— Воскресенье? — Картер ненадолго задумался, сопоставляя разрозненные кусочки расписания с двух работ. — Пока да. Но ты собирался…
— Никаких планов! — бодро отозвался Шон. — Мы идём гулять. — Добавив что-то вроде «обязательно» с набитым ртом, он быстро набрал сообщение Эмили: «в следующее воскресенье не могу, работы навалом». Убедившись, что послание отправлено без помех, с облегчением выдохнул и откинулся на спинку стула.
«Надеюсь, я хотя бы немного угадал».
***
В тот момент, когда на столике лопнули бокалы, Кайл откровенно бездельничал.
Сегодня он сделал много важных дел. Пинком отправив Эйдена к Шону, а Хоука — к Энджел, Кайл почувствовал себя то ли свахой, то ли семейным психологом. В честь новой должности он полдня провёл на подоконнике, болтая по Скайпу с Полиной и остальными, а полдня — на диване за ноутбуком, копируя Шона, в той же позе торчавшего этажом ниже. Только к нему приползла ленивая мысль заказать еды из китайского магазина в соседнем квартале, как раздался треск и звон — на столике красноречиво лопнули бокалы.
Лень ленью, но профессиональные навыки пересилили всё: сразу после звонка стекла Фабиан спрыгнул с дивана, вооружившись первым попавшимся кухонным ножом. Неплохо было бы добежать до своего арсенала, но ему не хотелось покидать ставшую опасной комнату. Просто так бокалы не лопаются. Тем более — с явным присутствием посторонней Силы.
Подойдя к осколкам, хаотично разбросанным по полу, Кайл остановился и прислушался. Ничего не слышно, кроме гудения ноутбука, своего дыхания и мерзкого хихиканья из-под холодильника.
«Вот ты где, тварь…» — собираясь воспользоваться Силой, он сосредоточился на татуировке, но заметил движение на полу и остановился. Осколки стекла двигались по линолеуму, с шуршанием складываясь в какие-то слова.
«Бе ре ги те сь
Свя то ши»
— Сами берегитесь, — огрызнулся Кайл, зубами оттягивая рукав кофты на себя. Татуировка вспыхнула, RSH-3 налилось лиловым светом, и Сила быстрым потоком крови перешла в лезвие ножа, зажатое в руке. На шее звякнула треугольная подвеска. Когда чёрная извилистая тень вылетела из-под холодильника, он был уже готов и рассёк её пополам с первого удара. На полу, покрывая осколки от бокалов, тихо улеглась чёрная тень.
Предупреждение для всего отряда… Присев на корточки около зловещего послания, Кайл раздражённо цокнул языком и смахнул битые стёкла в один угол, воспользовавшись тупой стороной лезвия. Почему это видел только он? Фабиан не так давно разговаривал с остальными RSH, и они ничего подобного не получали. Чего им нужно опасаться? Какая нечисть точит зуб на своих собратьев?
«Какие же мы им собраться, если сами их изгоняем и уничтожаем… — поднявшись, Кайл вернулся на диван, поставил на колени ноутбук и нажал кнопку вызова. Долгое время никто не отвечал, и он молча смотрел на своё хмурое отражение в чёрной плоскости экрана. — Надо чёлку перекрасить…»
Когда он начал нервничать и несдержанно ругаться с техникой, гудки сменились нечётким изображением сонной растрёпанной Полины.
— В чём дело, Кайл? — недовольно спросила она, проводя ладонью по лицу. Были видны подушка и кусочек одеяла. — У нас три часа ночи…
— Пофиг. Вы не получали никаких предупреждений? — дождавшись лишь непонятливого мычания, Фабиан пересказал происшествие, то и дело повышая голос, чтобы Полина не заснула. Сообразив, в чём дело, девушка резко выпрямилась в постели и уставилась в телефон с большим вниманием. — В общем, я не знаю, кому именно мы не угодили, но вы должны быть предельно осторожны.
— Мы и так слишком осторожничаем, до сих пор с мёртвой точки не сдвинулись, — вздохнула француженка. — Ты так посерьёзнел. Беспокоишься за нас. Спасибо, но… понимаешь, нас здесь пять человек, не считая руководителя, и больше половины принадлежат RSH. Даже если это правда, нас больше и мы вместе. А ты один.
— Я не один, — возразил Кайл, но договорить ему не дали:
— Я имею в виду отряды! Из всех святош только ты оказался оторван от своих. — Замолчав, Полина посмотрела куда-то вниз. На треугольник, конечно же. — Если бы Алекс…
— Если бы да кабы! Сколько можно о нём вспоминать? — сорвался Фабиан. — Как ты мёртвых ни поминай, ничто не способно вернуть их к жизни. Что твоё «если бы Алекс»? Если бы Алекс был жив, всё было бы совсем иначе…
— Я знаю, успокойся, — твёрдо и настойчиво перебила Полина. — Мне тоже очень жаль. Но тот, кто вечно упоминает его к месту и не к месту, это ТЫ, а не я, так что придержи язык.
— А ты разошлась, я смотрю, — недобро прищурился Кайл. — Я давно молчу о нём. Сейчас ТВОИ слова были нахрен не к месту, так что…
— Ну, я поняла тебя, — дрогнувшим голосом отозвалась девушка, тряхнув головой. — Всё ясно. Снова за старое. Я-то надеялась, что ты научишься владеть собой. Лучше бы ты вспомнил, что ты не один виноват в смерти нашего Первого. Я тоже там была. Но ты до сих пор не хочешь открывать на это глаза. Первый, Третий, Третий, Первый, как будто меня вовсе не существует между вами! — Шумно всхлипнув, Полина выкрикнула: — И я договорю по-другому! Если бы Алекс был жив, ему бы не понравилось, как ты себя ведёшь!
Звонок оборвался. Посидев с минуту неподвижно, Кайл медленно, через силу закрыл ноутбук, поднялся и напряжённо подошёл к тому месту, где кучей валялись осколки битого стекла. Когда он посмотрел вниз, осколки загремели и сложились в слово «ви, но вен».
— Чёрт возьми! — гаркнул Фабиан, со всей силы ударив кулаком в стену. Что-то треснуло — вблизи, вдалеке и внутри него. — Чёрт! — Стекло подёрнулось лиловой дымкой и раскрошилось в двуцветную пыль. На костяшках пальцев выступала кровь. — Чёрт…
Попытка предупредить Отряд об опасности, как всегда, превратилась в скандал.
Если бы, если бы, если бы…
«Если бы — что?»
========== Часть III. Глава V. Двадцать четыре бутербродика ==========
Amici optima vitae supellex.
Друзья — лучшее украшение жизни.
Десятый мир,
США, Нью-Йорк
2024 год
Энджел вздрогнула, когда её шеи коснулись чьи-то пальцы. Погладив светлую кожу, они спустились к плечу, ниже, сжали запястье. Это не Хоук — это Шон. У шефа руки всегда тёплые. У брата же словно ледяные, даже в не самом прохладном августе.
Она была занята приготовлением лёгких закусок для гостей. Сегодня в шесть часов к ним должны были наведаться люди из министерства, поэтому с самого утра… всё шло кувырком. Подробностей девушка не знала, но, судя по разнообразным крикам из коридора, Шон с Кайлом уже успели поругаться, а Эйден до сих пор не приехал из больницы. Она могла только покачать головой и заняться своим делом, чтобы всё не испортилось окончательно.
— Тебе делать нечего? — осведомилась Энджел, нарезая хлеб ломтиками для следующей порции бутербродов. Шон промычал что-то отрицательное, обняв её за талию и положив подбородок на плечо. — Мне так неудобно, Шон. И не может такого быть, чтобы ты остался без дела! Спроси у Хоука…
— Я спрашивал. Он сказал, чтобы я причесался и не доставал Кайла.
— Вот и займись этим. Могу одолжить тебе расчёску. — Ламберт не отошёл, дыша ей в шею. Вскоре его губы коснулись беззащитной кожи через тёмную прядку волос, выбившуюся из пучка. Энджел дёрнулась, как от электрического разряда; ломтик был отрезан неровно. — Шон! Я тебя просила много раз…
— Ну-у.
— Не «ну», а «нельзя». Или ты до сих пор не понимаешь, что мы родственники? — она попыталась убрать от себя его руки, но хватка была цепкой. — А зря. Я, между прочим, в этом уверена. И даже если меня разжаловали, это грех…
— Тебя и разжаловали за тот же грех, — напомнил Шон. — Только в тот раз было «нельзя», потому что я нечисть, а ты святых кровей. В чём проблема, если мы одной крови?
— Опять за старое? Прекрати. — Энджел наконец удалось его отпихнуть. — У тебя есть девушка. Увидишься с ней сегодня вечером.
— Да, но… — вздохнув, Ламберт сунул руки в карманы и прошёлся по самодельной кухне. — Вы такие разные. Я не могу привыкнуть.
— Она тебя любит, слышишь? Эмили тебя любит. — Обернувшись, Энджел встала лицом к лицу с братом. — Разве это не всё, что тебе нужно?
Его лицо подёрнулось дымкой недоумения; криво усмехнувшись, Шон заметил:
— Как же вам нравится обвинять меня в самолюбии. — Поймав ладонями лицо девушки, он быстро чмокнул её в губы. — Прости. Последний раз.
Больше всего на свете Энджел хотелось побить тарелки и закричать, что у него каждый раз — последний. Но если она так сделает, кто будет поддерживать спокойствие? Сосчитав до десяти, она открыла глаза. Брата в комнате уже не было.
Закинув криво отрезанный ломтик в рот, девушка терпеливо закончила работу. На подносе красовались двадцать четыре бутерброда, а по круглым чашкам была разлита заварка. Канапе должно было быть ровно двадцать пять штук, но во всём виноват Шон. И кривой ломтик тоже.
Закрыв на ключ дверь в кухню (помещение, где она впервые экспериментировала с готовкой, осталось кухней навсегда), девушка пересекла коридор и оказалась на пороге кабинета Хоука. Как всегда, дверь и окно нараспашку, и ветром сдувает даже на пороге.
— Канапе готовы, — доложила Энджел, формально постучавшись в дверной косяк. — На одну штучку меньше, чем я рассчитывала, но это не страшно.
— Ты что! — воскликнул Лаватейн, отрываясь от ноутбука. — Разве я не говорил, что по количеству бутербродиков определяется престиж организации?
— Хоук…
— Если их больше двадцати, то у нас есть шанс на премию, если тридцать — можем избавиться от проверки из министерства, а если СОРОК…
— Хоук!
— Что? — шеф обезоруживающе улыбнулся.
— Ничего. Эти «бутербродики» называются канапе.
Состроив скорбное лицо, Лаватейн закончил что-то печатать и вышел из-за стола, жестом пригласив её к себе. За эти пару шагов Энджел мысленно обругала себя, не в силах прогнать из головы «разговор» с Шоном пятиминутной давности, но Хоук просто предложил:
— Садись.
Не совсем понимая, к чему он клонит, девушка опустилась на край дивана, сложив руки на коленях. Шеф устроился рядом, аккуратным и быстрым движением распустил её пучок и, взяв в руку одну из длинных прядей, принялся расчёсывать. Получалось так незаметно и гладко, что Энджел даже не чувствовала зубчиков расчёски.
— Как здорово… Наверное, до потери памяти ты был парикмахером.
— Нет уж. До амнезии было что-то другое. — Понизив голос до мурлыканья сытого кота, он продолжал расчёсывать угольно-чёрные волосы. — У меня большой опыт в этом деле, знаешь ли. Было время… я долго расчёсывал такие же волосы, как твои. Тёмные, подобно ночи, и волнистые, как морская гладь…
— Ох… — Энджел не знала, как на это отреагировать, в голове боролись несколько разных мыслей — с одной стороны, она наслаждалась этой близостью, с другой — паниковала, с третьей — чувствовала что-то похожее на ревность или зависть. И зачем он ей рассказывает? — Повезло ей, наверное…
— О да. — Наклонившись к её уху, Хоук едва слышно выдохнул: — Это был Кайл.
Не заметив, как это произошло, девушка уже хохотала вместе с шефом. Помимо сверхъестественных способностей, он активно развивал свой дар портить интимную обстановку какой-нибудь несусветной глупостью.
— Чего вы ржёте? — как по вызову, на пороге возник Кайл и хмуро оглядел помещение. Причина его недовольства была ясна — Фабиана заставили одеться прилично, а он терпеть не мог официальной одежды. — Ну, я всё сделал. Тренировочные залы готовы, мелкий тоже.
— А они будут всё-всё осматривать? — удивилась Энджел. За ответом следовало обратиться к шефу, но Хоук, увидев Кайла, уже не мог прекратить смеяться. — Эй…
— Да в чём дело, — буркнул Кайл, останавливаясь напротив дивана. Не в силах смеяться в голос, Лаватейн что-то пискнул и швырнул в него расчёску. Увидев злополучные зубчики, Кайл невольно улыбнулся. — О боже, нет. Сейчас он будет тебе рассказывать, как однажды в жизни меня причесал. Это было ужасно. Лучше побриться наголо, чем подставлять ему свою голову.
— Правда? — протянула Энджел, не без опасения ощупывая свою голову. — Спасибо, что предупредил…
— Ага… Хватит ржать, — Фабиан угрожающе занёс ногу, метя в коленную чашечку.
— Я очень нервничаю и мне ни капельки не весело, — среагировал шеф, умело совмещая враньё с враньём. — Ты хотел по-дружески придать мне бодрости духа?
— А пинка по-дружески не хочешь?
***
Гости из министерства безопасности появились ровно в шесть. К этому моменту здание, ласково прозванное «гробом», было готово принять комиссию. Все пятеро стояли на первом этаже в полной боевой готовности и слушали Хоука. В летнем костюме и с нимбом уверенности над головой шеф выглядел ослепительно. Остальные тоже оделись официально, только у Шона пиджак мог в любую секунду треснуть от количества припрятанного оружия. По идее, к лидерам боевой активности принадлежал ещё и Кайл, но на первый раз решили ограничиться Ламбертом.
— Если они поймают вас на лестнице и станут задавать непонятные вопросы, валите всё на меня, — бодро инструктировал Лаватейн, поглядывая на часы. — Думаю, они разделятся, но если нет, будете стоять у меня за спиной с устрашающими лицами. Самое главное забыл — бутербродики для комиссии не трогать!
— Это канапе! — накинулись на него все четверо. Хоук показал им язык и отвернулся.
— Взятки не брать и не давать, маленькие ещё, — договаривал он. — Не вздумайте приставать к милым секретаршам, у нас своя есть. — Энджел покраснела и зажмурилась, что не помешало остальным на неё смотреть. Хоук собирался сказать что-то ещё нечеловечески важное, но его взгляд, направленный на стеклянные двери в холле, изменился; выражение лица стало чуть более серьёзным, и, не моргнув глазом, шеф произнёс: — Добро пожаловать.
К ним приближались трое. Эмили, держа в руках папки с бумагами, сдержанно кивнула, благоговейно трепеща перед компанией своих спасителей. Невысокий пожилой мужчина с пепельными бакенбардами, снявший с плеч пальто, вероятно, был её дедом, генералом Энтони Саммерсом. Он осмотрел команду и, пожав руку Хоуку, старчески звенящим голосом сказал:
— Рад видеть всех вас и премного благодарен за спасение моей внучки…
— Не стоит, генерал, это наша работа, — вежливо остановил его Лаватейн. — Вас не пятеро?
— Нет, увы. Сэр Никсон не смог приехать по состоянию здоровья, но он обязательно свяжется с вами позже.
При упоминании Питера Никсона все вздрогнули — он возглавлял Совет Генералов и имел немалое влияние на политику президента последние пятнадцать лет. С недавних пор сэр Никсон не появлялся на людях без инвалидной коляски, так что неудивительно, что он не смог приехать. Его всегда сопровождал верный помощник, афроамериканец Саймон. Пожалуй, сэра Никсона боялись и уважали примерно так же, как и главу министерства обороны, Джереми Фонга.
Тем временем в холле оставалась ещё одна немаловажная фигура. Почётный член Совета Генералов и приставленный к группе специального назначения наблюдатель, Чарльз Лестер. Он был выше всех в комиссии, и только Хоук мог прямо смотреть ему в глаза. Одетый в парадную военную форму, Лестер смотрелся более чем внушительно. Но его строгое обветренное лицо украшала неснимаемая плёнка раздражения — неизменная черта характера, порядком досаждавшая каждому, кто встречался ему на пути.
— Здравия желанию, — прогремел Лестер и протянул руку, тыльная сторона которой была украшена старым шрамом. Он явно боролся со своей неприязнью в присутствии окружающих.
— Здравствуйте, — ровно отозвался Хоук, обречённо протягивая руку в ответ. В момент рукопожатия у него так хрустнули пальцы, что Кайл и Шон еле удержались от сочувственно-издевательского фырканья.
— Я надеюсь, вы друг друга не убьёте, — обыденным тоном заключил Саммерс. — Полагаю, мы можем подниматься?
В коридоре второго этажа они разделились: генерал Лестер в сопровождении Эмили желал посмотреть на боевые навыки кого-нибудь из команды. Для пущей убедительности с ними должен был отправиться Кайл, но Хоук быстро распорядился, чтобы в демонстрации участвовали Шон и Эйден. То ли шеф хотел уменьшить концентрацию взрывных характеров на третьем этаже, то ли учитывал утреннюю стычку Шона и Кайла.