтобы составить отчет.
Будучи правой рукой Бойла, я даже мог послать его пересчитывать популяцию дрыхгов.
Они с Виллой переглянулись, и меня обдало чужим разочарованием, злостью и чувством безысходности. Эмпатия – простыня, которой накрывают окровавленный труп – сразу покрывается алыми пятнами переживаний. Избавиться от них так же трудно, как и отстирать кровь с белоснежной ткани.
Младший актор не мог не подчиниться прямому приказу. Он ослабил шейный платок, на прощание поцеловал руку Виллы и молча удалился.
Вампирам присуща сдержанность и немногословие. Иметь врага вампира значит, заранее позаботиться о месте на кладбище. Но я мог не опасаться. Вампира может убить только другой вампир или месмер.
– Ненавижу тебя! – Вилла перекинула огненно-рыжие волосы через плечо и прошествовала мимо.
Не новость.
Я бросил взгляд на домовика, который все это время наблюдал из-за приоткрытой двери. Лохматый негодник снова зашипел, продемонстрировав маленькие острые зубы, и захлопнул дверь.
Вилла Колдуин
Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!
Я выпила бокал вишневого колдирского вина, но легче не стало. Закружилась голова.
– И что мы здесь делаем? – с тоской оглянулась на дворец, где во всю веселились гости. Не так часто я выбиралась из дома, и проводить вечер с месмером хотелось меньше всего на свете.
– Будем ждать, – Дрейк расстегнул пуговицу на жилетке и опустился на скамью под деревом.
Недалеко от нас находился сад-лабиринт и оттуда слышался задорный смех, мелодичные звуки скрипки и было видно, как мигают разноцветные магические гирлянды.
Успела пожалеть, что не прихватила с собой второй бокал вина.
Я с раздражением посмотрела на Габриэля. Мне довелось слишком хорошо его узнать. Месмеру всегда было проще играть роль самоуверенного ловеласа. Дрейк предпочитал видеть в глазах оппонентов ненависть, чем мерзкую жалость. И его, правда, ненавидели. За несносный характер, излишнюю прямоту, навязчивость и самолюбование.
Я же жалела. Поначалу. Потому, что видела перед собой глубоко несчастного человека, лишенного родительской любви и тепла. Его обучали и дрессировали, и это мало отличалось от того, как дрессируют гончих на псарнях. Только вот вместо пушных зверьков и дичи, месмер выслеживал и загонял монстров с Изнанки.
Дрейк расслабленно сидел на скамье, а я пристыженно поймала себя на мысли, что любуюсь им. Он был будто выточен из камня затейливым художником, который хотел сделать совершенство, но не создавать слащавого идеала. Резкие, хищные черты лица. Взгляд цепкий, с легким прищуром. Балансируя на границе миров, он всегда видит обе сущности собеседника. Высок и жилист. В каждом его движении таилась опасная сила месмера, способная не только подчинить, но и разорвать в клочья. Не красавец, и все же женщины сходили по Дрейку с ума. Я не стала исключением из этого правила.
– Не жалеешь, что все так закончилось?
Я поперхнулась, глупо моргнула. Руки позорно задрожали. Он читал меня легко, просто потому, что слишком хорошо знал.
– Ты невыносим!
– Хочешь сказать, что вампир лучше меня?
Эта… эта ухмылочка! Иронично изогнутая бровь! Рррр… Ненавижу!
– Даже самый препротивный гуль, будет лучше тебя, Дрейк!
Он стремительно поднялся мне навстречу. Я, как трусливый заяц, сделала шаг назад.
– Милые браняться – только тешатся. Так увлекательно.
Отреагировали мы одинаково. Нас словно за веревочки дернули. Дрейк обернулся, а я выглянула из-за его плеча.
На скамье сидел подозрительного вида молодой мужчина и с аппетитом грыз яблоко. Одет, как рыночный зазывала, к тому же босой. Богами клянусь, он из воздуха появился, потому что мгновение назад, в саду не было ни души, но и магический телепорт никто не открывал. Сок от яблока стекал по аккуратно подстриженной бороде и он хитро ухмылялся.
– Кто ты такой? – прорычал месмер.
Интерлюдия вторая
,
где Август Эрдман задает вопросы и получает неожиданные ответы
Анализ крови богомерзкой стрыги дал интересный результат. Магические кристаллы тускло светились на столе лаборанта. Алый свет падал на бумаги с отчетами, подчеркивая неоднозначность всей этой истории.
– Агнесса Вяземская была одной из придворных чародеек императрицы.
– Тридцать годков с тех пор уж минуло, сынок, – поправил очки пожилой секретарь. – Получается, что еще при матушке Антуанны служила. Эх, было время.
В то время Эрдман вместе с сородичами из родового гнезда, упивался бурной молодостью, тратил наследство в Рубиновом городе и за его пределами. А теперь им помыкает падальщик, который тогда только на свет появился.
Вампир устало потер глаза и снова перебрал бумаги. Нигде не упоминалось, куда пропала Агнесса и как вообще стала стрыгой. Странно. Придворные чародейки не какие-нибудь служанки и даже не фрейлины. Они занимают место в Ложе, участвуют в советах и защищают императрицу. Если Вяземская злоупотребляла даром и была призвана к ответу перед Капитулом, то должны были остаться свидетельства. Но их не было. Все словно забыли про чародейку. Кроме сторожа – ее супруга.
Оказалось, что старик защищен мощным ментальным блоком, который невозможно сломать, не разжижив несчастному пьянице мозги. Будь он на пару десятков лет моложе, процедуру бы провели. Пусть и без надежды на благополучный исход. А стрыга, как существо подвергшееся магической деформации, считке и вовсе не поддавалось.
Согласно бумагам, присланным из ритуального бюро, ард Вяземский служил сторожем двадцать лет. Служил прилежно и жалоб на него не поступало. По другим документам и родовым книгам из городского архива, он был из простых ремесленников. Имелась даже справка о заключении их брака с чародейкой.
Но куда делись все предыдущие года и что вообще произошло?
Август почесал затылок.
К дрыхгу все!
Вампир покинул лабораторию под тихий храп секретаря и спустился вниз, к камерам временного содержания. Отсюда заключенных распределяли по тюрьмам и здесь же ждали приговора или казни. В длинных темных коридорах гуляли сквозняки, а вместо промасленных светильников горели магические сферы, реагирующие на движения. Двое дежурных, с остальным справлялись руны, начертанные самой Императрицей чей уникальный дар заключался в поглощении любой силы. Узникам в этих стенах приходилось очень туго. Август сам чувствовал тянущую боль в позвоночнике и легкую мигрень.
Дежурный провел его к одной из дальних камер, передал ключи, а сам остался стоять неподалеку. По технике безопасности положено.
Эрдман долго разглядывал похрюкивающую в углу образину. Как же нужно было упиться силой, чтобы превратиться в это? Она пыталась прикончить Дрейка от безысходности, до этого питалась останками с кладбища. В общем, выглядела совсем истощенной.
– Эй, – вампир ударил связкой ключей по решетке, привлекая внимание стрыги.
Ничего. Даже не встрепенулась.
– За специалистом посылали? – Август повернулся к дежурному.
Пусть прочитать нельзя, но заключение штатного чародея обязательно.
– Приходил, – кивнул паренек, – долго стоял вот на этом самом месте, сканировать пытался, а потом рукой махнул, мол в огонь ее, да и все.
– Иди, я побуду здесь немного. Может заговорит.
– Так не положено ведь, актор Эрдман.
– Иди! – рявкнул вампир и молодого дежурного, как ветром сдуло.
Он слушал удаляющиеся шаги, затем сел у стены прямо на пол. Стоять было тяжело, силы таяли под гнетом рун, даже голод проснулся. Фляга с вином разбавленным свиной кровью, осталась наверху, в кармане выходного пиджака. Август поморщился. Не так он надеялся провести этот вечер. И все же, свою работу он любил, и предпочитал доводить дела до конца.
– Подобные тебе долго не живут, Агнесса, – заговорил вампир через какое-то время, перебирая ключи от скуки. – Жизнь тебя помотала. Не желаешь покаяться перед смертью?
Тишину нарушало только ее хриплое дыхание. Соседние камеры в этом крыле пустовали. Вампир посидел немного. Пришлось признать затею провальной, но попытаться стоило. Утром бывшая чародейка отправится в огонь. Старик проведет оставшуюся жизнь за решеткой. От показательных казней давно отказались, и потому подробности дела не выйдут за пределы стен штаба. Капитулу некогда разбираться с этой проблемой, когда город терроризирует неизвестный маньяк, на носу праздник Огня, а перед послами из Колдира нельзя ударить в грязь лицом. Простые граждане не пострадали, а то что случилось тридцать лет назад, так и вовсе быльем поросло. И все же Эрдман чуял неладное. Нужно покопаться, расспросить тех, кто служил при дворе в то время. Дрейк не слишком ответственен и сам отправил его собирать информацию. Вот этим и стоит заняться.
С такими мыслями Август поднялся. Постоял, привалившись плечом к стене. Голова кружилась. Он редко спускался сюда, и всякий раз зарекался посещать заключенных. Обычно их приводили в комнату для допросов. Но выпускать стрыгу из клетки запрещено.
– Однажды Изнанка поглотит тебя, Август, – раздалось из-за решетки, едва он сделал пару шагов. – Тебя и всех кого ты знаешь или знал. Вампиров, людей, чародеев и химер в шкурах людей. Тех, кто ходит сквозь миры. Тех, кто давно умер, но смотрит на вас из тени. Тех, кто давно ушел и забылся в грезах, тех детей, что тянутся к снам наяву. Тех, кто хранит сокровища древности… Столь многих! Но Изнанка безгранична, ведь Изнанка – это Тьма. И во Тьме вы сгинете все…
Глава четвертая,
в которой заключается сделка
Габриэль Дрейк
– Неважно кто я, Габриэль. Я помог тебе спастись из лап стрыги, теперь ты должен отплатить мне.
– Да, твой знак не дает об этом позабыть.
– Для того он и служит, – кивнул собеседник. – Тебе знакомо выражение: «Честь дороже жизни»? Впрочем ладно, мне больше интересно, что же случилось в склепе? Как все вышло со стрыгой?
– Что-то не припоминаю твоей помощи. Мне помогли Вилла и капитан Бойл, а не ты.
– Серьезно? Вот уже не думал, что ты настолько рационален.
Вилла позади притихла, вцепившись мне в руку. Ее теплое дыхание щекотало затылок и я мысленно улыбнулся, наслаждаясь этой внезапной мимолетной близостью.
– Ну раз тобой движет не благодарность, а любопытство, то так даже интереснее. Ведь удивительные истории всегда начинаются именно так, – продолжал растягивать слова Тирхис.
Мне вдруг захотелось чтобы он исчез. С другой стороны, если бы не он, кто знает, когда бы вновь пересеклись наши пути с онейроманткой.
– Как та, которую ты, вероятно, хочешь мне рассказать? – я поймал настороженный взгляд своей спутницы. Ей этот тип тоже не нравился.
– Я и забыл, что имею дело с месмером. Немногим дана такая прозорливость. Да, я расскажу тебе историю о… хм, одной особе, которая не желает возвращать свои долги. К тому же, она возомнила, что ей по силам тягаться со мной.
– С чего ты взял, что мне это интересно?
– Потому, что ты наверняка захочешь узнать, кто стоит за убийствами преступников.
– Убийца женщина? – Вилла опередила мой вопрос.
– Нет, – поспешно отмахнулся Тирхис, – но она точно замешана.
– Она крупно тебе насолила?
– Я подписал с ней договор. Использовал свою силу, чтобы дать ей то, что она желает, а теперь она не хочет платить.
– Мне что, нужно выбить твой долг? Я похож наемного головореза?
– Мне не головорез нужен, а кто-то хитрый и умный, кто не побоится испытаний. Кто-то такой, как ты.
Я скривился:
– Похоже на лесть.
– Почитай как знаешь. Кроме того я торговец, и могу предложить тебе все что пожелаешь.
– Он играет с тобой, не поддавайся, – прошептала мне на ухо Вилла. Она не отходила ни на шаг и только ради этого я готов был потерпеть присутствие скользкого гада.